Во славу Божию и на пользу ближнего !

16 ИЮЛЯ -Память:

Перенесение мощей свт. Филиппа, митр. Московского, всея России чудотворца (1652).

Святой митрополит Филипп родился1 в царствующем городе Москве от благочестивых и благородных родителей, из славного рода бояр Колычевых. Отец его, по имени Стефан, принадлежал к числу ближних бояр великого князя Василия Иоанновича; набожная мать его, по имени Варвара, окончила дни свои инокинею с именем Варсонофии. За благочестивую жизнь их в свидетельство их добродетелей, Бог благословил их добрым плодом: от них родился блаженный Филипп, который во святом крещений наречен был Феодором. Родители воспитывали его во всяком благочестии. Когда он немного подрос, его отдали в обучение книжное, в котором он преуспевал с особенным усердием, чуждаясь в то же время свойственных детскому возрасту игр и забав. Таким образом, Феодор в скором времени постиг всю книжную премудрость и навеки в душеполезном чтении. Родители, видя такое доброе его поведение, радовались о том. Спустя некоторое время, к Феодору приставили "отроков"2 для обучения его верховой езде; но он нисколько не прилежал тому, предпочитая конской езде чтение книг, в которых он находил жития святых и досточудных мужей и чрез то поучался совершенствоваться в добродетелях. Потом его стали обучать и воинскому искусству; но и это не переменило благочестивого настроения его души; он избегал своих сверстников и их рассеянной жизни, так что многие дивились такому его благочестию.

По смерти великого князя Василия Иоановича3, скипетр царства принял сын его великий князь всея России Иоанн Васильевич4. В это время Феодор пришедший уже в совершенный возраст, был взят ко двору на служение царское и успел заслужить любовь и благоволение малолетнего князя Иоанна Васильевича. Но Феодор недолго служил при дворе. Когда он достиг тридцатилетнего возраста, случилось ему, по особому Божьему промышлению, призревшему на него, войти в церковь во время совершения божественной литургии. Здесь он услышал слова Евангелие: "Никто не может служить двум господам" (Мф. 6:24). Пораженный этими словами, он размышлял в себе, что эти слова относятся и к нему, и решился оставить мирскую жизнь. Вспомнив о Соловецком монастыре5, что там добре подвизаются иноки, он вознамерился удалиться туда. Сотворив молитву пред святынями, со слезами припадая к чудотворным рукам святых и приложившись к святым мощам, Феодор пошел с молитвою в путь, тайно ото всех оставив царский двор отечество и родных, взяв с собою лишь самую необходимую одежду6. Сначала он пришел в пределы Великого Новгорода, к озеру Онеги7 и там поселился в селений Хижах у одного крестьянина. Хозяин, видя его добрый нрав и смирение, поручил ему пасти своих овец: так Бог предназначил о нем, чтобы прежде овец словесных, он добре упас бессловесных. Между тем родители повсюду разыскивали его по городам и, нигде не нашедши, много плакали о нем. Благочестивый же юноша, прожив немало дней в вышеупомянутом селении, удалился оттуда на Соловецкий остров и был принят игуменом Соловецкой обители, который повелел ему трудиться на монастырских службах. Он же, оградившись страхом Божьим, с усердием и смирением, в простоте сердца, исполнял все, что ему повелевали делать. Он рубил дрова, копал в огороде землю, переносил камни, иногда на плечах своих выносил помои и исполнял другие, еще более тяжелые работы. Много раз от некоторых из иноков ему приходилось принимать оскорбления и даже побои, но он никогда не гневался и с радостью и смиренномудрием переносил все, и никто не знал кто он и откуда.

Так искусившись в терпении, Феодор просил игумена постричь его в иночество. Он был пострижен в иночество с именем Филиппа. Его отдали в послушание одному опытному иноку, по имени Ион, коим он и был наставлен на всякую добродетель.

Потом игумен послал его на поварню и там он смиренно работал на братию, разжигая огонь и рубя дрова. Пробыв довольное время в той службе, Филипп перешел оттуда в монастырскую кузницу, где неленостно трудился, нося дрова и воду.

И всеми работавшими на кузнице он был похваляем за свои труды. Тогда, избегая славы, он удалился из монастыря в пустыню, и там вверив ум свой к Богу, непрестанно упражнялся в одних только молитвах. Так долго подвизался святой Филипп в пустыне, в лесах Соловецких, и потом снова возвратился в обитель к своим трудам. Игумен Алексий, видя его столь усердствующим в иноческих подвигах и украшенным глубоким смирением, весьма утешался ими и держал его при себе своим помощником, поручив ему надзор за начальными послушниками. Филипп все это исполнял с ревностью и в этих трудах провел девять лет, вспомоществуем молитвами и благословением своего игумена. Потом игумен Алексий, отказавшись по старческой немощи от управления обителью, советом братии, поставил святого Филиппа на игуменство8. Но хотя Святой и принял начальствование, однако нисколько не изменил своего прежнего жития. Напротив, он еще более усилил свои подвиги и предался еще большим трудам телесным, а когда видел себя хвалимым и почитаемым за это, считал то тщетным, ибо от юности был украшен смирением. Посему он оставил игуменство и снова удалился в пустыню, приходя в монастырь только для причащения честного Тела и Крови Христа Бога нашего. Управлять монастырем стал прежний игумен Алексий, который через полтора года после того скончался. Тогда, по просьбе братии, Святой Филипп снова принял игуменство. Он предался еще большим подвигам и достиг еще высшего совершенства в добродетелях. Обитель же Соловецкая во время его управления продвигала и благоукрашалась9. Между тем слава о святом Филиппе дошла до благоверного царя и князя Иоанна Васильевича. В то время митрополит всей России Афанасий оставил престол10. Царь пожелал, чтобы на престол Российской митрополии возведен был Святой Филипп, - и вот он вызывает святого в Москву для "духовного совета"11. Православный народ тогда пребывал сначала в мире и любви; враг же (дьявол), видя это и искони ненавидя истину, воздвиг многомятежную бурю, возбудив вместо любви в православных христианах, ненависть друг к другу. При дворе среди бояр начались свары, ожесточенная вражда и всякого рода злоумышления друг на друга. Своим коварством и междоусобиям они понудили царя устроить розыск сеятелей вражды. Из-за тех злых наветов боярских царь держался только своих верных слуг, ближних родственников и друзей, и был в печали из-за бояр, видя в них своих врагов и крамольников. И вот он разделил государство на две части, устроив себе особых телохранителей, под именем опричников, которые состояли при особе царя и составили особое управление12. Опричники однако, не злоупотребляли данною им властью, а защищали от бояр народ, отнимая у бояр имущества и пересылая самих крамольников в незаселенные территории, сопровождая свои действия подробными судебными разбирательствами. Царь верил в их верность и преданность, и потому управы на лютовавших бояр легко можно было найти простым крестьянам и посадским людям. В это время царь и вызвал из Соловецкой обители Филиппа. С честью приняв его, царь объявил ему о своем желании видеть его на митрополичьем престоле. Филипп по своему смирению, отказывался от этого высокого сана; но потом должен был уступить непреклонному желанию царя и был возведен на митрополичью кафедру13. В первое время все было покойно; царь уважал святителя и благоволил к нему. Но потом, когда клевета на Филиппа со стороны изменников из духовенства, бояр и их сторонников достигли крайнего предела, то блаженный Филипп стал умолять царя лишить его сана во избежании дальнейших распрей, производимых из-за зависти к нему со стороны крамольников. Тогда царь со слезами умолял святого остаться, но Филипп сам настаивал на ссылке. Он же, оставаясь непоколебим на судах посреди своих клеветников, как адамант, настаивал на своей невиновности в бунте против царской политики, и сам царь не переставал защищать его перед сынами противления14. К прискорбию, нашлись и между духовными лицами предатели, старавшиеся только заполучить митрополичий престол и духовную власть. Пимен, архиепископ Новгородский, и некоторые другие с ним15 вместе с боярами и их единомышленниками, измышляя против святого различные козни, старались низвергнуть его с престола и уговаривали царя изменить свое намерение и подвергнуть Филиппа жесточайшей ссылке. Царь упорно не соглашался низвергнуть Филиппа с митрополичьего престола. В непродолжительном после того времени, по доносу лживых свидетелей, он послал в Соловки Суздальского епископа Пафнутия и князя Василия Темкина расследовать, какова была прежняя жизнь Филиппа. Достигнув Соловецкого монастыря, посланные стали стараться действовать так, чтобы еще больше налгать царю на Филиппа. Одних из иноков ласками и мздоимством, других - обещанием высших духовных почестей, третьих - угрозами убедили они сделать нарекание на святого. Честным же старцам, которые говорили о Филиппе правду, нанесли тяжкие побои, повелевая им говорить о святителе непристойное. Они же, исполненные благочестия, все сии оскорбления принимали с радостью и едиными устами продолжали говорить истину о Филиппе, что житие его в обители было непорочно, по Боге. Но царские посланцы не хотели о том и слушать, но, сделав, что им было нужно, возвратились в Москву. При этом они взяли с собою игумена Соловецкого Паисия, которому обещали епископский сан, и других клеветников, лжесвидетельствовавших на святого Филиппа. Немедленно был созван собор для суда над святителем. Прибывшие из Соловок клеветники представили царю свитки, в которых были написаны их лжесвидетельства. Царь, услышав о письменных свидетельствах против Филиппа, снова не поверил им, но по сильному давлению тайных мятежников повелел во всеуслышание прочесть их, после чего лжесвидетели начали словесно клеветать на святителя. Святитель не оправдывался и стал снимать все знаки своего сана16, но царь велел ждать судебного приговора. На другой день, когда святой митрополит Филипп, предварительно умолив царя сослать его, дабы буря прекратилась, священнодействовал в Успенском соборе17, царь со слезами послал туда боярина своего Алексея Басманова с большим числом опричников. Вошедши в собор, Басманов приказал в слух всего народа прочитать судебный приговор о низложении митрополита. Потом опричники бережно помогли святителю сложить с святительское облачение, одели его по его же просьбе в простую, разодранную монашескую одежду, вывели из церкви и, посадив на дровни, повезли в Богоявленский монастырь, прося у него прощения за вынужденные действия18. Потом, по воле царя, Филипп был сослан в Тверской Отрочь монастырь19, причем святой много зла претерпел от боярских приставников. Прошло около года, как святой находился в заточении, удручаемый от приставников различного рода скорбями. В это время царь, двигаясь походом на мятежный  Новгород20 и приближаясь к Твери, имея уже доказательства невиновности Филиппа, послал к нему Малюту Скуратова. Последний подвергся нападению со стороны боярских наемников и прибыл в монастырь тяжело раненным, но успел уже к погребению праведника, убитого по тайному зловещему замыслу царских изменников21.

Между тем врагов святого Филиппа, восставших на него, в скором времени постигло наказание Божье. Царь, документально доказав для себя и всю несправедливость обвинений против святого мужа, и лукавство его врагов, повелел разослать их в заточение по различным монастырям, а иных предал смерти22.

По смерти царя Иоанна Васильевича, престол русского царства занял сын его, благочестивый царь и великий князь Феодор Иоаннович23. В седьмой год его царствования, в 21-м году по преставлении святого Филиппа, игумен Соловецкого монастыря Иаков и братия обратились с молением к благочестивому царю, чтобы он повелел перенести тело святого из Отроча монастыря в Соловецкий. Царь дал им на сие разрешение, и они нашли тело святого целым и неповрежденным, что тление не коснулось даже его одежд, а от мощей святого истекло миро и наполнило воздух благовонием. С честью перенесли иноки тело святого Филиппа в свой монастырь и погребли на том самом месте, которое сам он для сего приготовил24. В царствование благочестивейшего царя Алексия Михайловича25, нетленные мощи святого митрополита Филиппа с честью были перевезены митрополитом Новгородским Никоном26 из Соловецкого монастыря в первопрестольную Москву и положены в новой раке в Успенском соборе, где и почивают открыто доныне27.

Богу нашему слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Тропарь святителя Филиппа,глас 8
Первопрестольников преемниче,/ столпе Православия, истины поборниче,/ новый исповедниче, святителю Филиппе,/ положивый душу за паству твою,/ темже, яко имея дерзновение ко Христу,/ моли за град же и люди,// чтущия достойно святую память твою.

Кондак святителя Филиппа,глас 3
Православия наставника и истины провозвестника,/ Златоустаго ревнителя,/ Российскаго светильника, Филиппа премудраго восхвалим,/ пищею словес своих разумно чада своя питающа,/ той бо языком хваление пояше,/ устнама же пение вещаше,// яко таинник Божия благодати.
________________________________________________________________________
1 11-го февраля 1507 года.
2 "Отроками" назывались в древней Руси младшие члены княжеской дружины, потом вообще доверенные служители при князе, опытные, большей частью, и в военном искусстве и исполнявшие разные поручения своего господина. Были свои отроки и у бояр.
3 Василий IV Иоаннович - великий князь Московский с 1505-1533 г.
4 Иоанн IV Васильевич Грозный - с 1533 - великий князь Московский, в 1547 году принял титул царский и царствовал по 1584 г.
5 Соловецкий первоклассный ставропигиальный монастырь находится на крайнем севере, на Соловецком острове Белого моря, в 306 верстах от Архангельска; существует с XV века и с самого первого времени своего существования прославился строгою подвижнического жизнью своих иноков.
6 Это было в половине 1537 года.
7 Онежское озеро находится на севере России, в Олонецкой губернии; после Ладожского первое по величине озеро в Европе.
8 Это было в 1548 году.
9 В продолжение своего восемнадцатилетнего управления Соловецкой обителью, и Филипп совершенно обновил ее; соорудил в ней две каменные церкви - Успения Пресвятой Богородицы и Преображения Господня, завел колокола вместо бил и клепал (металлических досок употреблявшихся для созывания братии на богослужения), воздвиг для братии двух- и трехэтажные кельи и больницу; умножил и улучшил соляные варницы, - главный источник содержания обители, устроил водяные мельницы, завел скотный двор и оленей, соединил озера каналами и осушил болота, сделал просеки в лесах и проложил дороги. В сани игумена Филипп сделался снова известным великому князю Иоанну Васильевичу и заслужил его расположение. Царь пожаловал ему грамоты на разные волости, села и другие владения, подарил ему богатые ризы, шитые жемчугом и два покрова на руки угодников Соловецких Зосимы и Савватия, а впоследствии прислал тысячу рублей на построение Преображенского храма, два колокола, два золотых креста с драгоценными камнями и жемчугом и новые жалованные грамоты для подтверждения разных льгот обители.
10 Афанасий - митрополит Московский и всея России, занимал митрополичью кафедру с 1564 - 1666 г.
11 Это значило, что Филипп будет облечен саном первосвятительским, что таковы желание и воля царя.
12 Опричники были избраны из князей, дворян и детей боярских они имели свои поместья в отведенных под опричнину особых волостях; на содержание их были назначены даже особые города; опричники имели свои права и преимущества. Другая часть России получила наименование "земщины" и отдана в заведование земских бояр для управления общими делами государства и народа.
13 Отказываясь принять высокий святительский сан Филипп говорил: "не могу принять на себя дело, превышающее силы мои, отпусти меня, Господа ради, зачем малой ладье поручать тяжесть великую?" Когда же царь продолжал настаивать, Филипп объявил, что исполнит волю царя, но дела опричнины он влезать не дерзает, ибо великая польза от нее будет Русской земле. Филипп понимал, что опричнина нужна для царя и царства, так как против государя злоумышляют.  Таким образом, Святой Филипп по собственной воле обещал не вступаться в дела двора и не удаляться с митрополии из-за возможных, но вынужденных стеснений со стороны опричной политики. Филипп также решил советоваться с царем, как советовались прежние митрополиты. Таким образом, святой Филипп оставил за своею совестью говорить о правде евангельской, что издавна было преимуществом  русских святителей.
14 Вражду против святого Филиппа с особенною ревностью возбуждали в царе бояре и некоторые духовные лица, клеветавшие на святителя и стсравшиеся склонить царя к мысли, что митрополит держит сторону ненавистных ему бояр и служит их орудием. Когда же неистовства изменников стали усиливаться, и они ни мало не исправлялись и чинили неправедные суды над крестьянами, торговыми и посадскими людьми, святитель, испытав недостаточность тайных вразумлений отдельным из них, выступил с открытыми, всенародными обличениями против распустившегося боярства.
15 Таковыми были Пафнутий, епископ Суздальский, Филофей, епископ Рязанский, и, особенно, протоиерей Благовещенского собора Евстафий, царский духовник, которого Филипп подверг запрещению за какие-то проступки, и который непрестанно лгал царю, тайно и явно, хульные речи на митрополита.
16 На наглые клеветы Паисия первосвятитель только кротко заметил ему: "чадо, что сеешь, то и пожнешь". Затем, обратившись к царю и всему собору, он объявил, что вовсе не боится смерти и предпочитает умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония со стороны противников самодержавия, после чего стал снимать с себя белый клобук и мантию.
17 Это было 8-го ноября 1568-го года.
18 Здесь св. митрополит Филипп целую неделю просидел в темнице. Потом он был перевезен в монастырь св. чудотворца Николая, так называемый Старый. Не довольствуясь тем, что терпел святой Филипп, бояре подвергли тайным и явным гонениям детей боярских; из родственников его Колычевых от их рук в той или иной степени пострадали один за другим десять человек.
19 Отрочь Успенский второклассный монастырь находится в Твери, основан до XIII века. Место заключения и мученической кончины святителя представляет собою сырой мрачный подвал, где всегда господствует сырость, мрак и затхлость. Когда в XVII веке хотели устроить в память страстотерпца-святителя престол, то устроили его во втором этаже, и только в 1833 - 34 гг. нашли возможным устроить и внизу придельный храм во имя св. великомученицы Варвары; алтарь этого придельного храма находится там, где под полом было место заключения святителя. Близ соборного храма в Северо-Западном углу, на месте могилы святого Филиппа устроена часовня. В соборном храме находится рака святителя Филиппа с изображением его и частицею св. мощей.
20 Это был небезосновательный  и карательный поход Грозного на Новгород, о жителях которого было донесено царю, что они готовы передаться польскому королю и принять римско-католическую унию. В продолжение шести недель царь совершал в Новгороде следствие, в результате которого самые явные изменники-новгородцы из числа духовенства были казнены, остальные их пособники  подверглись той или иной степени наказания. Измену себе царь прощал по немощи человеческой, измену Православному Христианству царь не мог простить, ибо знал, что те, кто будут казнены от его руки за свою измену своей жизнью, предварительно покаявшись, получат огромное облегчение в вечной жизни или даже прощение от Небесного Царя. Посему царь вписывал имена всех казненных в синодики.
21 Это было 23-го декабря 1569-го года.
22 Архиепископ Новгородский Пимен сведен был с кафедры спустя только две недели после кончины святого Филиппа, после чего заточен был в Веневский монастырь, где вскоре и скончался. Игумен Паисий заточен был на остров Валаамский и там скончался; монах Зосима и еще десять иноков тоже клеветавщих на святого Филиппа, были разосланы по разным монастырям. Такая же кара Божья постигла некоторых других врагов святителя.
23 Феодор Иоаннович царствовал с 1584-1598 г.
24 Это было в 1591-м году. Тело святого Филиппа сначала было поставлено под папертью созданного им храма, где, в бытность свою игуменом Соловецким, он сам выкопал себе могилу рядом с могилою наставника своего старца Ионы, а в 1646-м году оно было перенесено в самый храм.
25 Царь Алексий Михайлович царствовал с 1645-1676 г.
26 Впоследствии знаменитый патриарх Всероссийский, исправитель богослужебных книг и обрядов.
27 Перенесение мощей св. митрополита Филиппа было совершено в 1652-м году. Память перенесения установлено праздновать 3-го июля. Кроме того, память святого Филиппа празднуется еще 5-го октября совместно с памятью святителей Московских: Петра, Алексия и Ионы.

Мч. Иакинфа (108).
В царствование императора Траяна1 в Риме происходило жестокое гонение на христиан. В то время был издан указ, по которому все, находившиеся под властью римского императора, обязывались приносить жертвы богам, не желавшие же сего делать предавались мучениям.

В это время в царских чертогах проживал один превосходнейший юноша по имени Иакинф, уроженец Кесарии каппадокийской2, имевший двадцать лет от роду. Занимая должность царского постельника, Иакинф всегда находился близ императора. Будучи по вере и по целомудренной жизни истинным христианином, Иакинф в тайне служил Христу Богу, украшаясь чистотою, воздержанием, кротостью и всякими добрыми делами.

Однажды случился какой-то праздник в честь нечестивых идолов; по этому случаю император Траян всенародно приносил жертвы идолам. Прекраснейший же юноша Иакинф не пошел с императором к идольским капищам, но, оставшись во дворце и удалившись в отдельную небольшую комнату, усердно молился здесь единому истинному Богу. Это заметил сверстник Иакинфа, состоявший в том же чине царского постельничего, юноша по имени Уривикий. Подслушавши молитву Иакинфа, Урвикий пошел и донес императору. что Иакинф, нарушая указ императора, молится некоему Иисусу Христу и называет Его Богом.

В это время император Траян вкушал пищу на омерзительном празднестве в присутствии всего народа. Он приказал привести к себе Иакинфа и дал ему идоложертвенное мясо, приказав есть его.

Доблестный воин Христов Иакинф, оградив себя крестным знамением, сказал императору:

– Мне, как христианину, неприлично вкушать оскверненное; я весьма желаю, чтобы и ты, оставив поклонение идолам, бесовское празднество и свои скверные жертвы, познал истинного Бога и Ему единому служил.

Все вкушавшие яства вместе с императором, а также и предстоявшие ему, удивились такой дерзости юноши Иакинфа и воспылали гневом на него; император же сказал ему:

– Иакинф, молодость твоя делает из тебя гордеца, и ты, недостойный, осмеливаешься учить меня – не служить отеческим богам, но покланяться какому-то Христу, Которого ни мы не знаем, ни отцы наши не знали!

– Ты не знаешь Его потому, что не достоин познания Его, Бога истинного, сотворившего небо, землю, море и всё, что в них, даровавшего людям светила небесные и создавшего по своему образу человека. Ты справедливо говоришь про себя, что не знаешь Того, Которого и отцы твои, будучи чадами гнева, не знали. Я же рожден и воспитан благочестивыми и христолюбивыми родителями и научен покланяться и служить Богу моему.

Император разгневался на такой ответ святого и приказал своим слугам бить его по устам.

Поспешно набросившись на Христова мученика, слуги стали жестоко бить его не только по устам, но и по ланитам; когда же он упал на землю, его сильно топтали ногами, говоря:

– Как смеешь ты с дерзостью отвечать императору?

Затем император приказал перестать бить мученика; святой, не будучи в силах подняться вследствие жестоких побоев и попирания ногами, лежал на земле. Между тем Траян приказала насильственно вкладывать в уста святому жертвенные яства. Но святой мученик Христов, крепко стиснув свои уста и зубы, не принимал идоложертвенной скверны. Тогда император приказал сковать святого железными оковами, забить его ноги в колодки и заключить в темницу.

На следующий день утром император, продолжая отправлять вместе с народом тот же скверный праздник, приказал выставить на видном месте все орудия  мучений и привести для допроса из темницы мученика Иакинфа. Когда последний был приведен, Траян спросил его:

– Юноша! Подчиняешься ли ты нашему повелению или всё еще продолжаешь упорствовать? Я предвижу, что твой горделивый разум доведет тебя до жесточайших мучений; лучше послушайся меня, принеси жертву богам, если не хочешь погибнуть в жестоких мучениях!

Но раб Христов, пребывая душою и телом тверд как адамант и опираясь на помощь Божию, сказал Траяну:

– Я – христианин, почитаю Христа, покланяюсь Ему и приношу Ему живую жертву – себя самого. Бесам же твоим я не стану приносить жертву, угрозы твоей не боюсь, ибо я пренебрегаю мучениями, и ты не заставишь меня, раба Христова, принять ваше нечестие; ты не соблазнишь меня к тому, чтобы я из-за маловременной жизни сей оставил жизнь вечную! Делай со мною, что хочешь!

Тогда император, преисполнившись гнева, прежде всего приказал в течение долгого времени бить без пощады распростертого на земле святого юношу, а затем, повесив его на месте мучения, приказал терзать плоть его железными ногтями. Страдалец, доблестно претерпевая мучения, взывал к императору:

– Я – христианин, я раб Христа и не отвернусь от Него. Ты же, подвергая меня мучениям за Христа, оказываешь мне благодеяние. Придумай еще более жестокие мучения, ибо я желаю еще сильнее пострадать за Христа, Господа моего, до тех пор, пока, – при помощи Владыки моего Христа, Который помогает всем, призывающим пресвятое имя Его, – я не препобежду твоей жестокости моим терпением!

Между тем наступил седьмой час. Народ, находившийся на зрелище, весьма изумлялся терпению мученика. Тогда император приказал снять святого с позорного столба и, связав, снова отвести его в темницу, строго приказавши сторожам не давать ему никакой другой, кроме идоложертвенной, пищи и питься, дабы, вынужденный голодом и жаждою, он вкусил их. Сторожа строго исполняли повеление императора: ежедневно принося пищу и питье от идольских жертв, они предлагали их святому в темнице. Но, приходя затем на утро следующего дня, они находили всё в целости, так как святой мученик не хотел даже смотреть на те идоложертвенные яства, как на гнусную мерзость и в течение долгих дней оставался без еды и питья, непрестанно молясь Богу; святой увеселялся духом, как бы пребывая на некоем богатом пиршестве, ибо он был питаем благодатью Святого Духа.

Между тем Траян, посылая слуг, спрашивал сторожей, – вкушал ли Иакинф пищу и питье, приносимые ему от жертв, или нет? Сторожа отвечали:

– Он даже и перстом не касается того, что приносят ему, но оставаясь без пищи и пития, радуется и возносит молитвы Богу своему.

Выслушав сие, Траян разгневался на сторожей, предполагая, что кто-нибудь приносил Иакинфу другую пищу и угрожал сторожам смертью. Но последние клятвенно свидетельствовали, что к святому никто не входил посторонний; они уверяли, что бдительно сторожили темницу, не дозволяя никому даже подходить к ней.

Когда же наступил тридцать восьмой день пребывания мученика в темнице, один из сторожей по обыкновению своему вошел в темницу, неся с собой для предложения мученику идоложертвенное. И вот он увидал в темнице несказанный свет и двух, стоявших близ святого мученика, ангелов, из которых один покрывал пресветлой одеждой тело святого, а другой возлагал на его голову чудный венец. Увидев сие, сторож весьма испугался и бросив то, что он нес, побежал к императору и сообщил ему, что видел. Император не поверил рассказанному и предположив, что всё это какие-нибудь обольщения, совершаемые волшебством, решил предать страдальца Христова еще более жестоким мукам.

По прошествии двух дней Траян, воссев на публичном судилище, приказал вывести узника из темницы для мучения, сказав:

– Посмотрю как поможет ему Христос, освободит ли Он его из моих рук?

Но когда слуги императора вошли в темницу, то нашли юношу скончавшимся о Господе3, увидали также пресветлых ангелов, принявших вид юношей и стоявших кругом тела; они держали в руках своих свечи, в то время как темница переполнилась неизъяснимым светом и благоуханием. Объятые страхом слуги выбежали из темницы и сообщили о виденном императору.

Исполнившись стыда и гнева, император послал множество слуг вынести из темницы тело умершего. Последние. войдя в темницу, ничего другого не увидали здесь кроме мертвого тела, которое они и вынесли из темницы. Тогда император приказал вынести за город честное тело мученика и бросить его в пустом месте на съедение зверям, псам и птицам; при сем он приказал сторожам находиться неподалеку, дабы тело святого не взяли отсюда тайно христиане.

Так лежало тело святого мученика в течение долгого времени, не испытывая никакого вреда. ибо его охранял ангел Божий.

Однажды ночью одному честному пресвитеру, родственнику мученика, по имени Тимофею, явился ангел и повелел взять его дома, с наступлением ночи отправился на то пустынное место. так как никто не препятствовал ему, он взял святое тело мученика. положил его во внутреннем покое своего дома, обвив оное чистою плащаницею с ароматами. Затем пресвитер ежедневно зажигал при ковчеге с телом святого лампадку и кадил фимиамом.

После сего пресвитер Тимофей, прожив несколько лет и приблизившись к своей кончине, вручил мощи святого мученика некоей честной, святой по жизни и почтенной по возрасту. вдове. Последняя, с радостью приняв то бесценное сокровище, хранила его у себя с честью, точно также ежедневно возжигая кадило и производя каждение; от святых же мощей исходило сильное благоухание и переполняло собою ту храмину. Сия женщина никому ничего не рассказывала относительно мощей святого, так как весь город совершал служение идолам; – лишь сама она день и ночь со слезами молилась при мощах мученика Христова.

По истечении же много времени, когда вдова та приблизилась к кончине, случилось кому-то из знатных мужей вследствие головной боли лишиться зрения. Больной не видал света в течение целого года и не мог получить никакой помощи от врачей. Святой мученик Иакинф, явившись ему во сне, сказал:

– Человек! Желаешь ли ты вылечиться от болезни своей и исцелиться от слепоты?

– Кто ты, говорящий мне сие? – спросил больной явившегося.

– Я, – отвечал святой, – врач всяких недугов, раб Христов Иакинф.

– Умоляю тебя, – продолжал больной, – возьми всё мое имущество, которым я владею, только дай мне видеть свет, так как, сидя в темноте, я весьма скорблю и страдаю.

– Тебя даром исцелит, – отвечал ему святой Иакинф, – Бог мой, только сделай то, что я прикажу тебе, а именно: тело, положенное в землю у той вдовы, которая проживает поблизости от тебя; глаза же свои помажь елеем из лампады, горящей при моем ковчеге, – тогда ты прозреешь.

Муж тот, поверивши виденному во сне, встал с одра своего, отправился с провожатым в дом вдовицы и сообщил ей о явлении и повелении мученика. Тогда вдовица, приведя сего мужа во внутренний покой, в котором лежало тело святого, дала ему елея из лампады; когда муж тот помазал свои слепотствующие очи тем елеем, он тотчас же прозрел, но замедлил привести в исполнение приказание святого.

По прошествии некоторого времени, снова мрак покрыл очи его, и он ослеп. Тогда он вновь с провожатым отправился к мощам святого мученика, испрашивая у него исцеления. При входе же в храмину, где почивали мощи святого, он услышал голос, говоривший ему свыше:

– Тот, кто надругался, ныне сам поруган.

Тогда он, упав пред мощами святого, сказал:

– Даруй мне ныне прозрение, угодник Божий, и я немедленно исполню то, что ты мне приказал!

Затем, встав, он снова помазал елеем из лампады очи свои и снова прозрел уже вполне и совершенно, ибо отверзлись не только телесные, но и душевные очи его: уверовав во Христа, он был просвещен святым крещением.

Упомянутая вдовица к тому времени уже скончалась; тогда ново просвещенный христианин, взяв ковчег с мощами святого и запечатав его, отослал его с надежными людьми в Кесарию каппадокийскую; при этом он приказал отправленным с ковчегом людям пустить мулов (везших ковчег) одних, когда они приблизятся к городу; – там, где они остановятся, должны быть положены мощи, ибо так приказал святой.

Когда же посланные с мощами верные люди подошли к городу Кесарии и находились близ ворот, называвшихся Севастианскими, то пустили мулов без провожатых. Ни кем не управляемые, последние подошли к дому, в котором родился мученик. Но к этому времени уже скончались родители его. Тогда все, находившиеся в том городе, верующие, собравшись, преисполнились великой радости, по случаю прибытия к ним мощей мученика; потом с честью положили в том доме святые мощи в мраморном ковчеге, прославляя Господа нашего Иисуса Христа. Христов мученик Иакинф скончался в Риме месяца июля в третий день, томимый голодом и жаждою, но насыщаемый верою, молитвою и благодатью Святого Духа, – в то время когда нечестивыми обладал Траян, а над христианами царствовал Господь наш Иисус Христос, Которому воссылается слава с Отцом и Святым Духом, ныне и в бесконечные веки. Аминь

Кондак, глас 6:
Древо жизни посреде души своея, веру Твою Христе, стяжавый Твой мученик, едемского рая честнейший бысть, древо прелести змиевы погубив дерзновенно духом, венчася славою твоею, многомилостиве.
__________________________________________
1 Император Траян царствовал с 98 г. по 117 г.
2 Каппадокия – малоазийская область.
3 Кончина святого мученика Иакинфа последовала в начале II в.

Мчч. Диомида, Евлампия, Асклипиодота и мц. Голиндухи (II)
за веру Христову  пострадавших при Траяне во II в.

Мчч. Мокия и Марка (IV).
Сии святые мученики были схвачены и преданы епарху1 Максимиану, который уговаривал их сперва принести жертву идолам, а потом стал угрожать им смертью. Когда их вели к жертвеннику, то малое дитя шло пред ними и препятствовало им идти. За это язычники взяли его на плечи и стали бить подпругою2, причем нанесли ему сто десять жестоких ударов. Тогда дитя сказало епарху:

– Епарх! худому учишь ты меня.

Святые мученики отказались принести жертву идолам, оставшись твердыми в вере во Христа и исповедании ее, и им отсекли мечом головы. Вслед за святым Мокием шли на место казни его жена и дети и плакали, но он велел им не плакать, голову же святого Марка приняла его жена, когда он, стоя на месте казни, был усечен3.
__________________________________
1 Названия епархов носили в греко-римской империи правители областей.
2 Подпруга – ремень или тесьма для подтягивания седла.
3 Время кончины святых мучеников Мокия и Марка неизвестно.

...................................продолжение от  16 июля

новомученника:

Сщмч. Антония, архиепископа Архангельского (1931)
Будущий священномученик и архиепископ Антоний (Быстров), в миру Быстров Николай Михайлович, родился в 1858 году, в Архангельской губернии, в городе  Сольвычегодске.

В 1879 году он закончил Вологодскую Духовную семинарию и стал псаломщиком в Вологодской епархии, в 1882 – был рукоположен в иерейский сан, а в 1888 году, после смерти жены принял монашеский постриг с именем Антоний.

В 1888—1889 года он – настоятель Кадниковского Григориево-Пельшемского Лопотова монастыря в Вологодской губернии. В 1890–1906 – настоятель Корнилиево-Комельского монастыря в той же губернии.

В 1892 о. Антоний был награжден званием игумена.
В 1906 – возведен в архимандрита, и с 1907 возглавил Свято-Духов монастырь в Вологде, вплоть до 1910 года, когда 17 января был хиротонисан во епископа.

До 1919 года Владыка был епископом Вельским, викарием Вологодской епархии. В этом же году его арестовали и выслали в город Северодвинск Архангельской губернии.
С 1921 по 1922 годы он значился епископом Архангельским и Холмогорским. Но в июле 1922 года он был опять осужден и сослан в Нарымский край. В 1925 году, после окончания ссылки он вернулся в Архангельск.

В 1926 году он был возведен в сан архимандрита и продолжал оставаться в Архангельской и Холмогорской епархии. В ноябре 1926 году он привлечен к следствию по делу «Союза духовенства и мирян» в г.Архангельске, но освобожден под подписку о невыезде. До 1932 года управлял указанной епархией. К тому времени, когда архиепископ Антоний управлял Архангельской  епархией, большинство храмов города были закрыты, поэтому кафедральным собором стала бывшая кладбищенская Ильинская церковь. Там и служил владыка Антоний, «высокий, маститый человек с длинными седыми волосами и такой же бородой».

В ночь на Богоявление 1932 года, после Всенощного бдения, в единственной незакрытой церкви на кладбище престарелый архиепископ Архангельский Антоний (Быстров) был вновь арестован.  При допросе в тюрьме с него сорвали крест и панагию и посадили в переполненную камеру к уголовникам. Узников кормили селедкой, а воды не давали. Допросы шли один за другим. Архиепископа Антония обвинили в материальной поддержке контрреволюции: он давал милостыню стоявшим на паперти кладбищенской церкви ссыльным священникам и епископам. Кроме того был обвинен в том, что с его разрешения в Воскресенской церкви был создан хор под управлением ссыльного Дягилева, в который вошло много ссыльного духовенства.

Он пробыл 6 месяцев в следственной тюрьме Архангельска, в одной камере с уголовниками, которые отнеслись к нему с уважением. Сидя в тюрьме, владыка Антоний читал и объяснял этим людям Евангелие, которое у него было с собой. «Многие из них впервые ознакомились с Евангелием. Но он не только проповедывал, своей кротостью,
добротой Владыка показывал пример высокой христианской жизни». В тюрьме от
Архиепископа требовали, чтобы он признал свою вину. Он отказался. «В таком случае
Ваше Высокопреосвященство будет сидеть здесь до тех пор, пока не признает
себя виновным», – сказал следователь. Единственное, чем он мог бы купить себе
жизнь и свободу, было согласие стать осведомителем. Когда он не согласился на
это, его перевели в сырую и тесную камеру, где в крайне суровых условиях
содержались ссыльные украинцы.

Когда Владыка был уже при смерти, в камеру подселили еще одного архиерея, который и принял исповедь умиравшего собрата. За несколько часов до кончины архиепископа Антония перевели в тюремную больницу. Похоронили его без гроба, но в кладбищенской церкви его отпели ссыльные архиереи и священники. Так архиепископ Антоний умер 16 июля 1932 года. В больничной карте причиной смерти была указана дизентерия.

Тропарь
Церкве Русския столпе непоколебимый, благочестия правило, жития евангельского   образе, священномучениче Антоние, Христа ради пострадавый даже до крове,   Его же моли усердно, яко Начальника и Совершителя спасения, Русь святую   утвердити в Православии до скончания века.

Матерь Божия и Все ныне поминаемые Угодники Божии молите Бога о нас грешных!!! [взломанный сайт]
***************************************************************************************************************************************
Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

(Рим. 8, 14-21; Мф. 9, 9-13). У кого пробуждены духовные потребности, под действием страха Божия и требований совести, у того образуется своего рода чувство, которым он угадывает смысл речей, относящихся к предметам духовной области, хотя бы они облечены были в приточную форму. Для таковых притча не прикрывает истины, а еще яснее ее раскрывает. У кого же нет такого внутреннего строя, тот слыша о духовных предметах речь приточную, ничего не понимает в ней. Но если б и не в приточной форме предложить ему слово об этих предметах, и тогда понял бы он только слова, а сущности дела не уразумел бы: она шла бы наперекор всем его понятиям и представилась бы ему несообразностью, над которой не замедлил бы он и поглумиться. В этом именно и поставил Господь причину, почему Он говорит к народу в притчах. У кого есть задаток духовности, тот поймет и притчу, а у кого нет, тому хоть не говори. "Потому что видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют. . . Ибо огрубело сердце людей сих" (Мф. 13, 12-15). Между тем способных прозревать прикровенную истину притча не лишила должного назидания: "Кто имеет, тому дано будет и приумножится".
****************************************************************************************************************************************

АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ: http://boguslava.ru/viewtopic.php?id=33&p=23#p32412
Слава Богу за все!

............................продолжение от 17 июля

Свт. Андрея, архиеп. Критского (740).

Святой Андрей родился в городе Дамаске2 и был немым от рождения до семи лет. Когда же он вместе с своими родителями причастился в церкви божественных Таин Тела и Крови Христовых, то во время святого причащения разрешилась его немота и он стал говорить. Христос истинный Сын Божий, совершивший Себе хвалу устами сего немотствовавшего отрока, показал, сколь великая сила таится в пречистых Тайнах Получив чрез святое причащение дар речи, блаженный Андрей был отдан для обучения божественным книгам, а на четырнадцатом году своей жизни был приведен во святой град Иерусалим для служения Богу. Принявши его, святейший патриарх иерусалимский сопричислил его к клиру и со временем назначил его, как человека разумного, нотарием3. Святой Андрей проводил весьма добродетельную жизнь, подвизаясь в целомудрии, воздержании и кротости, так что ему дивился даже и сам патриарх, и он был угоден Богу и любим всеми.

По прошествии многих лет в Константинополе был созван шестой вселенский собор святых отцов4, в царствование императора Константина Брадатого5, против злочестивой ереси единовольников (монофелитов6), - относительно каковой ереси подробнее можно читать в житии преподобного Максима Исповедника7. На сей собор тогдашним святейшим патриархом иерусалимским Феодором был отправлен и сей блаженный Андрей, состоявший тогда в архидиаконском сане, ибо самому патриарху нельзя было отправиться на собор в Константинополь, так как Иерусалим находился в то время под мусульманским владычеством. Блаженный Андрей по благодати Святого Духа, которой он был исполнен, в это время сделался известным святым отцам и самому императору. Они заметили в нем не только книжную премудрость и глубокое знание догматов православной Церкви, но и святую богоугодную жизнь. Против еретиков же он выказал себя доблестным воином Христовым и, усердно ратуя за благочестие, много помогал собору святых отцов.

После окончания собора святой Андрей возвратился во Иерусалим и пребывал там в своих обычных богоугодных занятиях, заботясь, по поручению патриарха, о сиротах, питая странников, служа больным. Во всем этом он был столь усерден и старателен, как будто он служил Самому Христу. После сего в правление императора Юстиниана второго8 Андрей был назначен архиепископом в Крит. Здесь он был светильником миру, осиявающим Христову Церковь богодухновенным учением и своею добродетельною жизнью. Как непобедимый подвижник, которого боятся бесы (ибо он их изгонял), Андрей был грозою для еретиков. Не только невидимые, но и видимые враги отгонялись его молитвами.

Однажды на остров Крит напали прибывшие на кораблях сарацины и осадили город, называвшийся Друмеос, где с своим пастырем, святым Андреем, заперлись христиане. Но сарацины воевали безуспешно и со стыдом отступили, будучи отгоняемы не оружием, а гораздо сильнейшими всякого оружия молитвами святителя, которые он со слезами проливал к Богу и ими, как стрелами, уязвлял врагов. Его молитвы имели большую силу: ими он во время бездождия и засухи низвел дождь, который оросил критскую область и сообщил ей плодородие.

Христов святитель Андрей написал много богодухновенных писаний и великий канон, который поется в четверток пятой недели Великого поста и другие каноны. Он украсил церковь песнопениями и почтил многими похвалами Пречистую Деву Богородицу9. По каким-то церковным нуждам он отправился некогда в Константинополь и здесь оказался для многих человеком полезным. Всякий услаждался его лицезрением и медоточивыми речами и совершенствовался душою. Поэтому-то и стекались к нему все искавшие спасения душам своим. Намереваясь же вернуться из Константинополя обратно в Крит, святый провидел свою кончину и сказал любезным своим друзьям о Христе, что он более не увидит Крита. Простившись с ними последним целованием, он сел на корабль и отправился в путь. Доплывши до острова Митилены, он заболел, и в одном месте, по имени Иерис, предал в руки Божии свою душу10.

Блаженный Андрей с честью пас вверенное ему стадо словесных овец и сопричислен к лику святых иерархов, предстоящих пред престолом Отца, Сына и Святого Духа, Единого Бога в Троице, Емуже воссылается слава во веки. Аминь.

Кондак, глас 2:
Вострубив ясно божественная сладкопения, явился еси светильник мира светлейший, светом сияя троицы, Андрее преподобне. Темже вси вопием ти: не престай моляся о всех нас.
_____________________________________
1 Крит (или Кандия) - наибольший из островов Средиземного моря; находится в восточной части этого моря, к югу от Эгейского моря. Принадлежит ныне Турции.
2 Дамаск - древнейший сирийский город, упоминаемый в Библии уже в истории Авраама (Быт.14:15); был расположен к северо-востоку от Палестины, в прекрасной и плодородной равнине, находившейся у восточной подошвы Анти-Ливана. - В истории христианской Церкви Дамаск замечателен как место чудесного обращения ко Христу Савла (Деян.9:1-22). В 634 году покорен арабами; с 1516 г. присоединен к турецкой империи.
3 Секретарем.
4В 680 г.
5 Константин IV (Погонат) царствовал с 668 г. по 685 г.
6 Ересь монофелитов состояла в том, что они, хотя и признавали в Иисусе Христе два естества, но допускали в Нем лишь одну волю.
7 Память его совершается св. Церковью 21 апреля.
8 Юстиниан II царствовал с 685 г. по 695 г.
9 Св. Андрею, архиепископу Критскому, принадлежит до 20-ти слов церковно-поучительного характера. Из числа написанных им церковных песнопений, самым важным следует считать великий покаянный канон, который поется по частям на повечериях 1-й седмицы Великого поста, и сполна на утрени в четверг на 5-ой неделе.
10 Кончина св. Андрея, архиепископа критского, последовала в 712 г.

Прп. Марфы, матери прп. Симеона Дивногорца (551)
Святая праведная Марфа родилась в городе Антиохии. Родители ее были благочестивые христиане. Они убеждали ее вступить в брак, но она, желая проводить девственную жизнь, не соглашалась на это; однако некое божественное видение в церкви святого Предтечи заставило ее покориться родителям и выйти замуж. По божественному дарованию, о котором она была предуведомлена (как о том подробно описывается в житии Симеона Дивногорца2), явлением святого Иоанна Предтечи, – Марфа зачала сына, святого Симеона. Проживши немного лет с мужем, она овдовела и со всяким тщанием воспитывала ребенка, строго следя за его воспитанием по повелению святого Предтечи. Марфа всегда молилась Богу за своего сына, дабы Он принял его, как некогда Самуила от пророчицы Анны3, Себе на служение.

Однажды, когда Марфа размышляла об отроке, что постигнет его тогда, когда он взойдет в возраст, она видела во сне следующее видение. Ей показалось, будто она с крыльями и поднимается в высоту, держа в руках ребенка и вознося его в дар Господу со словами:

– Такое то твое восхождение, дитя, я желал видеть!

Пусть с миром отпустит меня Создатель мой, ибо я, сподобившись посвятить Ему плод черва моего, обрела благодать у Него!

Сие видение, как равно и ранее бывшие ей откровения, блаженная Марфа хранила в своем сердце и благодарила Бога. Она постоянно пребывала в храме Божием, никогда не оставляя церковного правила – почему и жила близ церкви; – раньше всех приходила она в церковь для слушания пения и после всех уходила. Она имела благочестивый обычай приходить на праздничную службу, где бы ни совершалась она, в святые храмы; с большим вниманием и сокрушением  сердечным стояла она за всенощными молитвами, проливая слезы и часто причащалась божественных Тайн Тела и Крови Христовых. Сколь же достойно она причащалась, – сему свидетельством служило то, что после принятия божественного причащения, каким-то чудным светом осиявалось лицо ее, как некогда лицо Моисея4. Каждую ночь в своем доме, предупреждая час полночный, Марфа вставала на молитву, которую она исполняла с теплотою душевной, омочая слезами лицо свое; весь же ум ее был углублен в Боге, Коего она любила всей силой своей души; она была несказанно милосердна к нищим, питала алчущих и одевала нагих. Часто посещая больницы, она служила больным своими руками, а для умирающих давала от своих трудов необходимые для погребения одежды. Равно также она давала белые одежды своего рукоделья и крещаемым. Она было столь кротка, смиренна и незлобива, что никто никогда не видал ее гневающеюся, или с кем спорящей, или печальной. Притом она оберегала уста свои от многоглаголания, говоря разве только о необходимом. Она весьма любила молчание, так как оно приучает ум к богомыслию; не было слышно с ее уст праздного слова, или лживого, или какого не богоугодного, но от благого сокровища сердца своего она износила благое и устами своими. Святая Марфа была также и миротворицей среди гневающихся, увещательницей не хорошо живущих и образцом целомудренной, благоговейной и богоугодной жизни для всех, – не только женщин, но и мужчин. Она была исполнена и многих других добродетелей, о которых нельзя пересказать подробно. Достаточным свидетельством праведной жизни ее служит великая святость рожденного ею преподобного Симеона, так как такой именно женщине надлежало быть матерью такового сына.

Когда уже преподобный Симеон подвизался на Дивногорском столпе5, Марфе, после полуночной молитвы, во время легкой дремоты было следующее видение. Ей явился со святым Апостолом Тимофеем6 святой Иоанн Креститель6, к которому, после Бога и Пречистой Богородицы, Марфа имела особенное усердие и ежедневно с верою молилась, – и сказал ей:

– Я во всякое время ходатайствую за тебя пред Богом и никогда не оставлю тебя.

Тогда Марфа, исполнившись ужасом и радостью, пробудилась от сего видения, со страхом прославила Бога и рассказала о том своему сыну, преподобному Симеону, которого она иногда приходила навестить. Приходя и видя при столпе преподобного множество одержимых всякими недугами, собравшихся сюда в надежде на исцеление, и многие чудеса, совершавшиеся по молитвам преподобного, Марфа не возносилась своим умом, но смотрела на сие с особенною боязнью, дабы как-нибудь враг нашего спасения не расставил сетей пред сыном ее; посему она со слезами молилась Богу, дабы Он избавил сына ее от коварства вражия. В то же время он говорила преподобному:

– Чадо мое! За всё сие подобает прославить Бога, действующего чрез тебя. Ты же помни о своей немощи и с великим вниманием соблюдай сердце свое!

Преподобный с радостью выслушивал увещания матери своей и, вселясь душою за ее богоугодную жизнь, – воссылал благодарение Богу.

Когда блаженная Марфа прожила во многих добродетелях долгие годы и угодила, наконец, Богу, то за год до своей кончины во время теплых полунощных молитв к Богу, она пришла в восторженное состояние и увидала множество ликовствующих чинов небесных, державших в руках свечи и говоривших ей:

– По прошествии года мы возьмем тебя, освободившуюся от плоти, в уготованное Господом для тебя место покоя.

То же самое было открыто и преподобному Симеону. При этом одному и из братии его было следующее видение:

Он видел Матерь Божию Пречистую Деву Марию во славе сидящую на престоле, в то время как блаженная Марфа, с воздетыми к Ней крестообразно руками, обратившаяся в золотой крест и сияющая светом наподобие лучей солнечных, предстояла пред Нею. Она вся представлялась пресветлым крестом, только лицо ее можно было распознать выше креста. Сие видение передано было преподобному Симеону. Он сказал, что сие служит знамением приближающейся кончины блаженной его матери.

Когда истекал последний год богоугодной жизни святой Марфы, она пришла для посещения к своему сыну, преподобному Симеону; Симеон сказал ей:

– Благослови меня, мать моя, как Авраам благословил Исаака!

– Я затем и пришла сюда. – отвечала святая, – дабы сподобиться твоего благословения и молитв. Три только месяца остается моей жизни и я отойду ко Господу Богу моему, Который извел тебя из моей утробы. Он да преподаст тебе благословение и благодать Свою, дабы ты совершил благополучно начатый тобою доблестный подвиг и да удостоит тебя Бог Своего Царствия.

Говоря сие, блаженная Марфа плакала в умилении сердечном. Плакали также и собравшиеся там братия, ибо они весьма опечалились, услыхавши, что через три месяца не увидят уже лица Марфы. Братия говорили:

– Да будет жива душа твоя и да восхвалит Господа!

Она же подтверждала свои слова, повторяя:

– Если не будет так, как я сказала, то считайте меня, вашу рабу, лживой.

– Мы испрашиваем ныне твоего благословения, – говорил ей преподобный Симеон, – сии же речи твои болезненны для нашего сердца.

– Благословенны вы от Господа, – отвечала святая, – благословенны и благословляющие вас.

При сих словах все присутствовавшие поклонились ей. С своей стороны и она, поклонившись им, возвратилась в Антиохию, в дом свой.

На другой день, после удаления своей матери, преподобный Симеон, призвавши опытнейших из братий, сказал им:

– Действительно приближается время отшествия от земли госпожи и матери моей. В минувшую ночь я видел в видении поставленный предо мною престол и на нем воссевшую мать мою, причем мы все стояли кругом нее, а она поучительно произносила к нам первые слова псалма: "Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых" (Пс.1:1) и прочее из того псалма. При сем она изрекала, как мать к своим детям, и многие другие увещательные слова. Затем она встала и впереди нас пошла в церковь, держа в руках пресветлый крест, а мы, воспевая умилительные псалмы, – последовали за ней.

После сего, за несколько лишь дней пред своею кончиной, Марфа снова пришла к преподобному Симеону для последнего уже прощания. При сем она рассказала ему обо всех бывших ей в течение ее жизни божественных откровениях; сообщила ему также о трудах и подвигах своих, тайно соделанных ею для прославления имени Божия. Эту ночь она провела там. В сонном видении ей казалось, будто она восхищена на высоту небесную и видит дивную и пресветлую палату, о красоте которой никто не в состоянии вымолвить ни слова. В то время, как она ходила в той палате и удивлялась нерукотворенному зданию, она увидела Пречистую Деву Богородицу с двумя пресветлыми ангелами, вопрошавшую ее:

– Что ты удивляешься?

Она же, благоговейно поклонившись со страхом и радостью Божией Матери, отвечала:

– Я удивляюсь, Владычица, тому, что столь чудесной палаты я не видала на земле во все дни жизни моей.

– Для кого же, думаешь ты, – спросила Пречистая, – уготована оная палата?

– Не ведаю, Госпожа, – отвечала Марфа.

Тогда Матерь Божия сказала ей:

– Разве ты не знаешь, что сие место покоя, которое устроил твой сын и в котором отныне ты останешься во веки, приуготовлено для тебя?

Сказавши сие, Пречистая отдала повеление ангелам и они поставили посреди палаты дивный престол; затем она сказала святой:

– Сия слава дается тебе, так как ты пожила богоугодно в страхе Господнем. Желаешь ли ты видеть еще более славное? – спросила после сего Богоматерь Марфу.

При сих словах Она приказала ей следовать за Собою. Взойдя на высочайшие небесные места, Богоматерь показала ей чудеснейшую и несравненно светлейшую первой палату, преисполненную небесной славы, красоты которой не может постигнуть ум человеческий и выразить язык.

– И сию палату, – сказала Пречистая, – устроил твой сын и он же начал уже основание третьей палаты.

С сими словами Она повела ее к востоку солнца и показала ей райские селения с высоты и множество веселящихся в них хоров мужчин и женщин.

– Сии места, – сказала при сем Владычица, – Сын Мой даровал тем, которые проживши целомудренно и праведно в соблюдении заповедей Господних, с усердием раздавали обильные милостыни, почему и сами сподобились милости от Господа: "ибо блаженны милостивые, ибо они помилованы будут" (Мф.5:7).

Таково было видение святой Марфе, о котором она рассказала своему сыну.

В то время был день воскресный, и Марфа причастилась Пречистых божественных Таин Тела и Крови Христовой и просияла лицом от благодати Божией и неизреченного духовного радования, которыми она преисполнилась, получивши извещение о своей кончине и своем спасении. Весь тот день и наступившую за тем ночь блаженная Марфа провела частью во многих богодохновенных любезных беседах и с преподобным сыном своим, частью в горячих слезных молитвах к Богу. В понедельник же преподавши мир, благословение и последнее прощание своему сыну и всем ученикам его, она, при горьком их плаче, рассталась с ними и отправились в селение, именовавшееся Тивиринт и отстоявшее на три поприща от Дивной горы, – в котором находилась церковь святого Иоанна Крестителя. Здесь она принесла обильные молитвы, а затем стала ослабевать телом. Жители сего селения весьма почитали блаженную Марфу; посему просили ее отдохнуть у них от трудов своих. И она действительно тот день и наступившую затем ночь отдыхала у них, причем еще более ослабела телом. Затем во вторник она отвезена была уже в повозке в Антиохию в свой дом, который находился в городском предместье Дафне. В сердце же горячо молясь Богу, проливая обильные слезы и имея несомненную надежду на свое спасение, она предала в руки Божии святую душу свою в пятый день июля месяца7. Умирая, она завещала, дабы тело ее было погребено на том месте. на котором хоронят странников и нищих. Но преподобный сын ее Симеон, имея откровение от Бога о преставлении своей матери и послав некоторых из своих учеников, перенес тело ее к себе на Дивную гору, дабы похоронить его при своем столпе. О святой Марфе повествуют также и то, что когда святая душа ее отошла ко Господу, некоторые, находясь около честного ее тела, видели, как лицо ее улыбалось радостно и из ее уст были слышны слова:

– Я получила великую благодать от Бога и пребываю в несказанном свете и радости.

Окружающие ее, придя в ужас, помышляли, что святая получила милость от Господа за своего сына. Но на сии размышления святая говорила, что она прославилась не столько за сына, сколько за свою добродетельную жизнь, потому что ради Господа проявила великое терпение в воздержании и подвигах поста, ревностно ходила путем Его заповедей и от всего сердца возлюбила Богоматерь, родившую Господа.

Честное тело святой Марфы было несено из антиохийского предместья Дафне в Дивную гору с великой честью в пятницу. Множество антиохийского народа, священнослужителей с кадилами, свечами и псалмопением сопровождали ее как великую угодницу Божию. Несшие ковчег с ее телом свидетельствовали, что они не ощущали тяжести во время несения. Тогда как тела мертвецов имеют естественную тяжесть, сие честное тело было как-то необычно легко, и как будто само шло по воздуху. Один же молодой человек из толпы, сын почетного гражданина Антония, по имени Сергий, видя сии славные проводы и теснящийся около ковчега народ, – одних с усердием преклоняющих под ковчег свои плечи, других же желающих прикоснуться честному телу, – посмеялся в себе, рассуждая:

– Что за польза от прикосновения к мертвому телу?

И удалился оттуда. И вот он немедленно впал в тяжкий недуг, так что даже лишился языка; эта болезнь его продолжалась до тридцати дней, и только у гроба святой он получил исцеление, – о чем будет сказано ниже.

Когда же честное тело принесли в обитель преподобного Симеона, находившуюся при его столпе, то стали совершать всенощное пение. В ту же ночь двоим из братии ученикам Симеоновым Марфа явилась в светлой одежде и с светлым лицом. Ученики весьма ужаснулись, зная. что она умерла. Она же сказала им:

– Не бойтесь, потому что Господь не к мертвым меня сопричислил, но к живым. Я пришла помогать вам против диавола, дабы вы, победивши его, получили жизнь вечную.

Произнесши сие, она стала невидима. Когда наступила суббота, для погребения святой собралось множество народа из окрестных деревень и селений со священнослужителями и клириками. Они заметили, что лицо святой во гробе не покрылось мертвенностью, но было как молодое, цветущее красотою и сияющее благодатью. От ее тела не исходил также обычный для мертвецов трупный запах, хотя уже наступил четвертый день после преставления ее. С пением положенных песнопений с честью похоронили тело ее пред столпом святого Симеона по приказанию последнего, дабы всегда ему можно было видеть гроб своей матери. Когда же по прошествии субботы стали совершать воскресную службу, один из толпы, по имени Иоанн, по должности церковный чтец, задремавши, увидал святую Марфу, сиявшую лицом и восходившую по лестнице на столп к преподобному Симеону, а над гробом ее видел херувимскую колесницу, везомую шестикрылыми животными. О сем видении впоследствии он сообщил преподобному с клятвою.

– Воздай, чадо, – отвечал Иоанну преподобный, – славу Богу, сподобившему тебя видения херувимской колесницы. Матерь же моя и я зачаты и рождены во грехах и требуем милосердия Божия.

После сего к преподобному Симеону пришли отец и мать вышеупомянутого Сергия, который смеялся над проводами тела святой Марфы и подвергся за это внезапной болезни; с плачем и молитвою они просили его уврачевать их сына, подобно тому как исцеляет от болезней многих других.

– Идите, – сказал им на сие святой, – спросите сына о причине его болезни: он еже может говорить, ибо ему в настоящее время легче.

Родители, возвратившись после сего домой, спросили сына о его болезни.

Он отвечал:

– Сия тяжкая болезнь посетила меня за то, что я поглумился над почетными проводами тела святой Марфы, отвернул от нее мой взор и не захотел на плечах моих понести ковчега ее.

Тогда родители, посадив сына в повозку, повезли его на Дивную гору к преподобному. Последний повелел им искать исцеления при гробе своей матери. И вот, когда они со слезами помолились при честном гробе ее, – больной немедленно встал совершенно здоровым, как будто никогда и не болел.

После погребения преподобной братия установили обычай возжигать над ее гробницей лампаду, дабы она, ради почтения святой, горела день и ночь. Спустя некоторое время братия перестали по нерадению возжигать лампаду. Между тем, замечая сие, преподобный Симеон молчал, не приказывая ничего относительно лампады, дабы не подумали о нем ученики его, что он безмерно почитает свою мать после смерти.

В то время тяжко заболел эконом обители, так что находился почти при смерти. В полночь больному явилась святая Марфа, говоря:

– По какой причине не возжигаете вы моего светильника? Знайте, что я не нуждаюсь в возжжении мне свечей, будучи сподоблена от Бога моего небесного вечного света; но тем не менее, когда вы возжигаете при моем гробе светильник, то сие делаете для собственного спасения, ибо вы тогда возбуждаете меня к ходатайству за вас пред Господом.

При сих словах святая держала в правой руке как бы пресветлый бисер – частицу животворящего Тела Христово; прикоснувшись этой частицей к больному, она сказала:

– Будь жив и здоров от сего.

Произнесши сие, она стала невидима. Больной же немедленно встал здоровым и отправился к гробнице святой; припавши к ней, орошал землю слезами, с одной стороны испрашивая прощения за свое нерадение, а с другой благодаря за исцеление. После сего он устроил так, чтобы пред гробницей святой горел неугасимый светильник. При гробе святой совершалось также много и других чудес: прозревали слепые, изгонялись бесы из людей, и подавались скорые исцеления от всяких недугов по молитвам святой праведной Марфы и по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Которому воссылается слава со Отцом и Святым Духом ныне и в бесконечные веки. Аминь.

Кондак, глас 2:

В молитвах Господеви предстоящи, Пречистей Деве Богородице пение и хвалы приносящи Марфо честная, породила еси священное отроча, Симеона предивнаго, светильника всемирнаго; с нимже моли присно о всех нас.
_________________________________________
1 Необходимо заметить, что святая праведная Марфа, мать святого Симеона Дивногорца, преставилась в пятый день сего месяца; но так как служба ей положена в Минеи в сей, четвертый, день, а равно также и в Прологе читается синаксарь сего дня, то по сей причине и житие ее помещено под четвертым числом месяца июля.
2 Память его – 24 мая.
3 Самуил – знаменитый судья и пророк народа израильского. – Память его совершается св. Церковью 20-го августа.
4 Моисей – знаменитый вождь и законодатель народа еврейского и первый священный писатель; жил за XV веков до Р. Хр., родился в Египте и просходил из колена Левиина. Моисей чудесно вывел евреев из Египта и тем избавил их от тяжкого рабства. На горе Синае он получил 10 заповедей и сподобился видеть славу Божию. Все, полученные им от Бога, заповеди и установления, равно как и первоначальную историю народа еврейского, он изложил в первых пяти книгах Библии (пятикнижие Моисеево). – Память св. пророка Моисея празднуется 4 сентября.
5 Дивная гора, на которой подвизался св. Симеон Столпник, находилась вблизи Антиохии сирийской и Селевкии.
6 Апостол Тимофей – спутник и сотрудник св. Апостола Павла. – Памят его празднуется Церковью 22 января.
Память св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна совершается 23 сентября (его зачатие), 24 июня (рождество), 29 августа (усекновение главы), 24 февраля (первое и второе обретение главы), 25 мая (третье обретение главы) и в др. дни.
7 Кончина св. Марфы последовала в 551 году.

Прп. Андрея Рублева, иконописца (XV).

Источники, сообщающие о святом Андрее Рублеве, очень немногочисленны. Это Житие преподобного Никона, краткой и пространной редакции; «Отвещание любозазорным» святого Иосифа Волоцкого; «Сказание о святых иконописцах» конца XVI — начала XVII вв.; летописные упоминания; запись о могиле святого Андрея начала XIX в.; упоминания в месяцесловах.

Сведения о святом Андрее в перечисленных источниках представляют собой в основном краткие вставки общего характера или отдельные упоминания. Самостоятельного жития святого нет, хотя признание его святости по этим источ­никам представляется вполне очевидным.

Важным дополнением к немногочисленным сведениям о святом Андрее являются его произведения — иконы и росписи. Согласно известному постановлению Седьмого Вселенского Собора, Православная Церковь почитает образ «наряду с крестом и Евангелием». Поэтому создание иконы является подвигом благочестия, предполагающим благодатную помощь свыше. Подвиг благочестия может перерастать в святость. Отсюда особый чин в православной иерархии святости — чин святых иконописцев, во главе со святым апостолом и евангелистом Лукою, написавшим, по преданию, образ Божией Матери. В Русской Церкви к лику святых иконописцев причислены святой Алипий Печерский, преподобный Дионисий Глушицкий. Величайшим русским иконописцем был и святой Андрей Рублев.

Его основные произведения: иконостас и росписи Благовещенского собора в Московском Кремле (1405 г.); росписи и иконостас Успенского собора во Владимире (1408 г.); икона Богоматерь Владимирская для Успенского собора в г. Владимире; росписи и иконостас Успенского собора в Звенигороде (кон. ХIV — нач. ХV вв.); Деисусный чин из собора Рождества Богородицы в Саввино-Сторожевском мона­стыре (начало ХV в.); росписи и иконостас Троицкого собора
в Троице-Сергиевом монастыре (20-е гг. XV в.); икона Святой Троицы из того же собора; росписи Спасского собора Спасо-Андроникова монастыря в Москве (начало 20-х гг. XV в.). Большинство из них выполнено совместно с другими мастерами, однако на всех этих произведениях, созданных в духе христианского братского единства и подвижничества, лежит несомненная печать святости, которую мы в первую очередь связываем со святым Андреем, согласно тому, что нам известно о нем и его сподвижниках.

Самым знаменитым его произведением является икона Пресвятой Троицы, по единодушному признанию специалистов, созданная им самим. Нет никакого сомнения, что святым Андреем создано намного больше святых икон и росписей, чем выше перечислено, однако свидетельств о других его произведениях не сохранилось.

Исторические сведения о преподобном Андрее Рублеве крайне скудны.
О происхождении его ничего неизвестно. Некоторый свет на этот вопрос может пролить наличие у него прозвища (Рублев), которое сохранилось за ним
в монашестве. По-видимому, Рублев — это родовое прозвище, то есть фамилия. Оно имеет характерное для русских фамилий окончание. В XIV—XV вв., то есть в эпоху преподобного Андрея, а также значительно позже, фамилии носили только представители высших слоев общества, что заставляет предполагать его происхождение из образованных кругов.

Кроме того, источники отмечают его необыкновенную мудрость, о чем свидетельствует и его творчество.

Год рождения преподобного Андрея неизвестен. Предполагают, что он родился около 1360 года. Этот год является условной датой, официально принятой в современной исторической науке. Если считать, что он был еще сравни­тельно молодым человеком, когда имя его впервые упоминается в летописи, дата эта может быть отодвинута к 70—80-м гг. ХIV в.; в летописной записи он упоминается на последнем (третьем) месте, и, следовательно, был младшим из мастеров. Обучение начинали с детства и профессионализма достигали рано. Исключительно высокое качество творений преподобного Андрея и глубокое проникновение в духовный смысл изображения, что особенно для него характерно, заставляет выдвигать вопрос о том, где мог учиться преподобный Андрей живописному мастерству.

В настоящее время стало возможным считать, что святой Андрей мог в ранний период своей жизни учиться работать в Византии и Болгарии. В самом деле, многие русские посещали Балканские страны, Афон, Константинополь, Святую землю и нередко оставались там на более или менее продолжительное время. Так, Афанасий Высоцкий, ученик преподобного Сергия, и, несомненно, лично известный преподобному Андрею, провел в Константинополе почти целых 20 лет, трудясь вместе с группой других монахов над переводами и переписыванием творений отцов Церкви. В Константинополе имелись и иконы русских святых, в частности, была там икона святых Бориса и Глеба. Там также писали иконы специально по заказам Русской Церкви: так, уже упомянутый Афанасий Высоцкий в 1392 г. доставил на Русь знаменитый «Высоцкий чин» — ряд Деисусных икон, написанных специально для основанного им Серпуховского Высоцкого монастыря. Все специалисты согласны в том, что святой Андрей должен был знать эти иконы. Известно, что иконописцы иногда сопровождали послов, отправляемых в Царьград.

В наследии святого Андрея имеется изображение греческого морского судна (во фреске «Земля и море отдают мертвых». Владимирский Успенский собор. 1408 г.), мачты, реи, корпус корабля, флаг на корме — все написано с таким живым знанием конструкции корабля, какое трудно представить в сухопутной Руси. Можно предположить одно из двух: либо святой Андрей видел сам такие корабли, то есть был на море, либо перенял эти сведения от своего наставника — художника греческого происхождения. Согласно одной из гипотез, святой Ан-
дрей — ученик знаменитого Феофана Грека. Эта гипотеза основана на том, что в записи 1405 г. их имена упоминаются совместно, причем первым идет Феофан. То, что Феофан оказал определенное и, может быть, немалое воздействие на святого Андрея, можно считать несомненным, хотя бы в силу того, что они работали какое-то время вместе, и более молодой Андрей, конечно, внимательно наблюдал, как работает знаменитый грек. Однако никаких указаний на их более тесное сотрудничество нет. Наоборот, то, что в записи 1405 г. между ними упомянут еще один мастер — старец Прохор с Городца,
не имеющий отношения к Феофану, скорее говорит об отсутствии тесных контактов между Феофаном и святым Андреем. Несомненно при этом, что святой Андрей был во всеоружии культуры своего времени. Подвижный образ жизни и сам характер Феофана также говорят скорее против возможности систематических занятий. Такое образование, дающее возможность проникновения в духовную глубь явлений, скорее всего можно было получить в соответствую­щей среде, в первую очередь в Византии. Таким образом, приведенная гипотеза о греческом образовании преподобного Андрея не лишена основания.

Святой Андрей жил в эпоху крупных исторических событий. Он был свидетелем и, возможно, участником этих событий, часто очень тяжелых для Руси.
В 1380 г. произошла кровопролитная битва на Куликовом поле, положившая начало освобождению Руси от татарского ига. Через два года Москва была разорена и сожжена Тохтамышем. Вполне вероятно, что эти события повлияли на выбор монашеского пути, сделанного святым Андреем.

В 1395 г. Русь подверглась новому нашествию — на этот раз на нее обрушились полчища Тамерлана. Несмотря на готовность великого князя Василия Димитриевича дать отпор врагу, шансов на победу было очень мало ввиду колоссального численного превосходства войск противника. Оставалась одна надежда на заступничество Божией Матери. В Москву из Владимира была принесена чудотворная икона Божией Матери. Весь народ во главе с митрополитом Киприаном вышел встречать святую икону на место, где впоследствии в память этого события был основан Сретенский монастырь.

Церковь призвала всех к молитве, посту и покаянию. Произошло чудо: Матерь Божия явилась Тамерлану (Темир-Аксаку) во сне и грозно запретила ему идти на Москву. Дойдя до Ельца, Тамерлан повернул обратно и исчез так же внезапно, как и появился. Вскоре после этого святой Андрей написал копию с образа Божией Матери Владимирской по благословению митрополита Киприана.

Место пострижения святого Андрея достоверно неизвестно. Но вся его жизнь связана с двумя монастырями — Троице-Сергиевым и Спасо-Андрониковым
в Москве. Предание, восходящее к концу XVI в., видит в святом Андрее духовного сына преподобного Никона Радонежского. Однако современные исследования показы­вают, что постриг он принял скорее всего в Спасо-Андрониковом монастыре. Эти две версии не противоречат по существу друг другу, поскольку оба монастыря были тесно связаны между собой; очевидно, что святой Андрей был в послушании у преподобного Никона, когда трудился в Троицком монастыре, и воспоминания об этом естественно сохранились. Поскольку же инок Андрей постоянно выполнял заказы митрополита и великого князя, естественно ему было находиться, так сказать, «под рукой», то есть в одном из московских монастырей, а именно в Спасо-Андрониковом. Возможно, однако, что неизвестные нам более ранние отношения связывали святого Андрея с обителью препо­добного Сергия. По духу святой Андрей является несомненным учеником святого Сергия.

Но и пребывая в Спасо-Андрониковом монастыре, инок Андрей жил
в духовной среде учеников преподобного Сергия, с которыми он тесно общался во время своих поездок, связанных с выполнением заказов. Кроме преподобного Никона, он, по-видимому, знал святого Савву Сторожевского, поскольку на рубеже XIV—XV вв. работал в Звенигороде и несколько позднее в самом Саввино-Сторожевском монастыре. Он должен был знать и племянника преподобного Сергия святителя Феодора, архиепископа Ростовского, некоторое время игуменствовавшего в Симоновом монастыре, по соседству с Андрониковым монастырем. Другой игумен этого монастыря и собеседник преподобного Сергия святой Кирилл ушел в 1392 году на Белоозеро, но как личность и он, несомненно, был известен иноку Андрею. Наконец, непосредственным учеником преподобного Сергия был преподобный Андроник, основатель и первый игумен монастыря. Связи с Троице-Сергиевым монастырем были постоянны и разнообразны. Из Троицкого монастыря в Спасо-Андроников переходили некоторые монахи. Среди них был Ермола-Ефрем, давший средства на постройку каменного храма, и будущий игумен, с которым инок Андрей также находился в тесных взаимоотношениях. Святой Андрей знал, несомненно, и Епифания Премудрого, непосредственного Сергиева ученика, записавшего первоначальные сведения об Андрониковом монастыре и оставившего сведения о Феофане Греке. Об иноке Андрее Епифаний ничего не написал, что вполне естественно, поскольку повествовал о прошлом, хотя и недавнем, а не о современниках.

Живя в высокой духовной среде, в атмосфере святости, инок Андрей поучался как историческими примерами святости, так и живым образцом окружавших его подвижников. Он глубоко вникал в учение Церкви и в жития святых, которых он изображал, следовал им, что и позволило его таланту достичь художественного и духовного совершенства.

Кроме Епифания Премудрого, инок Андрей хорошо знал и других высокообразованных людей своего времени, с которыми тесно общался. Среди них,
в первую очередь, следует назвать святителя Киприана, митрополита Московского. Иноку Андрею был близок духовный мир святителя Киприана, который прошел школу афонского монашества. Общение с ним было достаточно тесным, поскольку в нем был заинтересован не только преподобный Андрей, но и святитель Киприан, привыкший к интеллектуальной атмосфере Византии и выделявший поэтому наиболее духовных и образованных русских в Москве. Через это общение духовная генеалогия преподобного Андрея восходит к обеим главам афонского исихазма, так как митрополит Киприан был учеником святого патриарха Филофея, ученика святителя Григория Паламы, и родственником (как предполагают) святителя Евфимия, патриарха Тырновского, ученика святителя Феодосия Тырновского, ученика святого Григория Синаита. Возношение «ума и мысли» к «невещественному и Божественному свету» от созерцания святых икон («возведение чувственного ока») — эта совершенно исихастская характеристика была неслучайно дана святым Иосифом Волоцким преподобному Андрею и его «сопостнику» Даниилу. Ей, вероятно, найдется не очень много аналогий в русской агиографии.

Несомненно, инок Андрей хорошо знал и святого митрополита Фотия, заменившего умершего митрополита Киприана в 1409 г. Это следует со всей очевидностью хотя бы из того, что Андрей и Даниил к приезду Фотия расписывали в 1408 г. кафедральный митрополичий собор во Владимире. Фотий также принадлежит к числу высокообразованных, духовных и деятельных иерархов, ему принадлежит ряд посланий, которые инок Андрей, несомненно, знал.

«Всех превосходящий в премудрости зельне», по выражению преподобного Иосифа, инок Андрей хорошо знал творения многих святых отцов и учителей Церкви. Ему, несомненно, были известны творения святого Дионисия Ареопагита, пе­реведенные на славянский язык в XIV в. афонским монахом Исаией по поручению высшей церковной власти в связи с исихастскими спорами. Ему были близки и творения святого Григория Синаита, доступные русскому читателю. В круг чтения просвещенного человека и, несомненно, святого Андрея входили «Богословие» Иоанна Дамаскина, «Шестоднев» Иоанна Экзарха, «Палея толковая» и другие творения православных писателей и отцов Церкви.

В 1408 г., как сообщает летопись, преподобный Андрей и Даниил расписывают Успенский собор во Владимире. Под этим годом летописи указывают: «Того же лета мая 25-го начата бысть расписываться великая и соборная церковь Пречистая Володимирская повелением великого князя, а мастеры Данило-иконник да Андрей Рублев».

В коротком летописном сообщении обращает внимание, что указана дата начала росписи. Это исключительный случай. Очевидно росписи придавалось огромное значение, что объясняется ожиданием приезда из Константинополя нового митрополита, которым, после смерти Киприана в 1406 г., стал Фотий (в 1409 г.).

Владимир продолжал считаться городом-резиденцией митрополита, а городской собор соответственно являлся кафедральным собором. Поэтому митрополичий собор должен был обладать росписями, достойными высокого посланца Константинопольской Церкви, и показать не меньшее достоинство Русской Церкви. Иконописцы таким образом осуществляли своего рода «представительскую миссию», причем задача их была очень трудной, если учесть исключительно высокие требования Греческой Церкви того времени к церковному искусству, требования, в первую очередь, духовного свидетельства истины в искусстве,
а отсюда и его качества. К тому же, ожидаемый митрополит сам по себе был, без сомнения, хороший знаток и ценитель церковного искусства, что следует из его константинополь­ского воспитания.

Высокая миссия была доверена Даниилу Черному и преподобному Андрею, который упоминается вторым, как более младший. Иконописцы достойно выполнили возложенное на них послушание.

В 1408 г. инок Андрей впервые упоминается вместе со своим «сопостником Даниилом Черным», также ведшим высокую духовную жизнь. С этого года мы знаем о тесной духовной связи двух иконописцев-подвижников, продолжавшейся до самой их смерти, около 20-ти лет. Красноречивые, хотя и краткие свидетельства о духе Христовой любви, соединявшей их, показывает высочайший образец этой любви, подобной тому, что мы встречаем в сказаниях о древних подвижниках христианского Востока. Предание о тесных духовных узах святого Андрея и Даниила бережно сохранялось на протяжении XV века и было написано святым Иосифом Волоцким со слов бывшего игумена Троице-Сергиева монастыря Спиридона. Приведем широко известный текст: «Поведаше же нам и се честный он царь Спиридон... чуднии они пресловущии иконописцы Даниил и ученик его Андрей... толику добродетель имуще, и толико потщение о постничестве и о иночском жительстве, оноже им Божественныя благодати сподобится и толико в Божественную любовь предуспети, яко никогдаже от земных упражнятися, но всегда ум и мысль возносити к невещественному и Божественному свету, чув­ственное же око всегда возводити ко еже от вещных валов, написанным образом Владыки Христа и Пречистыя Его Матере и всех святых, оно и на самый праздник Светлого Воскресения, на седалищах седяща, и пред собою имуща всечестныя и Божественныя иконы, и на тех неуклонно зряща Божественныя радости и светлости исполняху(ся); и не то что на той день тако творяху, но и в прочая дни, егда живописательству не прилежаху. Сего ради Владыка Христос тех прослави и в конечный час смертный: прежде убо преставися Андрей, потом же разболеся и спостник его Даниил, и в конечном издхновении сый, виде своего спостника Андрея в мнозе славе и с радостию призывающа его в вечное оно и бесконечное блаженство».

Приведенное краткое сказание святого Иосифа доносит до нас удивительно светлый образ двух подвижников-художников, истинных иноков и аскетов. Они «предуспели» в Божественной любви, которая открылась им и привлекла их к себе. Стяжанием великой божественной благодати преподобный Иосиф объясняет их полный уход от всякого земного попечения, «яко никогда же
о земных упражнятися». Выше уже говорилось об их подлинно исихастском опыте. Святой Иосиф кратко излагал их опыт отношения к иконописи, который является подлинно духовным опытом, научающим нас правильному восприятию образа. Созерцание икон для них является праздником, исполняющим сердце «Божественной радостью и светлостью», поскольку возводит ум «от вещественных валов», то есть от материально­го, огрубленного, недвижимого подражания невещественному, источающему жизнь мира Первообразу. Отсюда и особое значение иконы как свидетельства об истине, отсюда и особо проникновенное отношение к каждому движению кисти.

«Сего ради», то есть ради столь высокого и столь духовного образа жизни «Владыко Христос тех прослави и в конечный час смертный». Уже после кончины святого Андрея его «сопостник» Даниил, не разлучавшийся с ним в сердце своем и по смерти, умирая, получает откровение о прославлении своего духовного брата в Царствии Небесном: «виде... Андрея во мнозе славе и с радостию призывающа его в вечное оно и бесконечное блаженство». Это особенно важное сви­детельство приводится также в несколько иной редакции, в «Житии святого Никона Радонежского», составленном Пахомием Логофетом: «Егда бо хотяше Даниил телесного союза отрешитися, абие видит возлюбленного ему Андреа, в радости призывающа его. Он же, яко виде его, желаше зело, радости исполнися; братиям престоящим поведа им сопостника своего пришествие и абие предаси дух...»

Таким образом, мы имеем два указания о смертной славе святого Андрея. Младший в земной жизни, он указывается старшим в духовном мире и как бы принимает душу праведного Даниила при ее разлучении с телом. Местом вечного упокоения обоих подвижников стал Спасо-Андроников монастырь.

На протяжении ХIV—ХVII вв. память обоих иконописцев, в первую очередь святого Андрея, была окружена глубоким почитанием. В середине XVI в. Стоглавый Собор возвел его во всеобщий образец, предписав писать образ Святой Троице как писал Андрей Рублев и «пресловущие греческие живописцы». Таким образом, святой Андрей поставлен в один уровень с теми «пресловущими», хотя в подавляющем большинстве безвестными византийскими художниками, которые выработали православный канон иконописи. Можно также думать, что идеальный образ иконописца, начертанный в 43-й главе Стоглава и широко распространившийся через иконописные подлинники, в немалой степени вдохновлен преданием о свя­том Андрее, хорошо известном отцам Собора.

Свидетельство о духовном признании святости преподобного Андрея находим в Строгановском иконописном подлиннике (кон. ХVI в.). Этот подлинник был составлен, по- видимому, в среде придворных иконописцев и пользовался самым широким влиянием и авторитетом. Подлинник сообщает: «Преподобный Андрей Радонежский, иконописец, прозванием Рублев, многия святые иконы написал, все чудотворные, а прежде живяте в послушании у преподобного отца Никона Радонежского. Он повеле при себе образ написати Пресвятыя Троицы, в похвалу отцу своему, святому Сергию чудотворцу...» Здесь святой Андрей именуется преподобным (как, несколько ниже, и Даниил), все его иконы признаются особо благодатными; указывается на его принадлежность к духовной традиции святых Сергия и Никона. Имя святого Андрея (вместе с Даниилом) встречается и в древних месяцесловах.

Место их погребения помнили до конца XVII в. Согласно более позднему источнику, «святые их мощи погребены и почивают в том Андрониеве монастыре под старою колокольнею, которая в недавнем времени разорена, и место сравнено с землею, яко ходити по ней людям всяким и нечистым, и тем самым пре­дадеся забвению (память) о тех их святых мощах».

Старая колокольня находилась, как предполагают, к северо-западу от западной стороны Спасского собора. Для уточнения ее местонахождения необходимы археологические изыскания.

На миниатюрах рукописей XVI в. святой Андрей изображается с нимбом (Остермановский летописец; Лицевое житие святого Сергия. Конец ХVI в. Из Большого собрания Троице-Сергиевой лавры).

Приводимые источники удостоверяют, что в XV—XVII вв. никто не сомневался в святости Андрея Рублева, как и в высокой праведности Даниила.

Согласно традиции, в Троице-Сергиевом монастыре память преподобного Андрея совершалась 4 июля, в день памяти святого Андрея Критского.

XVIII—XIX вв. были временем забвения многих православных традиций и,
в частности, канонического иконописания, поэтому данный период не был благоприятен для почитания памяти святых иконописцев. Известность святого Андрея стала возвращаться лишь с начала XX в., когда пробудился интерес к традициям православного иконописания. На протяжении этого столетия она чрезвычайно возросла. По явному Промыслу Божию, именно в XX веке «Святая Троица» преподобного Андрея, а также и другие его произведения приобрели значение свидетельства истины Православия перед лицом всего мира.

Преподобный Андрей канонизирован на основании святости жизни, на основании его подвига иконописания, в котором он, подобно евангелисту, свидетельствовал и продолжает ныне возвещать людям неложную истину
о Боге, в Троице славимом, а также на основании свидетельства о его святости преподобного Иосифа Волоцкого/

Тропарь глас 3

Божественнаго света лучами облистаемый, преподобне Андрее, Христа познал еси — Божию Премудрость и Силу и иконою Святыя Троицы всему миру проповедал еси единство во Святей Троице, мы же со удивлением и радостию вопием ти: имеяй дерзновение к Пресвятей Троице, моли просветити души наша.

Кондак, глас 8

От юности к Божественней красоте устремляйся, чудный иконописец в земли Российстей был еси, и, богоносным твоим учителем поревновав, сиянием добродетелей украсился еси, преподобне Андрее, темже и явися Церкве нашея похвала и радование.

.............................продолжение от 17 июля

Обретение мощей прп. Евфимия, Суздальского чудотворца (1507)

Среди бедствий татарского ига и удельного нестроения, когда Русь стонала от войн, погромов и опустошений, когда язычник-монгол убивал и грабил на Руси христианина ради добычи и жестокости, а христиане-князья поднимали друг на друга братоубийственную руку и часто искали один на другого помощи у иноверных татарских ханов. Богу угодно было воздвигнуть русскому народу таких наставников и подвижников, как святитель Алексий, митрополит Московский, и преподобный Сергий, Радонежский чудотворец. Их молитвами, их советом и руководством строилась Русская земля, собираясь около Москвы и накопляя силы, чтобы нанести решительный удар врагу веры и родины и сбросить вековое иго татарских ханов.

В одно время со святыми Алексеем и Сергием жил и подвизался преподобный Евфимий, Суздальский чудотворец.

Родители святого Евфимия жили в Нижнем Новгороде, который, входя в состав Суздальского княжества, до середины XIV в. был лишь второстепенным пригородом Суздаля. Кто были родители святого и как их звали, остается неизвестным. Несомненно лишь одно, что это были люди благочестивые и богобоязненные, так как они дали своему сыну истинно христианское воспитание; а судя по тому, что они постарались доставить ему и надлежащие образование, можно думать, что они обладали и некоторым достатком. Здесь, в Нижнем Новгороде, у них родился в 1316 году сын, которому впоследствии, при пострижении в инока, было дано имя Евфимия (мирское имя преподобного остается неизвестным). По преданию, он был крещен в Мироносицкой церкви. Окру­женный любовью родителей, находясь под постоянным влиянием их благочестивой настроенности, святой Евфимий рос в христианских навыках, и уже с раннего детства в нем проявились исключительная любовь к Богу, стремление к подвигам благочестия и к религиозному самоуглублению. В заботах о воспитании отрока родители отдали его в учение книжное. С великою радостью мальчик, горячо любивший отца и мать, оказывавший им полное послушание, принялся за нелегкий в те времена труд изучения грамоты. Но все свое внимание и прилежание он отдал на изучение Божественного Писания и книг душеполезных. Своим настроением он резко отличался от сверстников. Детские игры не привлекали его; среди товарищей он держался в стороне. Молчаливый и скром­ный, он был погружен в занятия над священными книгами. В молчании и внутреннем сосредоточии зрела его душа для высших подвигов благочестия.

Помимо чтения слова Божия, второй школой, воспитывавшей его в благочестивой настроенности, был Божий храм, куда святой Евфимий и из любви к Богу, и из послушания богобоязненным своим родителям ходил очень часто. Уединяв­шийся в школе, уединялся он и в храме. Встав в темном углу, где бы его не смущали суетные разговоры о вещах земных, погружался он в молитву и внимательно слушал чтение псалмов и апостольских писаний. Семя Божие падало на добрую почву. Еще юный возрастом, он глубоко воспринимает апостольское слово о том, что христианин навсегда должен остаться младенцем по своему незлобию, хотя уму его надлежит мужать, как пишет апостол Павел: Братие, не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершенни бывайте (1 Кор. 14, 20). Молодость еще не позволяла ему вступить на путь суровых подвигов; но он жаждет самоотречения и жертв ради Христа. Его душу захватывают слышимые им в храме сказания о христианских мучениках, которые страдали за веру от язычников, мужественно исповедуя Христа перед мучителями. Его уму предносятся образы великих ветхозаветных пророков — тех, о ком апостол сказал, что они проидоша в милотех, и в козиих кожах, лишени, скорбяще, озлоблени: ихже не бе достоин (весь) мир, в пустынях скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных (Евр. 11, 37—38). Слышит он о святых людях, которые, ревнуя житию бесплотных духов, отказались от мира и его прелести, стали отшельниками, предались безмолвию и под­вигами воздержания и благочестия, кротостью и незлобием улучили себе спасение; как они, ополчившись на брань с духами злобы, доблестно победили их и в награду удостоились от Бога вечных благ. В юном и чистом сердце Евфимия разгорается ревность и теплота духовная, и он прилагает пост к посту, молитву к молитве и слезы к слезам.

Здесь же, в храме Божием, созревает в нем и святое решение всецело отдать свою жизнь Богу. Однажды Евфимий пришел к литургии. Встав на своем обычном месте, слышит он чтение святого Евангелия: Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю: а иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, той спасет ю. Кая польза человеку, аще обрящет мир весь, и отщетит душу свою; или что даст человек измену на души своей (Мк. 8, 35—37).
С радостью воспринял святой отрок евангельское слово, сложил его в сердце своем, и падшее на добрую землю семя Божие принесло плод сторицею. Святой Евфимий возжелал взять на рамо крест Христов и, отказавшись от мира, искать спасения, по слову Господню: иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села имене Моего ради, сторицею приимет, и живот вечный наследит (Мф. 19, 29).

Отречься от мира значило стать иноком. Святой Евфимий ищет иноческого подвига, жаждет постничества и суровых лишений. Ему нужен был духовный руководитель, который повел бы его правым путем. Ревностный отрок просит у Бога указания и помощи, и Господь услышал молитвы его.

В Нижний Новгород около 1330 года прибыл святой инок Дионисий (+1385; память 26 июня/9 июля). Здесь, в высоком гористом берегу Волги, выкопал он пещеру и начал вести богоугодную подвижническую жизнь. Слух о его благочестии и прозорливости быстро распространился по окрестностям. К нему стали приходить благочестивые люди за советами и молитвой: вскоре собрались вокруг него и ученики. Около первоначальной пещеры образовался монастырь и был построен храм во имя Вознесения Господня. Богобоязненная жизнь иноков, мудрое правление настоятеля, его благочестие и прозорливость приобрели обители общее уважение и далекую известность. Много слышал о Печерской обители и об отце Дионисии святой Евфимий. И вот однажды, сам не отдавая себе отчета, куда он идет, руководимый только Божественной силой, Евфимий направился к Печерскому монастырю и здесь, по воле Божией, получил то, чего он так желал и к чему так стремился. Он пришел к старцу Дионисию, пал к его ногам и, орошая их слезами, не мог от слез ничего говорить. Старец под­нял его и сказал: «Зачем, чадо, пришел сюда к нашей худости?» Отрок, встав с земли, отвечал: «Причти меня, отче, к святому твоему избранному стаду. Желаю, преподобная и освященная главо, иноческое житие восприять от Бога твоими молитвами, наставляемый тобою на путь спасения».

Преподобный Дионисий возблагодарил Бога, воздав Ему хвалу о Его неизреченном милосердии, подивился просьбе благоразумного отрока и ободрил его, похвалив его решение оставить мирскую, скоропреходящую и тленную суету и нести на раменах своих легкое иго Христово.

Взяв отрока в отшельническую свою келлию, он вел с ним душеполезную беседу, наставляя его, а потом созвал свое духовное стадо и велел привести в собор отрока Евфимия. Здесь он и постриг его в иночество. Великою радостью испол­нилось сердце Евфимия, и возблагодарил он Бога: «Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, Боже спасения моего, яко сподобил мя еси худого и недостойного получити желаемое спасение».

Став иноком, преподобный Евфимий предался духовным трудам и подвигам. Он видел перед собой образец в своем настоятеле, старце Дионисии, который проводил время в беспрерывной молитве, в постах, бдениях и всяческом воздер­жании, и который, однако, среди своих великих трудов, всегда сохранял кротость, спокойствие и приветливость. Не щадя сил, преподобный Евфимий предается непрестанной молитве и суровому посту, умерщвляя свою плоть и порабощая ее Христу. В течение дня он покорно и старательно выполнял возлагаемые на него послушания, причем молитва и псалмы не сходили с его уст, не отделимые от них, как дыхание; ночью же удалялся в пещеру и в уединении возносил Богу со слезами горячие молитвы, часто в течение всей ночи не смыкая глаз. Удивительно было его воздержание в пище. Пост как будто доставлял ему наслаждение. Он просил преподобного Дионисия разрешить ему вкушать пищу не ежедневно, а через два или три дня. Старец, сдерживая чрезмерное рвение отрока, не разрешил этого и повелел есть каждый день вместе со всей братией, хотя бы и не до сыта. Оказывавший настоятелю во всем великое послушание, Евфимий повиновался; но ел лишь столько, чтобы не умереть от голода. Иногда на трапезе он только делал вид, что вкушает пищу, поступая так затем, чтобы не обратить внимания братии на свое крайнее воздержание. Его питьем служила одна вода, и при том лишь тогда, когда он терпел особую жажду. Его ложем была голая земля; сон его был краток, а часто ночь проходила в молитве и вовсе без сна. Суровый зимний холод он переносил как тепло, и летний зной, как прохладу. Воистину он был жестоким врагом своей плоти; но изнуряя ее, он хотел возвысить, очистить и укрепить свою душу. Не считая достаточными пост, бдение, холод и зной, он возлагает на тело свое железные вериги. За кротость и смирение братия полюбили его, а его подвиги вызывали во всех удивление. Он оказывал инокам обители помощь, какую мог, а к настоятелю хранил глубокое послушание. По распоряжению святого Дионисия преподобный Евфимий нес службу на пекарне, где носил воду и рубил дрова. Но и в черных работах он проявил старательность и внимание и сумел сделать их для себя назидательными. Перенося жар пылающей кухонной печи, преподобный говорил самому себе: «Терпи, Евфимий, огонь сей, да сим огнем возможешь избежать тамошнего».

В таких размышлениях, получил он от Бога великий дар умиления, так что без слез не мог даже вкушать испеченный им хлеб.

Много лет подвизался преподобный Евфимий в Печерской обители Нижнего Новгорода; но свыше ему суждено было перенести свою деятельность в другие места, более видные и более в те времена населенные и важные.

В первой половине XIV века город Суздаль, как уже говорилось, был столицей Суздальского княжества, в состав которого входили Нижний Новгород и Городец. Суздальские князья пользовались немалым влиянием и силой, так что в их руках оказывался и великокняжеский Владимирский стол. Если им приходилось подчиняться влиянию Москвы и отдавать по временам свои военные силы в распоряжение московских великих князей, то они уступали свою независимость не без борьбы, а князь суздальский Константин Васильевич счел за лучшее даже перенести в 1350 году свою столицу из Суздаля в Нижний Новгород, подальше от Москвы и ее властных правителей. Тем не менее Суздаль сохранил за собою свое важное и влиятельное положение, и князья не могли не проявлять своих забот о нем. Когда князь Константин перешел в Нижний, Суздаль, вероятно, остался в управлении его старшего сына Андрея. По смерти Константина в 1355 году Андрей стал великим князем нижегородским-суздальским. Он передал Суздаль своему второму брату Димитрию, который около 1360 года занял даже Владимирский великокняжеский стол, хотя вскоре был изгнан московским великим князем Димитрием Иоанновичем Донским не только из Владимира, но и из Суздаля. О третьем брате Борисе известно, что он в 1356 году, получил в удел от брата Андрея город Городец на Волге, а по смерти Андрея в 1365 году пытался захватить великое княжение, которое должно было перейти к Димитрию; но Димитрий, с помощью Москвы, осилил брата, и Борис жил потом, до смерти Димитрия в 1383 году, в своем уделе в Городце. Заняв освободившееся в том же году Нижегородское княжение, Борис правил с перерывом, до 1392 года, когда Нижним овладел, с согласия хана Тохтамыша, московский князь Василий Димитриевич. Борис был заточен в Суздаль, где и умер. Тогда же Суздальско-Нижегородское княжество кончило свое независимое существование и подчинилось Москве.

Князь Борис Константинович оставил по себе добрую память своим благочестием и набожностью. С великим уважением относился он к иноческому чину и с готовностью жертвовал монастырям все для них нужное. Бывая
в Нижнем Новгороде, он посещал Печерскую Вознесенскую обитель, приходил к преподобному Дионисию за благословением, подолгу вел с ним душеполезные беседы и удовлетворял нужды братии. Питая любовь к своему родному Суздалю и радея о его духовных пользах, князь Борис около 1351 года пришел к мысли создать там новый общежительный монастырь. На это дело он и испрашивал у преподобного Дионисия его благословения. В одну из бесед князь просил у святого Дионисия благословения и содействия в устройстве общежительного монастыря в Суздале.

«Я имею сердечное желание, если поможет Бог по твоим молитвам, создать каменную церковь во имя Господа нашего Иисуса Христа, в честь Его честного и боголепного Преображения. Хочу и обитель духовную устроить, на упокоение братии, и общежительный монастырь. Благослови же меня, отче святый, и помолись Богу. И пошли мне из своей обители одного из твоих учеников, кто был бы благопотребен на то Божие дело, на создание храма Господня и на устройство монастыря».Дионисий отвечал: «Благочестивый княже! если мы желаем сделать доброе дело, то Господь Бог — помощник. Он и будет руководителем в твоем благом и спасительном начинании и направлять твои стопы идти непреткновенно на благочестие».

Сотворив молитву, Дионисий дал князю благословение и целование и отпустил с миром. Князь Борис, обрадованный сочувствием и молитвами преподобного, возвратился в Суздаль и немедленно стал готовить материал и все нужное для построек.

Исполняя просьбу князя, Дионисий делает выбор среди своих учеников; но при этом принимает решение послать их не только в Суздаль, а и в другие места для служения Церкви, утверждения веры и благочестия, распространения мона­шества. Созвав братию обители, он избирает среди нее 12 иноков, наиболее твердых и ревностных в делах благочестия. Среди них были преподобный Евфимий, преподобный Макарий (память 25 июля/7 августа). Сотворив молитву и благословив учеников, Дионисий посылает их в верхние и нижние страны, куда каждому укажет Бог. Послушные ученики с радостью отправились в путь по своему желанию. Только преподобный Евфимий получил поручение идти в точно указанное место, именно в Суздаль, к князю Борису. Он был еще молод, имея отроду около 36 лет, но богатый опытом настоятель усматривал в нем духовную зрелость, какая не всегда бывает и в преклонных летах. Тем не менее, сам преподобный Евфимий считал возлагаемое на него поручение свыше сил своих. Тяжело ему было расстаться и с своим духовным отцом, которого он много любил и в руководстве которого чувствовал нужду. И он пытается отклонить возлагаемое на него дело. На коленях и со слезами Евфимий умолял преподобного Дионисия: «Господине и отче, не оставь меня сирым;
не отлучай меня от твоего преподобия, чтобы не быть мне пришельцем на чужой земле».

Дионисий отвечал: «Чадо о Христе духовное, Господня земля и что наполняет ее (Пс. 23, 1). Не впади же в ров преслушания, но будь послушен о Христе. Иди с Богом в путь свой, радуяся, а не скорбя. Если мы и разлучимся телом, то духом и молитвами будем неразлучны».

Так ободрял старец своего ученика и в утешение открыл ему, что Бог и его наградит даром прозорливости. Ибо преподобный Дионисий сам обладал этим даром, теперь, созерцая грядущие судьбы Суздальско-Нижегородского княжества и самого Нижнего Новгорода, он с глубокой скорбью и слезами поведал Евфимию: «Ради грехов наших и за умножение беззаконий в грядущие времена, после нашего отшествия к Богу, будет запустение граду сему; а святым Божиим церквам и монастырям разорение от поганых и безбожных агарян».

Заканчивая свое напутствие, Дионисий предупреждает преподобного Евфимия об ожидающей его в Суздале встрече. «Итак, чадо, не унывай, а иди, и Бог будет тебе хранителем и помощником на всякое доброе дело. Когда же дойдешь до богоспасаемого града Суздаля и будешь в преславном храме Пресвятой Богородицы, то увидишь там священного епископа Суздальского». Вероятно, Дионисий успокаивал своего ученика тем, что его путешествие в Суздаль состоится по княжескому соизволению, и он может ожидать со стороны князя и епископа благосклонной встречи, покровительства и поддержки.

Простившись со своим духовным отцом, напутствуемый его благословением и молитвой, преподобный Евфимий отправился в путь. Бог хранил его в дороге, и его путешествие было благополучно.

Хотя прямой целью путешествия был Суздаль, однако святой Евфимий свято помнил тот завет, с каким преподобный Дионисий отпускал в путь своих учеников. Поэтому еще по дороге в Суздаль он, в согласии с волей учителя, предпринимает построение храма и учреждение новой обители.
Не дойдя верст пять до города Гороховца, он встретил место, которое ему очень понравилось. Здесь было озеро, окруженное густым и диким бором, с непроходимыми чащами и прекрасными видами. В одном месте лесной берег полуостровом вдался в озеро. Здесь и решил преподобный Евфимий построить церковь во имя святого Василия Великого, епископа Кесарийского, а при церкви основать общежительный монастырь.

Прибыв, наконец, в Суздаль, Евфимий вошел, как говорил ему Дионисий, в храм Пресвятой Богородицы, встретил здесь владыку Суздальского, попросил у него благословение и, вероятно, сообщил, ради какого дела игумен Нижегородского Печерского монастыря отправил его в стольный город Суздаль. Епископ ласково его принял, ввел в свой дом и имел с ним продолжительную беседу. Вскоре прибыл отсутствовавший князь Борис Константинович. Преподобный Евфимий явился к нему и был принят с великою честью и радостью, как давно жданный гость. Затем оба они, князь и преподобный, отправились к епископу, и здесь Борис Константинович передал владыке свои намерения. Он рассказал о подвижнической жизни Дионисия Печерского, о полученном от него благословении на построение храма и обители, и указал в преподобном Евфимии будущего настоятеля, избранного не волей князя, а указанием Печер­ского игумена. Епископ одобрил намерение князя: «То, что ты начал, княже, — сказал он, — делай без колебаний. Ты видишь доброе начало; будем ждать от Бога и благоприятного конца. Ты принял молитву и благословение прозорливого старца; а ныне он послал и благопослушного ученика, трудоположника Евфимия, способного, с Божьей помощью, начать дело, потрудиться над ним и закончить его».

Князь встал, поклонился епископу и попросил немедля идти выбрать с ним место для монастыря. Взяли они с собой преподобного Евфимия и двинулись к северу, вверх по реке Каменке, на которой стоит Суздаль. На берегу этой реки, неподалеку от города, они выбрали ровную возвышенность, с которой открывались приятные виды во все стороны. Помолившись Богу об этом, они и решили быть здесь храму и обители. Весть очень скоро разнеслась по всему городу и привлекла множество народа. Собрались суздальские князья, бояре, духовенство, иноки и миряне. В присутствии этого многочисленного собрания епископ совершил молебствие, благословил место и прочитал освятительную молитву. Потом водрузил крест там, где должен стоять престол, а князь приказал свозить камни и известь и тотчас начинать работы. Он сам своими руками заложил храм. Взяв мотыгу, начал он рыть ров; ему помогали и присутствовавшие вельможи. Немедленно затем было положено основание, причем будущий храм был наречен в честь Преображения Господня, и стали строить стены. Преподобный Евфимий позаботился о приготовлении себе и места вечного упокоения. Испросив благословение у епископа, он собственными руками отесал три камня и устроил из них себе гробницу около стены, у северных врат, неподалеку от святого жертвенника, где впоследствии и было положено его многотрудное тело.

Построение храма шло успешно, с помощью Божией; рвением святого Евфимия храм вскоре был закончен. Это было в 1352 году. Своей красотой и благолепием храм вызывал изумление; его называли земным небом и его построению радовались не только жители Суздаля, но и всех окрестных земель. Князь Борис не пощадил средств на благоустройство, украсил его многочисленными и прекрасными иконами, снабдил богослужебными книгами и утварью и с великим торжеством храм был освящен епископом суздальским. Вскоре препо­добный Евфимий, до сих пор бывший рядовым иноком, получает посвящение в диакона, потом в пресвитера и, наконец, поставляется архимандритом основываемого монастыря. При этом ему дается, как знак особой чести, право совершать службу с палицей, в митре и с рипидами; это преимущество сохраняется за настоятелями Спасо-Евфимиевой обители доныне.

Построение храма было лишь началом дела, возложенного на преподобного Евфимия. Нужно было строить самую обитель, поставить келлии для братии, необходимые хозяйственные постройки и ограду. На все это князь Борис дал новую богатую жертву. На его средства ревностный настоятель и создал потребные здания. Было воздвигнуто большое число келлий, и вскоре здесь, под руководством и управлением не старого летами, но богатого духовным опытом и славного своими подвигами настоятеля, собралось множество иноков. Если для создания храма и прочих строений нужно было золото и серебро, которые щедрою рукою и были даны набожным князем, то для духовного процветания вновь соз­данной обители требовались иные богатства, сокровища духовные — подвиги христианского благочестия и молитвы. Все это и принес обители ее преподобный настоятель, который созидал ее духовную силу слезами, трудами, беспрестанными подвигами, непрерывной молитвой. В течение дня он заботливо следил за делом строения; ночью же предавался бдению, стоя на молитве и проливая слезы.
И Бог благословил его святое начинание. Вскоре благочестивые люди увидели знамение, которое свидетельствовало о небесном покровительстве святому нас­тоятелю и его монастырю.

Однажды в праздник Преображения Господня преподобный Евфимий пожелал, чтобы служба была совершена торжественным архиерейским служением. Взяв с собой несколько достойнейших иноков, он идет к Суздальскому владыке и прилежно просит его отслужить в монастырском храме святую литургию. Владыка согласился. Братия торжественно встретили его, выйдя к нему на встречу из стен монастыря, к началу литургии в храм прибыл и князь Борис Константинович. Во время усердной молитвы благочестивому князю было видение. Среди священнослужителей, совершавших литургию, он усмотрел неизвестного мужа, принимавшего участие в службе, и вид этого мужа был необы­чен. Он возбуждал великий страх, так как лицо его сияло несказанным светом, и блеск его риз ослеплял зрение. Пораженный князь по окончании службы улучил минуту наедине и, поклонившись преподобному, умолял его открыть, что значит виденное им. Не хотел говорить преподобный Евфимий о том. «Что мог ты, княже, видеть чудесного, когда я служил Божественную литургию с нашим владыкой, добрым пастырем словесных овец сего духовного двора, и когда с нами были лишь священноиноки сей обители, которых ты сам знаешь, и иного священника не было с нами?» Но князь продолжал умолять его. Тогда преподобный сказал: «Княже, если Господь Бог открыл тебе, могу ли утаить я? Кого ты видел, это — Ангел Господень, с которым я, недостойный, служу, по милости Божией, не только сегодня, но и всегда. Но ты никому не рассказывай о видении, пока я жив». Ибо не любил святой Евфимий, что о его добрых делах знали другие, по своему крайнему смирению. Вот почему, когда его однажды спросили, какая добродетель наивысшая, он отвечал: «Та, которая творится тайно».

Если же он открыл князю о видении Ангела Господня, то не по своей воле, а повинуясь князю.Суздальский владыка, как и князь, с уважением относился к преподобному Евфимию, и оба они не отказывались от его гостеприимства. В тот же день Преображения Господня, когда было видение за литургией, преподобный Евфимий пригласил к себе князя и владыку на братскую трапезу, и они приняли приглашение. После трапезы собрание предалось душеполезной беседе, упросило владыку сказать наставление, и епископ говорил продолжительное назидание.

Обитель преподобного Евфимия разрасталась. Число братии увеличивалось, и являлась нужда в расширении обители. Преподобный Евфимий принял намерение создать еще большую новую церковь. Испросив благословение епископа, он приступает к построению теплого каменного храма, который был благополучно завершен и освящен во имя святого Иоанна, списателя Лествицы. К храму была пристроена каменная же трапеза, достаточно обширная, в которой братия могли бы собираться на духовные беседы, молитву и для трапезования. Под трапезой устроили и пекарню. На некоторое время теснота была устранена. Но жаждущих принять иноческий образ и вести жизнь в стенах обители под руководством святого Евфимия становилось все больше и больше. В конце концов число братии достигло до трехсот, и недавно отстроенная каменная трапезная оказывалась уже недостаточно просторной. Требовались новые помещения, и ревностный настоятель приступает к построению третьего храма во имя святителя Николая чудотворца. Храм был деревянный, рядом с ним — обширная тоже деревянная трапезная с каменным погребом под нею. Никольская церковь получила название «больничной», очевидно потому, что при ней находились келлии для болеющих иноков, а также, вероятно и для посторонних. Теперь обитель была снабжена всем нужным и могла существовать безбедно. По преданию, святой Евфимий собственноручно выкопал колодезь, из которого снабжался его монастырь.

Заботы преподобного настоятеля никогда не ограничивались одним внешним благосостоянием обители. Еще больше внимания уделял он внутренней, духовной жизни братии и, как неусыпный страж, всегда наблюдал за поведением иноков и их преуспеянием в благочестии. Пастырь добрый, он верно пас свое стадо, не жалея своих трудов, и его ревностный надзор, мудрое руководство и собственный пример насадили в обители благочестие и укрепили благочиние. Безропотно братия оказывали послушания своему благочестивому и мудрому настоятелю, охотно исполняли монастырские работы, посещали богослужение и общие молитвы. Мир и любовь царили между иноками, они вели целомудренную и трезвую жизнь и свято соблюдали обет нестяжательности. Святой Евфимий строго наблюдал, чтобы в обители не было частной собственности: в ней все было общим, все принадлежало всем, и строгая епитимия налагалась на того, кто пытался что-нибудь тайно удержать у себя, как личное имущество.
В храме, трапезной и келлиях наблюдался строгий порядок, тишина и благочиние. За богослужением иноки стояли каждый на своем месте, по установленному чину, не вступая ни с кем ни в какие разговоры, сохраняя молчание и творя молитвы и песнопения. За трапезой все сидели в том же строгом порядке, в полном молчании, так что слышно было лишь положенное чтение. Оттрапезовав и возблагодарив Бога, братия расходились по своим келлиям, но и здесь воздерживались от разговоров, занимаясь рукоделием и предаваясь богомыслию; лишь при крайней нужде разрешалось уходить в чужую келлию, чтобы видеться и говорить с другим братом. Если обитель процветала духовно, то потому, что преподобный настоятель сам являлся во всем образцом для своего духовного стада. Братия оказывали ему во всем полное послушание.

Обитель преподобного Евфимия, сиявшая богоугодной жизнью насельников, была тихим пристанищем для ищущих иноческого подвига, местом молитвы и училищем благочестия для жителей Суздаля и окрестных земель. Но Бог судил святому строителю основать и еще один монастырь в том же Суздале. Это было в 1364 году. Старший брат князя Бориса, Андрей Константинович, с 1355 года бывший великим нижегородско-суздальским князем, не задолго до своей смерти (в 1365 году) возымел намерение построить новую обитель, во исполнение ранее данного им Богу обета. По какому поводу был дан обет, князь Андрей сам поведал о том Суздальскому епископу в одно из свиданий с ним. Прибыв однажды к нему в епископский дом, он, после обычного благословения, молитвы и беседы, обратился к владыке с такою речью: «Святитель Божий! хочу просить у тебя одного одолжения, да дарует его мне твоя духовная любовь».

Епископ отвечал с готовностью: «Ничто не возбранно тебе».

«Хочу, — сказал князь, — чтобы ты дал мне благословение создать монастырь для инокинь».

И князь рассказал, как у него явилась мысль об этом.

«Случилось однажды со мною, что, когда мы плыли по Волге от Нижнего Новгорода, поднялся на реке сильный ветер, так что ладьи разбивались от великих волн, и всем угрожала неминуемая смерть. Тогда находившиеся
в ладьях начали молить Бога, а с ними и я умолял Всесильного, чтобы Он избавил нас от угрожавшего бедствия. И дал я от себя обет Богу создать храм имени Пресвятой Бородицы, честного и славного Ее Покрова, и устроить монас­тырь на жилище и покой черноризицам. В тот же час волнение на реке прекратилось и наступила великая тишина. Ныне приспело время, и я хочу исполнить свой обет». «Чего ты хочешь, и я не возбраняю», — сказал епископ. Князь продолжал: «Тогда пошлем за преподобным отцом Евфимием и попросим у него места по ту сторону реки Каменки на берегу, где было бы удобно создать монастырь».

Так и сделали. Преподобный пришел и, поклонившись епископу и князю, справился, зачем пригласили его.

«У нас есть к тебе, боговозлюбленный, просьба, — ответили ему». Святой Евфимий сказал: «Нет ничего нашего в монастыре, что было бы возбранно вам, владыки мои». Князь и епископ изложили свою просьбу: «Дай нам небольшое место по ту сторону реки, где обитаешь ты, пастырь добрый, с иноками обители твоей, чтобы построить там монастырь».

И князь подробно рассказал преподобному о своем чудесном спасении от речной бури и о данном им обете.

«Князь! Если будет Богу угодно, — ответил преподобный, — Он может совершить дело это. А если ты требуешь земли для создания монастыря, да будет благословенно то место».

Князь Андрей поклонился блаженному Евфимию и дал его обители большую милостыню. Вслед за тем было выбрано место близ монастыря святого Евфимия, на противоположном берегу реки Каменки, и приступили к основанию обители. Построили деревянную церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы, келлии и стены. Настоятельницей новой женской общины, очевидно, из уважения к святому Евфимию, епископ назначил инокиню Суздальского Александровского девичьего монастыря, родственницу святого Евфимия — его племянницу по сестре. Созданная под наблюдением преподобного Евфимия обитель оставалась, несомненно, и впоследствии под его надзором и руководством, тем более возможным и удобным, что настоятельница стояла в родственных отношениях
к преподобному. Когда обитель была отстроена и в ней началась уставная иноческая жизнь, святой Евфимий, вместе с суздальским владыкой посещали ее для назиданий. В одно из посещений, после подробного осмотра монастыря, они убедились в его благолепии и благочестии обитательниц, и епископ, благословив обитель и инокинь, вознес за них Богу благодарственную молитву. Возвратившись к себе, Евфимий в беседе с братией и учениками предсказал, по дару данной ему от Бога прозорливости, будущую судьбу Покровского мо­настыря: «В грядущие дни, по нашем отшествии к Богу, распространится обитель Пресвятой Богородицы, честного и славного Ее Покрова, и будет славной
во всех концах земли Русской».Так и сбылось, по слову преподобного прозорливца.

Сказания не сохранили нам известий о том, какое участие принимал преподобный Евфимий в тогдашних событиях русской жизни. Нельзя думать, чтобы он никак не отзывался на них. Пусть, преданный подвигам благочестия, молитве и заботам о спасении братии, он не имел ни времени, ни склонности лично вмешиваться в дела внешние; но слишком велики и важны были события на Руси, чтобы можно было кому бы то ни было их не замечать. Господь испытывал Русскую землю непрерывными бедствиями. Сама природа восставала на человека. По временам бывали необычайные засухи, от которых гибла растительность и вымирал скот. От зноя густая мгла покрывала землю; днем в нескольких шагах не было видно человека; птицы не осмеливались летать в воздухе и стаями ходили по земле.

В том самом 1352 году, когда преподобный Евфимий впервые прибыл в Суздаль из Нижнего Новгорода, страшная язва поразила Русскую землю. Ужасы морового поветрия неописуемы. Люди гибли целыми семьями. Не успевали хо­ронить умирающих; города и села превращались в кладбища. В Новгороде и Пскове погибло 2/3 населения. Оставшиеся в живых бежали в леса. Многие спешили отречься от мира и принять постриг, чтобы умереть в иноческом сане. Поветрие распространилось по многих русским областям, достигло Москвы, Владимира, Нижнего Новгорода, Суздаля. В Глухове и Белозерске не осталось ни одного человека. Плач и стон стояли над Русской землей. Лет двенадцать спустя, в 1364 году, язва снова вспыхнула в Нижнем Новгороде и оттуда разо­шлась по многим местам. В Смоленске она повторилась трижды и, как свидетельствует летопись, в нем осталось в живых только пять человек, которые и ушли, затворив город, полный мертвых трупов.

То было время татарского ига. Русские князья должны были платить за себя и народ, тяжелую дань татарским ханам, от них получали грамоты (ярлыки) на обладание княжескими престолами, вынуждались указывать им почтение и повиновение. Требовалось много осторожности чтобы угодить грубым завоевателям. Но нередко ханы, или не довольствуясь тем, что приносилось им от порабощенной Руси, раздражаемые сопротивлением русских князей, предпринимали губительные ходы. Так в 60-х и 70-х годах XIV века татары опустошили Городецкое княжество, Нижегородский край и дважды сожгли Нижний. Но как ни тяжело было монгольское иго, постепенно росла и крепла Русь, собираясь около Москвы. Пользуясь всяким случаем, московские князья стягивают уделы к Москве, а благодаря смутам, возникавшим в самой Орде между татарскими ханами, Москва собирает силы, чтобы нанести удар завоевателям. Когда в 1380 году хан Мамай с огромным войском двинулся, чтобы еще раз опустошить всю Русь, на призыв великого князя московского Димитрия Иоанновича вся Русская земля собралась под его знаменами. Ободряемый молитвами святителя Алексия, напутствуемый благословением святого Сергия Радонежского, князь Димитрий с русским воинством встретил татар, и в кровавой, но славной битве Куликовской монголам было нанесено тяжкое поражение, ослабившее силы Орды и открывшее впоследствии для Руси возможность к постепенному свержению татарского ига. Но и после Куликовской победы Русь много терпела от татар. Спустя всего лишь два года, в 1382 году, хан Тохтамыш вторгся в Московские пределы, разорил Москву, Владимир и ряд других городов, ходил и на Суздаль. В 1395 году Руси грозило страшное нашествие хана Тамерлана, и заступлением Богоматери бедствие пронеслось мимо: Тамерлан с Дона неожи­данно повернул на юг и оставил пределы России.

Казалось бы, что, в виду злого врага и для успешной борьбы с ним все русские области и города должны были всегда жить во взаимном согласии и действовать дружно, общими силами. Такое объединение иногда, действительно, бывало, как, например, в год Куликовской битвы. Но бывало оно редко. Обычно же удельные князья беспрестанно враждовали друг с другом и от усобиц тяжко страдала Русская земля, покрываясь кровью и пеплом пожаров. Суздальские князья Димитрий и Борис, по смерти своего брата Андрея Константиновича
в 1365 году, ведут усобицу из-за Нижнего Новгорода. Захватив Нижний, Борис не уступает его Димитрию, и тщетно великий князь Димитрий Иоаннович требовал от братьев передать всю ссору на его суд. Лишь посланное из Москвы ополчение принудило Бориса уступить Димитрию Нижний и удовольствоваться Городцом. По смерти Димитрия Константиновича (в 1383 году) Борис находится во вражде со своими племянниками и кончает жизнь в изгнании. Московские князья, собирающие Русь, встречают противодействие со стороны как удельных князей, так и вольных городов. Симеон Гордый борется с Новгородом; Димитрий Иоаннович (Донской) — с Димитрием Константиновичем Суздальским, при чем дело доходит до осады Суздаля московскими войсками, — затем с тверским князем Михаилом, который даже призывал на помощь себе против Москвы литовского великого князя Ольгерда. Бывало не раз, что во взаимной борьбе русские князья искали себе поддержки у ханов. Усобицы происходили так часто, что не проходило и года без того, чтобы где-нибудь не лилась кровь, не пылали пожары.

Даже в делах церковных нередко не доставало мира и согласия. Архиепископ Новгородский восставал на святого митрополита Алексия. По смерти митрополита Алексия (в 1378 году) князь Димитрий Иоаннович предназначил на митро­поличью кафедру своего духовника, Спасского игумена Митяя, человека гордого и строгого. Не все хотели видеть Митяя на митрополии. Среди противников Митяя был и руководитель святого Евфимия, Дионисий Печерский, с 1374 года занимавший уже Суздальскую архиепископскую кафедру. Дионисий сам склонен был искать для себя митрополичьего сана и хотя по требованию великого князя дал обещание не ездить в Царьград добиваться поставления, уехал однако туда. Но на этот раз митрополии не получил. Когда отправленный князем в Царьград Митяй умер в дороге, митрополичий сан путем хитрости добыл спутник Митяя архимандрит Пимен. Впрочем московский князь не принял Пимена и отправил его в ссылку, а на митрополию вызвал из Киева Киприана, еще при жизни святого Алексия поставленного от патриарха в митрополиты, но в свое время не признанного. По-видимому, архиепископ Дионисий некоторое время и теперь добивался митрополии и был в борьбе с Кип­рианом. Но митрополитом Дионисий стал лишь позднее, когда Киприан в 1382 году был лишен великим князем кафедры за то, что во время Тохтамыша оставил свою паству и бежал в Тверь. Избранный теперь на митрополию, Дионисий успел съездить в Царьград на поставление и получил его в 1384 году. На обратном пути он был однако задержан в Киеве, где вскоре и умер в заключении.

Таковы были главные события на Руси при жизни святого Евфимия. Они глубоко затрагивали русский народ, государство и Церковь, и даже такие подвижники и отшельники, как святой Сергий Радонежский, не могли уйти, устраниться от них, вынужденные принимать в них то или иное участие. Трудно думать, чтобы не приходил в соприкосновение с ними и преподобный Евфимий. Самый Суздаль был свидетелем и жертвой многих народных бедствий. Сюда заходила моровая язва; набегали сюда и татары. Суздальские князья, пок­ровители и почитатели святого Евфимия, ведут упорную борьбу с Москвой за свою удельную независимость. Друг Евфимия, архиепископ Дионисий, не хочет видеть на митрополичьей кафедре Киприана и противодействует ему. Наконец, борьба с Мамаем и Куликовская битва должны были волновать сердце всякого русского человека.

Печальник народных злоключений, преподобный Евфимий в дни бедствий помогал страждущим своей благотворительностью, ободряющим словом и святой молитвой. В годину великой борьбы с врагами веры и Родины татарами, когда русские рати шли к полю Куликову, а оставшаяся дома Русь со слезами просила у Бога победы, вместе с молитвами святого митрополита Алексия и преподобного Сергия Радонежского к престолу Всевышнего возносились и горячие мольбы святого Евфимия. Огорчаясь нестроениями церковной и государственной жизни, преподобный Евфимий, несомненно, не принимал участия в тогдашних смутах. Правда преданность и дружба к Дионисию побудили его поддерживать своего ду­ховного отца в исканиях им митрополичьего сана, и он высказывался против Киприана, некоторое время не признавая его митрополитом. Но от государственных неурядиц и междоусобиц он старался держаться в стороне. В положении святого Евфимия сделать это было не легко. Его сочувствие в борьбе суздальско-нижегородских князей с Москвой естественнее видеть на стороне первых. Евфимий был уроженец Нижнего Новгорода; там он вырос и начал свои иноческие подвиги. Второй его родиной стал Суздаль. Суздальско-нижегородские князья покровительствуют ему все время. Борис Константинович основывает Спасо-Преоб­раженский монастырь, где святой Евфимий получает настоятельство; Андрей Константинович строит, под наблюдением Евфимия, Покровскую женскую обитель. Любовь к родине и чувство благодарности к покровителям должны были бы сделать из Евфимия приверженца Суздаля и противника Москвы. Ни откуда, однако, не видно, чтобы он противодействовал Москве в пользу Суздаля, и нужно думать, что от удельных распрей он вообще стоял в стороне. Возможно и то, что он уже прозревал, каких благодетельных пос­ледствий для умирения и усиления Русской земли можно ожидать от возвышения Москвы и собирания уделов в ее руках. Здесь же могло сказаться и влияние преподобного Сергия Радонежского, с которым связывали Евфимия узы любви и взаимного уважения. Хотя расстояние между Суздалем и обителью Живоначальной Троицы не мало, однако святой Евфимий ходил к преподобному Сергию в его монастырь. Богатые духовным опытом, преподобные настоятели вели назидательные беседы о вопросах иноческого жития. Но едва ли беседы не переходили и на дела общенародные и государственные. Тогда то преподобный Сергий, радевший о строении и собирании земли около Москвы, и мог указать святому Евфимию на важность и благодетельность этого собирания.

Но если преподобный Евфимий и уделял некоторое внимание событиям общенародной жизни, то все же он прежде всего и больше всего был иноком, и потому вся его душа отдана была иноческим подвигам, молитве и постам, христианскому деланию, а также упорядочению жизни его обители.

Бог судил ему править монастырем целых 52 года, так что он дожил до глубокой старости; и за все это время преподобный каждый день и каждый час жил лишь ради Бога. С юных лет возгорелась в его душе любовь ко Христу и по смерти его горела немеркнувшим пламенем. Ради Христа он оставил мир с его чувственными прелестями и суетой, избрал тесный путь спасения и, взяв на рамена иго Христово, мужественно нес его до конца. Непреклонный враг своей плоти, он изнурил ее суровым воздержанием, бдением, сухоядением, безмолвием, молитвами, трудами, послушанием и памятованием о смерти. Это было воистину жестокое житие и для тела его добровольное мучение. За всю свою долгую подвижническую жизнь святой Евфимий никогда не изменил своего правила молитвенного. Тяжкий пост, которому преподобный предавался, казалось, должен был обессилить его. Но он лишь укреплял его душу, искоренял телесные страсти, отгонял наветы лукавого. Изможденную постом плоть свою подвижник предавал зною и стуже. Подобно нищему, зимой и летом он носил одну и ту же одежду, сшитую из грубых овчин. Зимой она не спасала от холода, летом преподобный терпел от нее жар. Постом, трудами и молитвой святой Евфимий снискал великую чистоту для своей души, и духовный свет озарил ее. Его мысли всегда возносились к небу; его просветленный ум, созерцавший Бога, стал как бы жилищем Святой Троицы, а его сердце воистину было причастно Духу Святому. Сосуд избранный, победоносный воин Христов, ревновавший житию ангельскому, преподобный Евфимий возшел на высоту свя­тости. Но еще выше было его смирение. Самой великой добродетелью он считал ту, которая совершалась втайне. Свои собственные подвиги поста он старался утаить даже от близких; и лишь против своей воли открыл он князю Борису о сослужении ему Ангела.

Жестокий к своей плоти, суровый к себе, преподобный Евфимий был милосерд к ближнему. Его обитель, расположившаяся около большого и населенного города, как бы нарочно поместилась на распутии, среди проезжих дорог, около человеческих жилищ, чтобы быть всем доступной. Врата ее были открыты для всех нуждающихся; ее преподобный настоятель был скор на помощь всем, кто ее требовал. Странник находил у него приют, нищий — подаяние, голодный — пропитание, нагой — одежду, печальный — утешение, обидимый — покров, бедный — помощь, больной — пристанище и лечение, сирота и вдовица — защиту. Ради дел милосердия преподобный Евфимий не щадил средств, какими обладала обитель. Его щедрость некоторым казалась расточительностью, и он понуждался благотворить тайно, чтобы не вызвать ропота братии и тем не ввести ее в искушение. Он выкупал должников, не имевших средств откупиться от заимодавцев, и часто прощал свои собственные долги. Во дни народных бедствий его благотворительность была еще шире, еще неистощимей. Неустанный учитель милосердия и правды, он обличал злонравие. Злые судьи боялись его, и одним своим словом он избавлял от насилия неправедно осужденных.

Но всякий грешник, искавший спасения, находил в нем наставника к покаянию. Для своих духовных чад, иноков обители своей, он был мудрым руководителем, являясь в своей богоугодной жизни примером для них и правилом. Он учил их презирать все земное, возлюбить смирение, искать сокровище чистоты и целомудрия. Как мудрый и добрый пастырь, он вел свое стадо к немутному источнику бесстрастия, на чистую пажить воздержания. И братия с любовью и послушанием шли за своим духовным отцом.

Богоугодная подвижническая жизнь святого Евфимия была награждена от Господа даром прозорливости и чудес: своими молитвами он исцелял больных; его запрещения трепетали бесы.

Продлив дни своего угодника, Бог послал ему тихую кончину. Дожив до маститой старости и украсившись сединами, преподобный Евфимий был по-прежнему крепок духом, но тело уже немоществовало. Поняв, что приближается кончина его, он призывает к себе всю братию обители. Видя своего духовного отца столь слабым и близким к смерти, братия преисполнились скорби и рыданий, готовые, если бы можно было, умереть вместе с Евфимием, по великой любви к нему. Некоторые из учеников, опасаясь за будущую судьбу обители, говорили старцу: «Вот, отче, ты оставляешь нас сирыми и отходишь к Господу. И когда тебя не будет с нами, оскудеет место сие». «Не скорбите обо мне, — ответил преподобный, но знайте: если я приобрету некоторое дерзновение перед Богом и делание мое угодно будет Ему, то не только не оскудеет место это, но по кончине моей распространится еще более, если только будете иметь любовь между собою».

Братия не могли удержаться от умиленных рыданий. Утешая их, святой продолжал: «Не скорбите же в день упокоения моего. Уже время мне почить о Господе. А вас я предаю Богу, и да сохранит Он вас от всякого уловления вражия».

Многое и другое говорил он в утешение и ободрение. Но час кончины его приближался. Видя это, братия подходят к нему, целуют его, и каждый со слезами просит у него последнего благословения. А он, как любящий отец, всех лобызал, ласкал, всем давал последнее благословение, но и сам у всех просил прощения. Перед самой кончиной приобщившись Святых Таин, он предал святую свою блаженную душу Господу Богу, Которого так возлюбил от ранней юности. Келлия его наполнилась благоуханием. Изможденное многолетними постами тело его было светлее, чем у живого; казалось, что преподобный не умер, но спит. В скорби и слезах осиротелая обитель готовилась к погребению своего духовного отца и пастыря. Возложив тело на одр, иноки на своих главах внесли его в храм с подобающей честью в сопровождении всей братии и, отпев, погребли под стеною Преображенской церкви, в том гробе, который при основании храма преподобный заложил собственными руками. Скончался святой Евфимий 88 лет от роду, 1 апреля 1404 года.

Но, оставив земную жизнь, преподобный Евфимий не оставил без покровительства свою обитель. Об этом свидетельствовали совершавшиеся у его гробницы чудеса, а сто с небольшим лет спустя после его смерти обитель была утешена обретением его нетленных мощей. Это случилось при архимандрите Кирилле. Кирилл был муж рассудительный в иноческих и мирских делах и впоследствии занимал Ростовскую архиепископскую кафедру. С великою ревностью заботился он о поддержании благоустройства монастырского.
И пришла ему благая мысль: перестроить старый каменный храм во имя Преображения Господня, основанный еще святым Евфимием. Посоветовался архимандрит с братией, и нашли они, что прежний храм и ветх, и тесен. Решили,
с помощью Божией, воздвигнуть церковь больших размеров. Приступили к работам и, когда копали ров с правой стороны, нашли гроб, обложенный тремя камнями и покрытый сверху досками. Рабочие сообщили об этом настоятелю. Архимандрит Кирилл повелел ударить в било, и собрались братия, радуясь великой радостью. Настоятель же поспешил к епископу Нифонту и рассказал о случившемся. Епископ прославил премудрость и милость Божию и, прибыв в монастырь с собором духовенства и иноков, поклонился гробу блаженного. Воздав хвалу Богу, прославляющему преподобных Своих, открыли гроб и увидели лицо святого Евфимия. Оно было светло; тело нисколько не изменилось, а одежды были как будто вчера надеты. Облобызав мощи, снова покрыли гроб досками и, совершив отпевание, поставили в храме Преображения у стены, на том месте, где они почивают и теперь, устроив над гробом каменную раку. Это было 4 июля 1507 года. Новый каменный храм отстроен и освящен в 1511 году, при державе великого князя Василия Иоанновича. Обретение мощей преподобного Евфимия положило начало его церковному прославлению.

Господь прославил Своего угодника преподобного Евфимия даром чудес.

В конце XV столетия архимандритом Суздальской Евфимиевой обители был также Евфимий, по прозвищу Подрез. Постриженник чужой обители (Иосифо-Волоколамской), этот архимандрит отличался дурным характером и нравом: «жил не по Боге», говорил жизнеописатель преподобного, нарушил мо­настырский устав, как наемник не радел о подчиненной братии; монастырь представлял тогда печальное зрелище: архимандрит всех братий бил, бранил, хулил, превозносил одного себя. Христолюбцы, наблюдая все происходящее в обители, оставили ее — усердие и щедрость их ослабели. Наконец, Евфимий решился на позорное преступление: выкрал монастырские деньги, одежды и книги и ночью тайно от всех бежал. Но прп. Евфимий наказал святотатца и разорителя своей обители. Недалеко отошел вор от монастыря и скрылся, но на него напал тяжкий сон и расслабление до такой степени, что он не мог двинуться. Между тем в ту же ночь чудотворец явился нескольким братиям обители и указал, где находится их архимандрит. Братия удивились, пошли к его келлии и не нашли его, тогда бросились к открытому в сновидении месту и нашли архимандрита Евфимия с награбленным имуществом в сильной лихорадке и полном расслаблении. Страх и ужас напали на виновного, он трепетал от позора, болезни и ожидаемого наказания. Во всем повинился он братии и просил у них прощения. Его привели в монастырь, к раке святого, и недавний грозный начальник смиренно, во всеуслышание, каялся в своих грехах от рождения, прося у преподобного Евфимия прощения и исцеления. Это происходило перед литургией, когда в церковь сошлись уже братия и миряне. И как только диакон начал читать Евангелие, архимандрит Евфимий получил полное исцеление. После того он вернулся на место своего пострижения — в обитель преподобного Иосифа Волоколамского.

В 1501 году, при архимандрите Константине произошел пожар всего монастыря. Это несчастье сильно угнетало начальника обители мыслью, что святой Евфимий покарал монастырь за какое-нибудь нарушение устава, завещанного угодником Божиим. Но один инок успокоил Константина рассказом, что видел во сне явление преподобного, поведавшего о полной неповинности архимандрита. Слышав это, повеселел сердцем архимандрит и бодро возводил постройку келлии на деньги доброхотных дателей на погорелую обитель. В этих трудах и заботах он и скончался.

Его место заступил архимандрит Кирилл, бывший иноком в той же обители прп. Евфимия. При нем последовало открытие мощей преподобного. По обретении мощей преподобного Евфимия чудеса полились еще обильнее.

К раке его приведен был боярин именем Афанасий, одержимый бесом. Больной много говорил неподобного. Архимандрит с братией молились за бесновавшегося, он исцелился и стал разумен, как и до болезни. Благодарный боярин постригся в иночество под именем Аврамия.

Был еще и другой бесноватый боярин, новгородец. С исцелением его пришлось преодолеть большое затруднение. Больной приходил в необыкновенно буйственное состояние от представлявшихся ему многих бесов, которые бросались на него с копьями всякий раз, как больного подводили к раке святого. Никакая сила не могла сдержать страдавшего: он вырывался и выбегал из храма. Порою и сам больной молился словами: «Господи, помилуй меня; и помогите мне, святые чудотворцы», — но тогда еще сильнее нападали на него бесы. И вот однажды, когда его стали подводить к раке святого, внезапно засиял свет над гробом преподобного и больному предстало явление святителя Николая Чудотворца вместе с преподобным Евфимием: у раки был чудотворный образ святителя Николая. Этот свет, озаривший раку святого, рассеял нападавших бесов, и больному слышался голос: «Человече, оставляются тебе грехи», — и повелевалось этим голосом войти в церковь за литургией и принять исцеление. Только тогда больному удалось припасть к раке с горячей молитвой к своим заступникам — преподобному Евфимию и святителю Николаю, и больной удостоился полного исцеления. Пробыв несколько дней с благодарственной молитвой в монастыре, боярин, дав вклад свой, возвратился домой совсем здоровым.

Еще было чудо с исцелением отрока Иоанна, принесенного на одре расслабленным. Больной страдал уже три года и по молитвам преподобного возвратился домой исцеленным.

В монастыре преподобного Евфимия был келарь Киприан. Он впал в такую гордыню, что не стеснялся в злонравии своем и оскорблял всю братию, пищу в братской трапезе довел до оскудения, а всю свою келарскую службу обратил на своих гостей, тогда как, по завету преподобного Евфимия, гости пользовались трапезой наравне и заодно с братией, и трапеза полагалась непременно общей всем за исключением особых случайностей, требовавших обособления по нужде. Поднялось возмущение в братии. Не стал того больше терпеть преподобный и явился келарю в грозном видении, с жезлом в одной руке и зажженной свечей в другой. Келарь, объят страхом, обещал исправиться. Но наутро, когда пришел в себя от страха, решил, что все это было пустым мечтанием ума и продолжал свой злой обычай. Тогда преподобный покарал Киприана болезнью, от которой расслабли все члены его тела. И, придя в покаяние, взмолился келарь, чтобы несли его к раке преподобного. Там горячо молился он, пока не был исцелен святым.

Старец Патрикий рассказал следующее чудо над ним, когда он был еще мирянином, пребывая в обители святого и служа на потребу братии. Случилось ему простудиться и получить лихорадку. И стал не в состоянии Петр (мирское имя Патрикия) служить братии монастыря. Он был монастырским рыболовом и, как старший, распоряжался всей дружиной рыболовов — в приписанном к обители св. Евфимия Гороховецком монастыре святого Василия Кесарийского на Клязьме. Рыбная ловля была важнейшей доходной статьей в монастыре, и Петр со своей дружиной был очень нужный человек. Преподобный явился ему в видении, осенил его крестом и сказал: «Не сетуй, чадо Петре, не скорби, но будь здоров и держи ряд службы своей». Проснувшись, Петр чувствовал себя здоровым и больше не занемогал».

Был еще человек, радевший монастырю преподобного Евфимия и живший в одном селе, под Суздалем. Звали его Симеоном. Имел он несчастье помешаться в уме: бесы являлись ему и повергали в неописанный ужас. Друзья больного привели его в обитель к чудотворной раке преподобного. Пели молебны. Точно благодать вселилась в сердце больного. И стал он по-прежнему здоров.

Боярин Димитрий Перепечин имел сильную веру к преподобному. Вдруг как-то нашло на боярина, и он сошел с ума. И до того обезумел, что не узнавал никого из своих семейных, не мог распознаваться в дому своем, когда ему нужно куда-либо идти. К тому же и бесы страшили его в привидении. Приятели боярина отправили его с отроками в обитель преподобного Евфимия. Больного сдали монастырским старцам, которые и приставили к нему Сильвестра, дивного старца по своим добрым делам и много лет проживавшего в обители. Старец наблюдал, чтобы больного ежедневно приводили к чудотворной раке преподобного. Бились немало с исступленным; он приходил в такое неистовство, что рвал даже путы, которыми связывали его, вырывался и убегал из церкви. В одну из церковных служб больной вдруг пришел в себя, проливал реки слез, горячо молился святому и благодарил за исцеление.Житель одного селения жестоко заболел: лихорадка напала на него и трясла шесть месяцев, так что ждали его кончины. Но он имел веру в целебную силу медового кваса, приготовлявшегося в монастыре преподобного Евфимия.
В большую славу вошел этот медовый квас чудотворца, так как пившие его исцелялись от различных недугов. И послал, наконец, страдавший своего брата за медовым квасом чудотворца Евфимия. Прибыв в монастырь, брат отслужил за болящего молебны, взял целительный квас и отправился с ним обратно к больному. На дороге бес попутал брата: квас он выпил сам, а к больному решил позвать кудесников, врачующих болезни. От кваса брат впал в исступление. И явился ему некто белоризец в шапке, с седой бородой, упрекал его
в поступке и настаивал на покаянии в обители. Брат вернулся в обитель, покаялся, стал опять здоров умом и привез больному медовый квас. Больной по молитве к преподобному выпил квас медовый, и привиделось ему, как будто стоит он
в обители, у раки святого Евфимия, и светолепный белоризец в шапке положил руку на главу ему и говорит: «Не сетуй, не скорби, человече, что потрудился ты в немощи своей и от сего часа будь здоров, по вере твоей». Очнувшись, больной стал чувствовать себя совершенно здоровым.

Был в Стародубе-Ряполовском некий князь, именем Василий Кривоборский. Разжигаемый бесом, он был гневен и всей силой своего гнева обрушился на монастырь прп. Евфимия. Одно из монастырских владений было смежным
с вотчиной князя Василия, и князь заповедал своим слугам чинить всякие обиды монастырскому владению. Насилиям и разным пакостям монастырским селянам, всевозможным пререканиям с монастырем не было и конца от княжеских слуг. Сам же князь, как зверь рыкающий, пришел в обитель святого Евфимия и, преисполненный ярости, с угрозами напал на архимандрита Иова с братией, никого не щадя из них. Однако, справив молебны и приложившись к раке преподобного, ушел из обители, в чрезмерной гордости своей похваляясь в большую нужду привести обитель. Архимандрит с братией прилежно молились преподобному защитить свой монастырь от княжеской ярости, и молитвам их скоро внял чудотворец. На пути из монастыря в свою вотчину, при наступлении ночи впал князь в лютую болезнь: необыкновенный жар вступил в тело князя, все члены его расслабли, так что заболевший лежал пластом, и ужас обуял его душу. Едва успели слуги помочь князю Василию добраться ночью до некоторого селения, принадлежащего епископу Суздальскому, под названием Павловское, верстах в семи от города и обители. Князя устроили там на одре в одном из домов селения совсем уже в исступлении, вне себя. И явился ему в видении старец и страшно грозился обидчику монастыря — лютой смертью, если он не вернется к раке святого с покаянием и смирением. Придя в себя, стал князь в стенании и рыдании метаться и приказал слугам нести его в обитель в ту же ночь. В обитель принесли его совсем без памяти. Благоговейный архимандрит Иов, священноиноки и старцы молитвой своей за больного добились, наконец, того, что князь пришел в себя, вернулись его силы телесные. Приложившись к чудотворной раке святого, он стал совсем здоров и покаялся перед всеми в своем окаянстве, восхваляя чудесную силу преподобного. Получив прощение от архимандрита и братии, князь Василий обещал помогать обители и, сделав вклад в монастырь, примиренный, отправился восвояси.

Чудеса преподобного Евфимия послужили основанием для местного почитания его. Обретение нетленных мощей в 1507 году было началом его церковного прославления. Во второй четверти XVI века инок Спасо-Евфимиева монастыря Григорий составил житие и службу преподобному. На Московском Соборе 1549 года это прославление угодника Божия было закреплено высшей церковной властью. В настоящее время празднование преподобному Евфимию Суздальскому общецерковное.

Неложным оказалось слово святого Евфимия, что не оскудеет обитель его. Вот уже более пяти с половиной веков существует она. Прославленная еще при жизни своего основателя, по смерти его обитель стала глубоко чтимою святыней всего Суздальского края. Князья суздальские, их потомки, как и частные лица щедро одаряли ее вотчинами, вкладами и деньгами; московские государи покровительствовали ей. Обитель процветала и к концу XVI века была одним из бо­гатейших русских монастырей. Выпадали на ее долю и невзгоды. В 1445 году у стен ее произошла битва русских с татарами, окончившаяся тяжким поражением русской рати и пленом великого князя Василия Васильевича Темного. Побе­дители два дня пировали в монастыре и при уходе разграбили его. Еще больший разгром потерпела обитель в Смутное время, в начале XVII века. При царе Василии Иоанновиче Шуйском и втором самозванце Суздалем овладели польско-литовские отряды пана Лисовского, и Евфимиев монастырь был прев­ращен паном Лисовским в укрепленный лагерь. Поляки и литовцы за время пребывания в Суздале не только опустошили монастырь, но разграбили и монастырские вотчины. С концом Смуты монастырь опять достигает благосос­тояния.

Основанная в то время, когда Русь вела тяжкую борьбу с татарами за свое существование, и содействовавшая тогда молитвами своего святого основателя победе родины над ее врагами, обитель преподобного Евфимия оказала Русской земле духовную поддержку и в другую опасную для Русского государства пору. Это бы на исходе тех Смутных лет, в течение которых обитель пострадала от отряда Лисовского. Когда в 1612 году Нижегородское земское ополчение двигалось к Москве спасать столицу и родину от поляков и самозванцев, главный вождь этого ополчения, князь Димитрий Михайлович Пожарский, благоговевший к памяти святого Евфимия, возымел намерение помолиться у гроба преподобного. Во время переходов от Ярославля к Ростову Димитрий Михайлович, поручив временно войско князю Хованскому и Косме Минину, направился в Суздаль просить благословения и помощи у Бога и Его святого угодника на начатое им великое дело спасения отечества. Укрепленный молитвой и заступлением преподобного Евфимия, князь Пожарский вернулся к ополчению и продолжал поход, спасший Россию. Воистину святой Евфимий — «второй Сергий», как говорится в службе ему.

Князь Димитрий Пожарский скончался в 1642 году и был погребен в Спасо-Евфимиевом монастыре, в родовой усыпальнице князей Пожарских и Хованских, находящейся около алтаря того Преображенского собора, в котором почивают мощи святого Евфимия.

Тропарь, глас 3

Яко светозарная звезда, пришел еси от востока на запад, оставив отечество твое Нижний Нов град, и дошед богоспасаемаго града Суждаля, в нем обитель сотворил еси и собрал еси монахов множества; и прием дар чудес от Бога, отче Евфимие, был еси о Христе собеседник и спостник преподобному Сергию, с нимже у Христа Бога испроси здравие и спасение, и душам нашим велию милость.

Кондак, глас 2

Волнений множество невлажно преходя, безплотныя враги струями слез твоих погрузил еси, богомудре Евфимие преподобне, тем и чудес дар приял еси; моли непрестанно о всех нас.

Во славу Божию и на пользу ближнего !

18 ИЮЛЯ -Память:

Прмцц. вел. кн. Елисаветы и инокини Варвары (1918).

Преподобномученица великая княгиня Елисавета родилась 20 октября 1864 года
в протестантской семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории. В 1884 году она вышла замуж за великого князя Сергея Александровича, брата императора Российского Александра III.

Видя глубокую веру своего супруга, великая княгиня всем сердцем искала ответа на вопрос: какая же религия истинна? Она горячо молилась и просила Господа открыть ей Свою волю. 13 апреля 1891 года, в Лазареву субботу, над Елисаветой Феодоровной был совершен чин принятия в Православную Церковь. В том же году великий князь Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы.

Посещая храмы, больницы, детские приюты, дома для престарелых и тюрьмы, великая княгиня видела много страданий. И везде она старалась сделать что-либо для их облегчения. После начала в 1904 году русско-японской войны Елисавета Феодоровна во многом помогала фронту, русским воинам. Трудилась она до полного изнеможения.

5 февраля 1905 года произошло страшное событие, изменившее всю жизнь Елисаветы Феодоровны. От взрыва бомбы революционера-террориста погиб великий князь Сергей Александрович. Бросившаяся к месту взрыва Елисавета Феодоровна увидела картину, по своему ужасу превосходившую человеческое воображение. Молча, без крика и слез, она начала собирать и класть на носилки части тела горячо любимого еще несколько минут назад живого мужа.

В час тяжелого испытания Елисавета Феодоровна просила помощи и утешения у Бога. На следующий день она причастилась Святых Таин в храме Чудова монастыря, где стоял гроб супруга. На третий день после гибели мужа Елисавета Феодоровна поехала в тюрьму к убийце. Она не испытывала к нему ненависти. Великая княгиня хотела, чтобы он раскаялся в своем ужасном преступлении и молил Господа о прощении. Она даже подала государю прошение о помиловании убийцы.

Елисавета Феодоровна решила посвятить свою жизнь Господу через служение людям и создать в Москве обитель труда, милосердия и молитвы. Она купила на улице Большая Ордынка участок земли с четырьмя домами и обширным садом. В обители, которая была названа Марфо-Мариинской в честь святых сестер Марфы и Марии, были созданы два храма — Марфо-Мариинский и Покровский, больница, впоследствии считавшаяся лучшей в Москве, и аптека, в которой лекарства отпускались бедным бесплатно, детский приют и школа. Вне стен обители был устроен дом-больница для женщин, больных туберкулезом.

10 февраля 1909 года обитель начала свою деятельность. 9 апреля 1910 года за всенощным бдением епископ Дмитровский Трифон по чину, разработанному Святейшим Синодом, посвятил насельниц в звание крестовых сестер любви и мило­сердия. Сестры дали обет, по примеру инокинь, проводить девственную жизнь в труде и молитве. На следующий день за Божественной литургией святитель Владимир, митрополит Московский и Коломенский, возложил на сестер восьмиконечные кипарисовые кресты, а Елисавету Феодоровну возвел
в сан настоятельницы обители. Великая княгиня сказала в тот день: «Я оставляю блестящий мир.., но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир —
в мир бедных и страдающих».

В Марфо-Мариинской обители великая княгиня Елисавета Феодоровна вела подвижническую жизнь: спала на деревянной кровати без матраса, часто не более трех часов; пищу употребляла весьма умеренно и строго соблюдала посты;
в полночь вставала на молитву, а потом обходила все палаты больницы, нередко до рассвета оставаясь у постели тяжелобольного. Она говорила сестрам обители: «Не страшно ли, что мы из ложной гуманности стараемся усыплять таких страдальцев надеждой на их мнимое выздоровление? Мы оказали бы им лучшую услугу, если бы заранее приготовили их к христианскому переходу в вечность».

Без благословения духовника обители протоиерея Митрофана Серебрянского и без советов старцев Оптиной Введенской пустыни и других монастырей она ничего не предпринимала. За полное послушание старцу она получила от Бога внутреннее утешение и стяжала мир в своей душе.

С начала первой мировой войны великая княгиня организовала помощь фронту. Под ее руководством формировались санитарные поезда, устраивались склады лекарств и снаряжения, отправлялись на фронт походные церкви.

Отречение императора Николая II от престола явилось большим ударом для Елисаветы Феодоровны. Душа ее была потрясена, она не могла говорить без слез. Елисавета Феодоровна видела, в какую пропасть летела Россия, и горько плакала о русском народе, о дорогой ей царской семье.

В ее письмах того времени есть следующие слова: «Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, помочь ему. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Мы должны устремить свои мысли к Небесному Царствию и сказать с покорностью: “Да будет воля Твоя”».

Великую княгиню Елисавету Феодоровну арестовали на третий день Святой Пасхи 1918 года, в Светлый вторник. В тот день святитель Тихон служил в обители.

С ней разрешили поехать сестрам обители Варваре Яковлевой и Екатерине Янышевой. Их привезли в сибирский город Алапаевск 20 мая 1918 года. Сюда же были доставлены великий князь Сергей Михайлович и его секретарь Феодор Ми­хайлович Ремез, великие князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей. Спутниц Елисаветы Феодоровны отправили в Екатеринбург и там отпустили на свободу. Но сестра Варвара добилась, чтобы ее оставили при великой княгине.

5/18 июля 1918 года узников ночью повезли в направлении деревни Синячихи. За городом, на заброшенном руднике, и совершилось кровавое преступление. С площадной руганью, избивая мучеников прикладами винтовок, палачи стали бросать их в шахту. Первой столкнули великую княгиню Елисавету. Она крестилась и громко молилась: «Господи, прости им, не знают, что делают!»

Елисавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сильно израненная, она оторвала от своего апостольника часть ткани и сделала перевязку князю Иоанну, чтобы облегчить его страдания. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты, слышал, как в глубине шахты звучала Херувимская песнь, — это пели мученики.

Несколько месяцев спустя армия адмирала Александра Васильевича Колчака заняла Екатеринбург, тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елисаветы и Варвары и у великого князя Иоанна пальцы были сложены для крестного знамения.

При отступлении Белой армии гробы с мощами преподобномучениц в 1920 году были доставлены в Иерусалим. В настоящее время их мощи почивают в храме рав­ноапостольной Марии Магдалины у подножия Елеонской горы.

Преподобномученица инокиня Варвара была крестовой сестрой и одной из первых насельниц Марфо-Мариинской обители в Москве. Будучи келейницей и сестрой, самой близкой к великой княгине Елисавете Феодоровне, она не превозносилась и не гордилась этим, а была со всеми добра, ласкова и обходительна, и все любили ее. В Екатеринбурге сестру Варвару отпустили на свободу, но и она, и другая сестра Екатерина Янышева просили вернуть их в Алапаевск.
В ответ на запугивания Варвара сказала, что готова разделить судьбу своей матушки-настоятельницы. Как более старшую по возрасту, в Алапаевск вернули ее. Мученическую кончину она приняла в возрасте около 35-ти лет.

Память преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары совершается 5/18 июля и в день Собора новомучеников и исповедников Российских.

ФОТОГРАФИИ : http://www.orthodox-jerusalem.ru/news/s … -09-02-109

Преподобный Сергий еще при жизни, будучи во плоти, сподобился иметь общение с бесплотными. Сие произошло таким образом. Однажды святой игумен совершал Божественную литургию вместе с братом своим Стефаном и племянником Феодором. В церкви тогда среди прочих находился также Исаакий молчальник. Со страхом и благоговением, как и всегда, совершал святой великое таинство. Вдруг Исаакий видит в алтаре четвертого мужа, в чудно блистающих ризах и сияющего необычайным светом; при малом входе с Евангелием небесный сослужитель следовал за преподобным, лицо его сияло как снег, так что невозможно было взирать на него. Чудное явление поразило Исаакия, он отверз уста свои и спросил рядом стоящего с ним отца Макария:

– Что за дивное явление, отче? Кто сей необыкновенный муж?

Макарий же, не менее украшенный добродетелями, также был сподоблен сего видения; изумленный и пораженный сим, он отвечал:

– Не знаю, брате; я и сам ужасаюсь, взирая на такое дивное явление; не пришел ли разве какой священнослужитель с князем Владимиром?

Князь Владимир Андреевич 15 в то время был в церкви вместе с своими боярами; старцы спросили у одного из них, не приходил ли с князем иерей; спрошенный ответил, что с князем не было священника. Тогда иноки поняли, что с преподобным Сергием сослужит ангел Божий. По окончании литургии названные ученики святого приступили к нему и спросили его о сем. Сначала игумен не хотел открывать им тайны:

– Какое необычайное явление видели вы, чада? Служили литургию Стефан, Феодор и я грешный; более никого не было.

Ученики же продолжали просить его; тогда преподобный сказал им:

– Чада, если Сам Господь Бог открыл вам, то могу ли я утаить сие? Тот, кого вы видели, был ангел Господень; не только ныне, но и всегда, когда мне недостойному приходится совершать литургию, он, Божиим изволением, служит вместе со мною. Вы же строго храните сие втайне, пока я жив.

Среди учеников преподобного был один по имени Андроник, происходивший из того же города Ростова, откуда был рядом и сам преподобный. Еще в юных летах он пришел к блаженному отцу Сергию в монастырь и был принят им в число иноков. Здесь он подвизался много лет, украсил себя многими добродетелями и подъял много трудов; посему и святой сильно любил своего ревностного ученика и усердно молился о нем Господу. В то время митрополитом Московским был еще святой Алексий; тесная дружба и узы братской любви соединяли сего святителя с блаженным Сергием; они часто вели душеполезные беседы, нередко святой митрополит спрашивал совета у преподобного игумена. Однажды, посетив монастырь, Алексий сказал Сергию:

– Возлюбленный, хочу просить у тебя одного благодеяния и думаю, что ты по любви ко мне не откажешь в моей просьбе.

Старец же отвечал архиерею:

– Владыко святый, мы все в твоей власти, ничто тебе не возбранено в сей обители.

Тогда митрополит сказал:

– Я хочу, с Божией помощью, построить монастырь. Ибо, когда мы плыли из Константинополя, поднялась сильная буря, так что корабль должен был потонуть, и нам грозила гибель. Все начали молиться Богу; также и я стал просить Его, чтобы Он избавил нас от предстоящей смерти. При сем я дал обет построить храм во имя того святого, память коего празднуется в тот день, когда Господь дарует нам высадиться на берег. С того часа буря прекратилась, наступила тишина, и мы достигли берега 16 августа 16; теперь хочу исполнить свой обет – построить церковь во имя Господа нашего Иисуса Христа, в честь Нерукотворенного Его образа; при ней хочу устроить и монастырь, и в нем ввести в общежитие. Посему прошу тебя, дай мне возлюбленного ученика твоего Андроника.

Святой с готовностью исполнил просьбу митрополита. Пожертвовав на монастырские нужды, Алексий отправился в Москву и здесь на берегах Яузы основал монастырь 17. где старейшинство поручил вышеназванному Андронику. Спустя несколько времени сам преподобный Сергий прибыл в новую обитель; благословив ученика своего, он сказал:

– Господи, призри с небеси на место сие и посети его Своею милостию.

Тот же святитель Алексий, благодаря Господа за исцеление по его смиренным молитвам татарской царицы Тайдулы, основал другой монастырь в Москве – в память Чуда архистратига Михаила 18; и для сей Чудовской обители митрополит испросил у Сергия нескольких старцев.

Имя преподобного связано с основанием еще одного монастыря в Москве, именно Симоновского 19. Вышеупомянутый Феодор, племянник Сергия, долго время пребывал в обители великого подвижника, процветая добродетелями, изнуряя плоть свою воздержанием. Никогда ничего он не скрывал от своего наставника игумена, но исповедовал ему всякий помысл. Когда он уже был священноиноком, он пожелал основать где-либо монастырь; о сем он и рассказал преподобному Сергию. Спустя некоторое время святой Сергий, видя в сем изволение Божие, благословил Феодора и отпустил его, а также некоторых из братии. Нашедши одно место близ реки Москвы, Симоново, Феодор помыслил основать здесь обитель. Когда преподобный услышал о том, то пришел, благословил Феодора и похвалил его намерение. Феодор построил церковь во имя Пречистой Владычицы нашей Богородицы, в честь Ее славного Рождества; устроив здесь монастырь, Феодор и в нем ввел общежитие. Слава о добродетельной жизни Феодора стала широко распространяться, число иноков его обители всё возрастало. Сам преподобный Сергий неоднократно посещал сию обитель и принимал, по преданию, участие в трудах братии. Спустя некоторое время преподобный Феодор был возведен в сан архиепископа Ростовского и своими добродетелями светло сиял там подобно яркому светильнику до самой своей кончины, бывшей 28 ноября 1394 года.

Не только в Москве, но и во многих других местах возникали обители, сии светочи истинной веры, основанные учениками преподобного Сергия или же устроенные самим великим подвижником. Так великий князь Димитрий Иоаннович, желая воздвигнуть монастырь в Коломне на месте, называемом Голутвино, усердно просил святого Сергия благословить то место и воздвигнуть церковь. Тронутый такою верою великого князя и движимый любовью к нему, преподобный отправился в Коломну пешим – он всегда имел такой обычай – благословил то место и воздвиг там церковь во имя святого Богоявления. ПО просьбе великого князя он дал для новой обители одного из своих учеников священноинока Григория, мужа благоговейного и благочестивого; вскоре и сия обитель, где также было установлено общежитие, Божией благодатью, процвела во славу Единого, в Троице славимого Бога 20.

По просьбе другого князя, Владимира Андреевича, преподобный благословил место в Серпухове для монастыря в честь Зачатия Пресвятой Богородицы. В сей монастырь, называемый Высоцким, святой послал строителем одного из своих самых любимых учеников Афанасия, сильного в Божественном Писании, отличавшегося необыкновенным послушанием и другими добродетелями и много трудившегося над переписыванием книг 21. Так преподобный Сергий, благословляя многие обители и посылая туда своих учеников, трудился на пользу церкви и во славу святого и великого имени господа нашего Иисуса Христа. Равноангельная жизнь преподобного, необычайное его смирение, труды на пользу церкви внушили святому митрополиту Алексию желание – иметь блаженного Сергия своим преемником и заместителем.

Сей достойный пастырь стада Христова, замечая, что уже приближается кончина его, призвал к себе преподобного Сергия и, взяв свой украшенный золотом и драгоценными каменьями архиерейский крест, подал его преподобному. Но великий подвижник, смиренно поклонившись, сказал:

– Прости мне, владыко святой, от юности не был я златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете.

Святой же Алексий сказал ему:

– Возлюбленный, я знаю, что таковым было всегда твое житие; теперь же покажи послушание и приими подаваемое тебе от нас благословение.

При сем он сам возложил на святого крест, а потом начал говорить:

– Ведаешь ли, преподобный, зачем я тебя призвал, и что желаю предложить тебе. Вот, я держал Богом врученную мне Российскую митрополию, сколько Господу было то угодно; но теперь уже близок мой конец, не знаю только дня моей кончины. Я желаю при жизни моей найти мужа, который бы после меня мог пасти Христово стадо, и никого кроме тебя не нахожу. Мне хорошо известно, что и князь, и бояре, и духовенство, – словом все до последнего человека – любят тебя, все станут просить тебя, чтобы ты вступил на архипастырский престол, так как ты один вполне достоин сего. Итак, восприими теперь сан епископский, чтобы после моей кончины быть моим заместителем.

Услышав сии речи, преподобный, почитавший себя недостойным такого сана, сильно смутился духом.

– Прости меня, владыко, – ответил он святителю, – ты хочешь наложить на меня бремя выше моих сил. Сие невозможно: я – грешный и самый последний из всех людей, как же дерзну я воспринять столь высокий сан?

Долго убеждал преподобного блаженный святитель Алексий. Но возлюбивший смирение Сергий остался непреклонным.

– Владыко святой, – сказал он, – если ты не желаешь изгнать меня из сих пределов, то не говори более о сем и не позволяй никому другому досаждать мне такими речами: никто во мне не найдет на сие согласия.

Видя, что святой остается непреклонным, архипастырь перестал говорить ему о сем: он боялся, как бы преподобный не ушел в более отдаленные места и пустыни, и Москва не лишилась бы такового светильника. Утешив его духовной беседою, святитель с миром отпустил его в обитель.

По прошествии некоторого времени святой митрополит Алексий скончался; тогда все усиленно просили Сергия воспринять Российскую митрополию. Но преподобный пребывал непреклонным как адамант. Между тем на архипастырский престол вступил архимандрит Михаил; он дерзнул облечься в святительскую одежду и возложить на себя белый клобук прежде своего посвящения. Полагая, что Сергий воспрепятствует его дерзновенному намерению и сам пожелает занять митрополию, он начал строить козни против преподобного и его обители. Блаженный, узнав о сем, сказал своим ученикам:

– Возносящийся над сею обителью и над нашей худостью Михаил не поучит желаемого и даже не увидит Царяграда, ибо он побежден гордостью.

Пророчество святого сбылось: когда Михаил плыл на корабле в Царьград для посвящения 22, он заболел и скончался, а на престол быв возведен Киприан 23.

Более полутораста лет Русская земля испытывала тяжелое бедствие: более полутораста лет прошло с тех пор, как ею завладели татары. тягостно и унизительно было иго сих грозных завоевателей; частые набеги на целые области, разорение населения, избиение жителей, разрушение церквей Божиих, большая дань – всё сие невыносимым гнетом ложилось на Русскую землю; князья часто должны были ездить на поклон в Орду и там подвергались разным унижениям. Нередко и среди князей происходили разногласия и ссоры, что мешало им объединиться и свергнуть иго иноплеменников.

В сие время Божиим попущением за грехи людские один из ханов татарских, нечестивый Мамай, поднялся на Русь со всеми своими несметными полчищами. Гордый хан хотел даже уничтожить веру православную; в своем высокомерии он говорил вельможам:

– Возьму Русскую землю, разорю христианские церкви и перебью всех князей русских.

Напрасно благочестивый князь Димитрий Иоаннович пытался дарами и покорностью укротить ярость татар; хан был неумолим; уже полчища врагов подобно грозовой туче придвигались к предела земли русской. Великий князь также стал готовиться к походу, но прежде чем выступить в путь, он отправился в монастырь животворящей Троицы, чтобы поклониться Господу и испросить благословения на предстоящий поход у святого игумена сей обители; помолившись усердно пред иконой Пресвятой Троицы, Димитрий сказал преподобному Сергию:

– Ты знаешь, отче, какое великое горе сокрушает меня и всех православных: – безбожный хан Мамай двинул все свои полчища, и вот они идут на мою отчину, чтобы разорить святые церкви и истребить народ русский. Помолись же, отче, чтобы Бог избавил нас от сей великой беды.

Услышав сие, преподобный начал ободрять князя и сказал ему:

– Подобает тебе заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных.

После сего святой старец пригласил князя выслушать Божественную литургию; по окончании ее, Сергий стал просить Димитрия Иоанновича, чтобы он вкусил пищи в его обители; хотя великий князь и спешил отправиться к своему войску, однако он повиновался святому игумену. Тогда старец сказал ему:

– Обед сей, великий князь, будет тебе на пользу. Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венцы победы, но многим – без числа многим сподвижниками твоим готовы венцы страдальцев.

После трапезы преподобный, окропив святой водою великого князя и бывших с ним, сказал ему:

– Врага ожидает конечная гибель, а тебя милость, помощь и слава от Бога. Уповай же на Господа и на Пречистую Богородицу.

Затем, осенив князя честным крестом, преподобный пророчески изрек:

– Иди, господин, небоязненно: Господь поможет тебе против безбожных: победишь врагов своих.

Последние слова он сказал одному только князю; обрадовался тогда защитник Русской земли, и пророчество святого заставило его прослезиться от умиления. В то самое время в обители Сергиевой подвизались два инока Александр Пересвет и Андрей Ослябя: в миру они были воинами, опытными в ратных делах. Сих иноков-воинов и просил великий князь у преподобного Сергия; старец тотчас же исполнил просьбу Димитрия Иоанновича: он приказал возложить на сих иноков схиму с изображением креста Христова:

– Вот, чада, оружие непобедимое: да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!

Тогда великий князь в умилении воскликнул:

– Если Господь мне поможет, и я одержу победу над безбожными, то поставлю монастырь во имя Пречистой Богоматери.

После сего преподобный еще раз благословил князя и окружавших его; по преданию, он дал ему икону Господа Вседержителя и проводил его до самых врат обители. Так святой игумен старался ободрить князя в сие тяжелое время, когда нечестивые враги грозили смести с лица земли имя русское и уничтожить веру православную.

Между тем Русские князья соединились, и собравшееся войско выступило в поход; 7 сентября ополчение достигло Дона, переправилось через него и расположилось на знаменитом поле Куликовом 24, готовое встретить грозного врага. Утром 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы, войско стало готовиться к бою. Перед самой битвой от преподобного Сергия приходит инок Нектарий с двумя другими братиями. Святой игумен хотел укрепить мужество князя: он передает ему благословение Пресвятой Троицы, присылает с иноками Богородичную просфору и грамоту, в коей утешает его надеждою на помощь Божию и предрекает, что господь дарует ему победу. Весть о посланниках Сергиевых быстро разнеслась по полка и вдохновила воинов мужеством; надеясь на молитвы преподобного Сергия, они небоязненно шли на битву, готовые умереть за православную веру и за свою родную землю.

Несметное полчище татарское надвигалось, как туча; уже из среды его выступил богатырь Телебей, громадного роста, отличавшийся необычайной силой. Надменно, подобно древнему Голиафу, он вызывал кого-либо из русских на единоборство. Страшен был грозный вид сего богатыря. Но против него выступил смиренный инок Пересвет. Просившись мысленно со своим отцом духовным, с своим собратом Ослябою, с великим князем, сей доблестный воин Христов с копьем в руках быстро устремился на своего противника; с страшною силою они сшиблись, и оба пали мертвыми. тогда началась ужасная битва; такой сечи еще не бывало на Руси: бились на ножах, душили друг друга руками; тесня один другого, умирали под копытами лошадей; от пыли и множества стрел не было видно солнца, кровь лилась потоками на пространстве целых десяти верст. Много доблестных воинов русских пало в тот день, но вдвое более было побито татар – битва окончилась совершенным поражением неприятелей: безбожные и высокомерные враги бежали, оставив за собою поле битвы, усеянное трупами павших; сам Мамай едва успел убежать с малою дружиною.

Во все время. пока происходила ужасная битва, преподобный Сергий, собрав братию, стоял с нею на молитве и усердно просил Господа, чтобы Он даровал победу православному воинству. Имея дар прозорливости, святой ясно видел как бы перед своими глазами всё то, что было удалено от него на большое расстояние; провидя всё сие, он поведал братии о победе русских, называл павших по именам, сам приносил о них моление. Так Господь всё открыл Своему угоднику.

С величайшей радостью возвратился в Москву великий князь, получивший за столь славную победу над татарами прозвище Донского, и немедленно отправился к преподобному Сергию. Прибыв в обитель, он от всего сердца воздал благодарение господу, "Сильному во бранех", благодарил святого игумена и братию за молитвы, рассказал преподобному подробно о битве, повелел служить заупокойные литургии и панихиды за всех воинов, убиенных на Куликовом поле 25 и сделал щедрый вклад в монастырь. Памятуя об обещании, данном перед битвой – построить монастырь, великий князь при помощи преподобного Сергия, выбравшего место и освятившего храм новой обители, построил монастырь в честь Успения Пресвятой Богоматери на реке Дубенке 26, где также было учреждено общежитие.

Вскоре после сего, наваждением диавола, татары под предводительством нового хана Тохтамыша коварным образом напали на Русскую землю 27; Тохтамыш внезапно захватил Москву, разорил и несколько других городов. Преподобный Сергий удалился в Тверь; страшные враги уже были недалеко от обители, но могущественная десница Божия сохранила монастырь от дерзновенной руки грозных завоевателей: Тохтамыш быстро ушел, когда узнал, что приближается великий князь с своим воинством.

Страшные сами по себе татары были еще страшнее и опаснее для русской земли в то время, когда между князьями происходили различные споры и ссоры за великокняжеский престол и за другие владения. Некоторые из князей вступали даже в союз с врагами русской земли – татарами и литовцами; такими усобицами часто пользовались наши враги, так что русской земле грозила неминуемая гибель; а между тем для спасения ее и отражения грозных неприятелей необходимо было всем тесно сплотиться и крепко оборонять свою родину от иноверных, забыв о всяких взаимных распрях. Для сего было нужно, чтобы власть верховная была в руках у одного великого князя, так чтобы другие князья подчинялись ему и выполняли его волю. Преподобный Сергий и стремился содействовать сему, как до Куликовской битвы, так и после нее, и тем принес великую пользу родной земле. Несколько раз он приходил то к одному, то к другому князю и при Божией помощи своим вдохновенным словом часто прекращал ссоры. Так в 1365 году он посетил Нижний Новгород и склонил князя Бориса Константиновича, захватившего сей город у брата своего Димитрия, повиноваться великому князю Димитрию Иоанновичу, требовавшему возвращения Нижнего Новгорода князю Димитрию.

Преподобный Сергий примирил с великим князем Московским и Рязанского князя – Олега. Последний не раз нарушал договоры, вступая в сношения с врагами земли русской. Димитрий Иоаннович, следуя заповеди Христовой, несколько раз предлагал Олегу мир, но тот отвергал все предложения великого князя. Тогда он обратился к преподобному Сергию с просьбой склонить Олега к примирению. В 1385 году смиренный игумен, по своему обыкновению пешком, отправился в Рязань и долго беседовал с Олегом. Рязанский князь умилился душою: он устыдился святого мужа и заключил с великим князем вечный мир.

Особенную же любовь и уважение питал к преподобному сам Димитрий Иоаннович: часто он обращался за советами к святому игумену, часто приезжал к нему за благословением. Он пригласил Сергия быть восприемником своих детей; даже духовная сего князя скреплена подписью преподобного; в сей духовной навсегда установлен был порядок владения престолом великокняжеским: власть великокняжескую должен был наследовать старший сын.

Вышеупомянутый князь Владимир Андреевич питал к блаженному сыновнюю любовь и великую веру: часто приходил к нему, часто присылал ему в дар что-либо из житейских потребностей. Однажды он, по своему обычаю, отправил слугу с различными яствами в обитель преподобного. На дороге слуга, по наваждению диавола, соблазнился и съел немного из посланных яств. Придя в монастырь, он сказал святому, что сии яства присланы князем. Прозорливый же старец не желал принять их, говоря:

– Зачем, чадо, ты послушался врага, зачем прельстился ты, вкусив от яств, коих тебе без благословения не надлежало касаться?

Обличенный слуга пал в ноги святому старцу и со слезами стал просить у него прощения, раскаиваясь в своем согрешении. Только тогда преподобный принял посланное; он простил слугу, запретив ему делать еще что-либо подобное, и отпустил его с миром, а благоверному князю велел передать благодарность и благословение от обители Пресвятой Троицы.

Многие обращались к преподобному, прося у него помощи и заступления, и Сергий всегда помогал находящимся в бедах и защищал угнетенных и убогих. Около обители жил один скупой и жестокосердный человек; он обидел своего соседа – сироту: отнял у него свинью, не заплатив за нее денег, и велел ее заколоть. Обиженный стал жаловаться преподобному и просил у него помощи; тогда преподобный призвал к себе того человека и сказал ему:

– Чадо, веришь ли ты, что есть Бог? Он Судия праведным и грешным, Отец сирым и вдовицам; Он готов на отмщение, – но страшно впасть в Его руки. Как же мы не страшимся отнимать чужое, обижать ближнего и творить всякое зло? Ужели мы еще не довольны тем, что Он дает нам по Своей благодати, когда прельщаемся чужим добром? Как можем мы презирать Его долготерпение? Разве мы не видим, что творящие неправду становятся неимущими, домы их пустеют и память о них исчезает навсегда; и в будущем веке их ждет мучение бесконечное.

И долго еще поучал святой сего человека и велел ему отдать сироте должную цену, прибавив:

– Никогда не притесняй сирот.

Тот человек раскаялся, обещал исправиться и отдать деньги своему соседу; но спустя несколько времени он изменил свое намерение и не отдал сироте денег. И вот, войдя в клеть, где было мясо зарезанной свиньи, вдруг видит он, что все оно изъедено червями, хотя был тогда мороз. Объятый страхом, он тотчас же заплатил сироте что следовало, а мясо выбросил собакам.

Однажды прибыл в Москву из Царяграда некий епископ; он много слышал о святом угоднике Божием, но не верил сему.

– Может ли, – думал он, – появиться в сих странах такой великий светильник?

Рассуждая так, он задумал отправиться в обитель и самому посмотреть на старца. Когда он приближался к монастырю, им овладел страх; а лишь только он вошел в обитель и взглянул на святого, тотчас же ослеп. Тогда преподобный взял его за руку и ввел в свою келлию. Епископ со слезами начал умолять Сергия, поведал ему о своем неверии, просил о прозрении, каялся в своем согрешении. Смиренный игумен прикоснулся к его глазам, и епископ тотчас же прозрел. Тогда преподобный кротко и мягко стал беседовать с ним и говорил, что не следует возноситься; епископ же, прежде сомневавшийся, стал теперь всех уверять, что святой воистину человек Божий, и что Господь сподобил его узреть земного ангела и небесного человека. С подобающей честью проводил епископа преподобный из своего монастыря, и он возвратился к себе, прославляя Бога и Его угодника Сергия.

Однажды ночью блаженный Сергий стоял пред иконою Пречистой Богородицы, совершая свое обычное правило, и, взирая на святой лик Ее, так молился:

– Пречистая Матерь Господа нашего Иисуса Христа, заступница и крепкая помощница человеческому роду, будь за нас недостойных Ходатаицей, молися всегда Твоему Сыну и Богу нашему, да призрит на святое сие место. Тебя, Матерь сладчайшего Христа, призываем на помощь рабы Твои, Ибо ты для всех пристанище и надежда.

Так преподобный молился и воспевал благодарственный канон Пречистой. Окончив молитву, он присел на короткое время для отдохновения. Вдруг он изрек своему ученику Михею:

– Чадо, бодрствуй и трезвись! в сей час к нам будет неожиданное и чудесное посещение.

Лишь только он произнес сии слова, внезапно послышался голос, говорящий:

– Се, грядет Пречистая.

Услыхав сие, святой поспешно вышел из келлии в сени; здесь осиял его великий свет ярче солнечного сияния, и он сподобился узреть Пречистую, сопровождаемую двумя Апостолами Петром и Иоанном: необычайный блеск окружал Богоматерь. Не вынося столь чудного сияния, святой пал ниц. Пречистая же прикоснулась к святому Своими руками и сказала:

– Не ужасайся, избранник Мой! Я пришла посетить тебя, ибо услышаны твои молитвы об учениках. Не скорби больше об обители сей: отныне она будет иметь изобилие во всем не только при твоей жизни, но и по отшествии твоем к Богу. Я же никогда не оставлю места сего.

Изрекши сие, Пречистая Богоматерь стала невидима. Святой был поражен великим страхом и трепетом. Придя в себя чрез несколько времени, он увидел, что ученик его лежит как мертвый. Святой поднял его; тогда Михей стал кланяться в ноги старцу, говоря:

– Отче, Господа ради, расскажи мне, что это за чудное явление; едва душа моя не разлучилась с телом, столь дивно было сие видение.

Святой же был объят великой радостью; даже лицо его сияло от несказанного ликования; он не мог промолвить ничего другого, как только:

– Чадо, помедли немного, ибо и во мне от чудного видения трепещет душа!

И некоторое время преподобный стоял молча; после сего он сказал своему ученику:

– Позови ко мне Исаака и Симона!

Когда они пришли, то святой рассказал им всё по порядку, как он видел Пречистую Богородицу с Апостолами и что Она изрекла ему. Услышав сие, они исполнились великой радости, и все вместе совершили молебен Богородице; святой же провел без сна всю ту ночь, размышляя о милостивом посещении Пречистой Владычицы.

Однажды преподобный совершал Божественную литургию. Вышеупомянутый ученик его Симон, муж испытанной добродетели, тогда был екклисиархом. Вдруг он видит, что по святому престолу носится огонь, озаряя алтарь и окружая служащего Сергия, так что святой был объят пламенем с головы до ног. А когда преподобный приступил к принятию Христовых Таин, огонь поднялся и, свившись, как бы некая дивная пелена, погрузился в святую чашу, из коей и причастился сей достойный служитель Христов святой Сергий. Видя сие, Симон пришел в ужас и стоял в безмолвии. Причастившись, Сергий отошел от святого престола и, поняв, что Симон сподобился видения, призвал его и спросил:

– Чадо, чего так устрашилась душа твоя?

– Отче, я узрел чудное видение: я видел благодать Духа Святого, действующую с тобою.

Тогда преподобный запретил ему рассказывать о сем кому-либо, сказав:

– Не говори о сем никому, пока господь не призовет меня к Себе.

И оба они стали горячо благодарить Творца, явившего им такую милость.

Прожив много лет в большом воздержании среди неусыпных трудов, совершив много славных чудес, преподобный достиг глубокой старости. Ему исполнилось уже семьдесят восемь лет. За шесть месяцев до кончины, провидев свое отшествие к Богу, он призвал к себе братию и поручил руководить ею своему ученику Никону 28: сей хотя и был молод летами, но был умудрен опытностью духовной. Во всё время своей жизни сей ученик подражал своему учителю и наставнику преподобному Сергию. Сего-то Никона святой и назначил игуменом, а сам предался совершенному безмолвию и стал готовиться к отшествию из сей временной жизни. В сентябре месяце он впал в тяжелый недуг и, почувствовав свою кончину, призвал к себе братию. Когда она собралась, преподобный в последний раз обратился к ней с поучением и наставлением; он увещевал иноков пребывать в вере и единомыслии, умолял их сохранять чистоту душевную и телесную, завещал питать ко всем нелицемерную любовь, советовал им удаляться от злых похотей и страстей, наблюдать умеренность в пище и питье, убеждал не забывать страннолюбия и быть смиренными, бежать от земной славы. Наконец он сказал им:

– Я отхожу к Богу, меня призывающему. и поручаю вас Всемогущему Господу и Пречистой Его Матери; да будет Она вам прибежищем и стеною от стрел лукавого.

В самые последние минуты преподобный пожелал сподобиться святых Таин христовых. Уже он не мог сам подняться с своего ложа: ученики благоговейно поддерживали под руки своего учителя, когда он в последний раз вкушал Тела и Крови Христовых; затем воздев свои руки, он с молитвой предал Господу чистую свою душу 29. Лишь только святой преставился, несказанное благоухание разлилось по его келлии. Лицо праведника сияло небесным блаженством, – казалось, он опочил глубоким сном.

Лишившись своего учителя и наставника, братия проливали горькие слезы и сильно скорбели они как овцы, потерявшие своего пастыря; с надгробными песнями и псалмопениями он погребли честное тело святого и положили его в обители, где он столь ревностно подвизался в течение своей жизни.

Прошло уже более тридцати лет после преставления преподобного Сергия. Господь восхотел еще более прославить своего угодника. В сие время близ монастыря жил один благочестивый человек; имея великую веру к святому, он часто приходил ко гробу Сергия и усердно молился угоднику Божию. Однажды ночью после горячей молитвы он впал в легкий сон; вдруг ему явился святой Сергий и сказал:

– Возвести игумену сей обители: зачем оставляют меня так долго под покровом земли во гробе, где вода окружает мое тело?

Пробудившись, тот муж исполнился страха и вместе с тем почувствовал в сердце своем необычайную радость; немедленно рассказал он о сем видении ученику преподобного Сергия – Никону, бывшему тогда игуменом. Никон поведал о сем братии – и велико было ликование всех иноков. Слух о таком видении распространился далеко, и посему много людей стеклось в обитель; прибыл и почитавший преподобного как отца князь Юрий Дмитревич 30, много заботившийся о святой обители. Лишь только собравшиеся открыли гроб преподобного, тотчас же великое благоухание распространилось кругом. Тогда увидели дивное чудо: не только честное тело преподобного Сергия сохранилось целым и невредимым, но тление не коснулось даже и одеяния его; по обе стороны гроба стояла вода, но она не касалась ни мощей преподобного, ни его одежды. Видя сие, все возрадовались и восхвалили Бога, прославившего столь дивно Своего угодника. С ликованием были положены святые мощи преподобного в новую раку. Сие обретение мощей преподобного Сергия последовало 5 июля 1428 года, в память чего и было установлено празднование.

Милосердый Господь дивно прославил великого угодника Своего: многочисленные и многоразличные чудеса подаются всем с верою призывающим его святое имя и припадающим к раке многоцелебных и чудотворных мощей его. Смиренный подвижник бегал славы мирской, но могущественная десница Божия высоко возвеличила его, и чем более он смирял себя, тем более Бог прославил его. Еще находясь на земле, преподобный Сергий сотворил много чудес и сподобился дивных видений; но проникнутый духом смирения и кротости он запрещал своим ученикам рассказывать о сем; по кончине же восприял такую силу от Господа, что различные чудеса, совершаемые по его молитвам, подобны многоводной реке, не умаляющей струй своих. Истинно и неложно слово Писания "Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем [дивен Бог во святых Своих]" (Пс.67:36). Дивны чудотворения, подаваемые всем чрез сего угодника; слепые получают прозрение, хромые – исцеление, немые – дар слова, бесноватые – освобождение от лукавых духов, болящие – здравие, находящиеся в бедах – помощь и заступление, теснимым врагами – защиту, скорбящие – облегчение и успокоение, словом – всем обращающимся к преподобному подается помощь. Светло светит солнце и согревает своими лучами землю, но еще светлее сияет сей чудотворец, просвещая своими чудесами и молитвами души человеческие. И солнце заходит, но слава сего чудотворца никогда не исчезнет, – она будет сиять вечно, ибо в Св. Писании говорится: "А праведники живут вовеки" (Прем. Сол.5:15).

Невозможно умолчать о чудесах сего угодника, но не легко и описать их; так велико число их, так различны они; упомянем лишь о самых важных чудотворениях, коими Бог благоволил прославить своего великого подвижника 31.

Оставив братию видимым образом, преподобный Сергий не оставлял с нею общения невидимого; сей великий чудотворец заботился о своей обители и после кончины, неоднократно являясь кому-либо из братии. Так однажды инок сего монастыря, по имени Игнатий, удостоился такого видения: святой Сергий стоял за всенощным бдением на своем месте и с прочими братиями участвовал в церковном пении. Удивленный Игнатий тотчас же поведал о сем братии, и все с великой радостью возблагодарили Господа, даровавшего им такого великого молитвенника и споспешника.

Осенью 1408 года, когда игуменом был вышеназванный ученик преподобного Никон, к пределам Московским стали приближаться татары под предводительством свирепого Эдигея. Преподобный Никон долго молил Господа, чтобы Он сохранил место сие и защитил его от нашествия грозных врагов; при сем он призывал имя великого основателя сей обители – преподобного Сергия. Раз ночью он после молитвы присел, чтобы отдохнуть – и забылся дремотой. Вдруг видит он святителей Петра и Алексия и с ними преподобного Сергия, который изрек:

– Господу было угодно, чтобы иноплеменники коснулись и сего места; ты же, чадо, не скорби и не смущайся: обитель не запустеет, а процветет еще более.

Затем, преподав благословение, святые стали невидимы. Придя в себя, преподобный Никон поспешил к дверям, но они были заперты; отворив их, он увидел святых, идущих от его келии к церкви. Тогда понял он, что сие было не сон, а истинное видение. Предсказание преподобного Сергия скоро исполнилось: татары разорили обитель и сожгли ее. Но предупрежденный таким чудесным образом Никон с братией временно удалились из монастыря, а когда татары отступили от московских пределов, Никон, с Божией помощью и по молитвам преподобного Сергия. снова отстроил обитель и воздвиг каменный храм в честь Пресвятой Троицы, где и до сего дня почивают мощи преподобного Сергия 32. При сем многие достойные мужи видели, как святитель Алексий с преподобным Сергием приходили на освящение новых зданий обители.

В игуменство того же преподобного Никона один инок рубил лес на построение келлий; он сильно поранил себе топором лицо. От великой боли он не мог продолжать своей работы и возвратился к себе в келлию; уже наступал вечер; игумена же тогда не случилось в монастыре. Вдруг сей инок слышит, что кто-то постучался в дверь келлии и назвал себя игуменом; изнемогая от боли и потери крови, он не мог встать, чтобы отворить дверь; тогда она сама отворилась, всю келлию озарил вдруг дивный свет, и среди сего сияния инок увидел двух мужей, один из коих был в архиерейском одеянии. Страждущий стал мысленно просить у пришедших благословения. Светоносный старец показывал святителю основания келлии, последний же благословлял их. Тогда болящий, к величайшему своему изумлению, заметил, что кровь из раны его перестала течь, и почувствовал себя совершенно здоровым. Из сего он уразумел, что удостоился видеть святителя Алексия и преподобного Сергия. Так сии святые мужи, соединенные тесными узами братской любви при жизни, и по смерти часто вместе являлись многим.

Один из жителей Москвы, по имени Симеон, родившийся по предсказанию святого, заболел столь сильно, что не мог ни двинуться, ни уснуть, ни принять пищи, но лежал как мертвый на своем одре. Страдая таким образом, он однажды ночью стал призывать к себе на помощь святого Сергия:

– Помоги мне, преподобный Сергий, избавь меня от сей болезни; еще при жизни твоей ты был так милостив к моим родителям и предрек им мое рождение; не забудь меня, страждущего в столь тяжкой болезни.

Вдруг пред ними предстали два старца; один из них был Никон; болящий тотчас узнал его, потому что лично знал сего святого еще во время его жизни; тогда он понял, что второй из явившихся был сам преподобный Сергий. дивный старец ознаменовал болящего крестом, а после сего велел Никону взять икону, стоявшую у одра – она была некогда подарена Симеону самим Никоном. Затем больному показалось, что вся кожа его отстала от тела; после сего святые стали невидимы. В ту же минуту Симеон почувствовал, что он совершенно выздоровел: он поднялся на своем одре, и уже никто более его не поддерживал; тогда понял он, что не кожа сошла у него, а болезнь оставила его. Велика была его радость; встав, он начал горячо благодарить святого Сергия и преподобного Никона за свое неожиданное и столь дивное исцеление.

Однажды в обитель преподобного собралось по обыкновению множество народа, ибо наступал великий праздник в честь Пресвятой Троицы. Сред и пришедших был один бедный слепец, с семилетнего возраста потерявший зрение; он стоял вне церкви, где в то время благоговейно шло тожественное богослужение; проводник же его отошел на некоторое время от него; слушая пение церковное, слепец скорбел, что не может войти и поклониться мощам преподобного, подающего, как он часто слышал, столь много исцелений. Оставленный проводником, он стал горько рыдать; вдруг явился ему скорый помощник всех находящихся в бедах – святой Сергий; взяв его за руку, преподобный ввел сего человека в церковь, подвел его к раке, – слепец поклонился ей, и тотчас исчезла его слепота. Множество людей были свидетелями такого славного чуда; все возблагодарили Бога и прославили Его угодника; а человек, получивший исцеление, в благодарность навсегда остался в обители преподобного и помогал за свое исцеление братии в их работах.

В 1551 году царь Иоанн Васильевич Грозный 33 для защиты от татар основал город Свияжск 34; в сем городе был построен монастырь в честь Пресвятой Троицы, где находился образ преподобного Сергия; много чудес подавалось от сей иконы не только верующим, но и среди неверующих язычников. Однажды в Свияжск явились с покорностью старейшины горных черемисов 35; они рассказывали следующее: "Лет за пять до основания сего города, когда место сие было пусто, мы часто слышали здесь русский церковный звон; мы посылали сюда быстрых молодых людей посмотреть, что такое здесь происходит; они слышали голоса прекрасно поющих, как бы в церкви, но никого не видали, один только инок ходил с крестом, благословлял на все стороны и как бы размерял место, где теперь город, и всё то место наполнялось благоуханием. Когда пускали в него стрелы, они не ранили его, а взлетали вверх и ломались, падая на землю. Мы сказали о том нашим князьям, а они царице и вельможам.

Но особенно много чудес было совершено преподобный Сергием в тягостное время осады Троицкого монастыря поляками. Своими явлениями святой хотел ободрить мужество защитников сей славной обители и укрепить всех православных людей. Враги под начальством Лисовского и Сапеги начали осаждать монастырь 23 сентября 1608 года; число их было громадно, оно простиралось до 30 тысяч, защитников же было немного более двух тысяч; посему все собравшиеся в обитель сильно упали духом; среди всеобщего плача и рыдания было совершено всенощное бдение под 25 сентября – когда совершается память святого Сергия. Но преподобный поспешил ободрить находившихся в печали и скорби: в ту же самую ночь одному иноку Пимену было видение. Сей инок молился Всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице; вдруг в келлии его стало светло как днем; думая, что враги подожгли обитель, Пимен вышел из своей келлии, и ему представилось дивное явление: он видел над главою храма Живоначальной Троицы огненный столп, возносившийся до небес; в изумлении Пимен призвал других иноков и некоторых из мирян – и все удивлялись сему необычайному видению: спустя несколько времени столп начал опускаться и, свившись огненным облаком, вошел в храм троицы чрез окно над входом.

Между тем осаждавшие осыпали монастырь ядрами; но всесильная десница Божия защищала обитель Пресвятой Троицы: ядра падали на пустые места или в пруды и мало причиняли вреда осажденным. Множество народа собралось под защиту монастырских стен, так что внутри обители была теснота необыкновенная; многие не имели крова, несмотря на позднее время года. Меду тем враги стали вести подкоп под монастырь и изнуряли силы осажденных частыми набегами. Чтобы ободрить находившихся в обители, преподобный в один воскресный день явился пономарю Иринарху и предрек нападение врагов. Потом явился пономарю Иринарху и предрек нападение врагов. Потом тот же старец видел, как святой Сергий ходил по ограде и кропил ее святой водою. В следующую после сего ночь враги действительно произвели сильное нападение на монастырь, но предупрежденные таким чудесным образом защитники отбили врагов и нанесли им немалое поражение.

Зная о подкопе, осажденные однако не знали его направления: каждую минуту грозила им лютая гибель, всякий ежечасно видел смерть пред своими очами; в сие горестное время все с усердием стекались в храм Живоначальной Троицы, все с усердием стекались в храм живоначальной Троицы, все с сердечным умилением взывали к Богу о помощи, все каялись в грехах своих; не было человека, кто бы не обращался с верою к мощам великих заступников Сергия и Никона; все, сподобившись честных Тела и Крови Господних, готовились к смерти. В сии тяжкие дни преподобный Сергий явился архимандриту Иоасафу 36; однажды Иоасаф после усердной молитвы перед иконой Пресвятой Троицы впал в легкую дремоту; вдруг он видит, что святой с воздетыми руками слезно молится Пресвятой Троице; окончив свою молитву, он обратился к архимандриту и сказал ему:

– Восстань, брат, теперь подобает молиться, "бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение" (Мф.26:41); всесильный и всемилостивый Господь помиловал вас, чтобы вы и в прочее время подвизались в молитве и покаянии.

Архимандрит поведал о сем явлении братии и много тем утешил людей, объятых страхом и обуреваемых печалью.

Вскоре после сего тот же архимандрит Иоасаф сподобился еще другого видения: однажды он совершал у себя в келлии правило; вдруг к нему входит преподобный Сергий и говорит:

– Восстань и не скорби, но в радости вознеси молитвы, ибо о всех вас молится Богу Пречистая Богородица, Приснодева Мария с ликами ангелов и со всеми святыми.

Преподобный Сергий являлся не только бывшим в святой обители, но также и казакам, осаждавшим лавру. Один казак из неприятельского стана пришел в монастырь и рассказал о явлениях преподобного: многие военачальники видели, как по монастырским стенам ходили два светозарных старца, наподобие чудотворцев Сергия и Никона; один из них кадил монастырь, а другой кропил его святой водою. Затем они обратились к казацким полкам. укоряя их за то, что они вместе с иноверцами хотят разорить дом Пресвятой Троицы. некоторые из поляков стали стрелять в старцев, но стрелы и пули отскакивали в самих стрелявших и многих из них ранили. В ту же ночь преподобный явился во сне многим полякам и предрек им гибель 37. Некоторые из казаков, устрашенные сим явлением, оставили лагерь врагов и ушли домой, дав обещание никогда более не поднимать оружия на православных. По милости Божией осажденным удалось узнать направление подкопа. Они уничтожили его, причем несколько защитников пожертвовали своей жизнью, исполняя заповедь Христову: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Иоан.15:13). Между тем наступившая зима заставила врагов прекратить свои частые нападения, но осажденные стали сильно терпеть от ужасного врага внутреннего: от тесноты и дурной пищи в монастыре развилась ужасная болезнь – цинга 38. Небольшие силы защитников уменьшались с каждым днем; иеромонахи не успевали напутствовать умирающих; могущих носить оружие осталось около 200 человек. С унынием ожидали осажденные возобновления военных действий. Но Бог дивным образом хранил обитель, основанную Его великим угодником. С незначительными силами защитники долго отражали приступы неприятелей; но чем более проходило времени, тем более осажденные падали духом; слабые и нерешительные даже советовали покориться врагам добровольно; они говорили, что уже нельзя послать кого-либо в Москву с просьбой о помощи – так враги стеснили монастырь. Среди сего роптания и уныния преподобный Сергий хотел поддержать мужество и ободрить слабых духом. Он снова явился пономарю Иринарху и сказал:

– Скажи братии и всем ратным людям: зачем скорбеть о том, что невозможно послать весть в Москву? Сегодня в третьем часу ночи я послал от себя в Москву в дом Пречистой Богородицы и ко всем Московским чудотворцам трех моих учеников: Михея, Варфоломея и Наума, чтобы они совершили там молебствие. Враги видели посланных; спросите, почему они не схватили их?

Иринарх поведал о сем явлении; все стали расспрашивать стражу и врагов, не видел ли кто посланных из монастыря? Тога открылось, что неприятели действительно видели трех старцев; они стали их преследовать и надеялись быстро настигнуть их. так как кони под старцами были очень плохи. Но преследовавшие обманулись в своем ожидании: кони под старцами неслись как будто крылатые; враги не могли никак нагнать их.

В сие время в обители был один больной старец; услыхав о сем, он стал размышлять, на каких именно конях были посланные Сергием старцы и действительно ли всё сие было? Тогда внезапно явился ему преподобный; сказав, что он послал старцев на тех слепых лошадях, кои вследствие недостатка корма были выпущены за монастырскую ограду, он исцелил сего старца от болезни и вместе с тем от неверия.

В сей самый день в Москве увидели старца, за коим следовало двенадцать возов, наполненных печеным хлебом. Москва тогда также была осаждена врагами. Старец направлялся к Богоявленскому монастырю, где тогда было лаврское подворье. Видевшие старца дивились и недоумевали, как можно было пройти незамеченным среди полков неприятельских.

– Кто вы и как прошли сквозь такое множество войска? – спрашивали жители Москвы стара.

Он же отвечал им:

– Все мы из дома Пресвятой и живоначальной Троицы.

Когда его спросили, что происходит в обители преподобного Сергия, старец отвечал:

– Не предаст Господь имени Своего в поношение неверующим; только сами вы, братия, не смущайтесь и не предавайтесь отчаянию.

Между тем по Москве стал распространяться слух о прибывших из обители преподобного Сергия; сам царь Василий 39 спрашивал, почему к нему не привели их; к Богоявленскому монастырю стало стекаться много народа, но там никто не видел прибывших. Когда же в сем монастыре оказалось вдруг большое изобилие хлеба, тогда поняли, что то было видение.

Бедствия осады переносил и Москва; враги прекратили к ней всякий доступ, , так что хлеб сильно вздорожал. Царь Василий и патриарх Гермоген 40 убедили келаря Троицкого монастыря Аврамия Палицына 41 продать по никой цене часть хлеба из запасов в Богоявленском монастыре. Аврамий исполнил сие приказание; но спустя некоторое время цена хлеба опять сделалась весьма высокой. Царь и патриарх снова просили отпустить хлеб из лаврского подворья. Аврамий же опасался, что хлебные запасы истощатся очень скоро, но, уповая на милость Божию и призывая имя великого угодника Его преподобного Сергия, он исполнил просьбу царя. В житнице Богоявленского монастыря служил в то время некто Спиридон; нагребая хлеб, он заметил, что из щели, бывшей в стене, сыплется рожь; он стал ее отгребать – она потекла еще сильнее. Видя такое чудо, он рассказал о сем другим служителям и самому келарю; достойно удивления, что во всё время осады хлебные запасы в монастыре не умалялись, так что сим хлебом питались как все живущие здесь, так и многие приходящие. Наконец, разбитые несколько раз враги в страхе отступили от стен Троицкой обители 12 января 1610 года 42.

Тяжелое время переживала тогда вся русская земля: враги рассеялись по ней; одни из городов были осаждены, другие же не знали, что им делать, за кем идти и кого слушать; много крови пролили враги, русская земля погибала. В сие тягостное время большую пользу отечеству принесла Троицкая Лавра. Архимандрит ее Дионисий 43 и келарь Аврамий Палицын, собрав вокруг себя скорых и доброумных писцов, составляли увещательные грамоты и посылали их по городам. В сих грамотах архимандрит и келарь призывали всех русских людей соединиться вместе и крепко стать против врагов земли русской и веры православной. Одна из таких грамот пришла в Нижний Новгород. В сие время там жил один благочестивый человек Козьма Минин; он любил часто уединяться в особой храмине и здесь наедине возносить Богу свои усердные молитвы. Однажды в сей храмине ему явился в сонном видении преподобный Сергий; великий чудотворец повелел Козьме собирать казну для ратных людей и идти с ними для очищения государства Московского т врагов. Пробудившись, Козьма в страхе стал размышлять о сем видении, но полагая, что собирание войска – не его дело, он не знал, на что решиться. Спустя немного времени преподобный вторично явился ему – но и после сего Козьма пребывал в нерешительности. Тогда святой Сергий в третий раз явился ему и сказал:

– Не говорил ли я тебе, чтобы ты собирал ратных людей; милосердному Господу угодно было помиловать православных христиан, избавить их от волнения и даровать им мир и тишину. Посему я и сказал тебе, чтобы ты шел на освобождение земли Русской от врагов. Не бойся того, что старшие мало станут внимать тебе: младшие охотно пойдут за тобою – сие благое дело будет иметь добрый конец.

Последнее видение повергло Козьму в трепет, он даже захворал, и вот, полагая, что болезнь послана ему в наказание за сомнение, он стал горячо умолять преподобного Сергия о прощении и после сего ревностно принялся за дело. Он начал убеждать своих сограждан, чтобы они собрали воинство и выступили бы против врагов; особенно молодые помогали ему. Вскоре Козьма был избран в земские старосты, причем граждане положили во всём слушать его, тогда сей благочестивый муж пожертвовал всё свое имущество на ратных людей, и примеру его последовали все нижегородцы. Так он собрал воинство, пошел с ним на безбожных врагов и много содействовал освобождению родной земли от поляков и Литвы. Еще несколько лет, по Божию попущению, терзали они Русскую землю, проливали кровь православных; но Всемогущий Господь, не хотящий смерти грешника, призрел Своим милосердным оком на Русское государство, спас и сохранил его по молитва славного Своего угодника преподобного Сергия.

Много и других чудес совершал сей угодник Божий, и до сего времени гроб его является неоскудеваемым источником чудотворений; все с верою приходящие получают различные и богатые милости: припадем и мы к раке многоцелебных мощей святого Сергия и в сердечном умилении воззовем: "Преподобне отче Сергие, моли Бога о нас". ("Жития святых по изложению Димитрия Ростовского" )

Тропарь, глас 4:
Иже добродетелей подвижник, яко истинный воин Христа Бога, на страсти вельми подвизался еси в жизни временней, в пениих, бдениих же и пощениих образ быв твоим учеником: темже и вселися в тя Пресвятый Дух, Егоже действием светло украшен еси. Но яко имея дерзновение ко Святей Троице, поминай стадо, еже собрал еси мудре: и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад твоих, Сергие преподобне отче наш.

Кондак, глас 8:
Христовою любовию уязвився, преподобне, и тому невозвратным желанием последовав, всякое наслаждение плотское возненавидел еси, и яко солнце отечеству твоему возсиял еси, тем и Христос даром чудес обогати тя. Поминай нас чтущих пресветлую память твою, да зовем ти: радуйся Сергие богомудре.

АКАФИСТ   http://www.kazan.eparhia.ru/bogoslugeni … rgiyradiy/
_______________________________
1 Составлено на основании жития прп. Сергия, написанного учеником преподобного Епифанием в XV веке, и других пособий.
2 Год рождения преподобного Сергия в точности неизвестен, вероятно оно было в 1314 году.
3 На месте древнего Радонежа находится ныне село Городище или Городок; оно расположено между Москвой и Троице-Сергиевой Лаврой, в 12 верстах от последней.
4 Монастырь сей имел в то время два отделения – одно для иноков, другое для инокинь.
5 Феогност был митрополитом с 1328 до 1353 г.
6 Их память совершается 7 октября.
7 Имя Сергий – древнеримское, обозначает "высокий, почтенный".
8 Переяславль Залесский – ныне уездный город Владимирской губернии.
9 Авва – отец.
10 Филофей был патриархом от 1354 г. до 1355 г., и во второй раз с 1362 до 1376 г.
11 Параманд – небольшой четвероугольный плат с изображением Страстей Господних.
12 Покровского уезда Владимирской губернии.
13 Память святого Стефана, просветителя Перми, празднуется 27 апреля; его мощи почивают в Московском соборе Спаса на Бору.
14 В память сего и доселе сохраняется в Троице-Сергиевой лавре такой обычай: перед последним блюдом, по звуку колокольчика, все монашествующие встают, очередной иеромонах произносит: "Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, помилуй нас", – после чего все опять садятся оканчивать трапезу.
15 Князь Владимир Андреевич Серпуховский, в пределах которого находилась Троицкая лавра, сподвижник Димитрия Иоанновича Донского в Куликовской битве.
16 16 августа празднуется перенесение из Ефеса в Константинополь нерукотворного образа Господа нашего Иисуса Христа, бывшее в 944 г.
17 Спасо-Андроников монастырь был основан в 1361 г.
18 Чудо архистратига Михаила воспоминается 6 сентября; Чудов монастырь в Кремле был основан в 1365 г.
19 Начало Симонова монастыря – около 1370 года.
20 Сначала Коломенский Голутвин монастырь, основанный около 1385 года, находился в 4 верстах от города Коломны при впадении реки Москвы в Оку; но в XVIII веке сей монастырь перенесли в самый город, почему он и стал называться "Новоголутвиным".
21 Высоцкий монастырь, прозванный так потому, что расположен на высоком берегу реки Нары, был основан в 1374 году.
22 В то время российская церковь была еще подчинена патриарху Константинопольскому.
23 Он был митрополитом с 1354 по 1391 год.
24 Куликово поле находится в Епифановском уезде Тульской губернии.
25 Тогда была установлена Димитриевская суббота (в октябре) – день для поминовения павших в сей битве воинов и вообще всех усопших.
26 Дубенский монастырь, построенный в 40 верстах от Лавры на реке Дубенке, впадающей в Дубну, ныне не существует.
27 Нашествие Тохтамыша было в 13882 году.
28 Память преподобного Никона чудотворца совершается 17 ноября.
29 Кончина прп. Сергия последовала 25 сентября 1392 года.
30 Князь Звенигородский.
31 Описание посмертных чудес преподобного Сергия составлено по Четьим-Минеям митрополита Всероссийского Макария, по житиям Сергия, составленным митрополитами Платоном и Филаретом, на основании сказания о посмертных чудесах Симона Азарьина; описание чудес при осаде Лавры поляками взято из "Сказания об осаде Троицкого монастыря" – келаря Аврамия Палицына; приняты во внимание также старопечатные жития преподобного Сергия и другие исторические источники.
32 Освящение сего храма было 25 сентября 1412 года.
33 Иоанн Васильевич Грозный царствовал с 1533 до 1584 года.
34 Свияжск ныне уездный город Казанской губернии.
35 Черемисы – финское племя, рассеянное главным образом в Вятской, Казанской, Оренбургской, Пермской, Костромской и Нижегородской губерниях.
36 Иоасаф был архимандритом с 1608 по 1610 г.
37 Действительно, оба главные предводители поляков – Сапега и Лисовский вскоре погибли; Сапега умер в 1611 г. в Москве, а Лисовский в 1616 году 25 сентября – в день памяти преподобного Сергия, внезапно был поражен смертью, упав с лошади.
38 Цинга – болезнь, при которой опухают десны и появляются язвы на ногах.
39 Василий Иоаннович Шуйский царствовал с 1606 по 1610 г.
40 Гермоген, известный своей мученической кончиной, был патриархом с 1606 г. по 1612 г.
41 Келарь, от греческого "келлариос", обязан был хранить монастырские припасы. Аврамий Палицын, оставивший сказание об осаде Троицкой Лавры поляками, скончался в 1625 году.
42 В память сего совершается в ближайший к 12-му числу воскресный день крестный ход в Лавре.
43 Дионисий был архимандритом в Троицком монастыре с 1610 г. и скончался.

////////////в продолжение

2)Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елизавета Феодоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной, и не может оставить сестер обители в это трудное время.

Никогда не было на богослужении в обители столько народа, как перед октябрьским переворотом. Шли не столько за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом «Великой матушки». Елизавета Феодоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.

Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием, привозили черный хлеб, вяленую рыбу, овощи... Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.

Все вокруг были испуганы, покровители и состоятельные дарители теперь боялись оказывать помощь обители. Великая княгиня во избежание провокаций почти не выходила за ворота обители, сестрам также было запрещено выходить на улицу. Однако установленный распорядок дня обители не менялся, только длиннее стали службы, усерднее молитва сестер. Отец Митрофан каждый день служил в переполненной церкви Божественную Литургию, было много причастников. Некоторое время в обители находилась чудотворная икона Божией Матери Державная, обретенная в подмосковном селе Коломенском в день отречения Императора Николая II от престола. Перед иконой совершались соборные моления.

После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд Великой княгини Елизаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с Великой княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»

В 1990 году на территории Марфо-Мариинской обители патриарх Алексий II открыл памятник великой княгине Елизавете Федоровне, созданный скульптором Вячеславом Клыковым.
Приведем отрывки из писем Великой княгини близким людям: «...Господь опять Своей великой милостью помог нам пережить дни внутренней войны, и сегодня я имела безграничное утешение молиться... и присутствовать на Божественной службе, когда наш Патриарх давал благословение. Святой Кремль, с заметными следами этих печальных дней, был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как Он прощал Свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу.

Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающееся раскаяние умилостивят Приснодеву, и Она будет молить за нас Своего Божественного Сына, и что Господь нас простит».

«...Полностью разрушена Великая Россия, но Святая Россия и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют» существует и существует более, чем когда бы то ни было. И те, кто верует и не сомневается ни на мгновение, увидят «внутреннее солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури... Я только уверена, что Господь, Который наказывает, есть тот же Господь, Который и любит. Я много читала Евангелие, и, если осознать ту великую жертву Бога Отца, Который послал Своего Сына умереть и воскреснуть за нас, то тогда мы ощутим присутствие Святаго Духа, Который озаряет наш путь. И тогда радость становится вечной, даже если наши бедные человеческие сердца и наши маленькие земные умы будут переживать моменты, которые кажутся очень страшными... Мы работаем, молимся, надеемся и каждый день чувствуем милость Божию. Каждый день мы испытываем постоянное чудо. И другие начинают это чувствовать и приходят в нашу церковь, чтобы отдохнуть душой».

Спокойствие обители было затишьем перед бурей. Сначала в обитель прислали анкеты — опросные листы для всех, кто проживал и находился на лечении: имя, фамилия, возраст, социальное происхождение и т. д. После этого были арестованы несколько человек из больницы. Затем объявили, что сирот переведут в детский дом.

В апреле 1918 года на третий день Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божией Матери, Елизавету Феодоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. Это произошло в тот день, когда Святейший Патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы Патриарх до четырех часов дня находился в обители и беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последнее благословение и напутствие главы Русской Православной Церкви Елизавете Феодоровне перед крестным путем на Голгофу.

Почти сразу после отъезда Патриарха Тихона к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами-латышами. Елизавете Феодоровне приказали ехать с ними. На сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие, зная, что видят свою мать и настоятельницу в последний раз. Елизавета Феодоровна благодарила сестер за самоотверженность и верность и просила отца Митрофана не оставлять обители и служить в ней до тех пор, пока это будет возможным.

С Великой княгиней поехали две сестры — Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.
(Крестовая сестра Марфо-Мариинской обители милосердия, Варвара Яковлева, одной из первых пошла по стопам великой княгини и стала служить ближним и основанной Елисаветой Феодоровной обители. Она была келейницей настоятельницы и одной из самых близких сестер. Но этим не гордилась, оставаясь ласковой и доступной для всех. Близкие Елисаветы Феодоровны хорошо знали ее и называли Варей.
инокиня Варвара
Откуда, и из какой среды пришла в обитель сестра Варвара — нам неизвестно. За своей матушкой-настоятельницей она добровольно пошла на страдание и смерть, исполнив завет Господа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 5.13).

Все алапаевские узники знали, что их ожидает в недалеком будущем. Они сознательно готовились к смерти и молили Господа укрепить их в исповедническом подвиге. 5 (18) июля 1918 г. инокиня Варвара была сброшена в шахту старого рудника вместе с Елисаветой Феодоровной и другими членами императорского дома. Преподобномученица инокиня Варвара совершила свой подвиг в возрасте тридцати пяти лет.)
Одна из сестер обители, Зинаида (в монашестве Надежда) вспоминает: «...И повезли ее. Сестры бежали за ней, сколько могли. Кто прямо падал на дороге... Когда я пришла к обедне, то услышала, что диакон читает ектенью и не может, плачет... И повезли ее в Екатеринбург с каким-то провожатым, и Варвара с ней. Не разлучились... Потом письма нам прислала, батюшке и каждой сестре. Сто пять записочек [9] было вложено, и каждой по ее характеру. Из Евангелия, из Библии изречения, а кому от себя. Она всех сестер, всех своих детей знала...»

Узнав о случившемся, Патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться освобождения Великой княгини. Но старания его оказались тщетными. Все члены Императорского Дома были обречены.

Елизавету Феодоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь. По пути в ссылку она написала письмо сестрам своей обители. Вот выдержки из него:

«Господи благослови, да утешит и укрепит всех вас Воскресение Христово... Да сохранит нас всех с вами, мои дорогие, преподобный Сергий, святитель Димитрий и святая Евфросиния Полоцкая... не могу забыть вчерашний день, все дорогие милые лица. Господи, какое страдание в них, о, как сердце болело. Вы мне становитесь каждую минуту дороже. Как я вас оставлю, мои деточки, как вас утешить, как укрепить? Помните, мои родные все, что я вам говорила. Всегда будьте не только мои дети, но послушные ученицы. Сплотитесь и будьте, как одна душа, все для Бога, и скажите, как Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все!» Старшие сестры, объединяйте сестер ваших. Просите Патриарха Тихона «цыпляточек» взять под свое крылышко. Устройте его в моей средней комнате. Мою келью — для исповеди, и большая — для приема... Ради Бога, не падайте духом. Божия Матерь знает, отчего Ее Небесный Сын послал нам это испытание в день Ее праздника... только не падайте духом и не ослабевайте в ваших светлых намерениях, и Господь, Который нас временно разлучил, духовно укрепит. Молитесь за меня, грешную, чтобы я была достойна вернуться к моим деткам и усовершенствовалась для вас, чтобы мы все думали, как приготовиться к вечной жизни.

Вы помните, как я боялась, что вы слишком в моей поддержке находите крепость для жизни, и я вам говорила: «Надо побольше прилепиться к Богу. Господь говорит: «Сын Мой, отдай сердце твое Мне, и глаза твои да наблюдают пути Мои». Тогда будь уверен, что все отдашь Богу, если отдашь Ему свое сердце, т. е. самого себя».

Теперь мы переживаем одно и то же и невольно только у Него находим утешение нести наш общий крест разлуки. Господь нашел, что нам пора нести Его крест. Постараемся быть достойными этой радости. Я думала, что мы будем так слабы, не доросли нести большой крест. «Господь дал, Господь и взял». Как угодно было Богу, так и сделалось. Да будет имя Господне благословенно навеки.

Какой пример дает нам святой Иов своей покорностью и терпением в скорбях. За это Господь потом дал ему радость. Сколько примеров такой скорби у Святых Отцов во святых обителях, но потом была радость. Приготовьтесь к радости быть опять вместе. Будем терпеливы и смиренны. Не ропщем и благодарим за все.

Ваша постоянная богомолица и любящая мать во Христе.
Матушка».

Последние месяцы своей жизни Великая княгиня провела в заключении в школе на окраине города Алапаевска вместе с Великим князем Сергеем Михайловичем (младшим сыном Великого князя Михаила Николаевича, брата Императора Александра II), его секретарем — Феодором Михайловичем Ремезом, тремя братьями — Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями Великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном Великого князя Павла Александровича). Конец был близок. Матушка-настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.

Сестер, сопровождавших свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили им идти на свободу. Обе умоляли вернуть их к Великой княгине. Тогда чекисты стали пугать их пытками и мучениями, которые предстоят всем, кто останется с ней. Варвара Яковлева сказала, что готова дать подписку даже своей кровью, что желает разделить судьбу Великой княгини. Так крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева сделала свой выбор и присоединилась к узникам, ожидавшим решения своей участи.

   
Убиение алпаевских мучеников. Клеймо иконы Новомучеников и Исповедников Российских, написанной к их прославлению в 2000 г.

перед казнью

Глубокой ночью 5(18) июля, в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, Великую княгиню Елизавету Феодоровну вместе с другими членами Императорского Дома бросили в шахту старого рудника.( В ночь с 17 на 18 июля Великую Княгиню Елизавету с другими представителями дома Романовых большевики вывезли на конных повозках за Алапаевск к заброшенной Нижне-Селимской шахте. Здесь было совершено жестокое убийство. Великий Князь Сергей Михайлович, оказавший сопротивление, был убит выстрелом из револьвера. Один из крестьян, оказавшийся случайным свидетелем той страшной ночи, рассказывал, что святая преподобномученица, стоя на краю шахты, повторяла слова Иисуса Христа, молясь об убийцах: «Господи, прости их, ибо они не ведают, что творят». Все привезенные были сброшены живыми в глубокую шахту. Шахту забросали гранатами. Раздались взрывы, но люди в шахте еще оставались живыми и умирали медленной мучительной смертью. Скрыть злодеяние не удалось, по городу стали распространяться слухи, что Романовы убиты алапаевскими большевиками. Еще три дня из шахты были слышны стоны и пение молитв.
После взятия Алапаевска Сибирскими войсками Белой Армии 28 сентября, вскоре было обнаружено местонахождение шахты. 11 октября тела были подняты на поверхность и проведена медицинская экспертиза, установившая мученическую кончину страдальцев. Святая преподобномученица Елизавета упала на выступ 15-метровой глубины, сама сильно пострадавшая при падении, перевязала в темноте рану Князя Иоанна, употребив для этого свой апостольник (белый монашеский плат). Ее тело и тело инокини Варвары были нетленными.

По словам лиц, участвовавших в извлечении тел из шахты, только на теле Великого Князя Сергия Михайловича была огнестрельная рана в задней части головы внизу затылка; все остальные замученные были брошены в шахту живыми и умерли от повреждений полученных при падении и от голода. Тело Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, несмотря на то, что все тела находились в шахте в течение нескольких месяцев, было найдено совершенно нетленным; на лице Великой Княгини сохранилось выражение улыбки, правая рука была сложена крестом, как бы благословляющая. Тело Князя Иоанна Константиновича тоже поддалось лишь частичному и весьма незначительному (в области груди) тлению, все остальные тела подверглись в большей или меньшей степени разложению.

Преподобномученицы Великая Княгиня Елизавета и инокиня Варвара, в ковчегах у иконы частицы мощей.
Тела были перенесены в церковь св. Екатерины. На следующий день крестным ходом при стечении большого числа людей, священства, тела понесли в Свято-Троицкий собор, где была отслужена заупокойная Литургия и отпевание.
Распоряжение о месте погребения сделал адмирал А. В. Колчак. Под печальный перезвон колоколов, общенародное пение «Святый Боже» гробы мучеников перенесли в склеп, устроенный с южной стороны алтаря собора. Через некоторое время нетленные тела святых мучениц Великой Княгини Елизаветы Феодоровны и инокини Варвары были перенесены на Святую Землю в Иерусалим и упокоены в усыпальнице при храме святой равноапостольной Марии Магдалины.)

В конце 80-х годов XX века вновь после 1918 года было установлено местонахождение шахты, где приняли мученическую кончину святые преподобномученицы Елизавета и инокиня Варвара, члены семьи Дома Романовых. На этом святом месте в 1991 г. был установлен Поклонный Крест.

Шахта — место убийства.

Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.

Тела Иоанна Константиновича и Елизаветы Фёдоровны

Долгим и тяжелым был этот путь. 18 (31) октября 1918 г. тела страдальцев положили в деревянные гробы и поставили в кладбищенской церкви Алапаевска, где совершалось постоянное чтение псалтири и служились панихиды. На следующий день гробы перенесли в Свято-Троицкий собор, отслужили заупокойную Литургию, а вслед за ней — отпевание. Гробы были поставлены в склепе собора, с правой стороны от алтаря.

Но недолго покоились здесь их тела. Красная армия наступала, и необходимо было перевезти их в более безопасное место. Занялся этим отец Серафим, игумен Алексеевского скита Пермской епархии, друг и духовник Великой княгини.

Сразу после октябрьской революции о. Серафим был в Москве, имел беседу с Великой княгиней и приглашал ее поехать с ним в Алапаевск, где, по его словам, были надежные люди в скитах, которые сумеют укрыть и сохранить Великую княгиню. Елизавета Феодоровна отказалась скрываться, но добавила в конце беседы: «Если меня убьют, то прошу вас, похороните меня по-христиански». Слова эти оказались пророческими.

Игумен Серафим получил разрешение от адмирала Колчака перевезти тела. Атаман Семенов выделил для этого вагон и дал пропуск. И 1 (14) июля 1919 г. восемь алапаевских гробов направились к Чите. В помощники себе о. Серафим взял двух послушников — Максима Канунникова и Серафима Гневашева.

В Чите гробы привезли в Покровский женский монастырь, где монахини обмыли тела страстотерпцев и облачили Великую княгиню и инокиню Варвару в монашеское одеяние. Отец Серафим с послушниками сняли доски пола в одной из келий, выкопали там могилу и поставили все восемь гробов, засыпав их небольшим слоем земли. В этой келье остался жить и охранять тела страдальцев сам о. Серафим.

В Чите гробы страдальцев пробыли шесть месяцев. Но Красная армия снова наступала, и останки новомучеников необходимо было увозить уже за пределы России. 26 февраля (II марта) начался этот путь, при полном расстройстве железнодорожного транспорта. Вагон передвигался вместе с фронтом: пройдет вперед верст 25, а потом откатится верст на 15. Благодаря пропуску вагон постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, направляя к китайской границе. Наступило лето, из щелей гробов постоянно сочилась жидкость, распространяя ужасный смрад. Когда поезд останавливался, сопровождавшие собирали траву и вытирали ею гробы. Жидкость, вытекавшая из гроба Великой княгини, как вспоминает о. Серафим, благоухала, и они бережно собирали ее как святыню в бутылочку.

У самой границы Китая на состав напал отряд красных партизан, которые пытались выбросить из вагона гробы с телами. Подоспевшие китайские солдаты отогнали нападавших и сохранили тела страдальцев от уничтожения.

Когда состав прибыл в Харбин, тела всех алапаевских страдальцев были в состоянии полного разложения, кроме тел Великой княгини и инокини Варвары. князь Н. А. Кудашев, вызванный в Харбин для опознания убитых и составления протокола, вспоминает: «Великая княгиня лежала, как живая, и совсем не изменилась с того дня, как я перед отъездом в Пекин прощался с нею в Москве, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту.

Я заказал для них настоящие гробы и присутствовал на похоронах. Зная, что Великая княгиня всегда выражала желание быть погребенной в Гефсимании в Иерусалиме, я решил исполнить ее волю — послал прах ее и ее верной послушницы в Святую Землю, попросив монаха проводить их до места последнего упокоения и тем самым закончить начатый подвиг».

В апреле 1920 г. гробы страдальцев прибыли в Пекин, где их встретил начальник Русской Духовной Миссии архиепископ Иннокентий. После заупокойной службы они были временно помещены в одном из склепов на кладбище Миссии и сразу же началось устройство нового склепа при Свято-Серафимовском храме.

Параманный крест, четки, свеча, нательные иконки и крест найдены на мощах св. преподобномученицы Великой княгини Елисаветы при вскрытии ея гроба.
Гробы с телами Великой княгини и инокини Варвары, сопровождаемые игуменом Серафимом 10 и обоими послушниками, снова отправились в путь, на этот раз из Пекина в Тянцзин, затем пароходом в Шанхай. Из Шанхая — в Порт-Саид, куда прибыли в январе 1921 года. Из Порт-Саида гробы в специальном вагоне отправили в Иерусалим, где их встретило русское и греческое духовенство, многочисленные паломники, которых революция 1917 года застала в Иерусалиме.

Погребение тел новомучениц совершил Патриарх Дамиан в сослужении многочисленного духовенства. Их гробы были помещены в усыпальнице под нижними сводами храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.
Рака с мощацми преподобномученицы великой княгини Елисаветы Федоровны
Когда открыли гроб с телом Великой княгини, то помещение наполнилось благоуханием. По словам архимандрита Антония (Граббе), чувствовался «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи новомучениц оказались частично нетленными.

русская церковь св. равноап. Марии Магдалины в Гефсимании
Патриарх Иерусалимский Диодор благословил совершить торжественное перенесение мощей новомучениц из усыпальницы, где они до этого находились, в самый храм святой Марии Магдалины.

2 мая 1982 года — в праздник святых жен-мироносиц за богослужением употреблялись святой потир, Евангелие и воздухи, преподнесенные храму Великой княгиней Елизаветой Феодоровной, когда она была здесь в 1886 году.

В 1992 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил к лику святых новомучеников России преподобномучениц Великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив празднование им в день их кончины 5 (18) июля.

Ковчег с десницей преподобномученицы Елисаветы

Прославленная в лике святых Русской Православной Церковью за границей (РПЦЗ) в 1981 году великая княгиня Елизавета Федоровна была причислена Русской Православной Церковью (Московский Патриархат) к сонму новомучеников Российских в 1992 году...
по благословению Святейшего Патриарха Алексия II и Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Лавра осуществили в 2004–2005 годах семимесячную программу по принесению мощей святых Елизаветы и Варвары из иерусалимского храма Марии Магдалины в пределы России. Целый раздел выставки «От милосердия к святости» посвящен этой акции, в результате которой мощи преподобномучениц посетили более 70-ти епархий Русской Православной Церкви – все федеральные округа России, Белоруссию, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизию, Азербайджан, страны Балтии. Это стало одним из самых значительных церковно-общественных событий тех лет. В храме Христа Спасителя поклониться деснице Елизаветы Федоровны успели тогда тысячи людей.

А как ждали ковчег со святыней в Марфо-Мариинской обители! Меньше двух часов находилась там десница хозяйки обители перед тем, как отправиться по России. Но какой же скорой оказалась ее помощь, как мало времени понадобилось для того, чтобы решить, наконец, вопрос о передаче Русской Православной Церкви Покровского собора, долгие годы занимаемого реставраторами! А скольким людям показала великая княгиня дорогу к храму! Видя многотысячные очереди к мощам великой матушки,  на всю жизнь запомнились глаза верующих, которые в любую погоду и в любое время суток приходили помолиться святой. Но лишь со временем я осознала ту роль, которую Господь отвел ей в деле объединения двух ветвей Русской Православной Церкви, а также народов России и других стран. Поклониться святыне приходили православные христиане, мусульмане, иудеи…

24 сентября 2003 года Владимир Путин во время визита в США встретился с Первоиерархом РПЦЗ Митрополитом Лавром, который подарил российскому президенту большую икону Елисаветы Феодоровны с частицей ее мощей, пожелав, чтобы икона хранила его. Но вряд ли кто-нибудь предвидел тогда, что очень скоро в Россию и страны ближнего зарубежья из Иерусалима отправятся два ковчега, в одном из которых будет находиться десница (правая рука) преподобномученицы Елисаветы, а в другом – частицы ее мощей и мощей ее верной сподвижницы инокини Варвары. Конечно, вся эта цепочка событий, связанных с именем Елизаветы Федоровны, – Божий промысл.

Вскоре после того, как Владимир Путин принял драгоценный дар, начались переговоры руководства фонда Андрея Первозванного с главой РПЦЗ Митрополитом Лавром, посетившим Россию в середине 2004 года. Этому способствовал представитель РПЦЗ в России епископ Бостонский Михаил, викарий Восточно-Американской епархии (ныне епископ Женевский и Западноевропейский). В результате фонду доверили великую святыню не на полтора месяца, как просили, а на семь месяцев. Сопровождал мощи на всем пути их следования владыка Михаил.

«Преподобномученица Елисавета в своей жизни смогла соединить воедино святость благоверной княгини, преподобной праведницы и мученицы за Христа и оставила нам пример жизни по Евангелию, – отметил Святейший Патриарх Алексий II в своем послании по случаю принесения десницы великой княгини Елизаветы Федоровны. – Ее жертвенное служение бедным, больным и сиротам, ее искренняя любовь к Богу и к Православной Церкви способны и сегодня пробудить души многих наших соотечественников от греховного забытья, напомнить богатым о необходимости служения бедным и обездоленным, а наделенным властью об особой ответственности перед Богом и своим народом. Верующее сердце не может быть безразличным к славе Церкви Христовой, поэтому и страдания за нее не могут быть забыты… Будем молиться и надеяться, что принесение в Россию святых мощей преподобномучениц Елисаветы и Варвары явится духовным знамением и Божиим благословением начавшемуся процессу объединения Русской Православной Церкви, дабы всем нам едиными устами и единым сердцем свидетельствовать миру истину святого Православия».

18 июля Церковь чтит память преподобномучениц великой княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары. А 19 июля 2004 года на пресс-конференции викарий Московской епархии епископ Дмитровский Александр сказал: «Договоренность о принесении святых мощей в Россию свидетельствует о начавшемся сближении двух разрозненных частей нашей Церкви… Прибытие мощей великой княгини как будто говорит нам о том, что она прощает всех тех, кто принес ей обиды, огорчения и невзгоды. Мы хотим, чтобы это событие оказалось не только радостью и почитанием святыни, но и послужило осмыслению нашего прошлого и настоящего».

17 февраля 2007 года в присутствии владыки Александра мэр Москвы Юрий Лужков, впервые посетивший Марфо-Мариинскую обитель, сказал журналистам о том, что возрождение обители – долг россиян перед историей. По его словам, сделав обитель одним из центральных объектов для оперативной работы правительства Москвы, «мы можем и должны попросить прощения у прошлого».

14 мая 2007 года, в преддверии подписания Акта о каноническом общении Русской Православной Церкви за границей и Русской Православной Церкви Московского Патриархата, которое состоялось 17 мая, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал: «Знаменательно, что одним из событий, предшествующих подписанию, стало сотрудничество наших Церквей во время принесения на русскую землю мощей преподобномучениц великой княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары». Его Святейшество также подчеркнул, что сейчас достигнуто понимание той высокой духовной задачи, которую поставило перед нами время, – возрождения христианских ценностей милосердия и благотворительности.

Примечания:

[1] Мать принцессы Алисы — королева Виктория, отвечая на вопрос одного американца, в чем заключается главная сила Англии, показала ему Библию, сказав: «В этой небольшой книге».
[2] Елизавета Тюрингенская, канонизированная католиками, жила в эпоху Крестовых походов. Она отличалась глубокой религиозностью и самоотверженной любовью к людям. Всю свою жизнь она посвятила служению делу милосердия.
[3] Для принцессы, выходящей замуж за Великого князя не требовалось обязательно переходить в Православие.
[4] На следующий день после прославления в Успенском соборе мать немой девочки отерла своим платком гроб с мощами преподобного, а потом лицо своей дочери, и та сразу заговорила.
[5] Этот крест вместе с другими личными вещами хранится теперь в храме святой Марии Магдалины в Гефсимании в Иерусалиме.
[6] Крест был снесен новой властью весной 1918 года. В начале 1985 г. во время ремонтных работ на Ивановской площади Московского Кремля рабочие обнаружили хорошо сохранившийся склеп с останками Великого князя. Сотрудники музеев Московского Кремля изъяли из захоронения все предметы из драгоценных металлов: кольца, цепочки, медальоны, иконы, Георгиевский крест и направили их «в фондовую комиссию музеев Кремля для определения их художественной ценности и места их дальнейшего хранения», как записано в акте изъятия. На месте захоронения Сергея Александровича устроена была автостоянка.
В девяностую годовщину убийства, 18 февраля 1995 года, Святейший Патриарх Алексий II отслужил панихиду в Архангельском соборе Кремля и сказал в проповеди: «Мы считаем справедливым перенести останки Великого князя Сергея Александровича в Романовскую усыпальницу под собором Новоспасского монастыря. Вознесем же молитву, чтобы Господь упокоил его душу в обителях небесных».
[7] Публиковался в 1905 – 1906 гг. в Вестнике Военного Духовенства.
[8] Французский король Людовик XVI (1754—1793), при котором произошло крушение монархии. Конвент осудил его на смерть, и 21 января 1793 г. Людовик XVI взошел на эшафот.
[9] К 1918 году в обители было сто пять сестер.
[10] На склонах Елеонской горы есть место, называемое Малая Галилея, где расположена резиденция Патриарха Иерусалимского. В саду резиденции находятся две святыни: основание дома, в котором Господь явился ученикам после Своего воскресения, и часовня, построенная на том месте, где Архангел Гавриил явился Божией Матери и предсказал скорое Ее успение. По соседству с этой часовней, по благословению Патриарха Дамиана, игумен Серафим построил себе хибарку и жил в ней до самой своей кончины, последовавшей на 85 году жизни. Погребен он около своей келии.
По книге «Святая преподобномученица Елизавета. Житие, Aкафист». М: «Русский хронограф». Автор-составитель А. Трофимов

Мцц. Анны и Кириллы (304).
Мученица Агния (Анна) Римская, дева
Родилась в Риме от благочестивых родителей и была воспитана в христианской вере. В 13 лет она отказала в замужестве сыну начальника области и, не принеся жертву богине Весте, была нагой отправлена в непотребный дом. Но по Божию изволению у нее выросли такие длинные волосы на голове, что покрыли все ее тело как одежда, а в доме встретил ее Ангел Божий и покрыл таким блистающим сиянием, что от этого блеска нечестивые юноши не могли смотреть на нее. Когда св. Агния начала молиться, то увидела перед собой белую одежду, сотканную ангельскими руками. Юноша, виновник зла, вошел к Агнии и хотел совершить над ней насилие, но пал бездыханным, преданный Ангелом Божиим сатане. По просьбе отца юноши святая дева воскресила своей молитвой умершего, который стал прославлять Бога и провозгласил перед лицом своего отца и многих людей: "Один Бог на небе и земле - Бог христианский, прочие же боги - прах и пепел!". При виде этого чуда сто шестьдесят человек уверовали в Бога и крестились, приняв в скором времени мученическую смерть от язычников., а спустя некоторое время язычники отсекли головы им и воскрешенному юноше Кирилле.

Тогда Святая Агния, по требованию языческих жрецов, была предана мучениям. Ее пытались сжечь на костре, как чародейку, но святая осталась невредима в огне, пребывая в молитве к Богу, после чего была убита ударом меча в горло. Святая дева-мученица была похоронена родителями недалеко от города Рима (около 304 года). На могиле святой Агнии совершалось много чудес. Мощи святой почивают в Риме в загородном храме, созданном в честь ее имени, по дороге Номентанской.

Молясь у гроба св. Агнии, от рук язычников пострадала сверстница ее Эмерентиана, которую похоронили вблизи св. Агнии. Спустя много лет дочь Константина Великого Констанция исцелилась от тяжкой болезни на гробе св. Агнии, устроив в благодарность на месте погребения ее церковь во имя св. мученицы, а затем и девичий монастырь.

Прп. Лампада Иринопольского (X).

Жил в Х в. От юности посвятив себя Богу, он до старости подвизался в пустынной пещере около города Иринополя и был удостоен дара чудес при жизни и по смерти.

Иконы Божией Матери, именуемой "Экономисса"("Домостроительница")

Когда святой Афанасий Афонский основал лавру, к нему стекались со всех сторон во множестве иноки. Случилось, что в один неурожайный год сделался голод в лавре, так что все иноки разошлись и сам святой Афанасий не вынес искушения, решился идти куда-нибудь. Утомясь в дороге, он хотел отдохнуть, как женщина показалась, идущая к нему навстречу. Старец смутился и, удивляясь видению, пошел к ней навстречу. Та спросила: «Куда ты?» – Афанасий ответил: «к чему тебе знать – куда я? Ты видишь, что я здешний инок!». «Если ты инок», – отвечала женщина, – ты должен иначе, нежели обыкновенные люди, отвечать и быть простодушным, доверчивым и скромным». Афанасий рассказал ей свое горе. «И ты этого не вынес?», – возразила она, «ради насущного куска хлеба ты бросаешь свою обитель. В духе ли это иночества? Воротись, я тебе помогу; все будет с избытком, только не оставляй твоего уединения». – «Кто же ты?», – спросил Афанасий. – «Та, имени Которой ты посвящаешь твою обитель. Я Матерь Господа твоего», – отвечала явившаяся. – «Боюсь поверить, потому что и враг преобразуется в Ангела светла. Чем Ты убедишь меня в справедливости слов Твоих?» прибавил старец. Она отвечала: «ударь в этот камень твоим жезлом, и тогда узнаешь, кто с тобою говорит; только знай, что Я навсегда остаюсь домостроительницею (экономиссою) твоей лавры». Афанасий ударил в камень, как от молнии с громом разразился он, из трещины его вытек шумный ключ воды и потек в море. Пораженный этим чудом, Афанасий хотел броситься к ногам явившейся, но Она стала невидима. Ключ до сих пор струится и исцеляет. Когда Афанасий, по явлении ему Божественной экономиссы, возвратился в лавру, то все кладовые нашел наполненные хлебом. В память сего явления в этой обители не бывает эконома, а только помощник его. Впоследствии в лавре устроена икона Пресвятыя Богородицы Экономиссы. На иконе Богоматерь изображается сидящею на престоле, на Ее лоне Предвечный Младенец, с правой стороны престола св. Михаил Синадский, с левой св. Афанасий Афонский, держащий в руках вид своей лавры. На месте же явления св. Афанасию Богоматери воздвигнута в память явления Ее церковь и икона, изображающая совершившееся чудо.
Тропарь Божией Матери пред иконой Ее Экономисса
глас 4
Предстательство страшное и непостыдное,/ не презри, Благая, молитв наших,/ Всепетая Богородице, Милостивая верных Домостроительнице,/ утверди православных жительство,/ спаси страну нашу/ и всех православно живущих в ней защити,/ зане родила еси Бога, Едина Благословенная.

Прп. Агапита исп (1936).
Преподобноисповедник Агапит родился 4 ноября 1894 г. в городе Гатчине Санкт-Петербургской губернии в семье высокопоставленного чиновника барона Михаила Таубе и в крещении был наречен, как и отец, Михаилом. В 1912 г. Михаил окончил гимназию и поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но окончить успел только три курса, когда в 1916 г. был призван служить в армию. Михаил Таубе служил младшим офицером батареи в артиллерийском дивизионе, сначала в чине прапорщика, а затем подпоручика в должности помощника командира батареи. Во время боев в 1916 г. он был тяжело ранен и попал в госпиталь. В 1918 г. он снова был призван в армию и служил в комиссариате продовольствия по Северной области, а затем адъютантом при штабе армии и делопроизводителем. В 1922 г. Михаил был демобилизован и поступил сотрудником в музей Оптиной Пустыни, учрежденный безбожными властями на месте закрытого монастыря. Многие из научных сотрудников музея приехали из Петрограда. Михаила Таубе рекомендовала в качестве сотрудника директор Оптинского музея Лидия Васильевна Защук. Он был назначен хранителем собрания книг монастырской библиотеки, переданной тогда в ведение музея. Здесь он вполне смог познакомиться с богословским наследием и богатейшими по своему духовному содержанию рукописями.

Приехав в Оптину, Михаил стал духовным сыном сначала старца Нектария, а затем иеромонаха Никона (Беляева), который и постриг его в мантию с именем Агапит. По воспоминаниям знавших его в этот период, это был человек высокий, худой, всегда грустный и сосредоточенный, искавший в христианстве не столько утешения, сколько духовного подвига, и многие думали, что он станет впоследствии епископом и богословом.

В качестве научного сотрудника музея монах Агапит пробыл до мая 1925 г., а затем был уволен и жил то на родине, то около Оптиной, готовя себя к священническому служению и зарабатывая на жизнь преподаванием иностранных языков.

Отвечая на его вопросы относительно практического осуществления этого, иеромонах Никон 14 июня 1927 г. писал ему: «Честнейший о Господе отец Агапит! Божие благословение да пребывает над Вами во веки.

Сердечно сочувствую Вам в скорбях Ваших и молюсь о Вас, как о сыне моем духовном. Меня спрашивал отец Лаврентий, и я ему, помнится, ответил, что советую Вам приезжать к нам… О рукоположении должен сообщить следующее: архиепископ Феофан (Туляков) вообще большой буквалист и стоит на букве закона, и едва ли будет посвящать клирика не из его епархии. Неизвестно нам и то, что имеет ли он вообще возможность рукополагать… На всякий случай хорошо бы послать письмо вашему Е. И. с просьбой дать свое согласие на посвящение у кого-либо из православных архиереев. Если это будет даже простое письмо, мне думается, оно будет иметь силу…

Да сотворит с нами Господь по воле Своей святой и да управит жизнь нашу во спасение.

Прошу святых молитв и желаю Вам мира и радования о Господе и всякого благополучия…»

Отправить это письмо отец Никон уже не успел, так как 16 июня монах Агапит был арестован, а 11 июля был арестован и он сам. До своего ареста монах Агапит ходил в светской одежде, а когда пришли его арестовывать, он с радостью надел рясу и ушел в тюрьму христианским исповедником, точно только и ждал этого момента. 1 июля ему было предъявлено следователем обвинение в том, что он «имеет обширные связи с центральными городами Союза ССР и, являясь сотрудником Оптинского музея… связывается с контрреволюционной группировкой означенного музея… и совместно ведет контрреволюционную агитацию и религиозную пропаганду среди широких слоев крестьянского населения… Имея тесную связь с Никоном Беляевым, Таубе, как лицо, связанное со всем научным миром, в целях… контрреволюционной деятельности предоставляет и использует все для него возможности…».

Сотрудники ОГПУ в соответствии с идеологией, принятой тогда в государстве, рассматривали монахов как членов контрреволюционной организации, и потому вопрос о том, пострижен ли человек в монашество, кто его постриг и было ли это совершено тайно, для ОГПУ был вопросом политическим. И принявший монашество, и в особенности постригавший в их глазах совершали преступление и нарушали не прописанный в уголовном кодексе закон. Желая получить сведения о месте и об участниках этого «преступления», следователь спросил отца Агапита:

- Скажите, когда вас постриг в монахи Никон Беляев, где именно это происходило и кто при этом еще был?

Отец Агапит хорошо понимал, как следователь будет интерпретировать его ответ, он знал, что следователь незаконно вопрошает его об этом, так как такой статьи, как пострижение в монашество, нет в уголовном кодексе, составленном с учетом того, что Церковь отделена от государства; а кроме того, есть вопросы сугубо личные, интерес к которым следователя, как представителя государства, так же является незаконным, и отец Агапит сказал:

- На этот вопрос я отказываюсь давать ответ.

- Почему?

- Поскольку касается личной моей жизни.

Это был исчерпывающий с точки зрения закона ответ, и на этом допросы были прекращены.

19 декабря 1927 г. Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило монаха Агапита к трем годам заключения в концлагерь на Соловки, но, как и его духовный отец, он был оставлен в Кеми. Первое время он жил вместе с отцом Никоном в пересыльном лагере в Кеми, но затем монаха Агапита отправили на одну из лагерных командировок в лес, на побережье Белого моря. По окончании срока заключения, 23 мая 1930 г. Особое совещание приговорило его к трем годам ссылки, и он был отправлен в Архангельск, куда прибыл в одном этапе вместе с отцом Никоном, что стало для него большим утешением. Здесь им пришлось проходить медицинскую комиссию. Врач, обследовав отца Никона, заметил, что по состоянию здоровья он мог бы быть направлен в лучшие климатические условия. Отец Никон, привыкший отсекать свою волю… спросил совета на этот счет у отца Агапита, который не посоветовал ему предпринимать что-либо в этом направлении, и отец Никон послушался этого совета, сказав: «Воля Божия да совершается!» По прибытии в… Архангельск отец Никон и отец Агапит некоторое время жили вместе. Вскоре отца Никона отправили в Пинегу, а отец Агапит остался один вблизи Архангельска.

Монаху Агапиту в то время никто не присылал посылок, и монахиня Амвросия (Оберучева) спросила его в письме: не нужно ли чего послать. Он написал, что нуждается в сапогах, так как его отправляют на работы в лес, на болото. У монахини Амвросии было сколько-то кожи, и монах-сапожник, который раньше шил отцу Агапиту сапоги и знал его мерку, сшил их для него. Монахиня Амвросия отправилась передать сапоги вместе с продуктами отцу Агапиту в деревню за несколько километров от Архангельска. «В этой же деревне, — вспоминала она, — поселился и присланный сюда с Соловков владыка Тихон (Шарапов) Гомельский. Он радушно встретил нас. Помещение у него было хорошее, он снимал две комнаты. В одной была марлевой занавеской отделена часть для алтаря». Отец Агапит нашел квартиру для монахини Амвросии и посетил ее на следующий день. Он стал рассказывать об отце Никоне, с большой любовью и теплотой он вспоминал их совместную жизнь и грустное расставание и попросил, чтобы мать Амвросия обязательно писала отцу Никону, так как ее письма были для него большим утешением. Получив добротные сапоги, отец Агапит отдал в починку валенки, а через день был арестован вместе с епископом Тихоном.

Живя в Архангельске, монах Агапит познакомился с архиепископом Архангельским Антонием (Быстровым) и некоторыми ссыльными епископами и священниками, а с владыкой Тихоном (Шараповым) он жил в самом ближайшем соседстве. 23 января 1931 года архиепископ Антоний был арестован, по тому же делу были арестованы двадцать один человек и среди них монах Агапит. Вскоре после ареста он, как и многие другие подследственные, был отправлен в 5-й лагпункт вблизи станции Пинюг, где его продолжали допрашивать, и, в частности, о том, знает ли он о совершавшихся епископом Тихоном тайных богослужениях. Заявив, что он никогда не видел, чтобы его сосед-епископ совершал дома тайные богослужения, и что никаких бесед между ними не было, он сказал: «Виновным в антисоветской агитации себя не признаю, так как никогда и нигде на политическую тему антисоветских разговоров не вел». Монах Агапит был обвинен в том, что он являлся ближайшим сторонником епископа Тихона (Шарапова), выполнял его задания среди крестьян, участвовал в помощи ссыльному духовенству, которую организовал архиепископ Антоний, и выдавал себя среди крестьян «за мученика и невинного страдальца за веру Христову».

Вскоре монахиня Амвросия получила от отца Агапита телеграмму с адресом, в которой он просил прислать ему валенки, ибо зимой без валенок во время суровых морозов он оказался в весьма тяжелом положении. Она решилась собрать ему посылку и отвезти. Ехать нужно было на электричке. Некая девушка взялась ее проводить. «Посылку увязали в саночки, и поэтому пришлось стоять с ней на площадке, — вспоминала монахиня Амвросия. — Электрички полны одних рабочих-мужчин… Наша станция. Со ступенек электрички надо сходить прямо на обледеневшую горку. Я, конечно, упала. Через мою голову прыгают рабочие. Чья-то рука оказалась над моей головой и защищала меня от прыгающих. Слава Тебе, Милосердный!

Расспросили, где здесь помещаются заключенные. Версты две или больше надо идти… Заскорузлые низкие деревца, между ними тропинка, по которой мы и пошли… Спаси Господи девушку. Она везла санки и решила меня проводить до места…

Я стала дожидаться, добиваясь приема. Наконец, меня впустили в палатку и раскрыли посылку. Не найдя ничего недозволенного, отнесли, и я получила ответную записку с благодарностью. Сделалось совсем темно, надо где-нибудь ночевать… мне дали ночлег: пустили какие-то семейные, добрые люди. На другой день даже угостили меня блинами и на дорогу дали. Занесла их, проходя мимо палатки, просила отдать их отцу Агапиту. Он опять ответил мне запиской».

2 декабря 1931 г. монах Агапит был приговорен к трем годам заключения в концлагерь и отправлен в Мариинские лагеря в Сибирь. После окончания срока заключения он поселился в городе Орле, где в то время жило много ссыльных и отбывших заключения в лагерях. Иногда он приезжал в Москву, где встречался со знакомыми по Оптиной Пустыни.

В начале 1936 г. отец Агапит заболел, образовалась опухоль на языке, и друзья предлагали ему лечь в больницу. Он выехал в Москву, операция была сделана, но врачи предупредили, что могут быть последствия, и через некоторое время он обнаружил новую опухоль, операцию делать было бессмысленно. Перед последним отъездом в Орел, он навсегда попрощался со всеми знакомыми — попрощался просто, спокойно, будто на время уходя от всех, чтобы, даст Бог, встретиться в иной жизни снова.

Его страдания в течение болезни все более возрастали, ни есть, ни говорить он уже не мог, но при этом не терял бодрости духа и, пока были силы, ходил в храм. Когда отцу Агапиту было что-либо нужно, он писал записки своей старушке-хозяйке, жившей на другой половине дома, через стену от него. Он предупредил ее, что, когда ему станет совсем плохо, он ей постучит. 18 июля он постучал в стену, и, когда хозяйка вошла, то увидела, что монах Агапит лежит, не сводя глаз с иконы Божией Матери. «Лицо его было сосредоточено и кротко. Ни боль, ни страх не искажали его. Он не стонал, только дыхание становилось все реже…» Впоследствии она рассказала, что «переносил он свои страдания так светло, что она молится о нем, как о святом». Монах Агапит (Таубе) скончался 18 июля 1936 г. и был погребен на одном из кладбищ в городе Орле, но могила его впоследствии была утрачена.

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Во славу Божию и на пользу ближнего !

19 ИЮЛЯ -Память:

Собор Радонежских святых

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена 10 июля 1981 года было установлено празднование Собора Радонежских святых на следующий день после праздника в честь обретения мощей преподобного Сергия Радонежского — 6/19 июля.

История установления Собора Радонежских святых восходит к середине XVII века, когда было осознано значение преподобного Сергия как взбранного воеводы и защитника отечества. Именно тогда были восстановлены первые списки учеников преподобного Сергия, был напечатан «Канон молебен преподобным и богоносным отцем нашим игумену Сергию и ученику его Никону, чудотворцам». Приблизительно к тому же времени относится написание иконы Собора Радонежских святых, которую поместили на западной стороне левого столпа Троицкого собора, и местной иконы (1671 г.) преподобных Сергия и Никона, которая была поставлена у северных врат в иконостасе Троицкого собора.

Последующие события в установлении Собора Радонежских святых связаны с именем митрополита Московского Филарета (Дроздова; +1867). В 1843 году наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Антоний (Медведев; +1877) по бла­гословению и под наблюдением митрополита Филарета устроил общежительное отделение лавры — Гефсиманский скит. 27 сентября 1853 года в скиту была освящена трапезная церковь во имя преподобных Сергия и Никона Радонежских. Но еще к летнему празднику обретения мощей преподобного Сергия (5/18 июля) была составлена «Служба преподобным отцем нашим Сергию и Никону, Радонежским чудотворцам. В храме их, в ските Гефсимании».
В дарственной надписи (из-за нового переплета сохранившейся не в автографе, а в копии) сказано: «Жертвую на храм преподобных Сергия и Никона, что
в ските Гефсиманском. 3 июля 1853 года. Архимандрит Антоний». Эта рукопись службы долгое время хранилась у известного лаврского звонаря «слепого Сережи» (+1942), а затем перешла к его ученику Константину (+1981).

Служба состоит из соединения текстов служб преподобному Сергию (на 25 сентября) и преподобному Никону (на 17 ноября). Значение рукописи Гефсиманского скита в том, что она зафиксировала богослужебную практику Троице-Сергиевой лавры середины XIX века.

11 июня 1981 года наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Иероним (+1982) освятил новый придел в честь Собора Радонежских святых, устроенный в северной части храма в честь Всех святых, в земле Российской просиявших, что под Успенским собором обители. На следующий день после праздника обретения святых мощей преподобного Сергия, 6/19 июля 1981 года, было впервые совершено торжественное празднование Собора Радонежских святых. В том же году были составлены тропарь, кондак и молитва Радонежским святым.
К службе преподобному Сергию, которая была взята за основу, присоединили службы преподобному Михею Радонежскому (1913 г. издания), в которой упоминаются другие ученики аввы Сергия. Позднее была составлена особая служба Радонежским святым.

На протяжении XIV—XX веков сложился Патерик Троице-Сергиевой лавры, в который входят более семидесяти пяти угодников Божиих. Родословное древо Радонежских святых включает в себя следующие имена:

Преподобный Сергий, игумен Радонежский и всея России чудотворец,
25 сентября 1392 г., обретение мощей 5 июля 1422 г. (если дата памяти совпадает с днем преставления и днем мощей, то отдельно она не указывается).

Сродники преподобного Сергия: преподобные схимонахи Кирилл и Мария, родители прп. Сергия (+до 1337; память 28 сентября/11 октября и 18/31 января); преподобный Стефан, брат преподобного Сергия, (XIV—XV вв.; память 14/27 июля); святитель Феодор, архиепископ Ростовский, племянник прп. Сергия (+28 ноября 1394 г.).

Ученики преподобного Сергия: преподобный Митрофан-игумен, старец
(+до 1392; память 4/17 июня); преподобный Василий Сухий (+до 1392; память 1/14 января); преподобный Иаков посольник (XIV в.; память 23 октября/
5 ноября); преподобный Онисим вратарь (XIV в.; память 15/28 февраля); преподобный Елисей диакон (XIV в.; память 14/27 июня); преподобный Симон архимандрит (+до 1392; память 10/23 мая); преподобный Исаакий Молчальник (+зима 1388; память 30 мая/12 июня); преподобный Макарий (+после 1392; память 19 января/1 февраля); преподобный Илия келарь (+29 мая 1384 г.); преподобный Симон экклесиарх (+после 1392; память 10/23 мая); преподобный Михей (+6 мая 1385 г.); преподобный Нектарий, вестник (XIV в.; память
29 ноября/12 декабря); преподобный воин схимонах Александр Пересвет
(+8 сентября 1380; память 7/20 сентября); преподобный воин схимонах Андрей Ослябя (XIV в.; память 7/20 сентября); преподобный Варфоломей (XIV в.; память 11/24 июня); преподобный Наум (XIV в.; память 1/14 декабря); преподобный Иоанникий (XIV в.; память 4/17 ноября); преподобный Игнатий (+после 1392; память 20 декабря/2 января); преподобный Епифаний Премудрый (+ок. 1418—1422; память 12/25 мая); преподобный Никон, игумен Радонежский и всея России чудотворец (+17 ноября 1426 г.); преподобный Авраамий Галичский, Чухломский (+20 июля 1375 г.); преподобный Сильвестр Обнорский (+25 апреля 1379 г.); преподобный Сергий Обнорский, Нуромский (+7 октября 1412); преподобный Павел Обнорский, Комельский (+10 января 1429 г.); преподобный Андроник Московский (+13 июня ок. 1395—1404 гг.); преподобный Савва Московский (+ок. 1410—1420; память 13/26 июня); преподобный Александр Московский (+после 1427; память 13/26 июня); преподобный Даниил Черный, иконописец, Московский (+до 17 ноября 1426 г.; память 13/26 июня); преподобный Андрей Рублев, иконописец, Московский (+до 17 ноября 1426 г.; память 4/17 июля и 13/26 июня); преподобный Роман Киржачский (+29 июля 1392 г.); преподобный Афанасий Высоцкий, Серпуховской, Старший (+после 1401; память 12/25 сентября); преподобный Афанасий Высоцкий, Серпуховской, Младший (+12 сентября 1395 г.); преподобный Леонтий Стромынский (+ок. 1380; память 20 июля/
2 августа); преподобный Савва Стромынский (+20 июля 1392 г.); преподобный Савва Сторожевский, Звенигородский (+3 декабря 1407 г.; обретение мощей
19 января 1652 г.); преподобный Иаков Стромынский (XIV в.; память 21 апреля/4 мая); преподобный Григорий Голутвинский, Коломенский (XIV—XV вв.;
25 января/7 февраля); преподобный Афанасий, Железный Посох, Череповецкий (+ок. 1388; память 26 ноября/9 декабря и 25 сентября/8 октября); преподобный Феодосий Череповецкий (+ок. 1388; память 26 ноября\9 декабря и 25 сентября/
8 октября); преподобный Мефодий Пешношский (+4 июня 1392; память 14/27 июня; преподобный Иаков Железноборовский (+11 апреля 1442 г.); преподобный Ники­фор Боровский (+до 1414; память 9/22 февраля); преподобный Никита Боровский (+после 1421; память 1/14 мая); преподобный Ферапонт Боровенский, Калужский (XIV—XV вв.; память 27 мая/9 июня).

Собеседники преподобного Сергия: святой благоверный великий князь Димитрий Донской (+19 мая 1389 г.); преподобная Евфросиния Московская,
в миру святая благоверная великая княгиня Евдокия (+6 июля 1407 г.); святитель Стефан, епископ Великопермский (+26 апреля 1396 г.); святитель Михаил, епископ Смоленский (+6 мая 1402 г.; память 28 ноября/11 декабря); святитель Диони­сий, архиепископ Суздальский (+15 октября 1386 г.; память 26 июня/
9 июля); преподобный Евфимий Суздальский (+1 апреля 1405 г.; обретение мощей 4/17 июля); преподобный Димитрий Прилуцкий (+11 февраля 1392 г.); преподобный Стефан Махрищский (+14 июля 1406 г.); преподобномученик Григорий Авнежский (+15 июня 1392 г.); преподобномученик Кассиан Авнежский (+15 июня 1392 г.); преподобный Феодор Ростовский (+22 октября 1409 г.); преподобный Павел Ростовский (+после 1409; память 22 октября/4 ноября); преподобный Ферапонт Можайский, Белозерский (+27 мая 1426 г.; обретение мощей 27 декабря 1514 г.); преподобный Кирилл Белозерский (+9 июня 1427 г.).

Святые иноки Троице-Сергиевой обители: святитель Вассиан I (Рыло), архиепископ Ростовский (игумен Троице-Сергиевой обители с 1455 по 1466 гг.) (+23 марта 1481 г.); преподобный Мартиниан Белозерский (игумен Троице-Сергиевой обители с 1447 по 1454 гг.) (+12 января 1483 г.); святитель Серапион, ар­хиепископ Новгородский (игумен Троице-Сергиевой обители с 1495 по 1506 гг.) (+16 марта 1516 г.); преподобный Арсений Комельский (Сахарусов) (игумен Троице-Сергиевой обители с 1525 по 1527 гг.) (+24 августа 1556 г.); святитель Иоасаф, митрополит Московский (Скрипицын) (игумен Троице-Сергиевой обители с 1529 по 1539 гг.) (+27 июля 1556 г.); преподобный Максим Грек (+1556; память 21 января/3 февраля); священномученик Иоасаф Боровский (архимандрит Троице-Сергиевой обители с 1605 по 1609 гг.) (+5 июля 1610 г.; память 12/25 января); преподобный Иринарх пономарь (+1621; память 28 ноября/11 декабря, 12/25 января); преподобный Дионисий Радонежский (архимандрит Троице-Сергиевой обители с 1610 по 1633 гг.) (+12 мая 1633 г.); преподобный Дорофей книгохранитель (+1622; память 5/18 июня); святитель Иоасаф, епископ Белгородский (наместник Троице-Сергиевой лавры с 1745 по 1748 гг.) (+10 декабря 1754 г.; прославление 4 сентября 1911 г.); святитель Иннокентий, митрополит Московский (священноархимандрит-настоятель Троице-Сергиевой лавры с 1868 по 1879 гг.) (+31 марта 1879 г.; прославление 23 сентября 1977 г.).

Тропарь, глас 4

Днесь светло празднуем, вернии людие, преславныя Троицкия обители торжество: се бо велий Собор святых чудотворцев Радонежских, яко дивныя птицы небесныя, являет нам Церковь Российская, стезями честнаго их жития шествовати всех призывающи, к нимже, с верою и любовию претекающе, воззовем: молитеся о нас ко Пресвятей Троице, преподобнии отцы наши с богоносным аввою Сергием, мир мирови даровати и душам нашим велия милости.

Мчч. Марина, Марфы, Авдифакса, Аввакума, Кирина, Валентина пресвитера, Астерия и иных многих в Риме (269).
В царствование римского императора Клавдия1 пришел из Персии в Рим некий муж благородного происхождения, богатый и по вере христианин, именем Марин, с женою своею, Марфою, и двумя сыновьями, Авдифаксом и Аввакумом, чтобы поклониться гробам святых Апостолов2 и других святых. Находясь в Риме, они стали посещать христиан, содержавшихся в оковах, и погребать тела тех, которые были казнимы за веру во Христа. Перейдя реку Тибр3, они нашли там в другом городе святого мученика Кирика, который был заключен в темницу и который перенес уже до этого много страдания за Христа. Придя к нему, они поверглись к ногам его, прося его, чтобы он помолился о них Господу, а потом стали служить ему и другим заключенным с ним Христовым узникам имением своим, умывали им ноги и кропили себя этою водою. Служа таким образом святым, они пробыли там восемь дней.

В это время император Клавдий повелел без суда предавать смерти всех тех, кто окажется принадлежащим к христианской вере. Незадолго пред этим были схвачены 260 человек христиан, которым по судебному приговору императора определено было копать землю, а место заключения их находилось за городом, при дороге, называвшейся Саларийской4, где производились гончарные работы. Всех этих христиан император повелел воинам расстрелять стрелами на месте народных зрелищ, а тела их сжечь огнем. Когда Марин и Марфа с сыновьями своими узнали об этом, то они сильно опечалились и, отправившись вместе с святым Иоанном пресвитером на место казни святых мучеников, тайно вынимали из огня тела их, какие только можно было вынуть, обвертывали в чистое полотно и погребали в пещере5, находившейся при Саларийской дороге на склоне горы, называемой Кекумер. Вместе с телами сих святых мучеников они погребли и тело одного убитого за Христа императорского трибуна6, по имени Власта, и пробыли там много дней, вместе с пресвитером Иоанном, проводя время в посте и молитвах. Узнав об этом, император Клавдий повелел разыскать Марина и спутников его, но они не были найдены, потому что скрывались.

Возвратившись затем от этой пещеры и придя к темнице, где был заключен святой мученик Кирин, они не нашли его в ней, так как в ночь пред их приходом он был убит мечем и брошен в реку Тибр. Узнав, на каком месте было брошено тело святого, они подождали ночи и, когда наступила темнота, стали искать его и, нашедши, похоронили в пещере, в гробнице Понтиана7.

Когда после сего они проходили тою стороною Тибра, то в не рассеявшейся еще ночной темноте из горницы одного дома им послышались голоса поющих. Это были христиане, которые собрались вместе с епископом Каллистом и совершали всенощное богослужение, прославляя Бога. Услышав голоса поющих христиан, Марин и его спутники весьма обрадовались и, подошедши к дверям этого дома, стали стучаться, но христиане, бывшие в доме, не хотели открыть им дверей, так как боялись язычников, чтобы те не напали на них. Тогда святой епископ Каллист, обратившись к бывшим с ним, сказал:

– Будьте мужественны, не бойтесь. Христос стучит в наши двери. Откроем Ему, так как он нас к этому призывает.

Сказав эти слова, епископ сам пошел и открыл дверь. Когда Марин, Марфа и оба сына их увидели епископа, то поверглись к ногам его, прося у него благословения. Епископ же и все христиане обрадовались им и, введя их в горницу, с любовию приветствовали их и затем стали совершать молитву вместе с ними. Марин с женою и сыновьями своими пробыл в этом месте два месяца, причем днем они скрывались, а ночью собирались на молитву.

В это время император Клавдий повелел привести во дворец, находившийся вблизи народных зрелищ, на суд к себе и для допроса, взятого за исповедание Христа и закованного в тяжелые оковы одного почтенного мужа, по сану пресвитера, именем Валентина, и сказал ему:

– Почему ты, живя среди народа нашего, не состоишь в согласии с нами? Я достаточно слышу о вашем христианском учении, и удивляюсь, как ты, будучи умным человеком, прельщаешься пустыми сказками вашей веры?

– Если бы ты знал дар Божий, заключающийся в вере нашей, – отвечал на это блаженный пресвитер Валентин, – то с радостью принял бы нашу веру и ты сам, и народ твой, отверг бы ложных богов и сделанных руками человеческими идолов и исповедал бы Единого всемогущего Бога Отца и Иисуса Христа, Сына Его, Творца всего существующего, сотворившего и небо, и землю, и море, и всё, что в них.

После сего один из находившихся при императоре, блюститель закона, громко сказал святому пресвитеру:

– А что ты думаешь о боге Дии8 и Меркурии9?

– Ничего другого я не думаю, –  сказал святой Валентин, – как только то, что они были жалкие и нечестивые люди, которые время жизни своей провели нечестиво, в пороках и удовольствиях. Да если расскажешь мне об их происхождении и их деяниях, то и сам увидишь до какой степени они были нечестивы.

После этих слов святого блюститель закона громко воскликнул:

– Этот человек порицает богов, правителей римского государства!

Император Клавдий, терпеливо выслушав этот разговор, сказал после сего Валентину:

– Если Христос есть Бог, то почему ты не изложишь мне всей правды о Нем?

На это святой пресвитер сказал императору:

– О царь! послушай меня, и будет спасена душа твоя, расширится царство твое и исчезнут враги твои. Ты всех будешь побеждать и здесь будешь наслаждаться временным, а в будущей жизни вечным царством. Сделай только следующее: покайся в пролитой тобою крови святых, уверуй во Христа и приими святое крещение.

Выслушав эти слова, Клавдий сказал присутствовавшим:

– Слышите, римские граждане и все люди, какое здравое учение возвещает нам этот человек.

Но епарх10, по имени Калпурний, громко сказал на это:

– О, царь ты соблазняешься пустым учением этого человека. Судите сами, справедливо ли нам оставить тех богов, поклоняться которым мы научены с детства нашего.

После того, как епарх сказал эти слова, изменилось сердце императора, и он передал Калпурнию святого пресвитера Валентина и со скорбью сказал ему:

– Терпеливо выслушай его, и если проповедуемое им учение окажется не основательным, то поступи с ним по закону, по которому судятся похитители священных предметов, но если найдешь, что основателен и правдив совет его, то почему нам не послушать его?

Епарх Калпурний, взяв святого Валентина, поручил его одному из бывших под его властью главных сановников, по имени Астерию, человеку известному своим умом, и сказал ему:

– Если ты сможешь словами склонить этого человека к Единомыслию с нами, то я сообщу об уме твоем императору, и ты будешь другом его.

После сего Астерий взял пресвитера Валентина к себе и привел его в дом свой. Когда святой Валентин вошел в дом Астерия, то преклонил колена на молитву и молился так:

– Боже всех видимых и невидимых тварей, Создатель рода человеческого, для спасения нас от обольщения диавольского и для приведения от тьмы к свету пославший Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа, Который и призвал нас к Себе, сказав: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Мф.11:28), Ты обрати к Себе дом сей и дай после тьмы свет, пусть он познает Тетя – Бога и Христа в единстве с Духом Святым во веки. Аминь.

Когда святой окончил эту молитву, то Астерий, слышавший слова его, сказал ему:

– Меня удивляет то, что ты называешь вашего Христа светом.

– Действительно, – ответил святой Валентин, – Господь наш Иисус Христос, рожденный от Духа Святого и Пречистой Девы Марии, есть истинный свет, просвещающий всякого человека грядущего в мир (Иоан.1:9).

– Если он просвещает всякого человека, – сказал на это Астерию, – то я теперь же испытаю, истинно ли то, что ты говоришь. Я имею дочь, ослепшую ранее двухлетнего возраста, и если ты именем Христа твоего возвратишь ей зрение, то я сделаю всё, что ты повелишь.

– Приведи ее ко мне, – сказал святой пресвитер.

Астерий поспешно пошел и привел слепую отроковицу. Тогда святой Валентин, воздев руки и возведя очи к небу, долго и со слезами молился, а потом положил руку свою на глаза слепой и сказал:

– Господи, Иисусе Христе! просвети рабу Твою, так как Ты – свет истинный.

После этих слов отроковица немедленно прозрела. Увидев это, Астерий и жена его упали к ногам святого и сказали:

– Умоляем тебя, делай с нами, что ты желаешь, дабы стали мы рабами Христа и спаслись наши души.

– Сделайте же то, – сказал им на это святой Валентин, – что я повелю вам. Если вы от всего сердца веруете во Христа, то истребите всех идолов, которые находятся в доме вашем, поститесь, простите долги всем вашим должникам и приимите святое крещение, – тогда вы будете спасены.

Астерий и его жена с радостью согласились исполнить всё это, и святой Валентин, наложив на них трехдневный пост, стал учить их истинам святой веры. А так как под властью Астерия было много узников, то он всех их освободил от оков и выпустил из темницы на свободу. После трехдневного поста наступил воскресный день, и Астерий крестился со всем домом своим, в котором было 46 человек мужчин и женщин, после чего пригласил в дом свой святого епископа Каллиста и принял от него благословение.

Услышав о крещении Астерия, блаженный Марин, жена его Марфа и сыновья их Авдифакс и Аввакум с великою радостью пришли в дом его, возблагодарили Бога и прожили там тридцать два дня.

Между тем император, узнав, что Астерий учением пресвитера Валентина обращен к вере во Христа и принял крещение со всем домом своим, немедленно же послал воинов схватить его самого и всех его домашних, и воины, пришедши неожиданно, схватили всех находившихся в доме Астерия, в числе которых был святой Марин с женою и сыновьями, и привели их к императору. Последний повелел пресвитера Валентина, Марина, его жену и сыновей отделить от прочих, а Астерия и домашних его связанными послал в город, называемый Остией11, чтобы там они были подвергнуты суду и наказанию.

Святой Астерий и все бывшие с ним приведены были в город Остию и отданы судье, по имени Геласию, который, увидев их, повелел всех бросить в темницу. По прошествии двадцати дней он приказал привести их на суд и сказал им:

– Знаете ли вы, что повелел император и все советники12 его?

– Не знаем, – отвечали святые.

– Повелено, – сказал судья, – чтобы те, кто поклоняется богам, жили и были свободны, а те, которые не желают им поклоняться, после различных мучений были казнены.

На это святой Астерий сказал судье:

– Пусть покланяются богам те, кто им подобны, и пусть с ними погибнут, а мы кланяемся Единому истинному, всемогущему Богу, живущему на небесах, и Ему приносим себя в жертву.

От этих слов судья пришел в гнев и немедленно повелел повесить святого Астерия и мучить его, а всех прочих – без пощады бить палками. Подвергши святых мучеников в этот день таким мучениям, судья повелел снова бросить их в темницу и при этом сказал:

– Следует приготовить для них более жестокие мучения.

После этого он сделал распоряжение, чтобы на следующий день было приготовлено зрелище и был собран весь народ. Когда наступило утро, Геласий прибыл на зрелище, сел на особом месте для суда и, приказав привести святого Астерия вместе с другими мучениками к себе, сказал ему:

– Оставь свое суетное безумие и дай обещание принести жертву богам, чтобы не погибнуть в мучениях тебе и тем, которые находятся с тобою.

– Мы все желаем умереть за Христа, – отвечал на это святой Астерий, – как и Он умер за нас грешных, чтобы очистившись от скверн мира сего, удостоиться перейти к желанному для нас Царствию небесному.

От такого ответа Геласий пришел в сильный гнев и повелел Астерия и всех, бывших с ним, отдать на растерзание зверям. После сего святые мученики были отведены на место, находившееся вблизи золотого капища и называвшееся звериным, так как там содержались звери. Когда святые вошли в яму, то открыта была перегородка, за которою находились звери, и последние были выпущены на них. Тогда святой Астерий громко воскликнул, говоря:

– Господи Боже всемогущий, спасший раба Твоего Даниила во рву львином и чрез пророка Аввакума посетивший и укрепивший его13, Ты и нас, рабов Твоих, посети чрез святого Ангела Твоего.

Вышедшие из-за перегородки звери никому из святых мучеников не причинили никакого вреда, напротив кланялись святому Астерию и бывшим с ним. Увидев это, Геласий обратился к народу и сказал:

– Видите, как эти люди укротили зверей волшебным искусством своим.

Но многие из народа говорили:

– Бог, Которому они служат, сохраняет их.

После сего судья повелел вывести из ямы святых мучеников, приготовить большой костер и бросить их в него на сожжение. Когда зажжен был огромный костер, то святой Астерий сказал прочим святым мученикам:

– Будьте смелы, не бойтесь, ибо тот, кто виден был в вавилонской печи с тремя отроками, теперь стоит среди нас.

И когда святые мученики были брошены в огонь, то пламя немедленно же погасло, жар претворился в прохладу, святые остались невредимыми. Тогда судья, видя себя побежденным и посрамленным, приказал вывести святых мучеников за город и там предать их особой казни, – одних обезглавить, а других побить камнями. Так и кончился мученический подвиг сих святых мучеников.

Оставленных же в Риме вместе с блаженным пресвитером Валентином святых мучеников Марина, Марфу, Авдифакса и Аввакума император Клавдий велел привести на суд к себе. Сперва он отдал приказание без пощады избить святого Валентина палками и затем отсечь ему мечом голову, а потом обратился к святому Марину и бывшим с ним и сказал им:

– Откуда вы?

– Из Персии, – отвечали святые.

– Для чего же вы, – спросил он их, – оставили свое отечество и пришли сюда?

– Мы имели желание, – отвечали святые, – поклониться гробам святых апостолов и у этих гробов вознести молитвы наши Господу.

После этого император сказал:

– Откуда вы приобрели золото и серебро, так как я слышал о вас, что вы богаты.

– Мы приобрели их, – отвечали святые Марин и Марфа, – от нашего имущества, которое в большой количестве имели в Персии и которое продали. Часть вырученного от продажи мы раздали бедным, а часть принесли с собою сюда, да и то не для себя, а для того, чтобы послужить им святым. А до какой степени мы были богаты в Персии, ты можешь понять из того, какого мы благородного происхождения. Отец мой Маромей был первым после Персидского царя, эта, супруга мая, – дочь Кусинита, знаменитого в Персии князя.

– Почему же вы, – спросил их император, – оставили отечественных богов, почитаемых в Персии, и пришли сюда искать мертвых людей?

– Мы рабы Христа, – отвечал на это Марин, – и пришли поклониться святым апостолам, бессмертные души которых живут с Богом, чтобы они были ходатаями за нас пред Христом, Богом нашим.

– А где золото и серебро, которое вы принесли из Персии? – спросил Клавдий.

– Мы отдали его Богу, – отвечал святой Марин, – Который дал нам его на время.

Император пришел от этих слов в гнев и отдал святых мучеников своему наместнику, по имени Мускиану, и сказал ему:

– Если они не принесут жертвы богам, то после различных мучений предай их смерти.

Мускиан, взяв святых, сел на месте суда в храме римской богини Теллуды14 и, приговорив их к мучениям, велел разложить пред ними все орудия пыток и стал грозить им жестокими муками, стараясь этим принудить их к принесению жертвы идолам. Но святые не подчинились его воле, и он приступил к мучениям. Сперва он повелел разложить на земле святого Марина и долго быть его палками. Будучи избиваем, святой мученик громко произносил не иное что, а только следующие слова:

– Слава Тебе, Господи Иисусе Христе!

Затем также стали бить палками Авдифакса и Аввакума. В это время мать, святая Марфа, смотря на страдания детей своих, укрепляла их материнскими увещаниями, чтобы они мужественно переносили страдания за Христа, Который претерпел за нас большие страдания. После сего мучитель повелел повесить сих трех мучеников, отца с сыновьями, на орудие мучений и железными когтями содрать с них тело и огнем опалить им ребра. При этом святые мученики с радостными лицами взывали:

– Благодарим Тебя, Христе Боже наш, что Ты удостоил нас претерпеть эти страдания за имя Твое.

Мускиан приказал затем снять святых с орудия мучений и отсечь им руки, – причем Марфа собирала кровь их и радостью помазывала себя ею, – а потом – повесить им на шеи отсеченные руки их и водить по всему городу Риму. Когда святых мучеников водили по городу, то глашатай кричал, говоря им:

– Не хулите богов, ибо за это несете наказание.

В ответ на это святые громко говорили:

– Не боги – они, а бесы, которые погубят вас с царем вашим.

После таких страданий святые мученики выведены были на тринадцать поприщ от города на место, называемое Нимфа Катавасси; и святому Марину с Авдифаксом и Аввакумом отсекли головы, а святая Марфа была утоплена в реке15. Одна женщина христианка, по имени Филикита, тайно взяла тела обезглавленных святых мучеников, а также нашла в воде и тело святой Марфы, и погребла их на поле своем, прославляя Господа нашего Иисуса Христа, со Отцом и Святым Духом славимого во веки веков. Аминь.
_________________________________
1 Здесь разумеется император Клавдий II, царствовавший в Риме с 268 до 284 г.
2 В Риме мученически скончались и были погребены святые Апостолы Петр и Павел.
3 Тибр – одна из самых значительных рек средней Италии; не ее берегах недалеко от впадения ее в море расположена древняя столица римской империи, город Рим.
4 Саларийская дорога находилась в северо-восточной части города Рима и вела на север Италии.
5 Под пещерою здесь разумеются римские подземные кладбища, называемые катакомбами. Это были вырытые под землею коридоры, в стенах которых сделаны были выемки, куда и полагались тела усопших без гроба и затем заделывались камнями и покрывались мраморными плитами. Для освещения коридоров вешались у гробов лампады и проделывались в потоке отверстия, служившие вместе с тем и для освежения воздуха. Здесь во времена гонений гонимые христиане погребали святых мучеников и сходились сюда для празднования дней их памяти. Сюда же собирались они и для совершения богослужения и особенно таинства Евхаристии, причем мраморные плиты над гробами святых мучеников служили престолами.
6 Трибунами сперва назывались начальники триб, или частей римского населения, а потом этим именем стали называть лиц многих государственных должностей, преимущественно же начальников войсковых частей, представлявших собою нечто среднее между нашим полковником и ротным командиром. Упоминаемый здесь святой мученик Власт был одним из таких начальников. Императорским он называется, вероятно, потому, что принадлежал к так называемому преторианскому войску, обязанному служить самому императору.
7 Под гробницею в пещере здесь разумеется, вероятно, комната в катакомбах. Обычно римляне погребали умерших в стенах вдоль подземных коридоров, но люди богатые, каким был, надо думать, и названный здесь Понтиан, устраивали иногда в стороне от ходов целые, часто очень обширные, комнаты, где и погребались все члены фамилии. Принявшие христианство богатые люди часто во время гонений погребали в этих фамильных гробницах тела пострадавших за Христа святых мучеников, считая это для себя великою честью и счастьем.
8 Дий или Зевс, иначе Юпитер, по сказанию греческой мифологии, был сын младшего титана Сатурна, который царствовал сперва на острове Крите, а потом присвоил себе владычество над всем миром, и сестры его Реи. Сатурн имел от Реи несколько сыновей и дочерей, но проглатывал их тотчас же после рождения, так как его матерью Геей было предсказано ему, что он будет свергнут с трона своими детьми. Из всех детей Сатурна от этой участи был спасен Реей только Зевс, который впоследствии действительно и сверг Сатурна. Зевс почитался греками и римлянами отцом богов и людей, могущественным и грозным властителем неба и всей вселенной, посылающим на землю громы и молнии, и был у них главным божеством. Греческие мифы приписывают ему плотскую связь со многими второстепенными богинями и даже с женами человеческими и усвояют ему, как и другим богам и богиням, различные человеческие страсти и пороки.
9 Меркурий, иначе Ермий или Гермес, сын Юпитера и сестры его Геры; почитался греками и римлянами вестником богов, исполнителем воли Зевса, посредником между богами и людьми, богом красноречия, а также богом разнообразных открытий, изобретений и ремесел, богом промышленности и торговли, которые будто бы только тогда и доставляют богатство, когда соединяются с хитростью, обманом и даже кражей, – отсюда Гермес был покровителем кражи и обмана, одобрявшим всякого рода ложь и клятвопреступление.
10 Епархами в греко-римской империи назывались собственно правители областей, но иногда это название носили и начальники городов.
11 Город Остия находился к юго-западу от Рима, у устьев реки Тибра, на берегу Тирренского моря. Здесь была самая большая и самая прочная гавань, построенная императором Клавдием I.
12 Эти советники императора назывались сенаторами, чаще синклитиками. Они были виднейшими царскими сановниками и составляли синклит, т.е. царский совет.
13 Сказание о шестидневном пребывании Даниила во рву львином находится в 14 главе книги пророка ст. 28-42, а о посещении его пророком Аввакумом рассказывается в житии последнего, помещенном под вторым числом месяца декабря.
14 Теллуда или Теллус – древнеиталийское божество матери земли, призывавшееся в молитвах вместе с Церерой. Как представительница земли, Теллус противопоставлялась Юпитеру, божеству неба. Олицетворяя материнское лоно земли, воспринимающее семена и дающее новую жизнь, Теллус считалась созидательницею всего сущего и предпочтительно пред другими богинями призывалась, как мать. Кроме того Теллуда считалась устроительницею миропорядка, подательницею благоденствия и покровительницею браков подобно греческой Деметре. Как божество земли, Теллус призывалась также при землетрясениях. По случаю наступившего среди битвы землетрясения в 168 г. во время войны с Пицентами, консул П. Семпроний дал обет воздвигнуть в честь Теллус храм, который и был выстроен на западном склоне Эсквилинской горы, но храм в честь элевзинской триады, Деметры (Теллус), Диониса и Коры, был устроен в Риме еще в 486 году до Рождества Христова по греческому образцу и греческими художниками.
15 Святые мученики Марин, Марфа и сыновья их скончались в 269 году. Мощи их находятся ныне в церкви святого Иоанна Кущника в Риме, а мощи святого Валентина – в церкви Пракседы.

Мч. Коинта Фригийского (ок. 283).
Сей святой мученик родился во Фригии1 и здесь наставлен был в христианском благочестии. Пришедши затем в Неолиду2, он раздавал бедным милостыню и исцелял одержимых нечистыми духами. Начальник области Руф стал принуждать его принести жертву идолам, но тут же подвергся беснованию, и святой исцелил его. За это Руф наградил его подарками и с почестями отпустил его. Идя после сего по дороге к Пергаму3, святой Коинт схвачен был язычниками из города Ким4, которые и подвергли его мучениям, но в это время внезапно произошло землетрясение, от которого идольские капища разрушились и идолы попадали на землю. Тогда мучители, прекратив мучения, связали святого и в таком положении оставили его. Вскоре после сего некто Клеарх, вновь назначенный правитель города, прибыв в Кимы, приказал схватить святого Коинта и сокрушить ему голени, но святой выздоровел, прожил после этого еще десять лет и, совершив множество чудес, отошел ко Господу5.
_________________________________________
1 Фригией называлась римская провинция в Малой Азии. Она граничила на севере с Вифинией, на востоке - с Галатией и Ликаонией, на юге - с Писидией и Карией, а на западе - с Лидией и Мизией.
2 Неолидой, правильнее Эолидой, называлась область в Малой Азии между Иониею и Мизиею, граничившая к востоку с Лидиею.
3 Город Пергам находился близ берегов Эгейского моря на реке Каике в северо-западной малоазиатской провинции Мизии.
4 Город Кимы расположен был на морском берегу в северной части малоазийской провинции Лидии.
5 Святой мученик Коинт страдал в царствование императора Аврелиана (270-275 гг.), а мирная кончина его последовала около 283 года.

Мчч. Исавра диакона, Иннокентия, Филикса, Ермия, Василия, Перегрина, Руфа и Руфина Македонских (III-IV)
Святые мученики Исавр диакон, Иннокентий, Филикс, Ермий, Василий, Перегрин - афиняне, пострадавшие за Христа в македонском городе Аполлонии при императоре Нумериане (283-284). Вместе с ними были усечены уверовавшие во Христа два градоначальника - Руф и Руфин.

Мц. Лукии девы и с нею мчч. Рикса, Антония, Лукиана, Исидора, Диона, Диодора, Кутония, Ароноса(Ориона), Капика и Сатура (301).
Святая мученица Лукия была родом из Сицилии1, из страны каппадокийской2. Она взята была в плен викарием Риксом3, который стал принуждать ее принести жертву идолам, но она не согласилась на это и выразила решительное желание остаться рабой Христа. Викарий пришел в умиления от ее твердости, отпустил ее и ее служанок, дал ей особое помещение и дозволил ей в уединении предаваться молитве. Отправляясь однажды на войну, он просил ее помолиться о нем Богу и по ее молитве возвратился с войны победителем. Спустя 20 лет после сего святая Лукия стала просить викария отпустить ее в Кампанию, чтобы там принять мучения за Христа. Но он не пожелал отпустить ее одну и, оставив свое царство, богатство, жену и детей, сам отправился с нею. Когда они прибыли в Кампанию, то здесь схвачены были бывшим тогда игемоном4, и по приказанию последнего им отсекли головы. Вместе с ними были преданы мучениям и другие святые мученики, а именно: Антоний, Лукиан, Исидор, Дион, Диор, Кутоний, Аронос, Папик и Сатурн5 и среди этих мучений сканчались6.
___________________________________
1 Святая мученица Лукия производится здесь из Сицилии по смешению с другою Лукиею, память которой празднуется 13 декабря. Сказание о первой в месяцеслове императора Василия начинается так: "Христова мученица Лукия, отличалась от Лукии сицилийской" и проч.
2 Такой страны в Сицилии нет. Очевидно страна здесь названа Каппадокийской вместо Кампании, которая находилась на Аппенинском полуострове к юго-западу от Самниума, на берегах Тирренского моря, между Лациумом и Луканией.
3 По Деяниям святых это был варварский царь Авцей. В греческих прологах, как и в нашем славянском, он назван Риксом от латинского слова rex царь. Думают, что нарицательное имя rex перешло в собственное Рикс.
4 Это был префект города Рима Элий Дионисий. Местом мученической кончины святых Лукии и Рикса был город Рим, как о том говорится в Деяниях святых.
5 В Деяниях святых поименованы следующие святые мученики, усеченные после Лукии и Рикса: Антоний, Ириней, Феодор, Дионисий, Аполлоний, Апомий, Проник, Котей, Орион, Папик, Сатур, Виктор и 9 не поименованы, так что всех кроме Лукии и Рикса замучено 21, а в синаксаристе Никодима пострадавших с Лукиею перечислено 15 лиц и имен кроме Рикса.
6 Сии святые мученики пострадали в царствование Диоклитиана в 301 году.

Прп. Сисоя, схимника Печерского (XIII)


Преподобный Сисой подвизался в XIII веке в Киево-Печерской обители. Он проводил пещерную жизнь свою в великих постнических трудах. Его воздержанию удивлялись знавшие его. Он победил все страсти плоти и духа и приобрел великую благодать от Бога. Проведше всю жизнь свою в подвигах иночества, он задолго до смерти предвидел свою кончину. В общей службе святым отцам, почивающим в Дальних пещерах, преподобный Сисой упоминается вместе
с преподобным Григорием постником: «Сисое чудне и Григорие, имя от бодрости имевый, оба постом обуздавше своя страсти...» Память преподобного Святая Церковь отмечает 6/19 июля и 28 августа/10 сентября вместе с Собором всех преподобных отцов Киево-Печерских, в Дальних пещерах почивающих.

Тропарь, глас 1

Пустынный житель, и в телеси Ангел, и чудотворец явился еси, богоносе отче наш Сисое, постом, бдением, молитвою небесныя дарования приим, исцеляеши недужныя и души верою притекающих ти. Слава Давшему тебе крепость, слава Венчавшему тя, слава Действующему тобою всем исцеления.

Кондак, глас тойже

Сисое чудне, на страсти вельми подвизавыйся и постом и нощными молитвами сия успивый, благодать от Христа приял еси в страстех бедствующим пособствовати. Тем и наша страсти плоти и духа исцели, молимся.

Обретение мощей прав. девы Иулиании, кн. Ольшанской (XVI).
После присоединения Киева к Литве в городе правила семья князей Ольшанских. В середине XVI века у одного из них — князя Юрия Дубровицкого-Ольшанского умерла дочь Иулиания. Она скончалась девственницей на 16-м году жизни. Отец ее был благотворителем Киево-Печерской Лавры и потому тело княжны погребли близ Великой Лаврской церкви.

В начале XVII века при Печерском архимандрите Елисее (1724 г.), во время копания могилы нашли гроб с нетленным телом девушки. На серебряной дощечке гроба была надпись: «Иулиания, княжна Ольшанская, скончавшаяся на 16-м году». Княжна лежала в гробу как живая, в белом платье, обшитом золотом, со множеством драгоценных украшений. Тело ее перенесли в Великую Лаврскую церковь.

В XVII веке святая Иулиания явилась Киевскому митрополиту Петру Могиле и упрекнула его за маловерие и небрежение к ее мощам. После этого митрополит повелел положить мощи святой в драгоценную раку с надписью: «По воле Творца Неба и земли живет по вся лета Юлиания, помощница и великая в Небе заступница. Здесь кости — врачевство против всех страданий... Райские селения собой украшаешь, Юлиания, как цветок прекрасный». У раки мощей святой Иулиании совершалось множество чудес и благодатных исцелений. Был при этом случай, когда, пробравшийся в церковь, вор украл с ее мощей драгоценное кольцо, но едва он вышел из дверей храма, закричал страшным голосом и упал мертвым.

Однажды святая дева Иулиания явилась игумену Киевского Михайловского монастыря и сказала ему: «Я — Иулиания, мощи которой лежат в Печерской церкви. Ты же считаешь мои мощи ничем. Ради этого Господь посылает тебе знамение, чтобы ты понял, что я Господом Богом причтена к святым девам, угодившим Ему». С тех пор почитание святой Иулиании еще более увеличилось.

В 1718 году мощи святой горели при пожаре в церкви. Останки их были положены в новую раку и поставлены в Ближних пещерах Киево-Печерской Лавры. Святая праведная дева Иулиания стала второй из святых жен Руси, удостоившихся быть погребенными в Лаврских пещерах. На иконах святая Иулиания изображается в соборе святых Отцев Киево-Печерской лавры.

Святая Иулиания — первая помощница русским женщинам в исцелении болезней души. Она предстательствует за них вместе с другими святыми русской земли пред Пречистой Матерью Господа и вместо с Нею — пред Престолом Святой Троицы. Помолимся же святой праведной деве Иулиании, княжне Ольшанской — о ее земных сестрах — женщинах России, чтобы помогла она исцелению их душ, помогла обрести радость духовную и утешение.

.........................продолжение от 19 июля

новомученников:

Прпмч. Евфимия (Любовичева) (1931).

Преподобномученик Евфимий родился в 1875 году в селе Буда Монастырская Калужской губернии в семье зажиточного крестьянина Алексея Павловича Любовичева. Отец скончался, когда мальчику исполнилось тринадцать лет, и он стал жить у брата и жил здесь до тех пор, пока не пришел срок идти на военную службу. Отслужив в армии, Евфимий в 1902 году поступил в Оптину пустынь[1] и 31 августа 1910 года был зачислен послушником в число братии. У него было сильное желание к подвижнической жизни, хотелось подражать древним отцам-пустынникам, и он списался с помещиком Кашкиным, лес которого граничил с владениями Оптины, и испросил у него позволения поселиться в принадлежащем ему лесу. В благодарность он обещал помещику выдолбить гроб из цельной сосновой колоды[2]: сам представляя главным – христианский подвиг и память о смерти, он и о других думал, что они мыслят также. В этом лесу в трех верстах от Оптиной Евфимий построил себе келью и, не спрашивая на то разрешения монастырского начальства, туда удалился.

На следующий день по его уходе настоятель Оптиной пустыни архимандрит Ксенофонт распорядился привезти его в монастырь. Здесь он постарался объяснить послушнику, опираясь на учения святых отцов, об опасности его положения, «о могущих быть в пустыне вражеских искушениях»[3]. Архимандрит убеждал его быть послушным уставу монастыря. Он и старшая братия увещевали послушника Евфимия «остаться в общежитии с братией, но он, отвергая все это, остался при своем убеждении»[4], подал прошение об исключении его из братства, и Калужская духовная консистория постановила уволить его из Оптиной Пустыни. Через некоторое время он снова был зачислен в состав братии и состоял послушником у иеросхимонаха Анатолия (Потапова), старца Оптинского[5].

В 1914 году, в связи с началом Первой мировой войны, он был снова призван в армию, служил в лазарете и попал в плен[6]. По окончании войны в 1918 году он вернулся в Оптину, но монастырь вскоре был закрыт и превращен в музей, в котором он проработал до 1920 года, а затем поселился в городе Козельске, выполняя различные работы.

В июне 1930 года Евфимий отправился к архиепископу Смоленскому Серафиму (Остроумову)[7], и тот рукоположил его во иеромонаха ко храму в селе Спас-Деминское. После рукоположения владыка обратился к иеромонаху Евфимию с напутственным словом, в котором призвал его служить верой и правдой Церкви и благословил смело проповедовать в защиту веры Христовой.

В Спас-Деминском отец Евфимий прослужил три месяца; в это время освободилось место священника в селе Боброво, неподалеку от его родного села, и отец Евфимий переехал туда. Но недолгим было его служение. 16 марта 1931 года он был арестован, заключен в брянскую тюрьму и на следующий день допрошен.

Следователь предложил ему рассказать о священнике из соседнего села Николае Мансветове, который также был арестован. Отец Евфимий сказал, что отец Николай человек простой и к людям относится очень хорошо, особенно к беднякам. Следователь спросил иеромонаха, что он думает относительно колхозов. «Я насчет колхозов думаю, – ответил отец Евфимий, – что в колхоз идти не могу по слабости здоровья; колхозы зависят от Божьей воли, но в Писании я нигде не находил про колхозы, а раз нет в Писании, то значит и колхозам не существовать»[8].

30 марта следователь снова допросил священника, интересуясь, не агитировал ли тот среди крестьян против колхозов.

Отец Евфимий сказал:

– Ко мне на квартиру часто приходили женщины беднячки и середнячки, я вел с ними беседу, и они меня спрашивали, идти ли в колхоз или нет. На их вопросы я отвечал, ваша воля, хотите – идите, но в Писании про колхозы ничего не сказано, а раз это не сказано в Святом Писании, значит это не от Бога, а от дьявола... А что я отсидел в тюрьме тринадцать дней, я очень доволен, ибо страдаю за веру, и в Писании сказано – страдать за веру, – добавил он.

– Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении в групповой антисоветской деятельности, направленной к подрыву и свержению советской власти путем использования бедняков и середняков для антисоветской агитации.

– Виновным я себя не признаю, против советской власти я не агитировал и мероприятиям советской власти не противодействовал. В свое оправдание показываю: я служил верой и правдой вере Христовой и всегда говорил, что все лишения происходят по воле Божьей и мы должны терпеть до смерти. Советская власть в России – это испытание от Бога, и советская власть в России – наказание от Бога народу русскому, который забыл веру Христову, забыл Царя Небесного и Его помазанника на земле.

Летом 1931 года в брянской тюрьме резко участились случаи заболевания туберкулезом, заболел и отец Евфимий. 15 июля его поместили в тюремную больницу в тяжелом состоянии. 19 июля 1931 года иеромонах Евфимий скончался, пройдя до конца путь исповедника Христова.
http://www.optina.ru/confessors/evfimiy

Прпмч. Феодора (Богоявленского) (1943),

умученного на допросах в тюрьме города Балашова в Саратовской области. Преподобномученик Феодор (Богоявленский) – петербуржец, дворянин, сын русского консула в Персии, где он и родился. Революцию он встретил в Петрограде. В Саратове они с матерью-вдовой встретили страшный послереволюционный голод, затем служба в Красной армии, учеба на медицинском факультете Московского университета, затем опять призыв в Красную армию. Он избрал постриг в 1929 году в возрасте 24 лет, после чего начался его путь страдания, исповедничества. Последний раз его арестовали в 1941 году и страшно мучили в Бутырской тюрьме, но он так твердо держался на зверских допросах, что не дал ни единой зацепки и к 1943 году властям пришлось отпустить всех арестованных по его делу. Это был уникальный случай, который невозможно объяснить иначе, как прижизненным святым заступничеством преподобномученика Феодора за тех, кто должен был пострадать вместе с ним. Сам преподобномученик Феодор (Богоявленский), в конце концов, был замучен до смерти на допросах. Он принял мученический венец в возрасте 38 лет в 1943 году.

***************
Преподобномученик Феодор (в миру Олег Павлович Богоявленский) родился 26 декабря 1905 года в Тегеране в благочестивой семье русского консула в Персии Павла Георгиевича Богоявленского. 19 января 1911 года Павел Георгиевич был убит персами, и его жена Ольга Петровна с тремя малыми детьми вернулась в Санкт-Петербург. Семья жила на пенсию, получаемую от правительства; жили хотя и не богато, но в достатке. Олег в это время учился в ремесленном училище. После революции семья осталась без средств к существованию. Ольга Петровна была пианисткой и некоторое время зарабатывала на жизнь уроками музыки. Но когда в Петрограде начался голод, она лишилась уроков. Выйти из этого бедственного положения им помог брат Ольги Петровны, профессор Александр Петрович Нечаев. В 1920 году ему предложили занять должность ректора института в Саратове, куда он взял и семью сестры. В 1921 году голод начался и в Саратове, и Ольга Петровна поменяла все свои вещи на ржаную муку. Олегу удалось поступить на работу, и он стал получать паек, что явилось значительной поддержкой для семьи. Но это продолжалось недолго, он заболел суставным ревматизмом, и работу пришлось оставить. Это было время, когда голод в Саратове достиг разгара, и на улицах валялись трупы умерших.

В 1921 году Александра Петровича перевели в Москву, а семья Ольги Петровны еще некоторое время оставалась в Саратове, где существовала на скудный паек, получаемый ею за преподавание музыки в школе, который состоял из небольшого количества растительного масла, большей частью льняного, конины и патоки вместо сахара.

В 1922 году по приглашению Александра Петровича они выехали в Москву, и Ольга Петровна устроилась преподавательницей музыки в средней школе. Они получили комнату. Посреди комнаты стояла печка-времянка. Жили более чем скромно. Белый хлеб был только по праздникам, и часто приходилось ходить обедать к дяде-профессору. По приезде в Москву Олег окончил курсы по подготовке в высшее учебное заведение и в 1923 году поступил на медицинский факультет Московского университета. В это время в университете был организован литературно-философский кружок, в котором Олег принял деятельное участие. Но занятий в университете и литературном кружке оказалось для него недостаточно, он искал, чем послужить людям, и стал принимать самое активное участие в борьбе с беспризорностью. Ольга Петровна очень беспокоилась за него, но, будучи сама человеком глубоко религиозным, не могла противиться христианскому подвигу сына. Она воспитывала детей в покорности воле Божией. «Что бы ни случилось, — говорила она детям, — никогда не забывайте, что на все воля Божия». С детства она приучила их ходить в храм. Переехав в Москву, они стали прихожанами храма Грузинской иконы Божией Матери, настоятелем которого был священник Сергий Голощапов, человек высокообразованный и прекрасный проповедник. Олег с сестрой Ольгой пели на клиросе, а младший брат Георгий был в храме чтецом и прислуживал в алтаре. Основную часть прихожан составляла молодежь. Свечного ящика в храме не было, свечи раздавались бесплатно. С тарелками для сбора пожертвований по храму не ходили, но у дверей при входе стояла большая кружка, куда верующие могли опустить свою лепту. Богослужения совершались истово и строго по уставу. После праздничных всенощных отец Сергий объяснял тексты Священного Писания, смысл праздников и богослужения. После праздничной литургии устраивалась общая трапеза.

В 1926 году Ольга Петровна тяжело заболела. Олегу пришлось уйти с 4-го курса университета и поступить на работу делопроизводителем в Народный Комиссариат Просвещения. В 1927 году Ольга Петровна скончалась. В том же году Олега взяли на военную службу. Он был зачислен в полк связи. Служа в армии, Олег не скрывал своей веры и христианских убеждений и всегда, прежде чем сесть за стол, про себя молился, а затем крестился. Это было замечено начальством, и его посадили на пять суток на гауптвахту.

Оканчивал Олег службу в санитарном отделе Московского военного округа. По возвращении из армии Олег стал посещать Высокопетровский монастырь, настоятелем которого был в то время архиепископ Варфоломей (Ремов). Владыка благословил Олега обращаться для руководства в духовной жизни к архимандриту Никите (Курочкину), насельнику Зосимовой пустыни, человеку, приобретшему долгим подвигом истинное смирение и любовь к людям. Летом 1929 года храм в Петровском монастыре был закрыт и монахи перешли в храм преподобного Сергия на Большой Дмитровке. С переходом в приходской храм монашеской братии богослужения в нем стали совершаться по монастырскому уставу. Здесь Олег принял твердое решение — всю жизнь свою посвятить только Господу, не разделяя и не смешивая своих душевных устремлений ни с чем земным, встать на путь монашеского подвига и идти по нему до самой смерти. Грозным предупреждением звучали в его душе слова Господни: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (Лк.9,62).

4 ноября 1930 года Олег принял монашеский постриг с именем Феодор в честь преподобного Феодора Студита и был рукоположен в сан иеродиакона ко храму преподобного Сергия. В это время он жил в маленькой комнатке на колокольне. В 1933 году художником Павлом Кориным с него был написан портрет — эскиз к картине «Русь уходящая», названный им «Молодой монах». Приняв монашеский постриг, он всей душой устремился ко Христу и подвижнической жизни и, воспринимая отношения с приходской общиной и знакомыми как имеющие в значительной степени человеческий, пристрастный характер, постарался отстраниться от них; не нарушая заповедей Христовых, он стремился отсечь то, что было всего лишь душевным и земным, что было утешительно, но не вечно. Живя среди города и людей, он ушел как бы во внутреннюю пустыню... чтобы, закалившись в подвигах самоограничения, вернуться в мир мужественным воином Христовым и уже тогда послужить всякому ближнему — и любящему, и ненавидящему, и равнодушному. Такое его умонастроение породило некоторое непонимание между ним и близкими друзьями.

Среди братии Высокопетровского монастыря был в то время молодой архимандрит Алексей (Сергеев). Он не любил монашеского образа жизни и не стремился к духовному подвигу. ОГПУ предложило ему сотрудничество, на что он дал согласие и стал время от времени составлять списки прихожан и монахов и сообщать о них сведения, необходимые для их ареста. Все в монастыре, а также близкие к монастырю прихожане знали о его зловещей роли и сторонились его. В начале 1933 года архимандрит Алексей подал в ОГПУ сведения о том, что при храме преподобного Сергия созданы нелегальный монастырь и Духовная академия, и во время следствия выступил свидетелем обвинения против братии и прихожан Сергиевского храма. Он показал на следствии: «Сергиевская церковь по существу является нелегальным монастырем, где группируются контрреволюционные антисоветские элементы... Руководящую роль в контрреволюционной деятельности нелегального монастыря занимают, кроме епископа Варфоломея (Ремова)... (далее он перечислил восемь священноиноков и среди них иеродиакона Феодора.). Контрреволюционная деятельность означенного нелегального монастыря проводилась в направлении активной борьбы с властью путем вербовки и обработки в антисоветском духе молодежи с целью создания контрреволюционных кадров тайного монашества в советских учреждениях, путем нелегальных богослужений на квартирах с целью подготовки перехода в подполье, организации нелегальной академии, организации нелегальной помощи сосланным за контрреволюционную деятельность церковникам. Контрреволюционная организация в процессе деятельности успела обработать в контрреволюционном духе молодежь, завербовав в тайные послушники следующих лиц... (далее он перечислил имена четырнадцати человек). Молодежь обрабатывалась таким способом, чтобы не только ее оторвать от общественной жизни и общественных организаций, но и внушалась мысль, что общественные организации развращают молодежь... Монастырем завербовано в тайное монашество шестьдесят человек, фамилий всех не знаю, но некоторые из них мне известны... Монашки руководились иеромонахами через ежедневное писание рапортичек-помыслов о повседневной жизнедеятельности, на которые они получали от иеромонахов руководящие указания. Руководящую роль в контрреволюционной деятельности нелегального монастыря выполнял вернувшийся из ссылки бывший князь Ширинский-Шихматов, который лично мне рассказывал о творящихся ужасах и издевательствах над заключенными, что он всегда готов вести борьбу с ненавистной ему советской властью. Я участия в этой контрреволюционной деятельности не принимал, просто в силу служебных обязанностей по монастырю пришлось быть свидетелем означенных контрреволюционных действий, о чем чистосердечно сообщаю».

28 марта 1933 года иеродиакон Феодор был арестован. Всего по этому «делу» было арестовано двадцать четыре человека — священнослужителей и мирян. Среди других был арестован и иеромонах Никола (Ширинский-Шихматов).

1 апреля 1933 года следователь допросил иеродиакона Феодора. Побеседовав с ним, он составил протокол ответов на интересующие следствие вопросы. «Я, как бывший дворянин, не имея перспектив, решил посвятить свою жизнь служению культу. Служа в Красной армии в 1927-1928 годах, я ходил в красноармейской одежде в церковь и помогал в богослужении, читая Евангелие, Псалтирь и прочее. После окончания службы в Красной армии я перешел в нелегальный, бывший Петровский, монастырь, который существовал при церкви Сергия на Дмитровке. Мне известно, что в этом монастыре производились тайные постриги в монахи и в монахини. Постригались люди из числа верующих — проверенных ревнителей Церкви. Мне известны два пострига — Прокофьева Григория (Сергия) и Николы, служащего священником в селе Никольском. Кроме тайных постригов при церкви Сергия на Дмитровке существовал нелегальный монастырь, куда собирались монахи и монашки из разных закрытых монастырей. Количество собирающихся я указать не могу, но предполагаю, что их было более пятидесяти. Нелегальный монастырь, в котором я состоял, был озабочен тем, чтобы подготавливать квалифицированные кадры. Помимо того, что я получал опыт от старых монахов, я старался получить богословское образование. Мне известно, что при нашем нелегальном монастыре существовала нелегальная духовная академия, преподавателями которой были протоиерей Смирнов и профессор Четвериков. У Смирнова лично я прослушал несколько лекций, которые он читал у себя на колокольне».

Прочитав написанное следователем, отец Феодор написал: «Содержание данного протокола считаю НЕ соответствующим действительности». Слово «не» отец Феодор написал большими буквами и подчеркнул жирной чертой. На этом допрос был закончен. И сколько впоследствии не допрашивал его следователь, отец Феодор отказался давать какие бы то ни было показания, о чем следователь вынужден был сделать соответствующую запись. «Не ведают, что творят», — говорил о них впоследствии отец Феодор, жалея их.

9 апреля 1933 года следствие было закончено и составлено обвинительное заключение, в котором, в частности, говорилось: «ОГПУ стало известно о существовании контрреволюционной организации церковников... Практическая контрреволюционная работа организации выражалась: в насаждении тайных монахов в советских учреждениях, занимающихся пропагандой контрреволюционных идей и обработкой в антисоветском духе служащих, главным образом молодежи; в создании нелегальных монастырей, являющихся очагами развернутой антисоветской агитации среди населения; в создании специальной нелегальной духовной академии для подготовки кадров контрреволюционного актива; в распространении монархической литературы (дореволюционного издания) и создании спецфонда помощи ссыльным за контрреволюционную деятельность церковникам».

27 апреля 1933 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило иеродиакона Феодора к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. 7 мая он был отправлен этапом в Новосибирск. Перед этапом ему дали свидание с сестрой. Он вышел к ней радостный и бодрый. Благодать Божия давала силы быть стойким и мудрым; узы, которые пришлось переносить ради Христа, не были омрачены малодушием и тем более предательством, и устрояли мирное состояние духа.

В мае 1934 года он был отправлен во Владивосток, в 1-е отделение Дальлага. Во время посадки заключенных на пароход у него отнялись ноги. Несмотря на жесточайшие побои, он не смог встать, и конвой вызвал врача. Осмотрев его, врач убедился, что перед ним действительно больной, которому нужна неотложная помощь.

Впоследствии врач выяснил, что отец Феодор имеет незаконченное медицинское образование, и взял его к себе помощником. Иеродиакону Феодору пришлось ассистировать более чем при ста операциях аппендицита, удалять зубы и даже принимать роды, так как в лагере, кроме врача и иеродиакона Феодора, медицинского персонала не было. Желая как можно больше принести пользы страждущим, он явился для них врачом не только телесным, но и духовным, укрепляя словом больных и умирающих.

Попав в исправительно-трудовой лагерь, отец Феодор имел намерение не сообщать о месте своего нахождения и никому не писать. Ему хотелось на время заключения, которое явилось для него подвигом сугубым, пожить, полагаясь только на Бога, не надеясь ни на материальную помощь близких людей, ни на согревающее душу слово их поддержки. В том военном походе, в той войне против духов злобы поднебесной, ему были не нужны ни излишки одежды, ни пищи, а только чистое сердце и душа, не преклоняющаяся на грех, о спасении которой воинствовали ангелы небесные. Но когда летом 1934 года одно из писем членов общины достигло до лагеря, где он находился, он переменил свое решение и ответил на него. В ответах он везде, когда писал слово «семья», имел в виду общину, с которой был тесно связан по храму Грузинской иконы Божией Матери. В это время его Ольга ушла из общины, почувствовав потребность в руководстве опытного духовника-монаха, и стала окормляться у священноиноков Высопетровского монастыря; некоторые из них, как например схиархимандрит Игнатий (Лебедев), в то время еще не были арестованы.

Иеродиакон Феодор вернулся из лагеря, пробыв там полных три года. Первое время он жил в Егорьевске, а затем переехал в Тверь.

При освобождении отца Феодора из заключения врач снабдил его документами и характеристикой, в которой отмечал его исключительную добросовестность и редкие способности к медицине, и приложил ходатайство о предоставлении ему возможности закончить медицинское образование. Нужно было решить вопрос: воспользоваться ли этими документами и стать врачом телесным или идти дальше по тесному и скорбному пути священноинока, который в то время неизбежно вел на голгофу. Его духовный отец и восприемник при постриге архимандрит Никита, который в то время вернулся из ссылки, предоставил ему самому свободно решить этот вопрос. Отец Феодор обратился за советом к сестре: «А как ты думаешь, что ты посоветуешь делать?» Ольга стала молиться перед Казанской иконой Божией Матери, которой благословила их мать, и вдруг словно голос ясно услышала: «Вземшийся за орало да не зрит вспять». Она повторила эти слова вслух. Отец Феодор внимательно выслушал их и, кротко улыбнувшись, сказал: «Спасибо тебе, одна только ты меня поддержала, мне так это было нужно».

После этого он уже не сомневался в выборе пути и пошел в патриархию, заявив, что хочет служить и принять священство. Священноначалие направило его иеродиаконом в большое село Амельфино Волоколамского района Московской области в помощь старому протоиерею. Тот был вначале недоволен его появлением и говорил, что ему диакона не нужно, так как в храме мало дохода. Впоследствии он полюбил отца Феодора, как родного сына. Своей кротостью, скромностью и полной нестяжательностью отец Феодор сумел победить недоброжелательное отношение к себе. Священник жил вдвоем с супругой, детей у них не было, он страдал страстью винопития, и дело доходило до запоев. Когда он приходил в храм в неподобном состоянии, отец Феодор кротко уговаривал его прилечь на лавке в алтаре. Затем выходил к народу и говорил: «Братья и сестры, помолитесь, наш батюшка очень заболел, служить не сможет, расходитесь с миром по домам до следующего воскресенья». И так бывало не раз. Затем священник был сослан, а храм закрыт. Отец Феодор почти до самого своего ареста материально поддерживал супругу священника.

12 мая 1937 года отошел ко Господу духовник и наставник отца Феодора архимандрит Никита, служивший в храме села Ивановского неподалеку от Волоколамска. Смерть духовника стала большой потерей для отца Феодора, и он говорил: «Я готов еще раз пережить заключение, лишь бы был жив батюшка».

Прихожане храма в селе Ивановском предложили отцу Феодору занять место почившего священника, на что он дал свое согласие. После этого отец Феодор и председатель церковного совета отправились в Москву к архиепископу Сергию (Воскресенскому) с ходатайством о рукоположении иеродиакона Феодора в сан священника ко храму мученика Иоанна Воина в селе Ивановском.

Архиепископ Сергий ходатайство удовлетворил, рукоположив иеродиакона Феодора в сан иеромонаха. Рукоположение состоялось в храме апостолов Петра и Павла на Преображенской площади в Москве. Первую свою службу иеромонах Феодор совершил на сороковой день после кончины архимандрита Никиты.

С великой ревностью и самоотверженностью исполнял отец Феодор свои пастырские обязанности. Когда нужно было причастить больного, он отправлялся из дома в любую погоду — в дождь, в сильный мороз и в распутицу, идя по топкой от грязи дороге. Денег за требы он не брал, а когда видел нищету, то сам по мере возможности старался помочь. Своим усердием и милосердием он стяжал любовь всех своих прихожан.

В это время власти закрывали храмы, требуя уплаты непосильных налогов. Если священник не мог заплатить, то власти лишали его регистрации, а значит и возможности служить, а храм закрывали. Так произошло и с иеромонахом Феодором. Он не смог уплатить налог, и храм в селе Ивановском был закрыт. Тогда староста Троицкого храма в селе Язвище, Мария Васильевна, продала корову и лошадь и уплатила налог за священника. Он снова стал служить, но уже в селе Язвище, где незадолго до этого был арестован настоятель храма — протоиерей Владимир Медведюк.

Иеромонах Феодор прослужил здесь около года, так же ревностно исполняя свои пастырские обязанности. В декабре 1940 года власти потребовали от него собрать и уплатить заведомо завышенную сумму налога. Средств у священника не было, и дело передали в суд, куда он был вскоре вызван и где его встретили представители властей.

— Вот что, — сказал один из них, — будем говорить прямо. Мы тебе зла не желаем, ты еще молодой, может быть, опомнишься. Дадим тебе такой хороший приход, что всегда будешь сыт. Налог с тебя будет снят вовсе. За это с тебя потребуется очень немного: подпиши вот эту бумажку, что когда будешь служить на этом приходе, то будешь держать нас в курсе дел и записывать наблюдения о своих прихожанах. Внимательно смотри, что там делается, и передавай нам.

Выслушав предложение, отец Феодор встал во весь свой высокий рост и резко ответил:

— Я не воспитан доносчиком!

В ответ на это один из них вырвал из его рук паспорт, разорвал и с ненавистью закричал:

— Ах, ты отказываешься! Ну, так нигде больше и никогда не будешь служить! Вон из Московской области!

Все эти угрозы сопровождались непристойной бранью. Затем отцу Феодору был выдан паспорт с пометкой, запрещающей ему проживание в Московской области как человеку, отбывавшему срок в исправительно-трудовых лагерях.

Иеромонах Феодор уехал в село Завидово Тверской области, где снял маленькую комнату. Но большей частью он бывал в Москве у своих духовных детей или за городом у сестры Ольги в поселке Востряково, где ей принадлежала половина дома, состоявшая из трех комнат.

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Въезд и выезд из Москвы сразу стал затруднен, везде проверялись документы, участились аресты. С большим трудом отец Феодор добрался до дома сестры в Вострякове и сказал ей:

— Я узнал, что игумена Митрофана арестовали, значит, и меня должны скоро взять. Ты знаешь, как я тебя люблю, как ты мне близка по духу и дорога! Я понимаю, какой опасности я тебя подвергаю, но все-таки, несмотря на это, прошу тебя, позволь мне пожить у тебя некоторое время, чтобы подготовиться к смерти. Я знаю, что меня скоро возьмут, и знаю, что второй раз я уже не смогу пережить то, что пережил. Можно я поживу здесь так, чтобы об этом никто не знал, даже соседи?

— Зачем ты меня спрашиваешь об этом, когда знаешь, что мой дом всегда является твоим домом? — ответила сестра.

Отец Феодор поселился в маленькой комнате, ставшей его кельей. Уезжая в Москву на несколько дней, сестра снабжала его продуктами, это были хлеб и вода, так как от всего другого он отказался, и вешала на наружную дверь замок, что должно было показывать, что в доме никого нет. В тишине и уединении отец Феодор сурово постился и много молился, готовясь к смерти.

Незадолго перед этим последним приездом отца Феодора к сестре его посетила в Вострякове одна из его духовных дочерей, постриженная им в монахини, у которой он часто находил приют, когда бывал в Москве. Вскоре после визита к священнику ее арестовали и при обыске нашли в сумке железнодорожный билет с указанием станции, где жила сестра отца Феодора. Затем были арестованы еще три духовные дочери отца Феодора. В самый день начала войны, 22 июня, власти выписали ордер на арест иеромонаха Феодора, предполагая предъявить ему обвинение в том, что он «является одним из руководителей антисоветской подпольной организации церковников... устанавливает широкие связи с антисоветски настроенными церковниками в Москве и Московской области... создал в Москве пять домашних церквей на квартирах активных участниц организации: Давыдовой, Сольдиной, Грошевой и Афанасовой...»

В течение двух недель власти не могли найти отца Феодора и арестовали его только 8 июля 1941 года. Произошло это так. Около двенадцати часов ночи раздался стук в дверь. В эту ночь Ольга Павловна была дома. Отец Феодор уже лег спать, но еще не уснул и слышал этот стук. Сестра подошла к нему и тихо сказала: «Это, наверное, пришла милиция с проверкой».

В доме был прописан под видом мужа Ольги Павловны их двоюродный брат, младший сын профессора Нечаева. Выйдя на веранду с домовой книгой в руках, Ольга Павловна увидела четырех человек, из них двое были одеты в солдатскую форму. Она протянула им домовую книгу и сказала:

— Вот, видите, здесь все в порядке, вот записана я, а вот мой муж. Он только недавно приехал из Москвы с работы, очень устал и сразу лег спать, пожалуйста, не беспокойте его.

— Нет, мы должны войти, зажгите свет, — сказали они. Войдя в комнату, она начала зажигать керосиновую лампу, руки у нее невольно задрожали, на что они сразу обратили внимание.

— Бери лампу и веди нас на чердак, — приказали они. Ольга Павловна взяла лампу и пошла вперед. Двое сотрудников НКВД пошли за нею, а двое остались внизу.

— Не надо, здесь он! — закричал один из оставшихся.

Все вернулись в комнату, и Ольга Павловна увидела, что в келье отца Феодора около его кровати стоят двое военных и расталкивают его. Когда он встал во весь рост, они невольно отступили. Он стоял перед ними светлый, в белом подряснике, с очень бледным, но спокойным лицом, крайне исхудавший за время своего затворничества и постничества.

Повернувшись к Ольге Павловне, один из сотрудников НКВД выхватил револьвер и, направив на нее, закричал:

— А ты еще укрывательством занимаешься! Знаешь, как по военному времени ответишь за это?!

Но Ольга Павловна не испугалась и закричала на них:

— Как?! вы отнимаете у меня моего родного брата, да еще смеете на меня кричать?! Что же, я не имею права принимать его у себя, если я ему обязана всем... даже своим образованием?!

После этих слов сотрудник НКВД опустил револьвер, а другой, обратившись к отцу Феодору, выкрикнул:

— Ах ты!., сколько я машин загонял, разыскивая тебя!

Затем они стали обыскивать отца Феодора; выворачивая карманы, они нашли у него исписанный мелким почерком листок бумаги. Отец Феодор вырвал у них из рук этот листок и на их глазах разорвал его на мелкие клочки и, раскидав по полу, сказал:

— Это вам нельзя читать, это переживания человека, которые, кроме меня, никто не должен знать.

Сотрудники НКВД пришли в ярость и выхватили револьверы. Ольга Павловна стала их успокаивать и увещевать, что это исповедь, которую священник обязан сохранить в тайне.

Они попросили ее выйти из комнаты, так как решили приступить к личному обыску и раздеть священника донага. Перед уходом Ольги Павловны отец Феодор тихо сказал ей:

— Ты ничего не знаешь.

Обыскав священника, они разрешили ему одеться. Ольга Павловна вошла в комнату, и начался обыск дома, который продолжался до пяти часов утра. Сотрудники НКВД перелистывали и трясли каждую книгу.

— Вот сколько икон понавесили, моя мать давно выбросила из своей хаты все иконы, хоть и старая уже, — сказал один из офицеров НКВД. Отец Феодор сказал на это:

— Ну что же, остается ее только пожалеть, что на старости лет она потеряла разум.

Это услышал сотрудник НКВД и, перехватив сочувствующие взгляды молодых солдат, обращенные на священника, с яростью закричал:

— Ты что тут пропагандой занимаешься! Как смеешь еще разговаривать!

Отец Феодор на это спокойно ответил:

—Я не разговариваю, а отвечаю на то, что вы говорите.

Они стали обыскивать нижние ящики книжного шкафа. В одном из них хранился в футляре наперсный деревянный крест с распятием из золота. Он принадлежал другу отца Феодора иеромонаху Косме, который перед тем как отправиться в ссылку, отдал его Ольге Павловне на хранение. Увидев крест, сотрудник НКВД, не говоря ни слова, положил его карман и протянул руку к серебряной дарохранительнице, стоявшей на столике у окна рядом с кроватью отца Феодора. Заметив это движение, отец Феодор решительно сказал:

— К этому вы не смеете прикасаться, это Святые Дары!

Он сказал это таким решительным тоном, что рука того невольно опустилась.

Затем они перешли в комнату Ольги Павловны и стали что-то искать в стоявшем под образами шкафчике. На его верхней полке они увидели маленький золотой крестик, который Ольга Павловна не носила из-за того, что оборвалась цепочка. К нему уже протянулась рука, но она сурово сказала, что в этом шкафу все вещи принадлежат ей, и они прекратили обыск и расхищение.

Затем они вывели иеромонаха Феодора на веранду и стали осматривать содержимое шкафа, откуда вынули и забрали все фотографии, все письма отца Феодора из заключения, зарисовки, сделанные им в лагере, его студенческую фотографию, две фотографии отца Космы. В шкафу находились также разные портреты совершенно незнакомых Ольге Павловне людей. Она объяснила им, что изучала фоторетушь и этим подрабатывала, но они все же вытащили все портреты и положили на большой стол, за которым сидел отец Феодор. Ольга Павловна увидела в руках сотрудника НКВД, несшего эти портреты, большой конверт оранжевого цвета, которого у них раньше не было. Сотрудник НКВД с отвратительной усмешкой вынул из него портрет Гитлера с немецкой надписью.

— А что это такое? — спросил один из них отца Феодора.

— Я не знаю и никогда в жизни этого не видел.

Ольга Павловна поняла, что они решили устроить провокацию и, не найдя при обыске ничего предосудительного, подсунули этот конверт.

Сестра предложила отцу Феодору покормить его, но он отказался и попросил их, чтобы ему дали возможность помолиться перед уходом.

— Только смотри, чтобы это недолго было, — согласились они. Но вскоре, собравшись все в одну комнату в доме, грубо сказали:

— Ну, собирайся, шевелись, пойдем!

Ольга Павловна в ответ решительно заявила, что они обязаны выполнить данное обещание и позволить брату помолиться. Они нехотя согласились, но прибавили:

— Только по-быстрому.

Отец Феодор надел полумантию и отслужил в комнате молебен перед Казанской иконой Божией Матери, перед которой когда-то Ольга Павловна молилась, чтобы дать ответ на вопрошение брата, по какому пути идти. Двери в этой комнате не было, и сотрудники НКВД наблюдали за ним из соседней комнаты.

Помолившись, отец Феодор подошел к платяному шкафу, достал из него свою зимнюю ватную рясу, скуфью, которые хранились у Ольги Павловны, так как ему все время приходилось ездить в штатском, чтобы не подводить людей, у которых он бывал, и надел. При виде этого один из сотрудников НКВД закричал:

— Это еще что за маскарад?

На это отец Феодор с достоинством спокойно ответил:

— Это не маскарад, я счастлив, что могу наконец надеть одежду мне подобающую.

Затем он подошел попрощаться с сестрой, которая в это время горько заплакала, поцеловал ее и сказал:

— Глупенькая, ну что ты плачешь, радоваться надо, а не плакать!

Услышав эти слова, она открыла глаза и увидела перед собой светлое, совершенно преображенное, сияющее радостью его лицо.

Отца Феодора вывели из дома, перед крыльцом стояла легковая машина. Прежде чем сесть в нее, он обернулся, перекрестил широким крестом сестру и весь дом, потом сел в машину и был увезен в тюрьму.

Допросы начались на следующий день после ареста.

— За какие преступления вы были арестованы органами ОГПУ в 1933 году? — спросил следователь.

— В 1933 году я был арестован по обвинению в принадлежности к церковной группировке. Но виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признал, — ответил иеромонах Феодор.

— Кто, кроме вас, в 1933 году был привлечен к судебной ответственности из числа ваших сообщников в антисоветской церковной группировке?

— Как на следствии, так и на суде мне не были предъявлены материалы обвинения, а поэтому я абсолютно не знаю, кто привлекался вместе со мной и были ли такого рода привлечения.

— Чем вы занимались в Завидове и на какие средства жили?

— В период своего проживания в Завидове я выезжал к своей сестре и получал у нее чертежно-художественную работу. Несколько раз я ездил в Волоколамский район, где я проживал по нескольку дней у своих знакомых в селах Гряды, Амельфино, Лысово и в самом Волоколамске. Мои знакомые поддерживали меня материально.

— Назовите ваших знакомых, у которых вы останавливались в селах Волоколамского района и в Волоколамске после того, как вам было запрещено пребывание в Московской области.

— Я считаю невозможным называть этих людей и впутывать их в свое следственное дело и поэтому называть их не хочу.

— Несмотря на то, что вы разоблачены как враг народа и советской власти, вы вместо откровенных признаний своей вины решили следствию оказывать сопротивление. Мы предупреждаем вас, что это бесполезная затея, так как вы будете разоблачены.

Затем допрос был прерван, по-видимому, были применены пытки, после чего следователь спросил:

— Состояли ли вы на учете как военнообязанный?

— До декабря 1940 года, а затем с военного учета я был снят по болезни. В декабре в Завидове я проходил переучет и был признан годным к несению нестроевой службы, и мне был выдан на руки военный билет, который отобрали во время обыска и ареста.

— Вам было известно, что согласно указу Президиума Верховного Совета Союза СССР 1905 год, в котором вы родились, мобилизуется на войну с фашистской Германией?

— Да, это мне известно было.

— Явились ли вы в военкомат, в котором состояли на учете как военнообязанный?

— Нет, не явился.

— Значит, вы уклонились от мобилизации и службы в Красной армии и стали дезертиром?

— Живя в Завидове до 24 июня 1941 года, я никакого мобилизационного листка не получил и поэтому выехал в город Волоколамск, договорившись со своей хозяйкой, что в случае вызова меня по мобилизации в военкомат она мне об этом сообщит.

— Сообщили ли вы в местный военкомат, на учете которого состоите как военнообязанный, куда и по каким делам вы выезжаете?

— Нет, такого сообщения я не сделал.

— Значит, зная, что ваш год подлежит мобилизации и что вы, может быть, будете также мобилизованы, вы без разрешения военкомата уехали с прежнего места жительства, правильнее говоря, дезертировали от военной службы в военное время?

— Злого умысла у меня не было, и поэтому дезертиром я себя не считаю.

— Как вы можете так нахально врать, отрицая свое дезертирство? Ведь мобилизация началась 23 июня, а вы из Завидова уехали 24 июня 1941 года. Разве это не дезертирство?

— Я отрицаю свое умышленное уклонение от службы в Красной армии. Уезжая из Завидова на несколько дней, я предполагал вернуться, но, приехав в Волоколамск, не мог выехать из-за создавшихся трудностей.

— Куда вы выехали из Волоколамска?

— Из Волоколамска я выехал в город Каширу.

— Сколько времени вы прожили в Кашире?

— В Кашире я был только один день — 27 числа. Из Каширы уехал к своей сестре Ольге Павловне Богоявленской, проживающей в Востряково. 29 июня 1941 года я прибыл в Москву и пытался достать билет на проезд в Завидово, но билет я не достал и вернулся к сестре.

— Назовите фамилии, имена и отчества лиц, у которых вы проживали в Волоколамске, Кашире и Москве.

— Я считаю для себя нравственно невозможным называть следствию лиц, у которых я проживал, и на этот вопрос давать ответ отказываюсь.

— Вы после того, как вам было запрещено пребывание в Московской области, приезжали в город Москву?

— Да, после того как получил запрет на проживание в Московской области, я раз десять приезжал в Москву и каждый раз жил два-три дня.

— Зачем вы ездили в Москву?

— В Москву я заезжал проездом и останавливался у своих московских знакомых, некоторых из которых я исповедовал у них на дому.

— Назовите этих ваших знакомых.

— На этот вопрос я давать показания отказываюсь и называть своих знакомых, у которых я в Москве останавливался, не буду.

— Вы арестованы за проводимую вами организованным путем антисоветскую работу и по этому вопросу на следующем допросе вам придется давать развернутые показания, а сейчас допрос прерывается.

Следствие велось сначала в Москве, а затем, когда немцы стали стремительно приближаться к столице, иеромонах Феодор вместе с другими заключенными в московских тюрьмах в конце июля 1941 года был перевезен в Саратов. Отца Феодора ежесуточно в течение долгого времени вызывали на допросы ночью, не давали спать, а на допросах беспощадно избивали и топтали ногами. Однажды его приволокли с допроса в камеру с лицом, превращенным в одну кровавую массу, у него была вырвана часть бороды вместе с кожей. От него требовали, чтобы он назвал всех своих духовных детей и людей, с которыми близко общался. Понимая, какой вред это может им принести, отец Феодор отказался называть их имена.

— Вам предъявлено обвинение в том, что вы, находясь на нелегальном положении, являлись одним из руководителей контрреволюционной организации церковников и проводили антисоветскую пораженческую агитацию. Вы признаете себя в этом виновным? — спросил следователь.

— В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю, так как выдвинутое мне обвинение является необоснованным, — ответил священник.

— Вы напрасно пытаетесь скрыть от следствия свою преступную деятельность. Следствие располагает вполне проверенными неопровержимыми материалами, изобличающими вас в антисоветской работе. Намерены ли вы после этого говорить правдиво следствию о своей преступной работе?

— Никакой преступной антисоветской деятельности я не вел и, следовательно, никакие материалы, свидетельствующие о такой деятельности, мне не известны.

8 сентября закончился отведенный законом срок следствия, и следователи испросили у прокурора разрешение на его продление, мотивируя тем, что «по делу необходимы дополнительные допросы арестованного с целью вскрытия его антисоветской работы и связей». Затем допросы с применением избиений и пыток возобновились.

— Какие связи вы имеете по Москве и по другим городам Советского Союза?

— Связей у меня никаких нет, но в Москве и в других местах у меня имеются знакомые.

— Назовите фамилии и адреса ваших знакомых.

— Поскольку эти знакомства носят личный характер, я назвать их фамилии и адреса не считаю возможным.

— Вы не желаете назвать фамилии и адреса ваших знакомых, потому что они являются вашими соучастниками по контрреволюционной деятельности. Так ведь?

— Нет, не так. Я не хочу, чтобы в моем следственном деле фигурировали знакомые, которые даже не принадлежат к священнослужителям.

— При вашем аресте вы уничтожили какую-нибудь записку?

— Да, во время моего ареста я разорвал одну записку, которую мне прислала одна из моих знакомых.

— Назовите фамилию этой знакомой.

— Фамилию этой знакомой я также назвать не могу.

— Следствие вас предупреждает, что за провокационное поведение на следствии, выражающееся в отказе назвать свои связи, вы понесете большее наказание. Поэтому еще раз предлагаем назвать этих лиц.

— Я не считаю провокационным поведением то, что не желаю назвать своих знакомых.

За время, дополнительно отведенное для ведения следствия, следователи ничего не добились, и следствие было продлено еще на месяц.

— Когда вы встали на путь борьбы с советской властью? — спросил следователь.

— Я никогда не вел борьбы с советской властью и считаю это несовместимым с моими религиозными убеждениями, — ответил священник.

— Вы говорите неправду. В марте 1933 года вас судили за контрреволюционную деятельность, значит, сама деятельность началась значительно раньше. Вот вас и спрашивают, с какого времени вы ведете борьбу с советским государством.

— Я не вел борьбы с советской властью, и судили меня в 1933 году неправильно.

— Следствию известно, что вы после выхода из лагеря вновь возобновили работу по созданию контрреволюционной организации под видом создания в Москве и Московской области так называемых домашних церквей.

— Я утверждаю, что и до первого своего ареста, а также и после выхода из лагеря я никакой контрреволюционной работы не проводил и никаких домашних церквей не создавал.

— Вы были знакомы с Давыдовой?

— Да, Давыдову Елизавету Никифоровну я знаю.

— При каких обстоятельствах вы познакомились с Давыдовой?

— С Давыдовой я познакомился в селе Ивановском Московской области Волоколамского района, где я был священником, и куда приезжала Давыдова.

— Зачем приезжала Давыдова в село Ивановское?

— Зачем приезжала Давыдова в село Ивановское, я не знаю. Могу сказать только, что она заходила несколько раз в церковь, где я с ней познакомился.

— Вы бывали на квартире Давыдовой в Москве?

— Да, у Давыдовой я бывал раза два-три. К Давыдовой я заходил потому, что ее отец портной и он мне переделывал пальто.

— А Сольдину вы знали?

— Да, Евгению Алексеевну Сольдину я знаю.

— При каких обстоятельствах вы познакомились с Сольдиной?

— С Сольдиной я познакомился в 1938 или 1939 году в селе Ивановском, куда она приехала к знакомому священнику, но, узнав, что этот священник уже в церкви не служит, обратилась ко мне с просьбой отслужить панихиду по умершему отцу. На этой почве у меня и возникло знакомство с Сольдиной.

— Вы в Москве бывали у Сольдиной?

— Да, к Сольдиной на квартиру я заходил несколько раз.

— Зачем?

— Приезжая в Москву за продуктами, я иногда заходил к Сольдиной отдохнуть, попить чаю.

— Давыдова с Сольдиной знакомы?

— Да, знакомы.

—Они приезжали к вам в село Ивановское вместе?

— Не помню.

— А как часто ездили Давыдова и Сольдина в село Ивановское?

— Как Давыдова, так и Сольдина приезжали в село Ивановское два-три раза.

— Зачем?

—Давыдова и Сольдина приезжали молиться, других причин я не знаю.

— На каком расстоянии находится село Ивановское от Москвы?

— От Москвы до Волоколамска сто двадцать километров и от Волоколамска до села Ивановского километров пять.

— Так какой же смысл ехать молиться за сотни километров, когда и в Москве есть достаточное количество церквей?

— Я лично думаю, что в силу большой загрузки московских священников они не могли уделять каждому достаточно времени, а у меня они могли отслужить панихиду и другие религиозные обряды. — Бывая на квартирах Давыдовой и Сольдиной, кого вы там встречали?

— Не помню, чтобы кого-нибудь встречал.

— Вы говорите неправду. Следствию известно, что, бывая на квартирах Давыдовой и Сольдиной, вы там встречались с другими лицами и проводили с ними контрреволюционные совещания. Теперь вспомнили?

— Я утверждаю, что никаких контрреволюционных совещаний я на квартирах Давыдовой и Сольдиной не проводил. Что же касается встреч с другими лицами на указанных квартирах, то я таких случаев не помню.

— Следствие рекомендует вам «вспомнить», с кем вы встречались на квартирах Давыдовой и Сольдиной.

— Я не помню, чтобы на квартирах Давыдовой и Сольдиной были посторонние лица.

— Вы намеренно скрываете лиц, с которыми встречались у Давыдовой и Сольдиной, потому что связаны с ними по контрреволюционной деятельности. Так ведь?

— Нет, не так. Никого я не скрываю. Я просто не помню, встречался ли с кем-либо на квартирах Давыдовой и Сольдиной, так как не придавал этому никакого значения.

— Когда вы официально остались без места?

— В декабре 1940 года мне выдали новый паспорт с запрещением проживать в пределах Московской области, таким образом, я должен был выехать из села Язвище, где я был священником.

— С декабря 1940 года по день вашего ареста чем вы занимались?

— Через своих знакомых, проживавших в Москве, а также через свою сестру я получал работу по графике, ретушировке портретов и тому подобному, этим и занимался.

— А церковной деятельностью вы в этот период занимались?

— Нет, не занимался.

— Значит, вы утверждаете, что с декабря 1940 года по день вашего ареста занимались художественной работой, которую получали через своих знакомых?

— Да, это именно так.

— Назовите ваших знакомых, которые давали вам художественную работу.

«На этот вопрос обвиняемый дал столь контрреволюционный ответ, что я его не записал», — написал в протоколе следователь и продолжил допрос.

— Вы отказываетесь назвать своих знакомых, которые вам якобы давали художественную работу, потому что таких знакомых не существует в природе.

— Нет, такие знакомые есть, но говорить о них я не могу.

— Вы были знакомы с Грошевой?

— Больше никаких своих знакомых я следствию называть не буду, потому что они знали, что я являюсь священником и что мне был запрещен въезд в Москву, а они, зная об этом, тем не менее меня принимали и давали мне возможность ночевать. Я прекрасно понимаю, что их за это могут привлечь к ответственности, и поэтому фамилии их назвать отказываюсь. Но одновременно с этим я утверждаю, что никакой контрреволюционной деятельностью я с ними связан не был.

В течение месяца шли допросы, и 9 ноября 1941 года был составлен очередной протокол.

— Вы намерены рассказывать о своей антисоветской деятельности?

— У меня никакой антисоветской деятельности не было, и поэтому мне нечего рассказывать.

— Вы намерены назвать своих соучастников по антисоветской деятельности?

— У меня не было антисоветской деятельности, и поэтому соучастников никаких нет.

— В 1933 году, когда вас арестовали в первый раз, вы на следствии назвали своих соучастников?

— Мне тогда такого вопроса не ставили.

— Хорошо. Тогда назовите их сейчас.

— Так как антисоветской деятельностью я не занимался, поэтому и никаких соучастников у меня не было.

— Вы как и в 1933 году, так и сейчас пытаетесь скрыть своих соучастников по контрреволюционной деятельности. Еще раз предлагаем назвать таковых.

— Больше ничего показать не могу.

— Следствию известно, что одним из видов вашей контрреволюционной работы была агитация против службы в Красной армии.

— Я это отрицаю. Никогда такой агитации не проводил.

— Вы должны были явиться в призывной пункт, когда фашистская Германия напала на Советский Союз?

— Так как мой год подлежал призыву, то в военкомат я должен был явиться.

— Почему же вы выехали с места призыва?

— С места призыва я выехал потому, что желал справить свои христианские обряды, а именно исповедаться и причаститься.

— Ну, а потом почему не явились на место призыва?

— Потому что не давали билетов из Москвы до Завидова.

— Сколько километров до Завидова?

— От Москвы до Завидова сто двадцать километров.

— Почему же вы не пошли пешком?

— Мне и в голову этого не пришло.

— А почему же вы не обратились в первый попавшийся военкомат, чтобы он вам помог выехать к месту призыва?

— Я боялся идти в военкомат, потому что не имел права проживать в Москве и Московской области.

— Вы читали воззвание Московского митрополита Сергия, в котором он призывал верующих идти служить в Красную армию?

— Да, такое воззвание я читал.

— Значит, по закону вы должны были явиться на призывной пункт, плюс к этому же вас призывала и церковь, и все-таки вы не явились.

— Да, не явился и в этом признаю себя виновным.

— Почему же все-таки вы не явились?

— На призывной пункт я не явился по причинам, изложенным выше.

— Ваши доводы неявки в военкомат для призыва слишком неубедительны. Вы не явились на призыв, потому что, являясь врагом, не хотели защищать Советский Союз, так ведь?

— Нет, это не так. Справив свои христианские обряды, я готов был явиться на призыв, но не смог, так как не мог достать билета для проезда к месту призыва.

Следствие по делу иеромонаха Феодора продолжалось около двух лет. К февралю 1943 года благодаря его стойкой позиции были освобождены все, кто привлекался по делу вместе с ним и у кого он останавливался, бывая в Москве, и начальство НКВД, ознакомившись с материалами дела, предложило начать новое следствие — на этот раз по обвинению в дезертирстве.

3 февраля 1943 года следователь вызвал иеромонаха Феодора на очередной допрос.

— Вам предъявляется дополнительное обвинение в том, что вы с целью уклонения от призыва в Красную армию по мобилизации проживали на нелегальном положении, то есть совершили преступление, предусмотренное статьей 193-й пункт 10 «а» УК РСФСР. Признаете ли себя виновным в этом?

— Виновным я себя в уклонении от призыва в Красную армию не признаю. Могу признать себя виновным только в том, что я в период мобилизации без разрешения Завидовского райвоенкомата, в котором состоял на учете, выезжал к сестре, чтобы повидаться, зная о том, что мой год призывной и я могу быть призван в Красную армию. У сестры я рассчитывал пробыть дня два, а потом возвратиться обратно к месту, где состоял на воинском учете. Ввиду того, что билета для проезда я достать не смог, не смог и выехать на место жительства. В результате чего я прожил у сестры на станции Востряково дней семь или восемь, где и был арестован.

— Ваш ответ неубедительный, стараетесь скрыть от следствия действительность! Намерены ли вы давать правдивые показания по поводу уклонения от призыва в Красную армию, так как к сестре вы поехали не с целью повидаться, а с целью уклониться от призыва в Красную армию. Так ли это?

— Уклониться от призыва в Красную армию я цели не имел, а к сестре ездил, чтобы повидаться, где и задержался ввиду того, что не мог достать билет для проезда. А потому повторяю, что виновным себя в предъявленном обвинении в уклонении от призыва в Красную армию по мобилизации не признаю.

В начале июня 1943 года следствие было закончено и составлено заключение, в соответствии с которым отец Феодор обвинялся в том, что «вел антисоветскую агитацию и уклонился от службы в Красной армии... виновным себя не признал. Изобличается специальными материалами». Следователи предполагали приговорить иеромонаха Феодора к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Но когда документы поступили на заключение руководства НКВД и прокуратуры, мнения разделились, прокурор предложил ограничить наказание пятью годами ссылки. 26 июня Особое Совещание при НКВД постановило приговорить иеромонаха Феодора к пяти годам ссылки в Красноярский край. После приговора священника перевели из Саратовской тюрьмы № 1 в город Балашов Саратовской области в тюрьму № 3. Суровые условия длительного тюремного заключения и пытки сокрушили здоровье священника. Иеромонах Феодор (Богоявленский) скончался в тюрьме в городе Балашове 19 июля 1943 года и был погребен в безвестной могиле.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Игумен Дамаскин. "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия".
Тверь, Издательство "Булат", т.1 1992,т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001

Богородско-Уфимской иконы Божией Матери (1621).

почитаемая чудотворной икона Богородицы, явившаяся в селе Богородском под Уфой в 1621 году. Одна из местночтимых икон в Русской Церкви. Празднуется с 27 января 1993 года.
По преданию, в селе Кадомцево под Уфой жил некий крестьянин Стефан, однажды по ложному доносу приговоренный к побитию розгами. Не в состоянии перенести позор, он решил пойти в лес и покончить жизнь самоубийством. Уже в лесу он был остановлен женским голосом, сказавшим: «Куда ты идешь? Воротись и скажи священнику и народу, чтобы взяли меня отсюда, ибо я спасу ваше село». Сбитый с толку услышанным, он вернулся домой. Но на другой день вновь отправился в лес с прежним намерением. И на этот раз на том же самом месте услышал тот же голос, но уже сказавший строже: «Иди, Стефан, скажи священнику и народу, что если не возьмут меня сейчас, то село сгорит, и вы погибнете». Удивлённый Стефан не знал, что делать, и тут в третий раз услышал те же самые слова, но сказанные совсем строго. Осмотревшись вокруг, он увидел над собой сияющую икону Божией Матери, зависшую в воздухе.

Забыв о своём первоначальном намерении, крестьянин поспешно возвратился в село и рассказал обо всём священнику и народу. Ему не поверили, но ради любопытства пошли следом и узрели парящую в воздухе икону. Только после этих чудесных знамений до жителей дошло, что к ним пожаловала сама Богородица. Поспешно они вернулись в церковь и с иконами крестным ходом пошли в лес. Но несмотря на прилежные молитвы святая икона не давалась в руки. И только когда додумались обратиться к Стефану, образ Богородицы сошёл к нему на руки, давая понять о его невиновности и православные в благоговении вернулись в село. С тех пор оно стало называться Богородским.

На месте явления иконы вскоре забил источник ставший почитаться как целебный, а самой иконе стали приписывать многочисленные чудеса и помощь. Божья Матерь через свою чудотворную икону спасала село и город Уфу от эпидемий холеры и тифа.

В XVII веке, когда в среде крестьянства стали бродить бунтарские настроения и многие сёла были сожжены, Богородское, на удивление, не пострадало. Приписывая это заступничеству Богородицы, церковноначалие решило перенести образ в Уфу, а в Богородичном оставить точную копию иконы. Со временем стали путать, где копия, а где оригинал. Ежегодно из Уфы к месту явления иконы и источнику Богородицы совершались многотысячные крестные ходы. Защите Богородице приписывают сохранение села во время Пугачёвского бунта. Почитание иконы было настолько общенародным, что икону украсили многими дорогими дарами, включавшими алмазы и бриллианты.

В 1930-е годы обе иконы бесследно исчезли. Но память о них сохранилась в народе и в 1990 году был освящён храм Богородско-Уфимской иконы Божией Матери в Уфе, а на месте явления иконы сооружена часовня и благоустроен святой родник. Возобновились и крестные ходы, вновь собирающие тысячи верующих.

По ходатайству Никона, Епископа Уфимского и Стерлитамакского и Приходского Совета Богородской церкви, с благословения Патриарха Московского и всея Руси Алексия II резолюцией от 27 января 1993 года Святая Богородская икона вновь занесена в списки чтимых икон Православной церкви, и Указом № 275 от 5 августа этого же года отдельно выделен день празднования этого чудотворного образа 19 июля, как общеепархиальный Уфимский праздник.

Тропарь Божией Матери пред иконой Ее, именуемой Богородско-Уфимская
глас 4
Заступнице Усердная, Надеждо ненадежных, Помощнице нищих и сирых, плачущих Утешение, согрешающих очищение, Путеводительнице заблуждших, болящих Целебнице и исправление падающих, Ты бо еси Похвало земли Уфимския, Дево Богородице.

Кондак Божией Матери пред иконой Ее, именуемой Богородско-Уфимская
глас 5
О, Милосердная Мати, не отрини слез и воздыханий наших, с верою и любовию к Тебе приносимых: пред иконою Богородскою услыши ныне молящихся и на путь спасения настави, и душ наших грехи исцели, от земли Уфимския вся пагуби потреби, Ты бо еси людем сокровище вечнаго спасения и источниче Божественныя благодати.

Матерь Божия и Все ныне поминаемые Угодники Божии молите Бога о нас грешных!!! [взломанный сайт]

****************************************************************************************************************************************
Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

(Мф. 13, 24-30). Сеяно доброе семя, но пришел враг и посеял плевелы посреди пшеницы. Плевелы - это в Церкви ереси и расколы, а в каждом из нас худые помыслы, чувства, желания, страсти. Примет человек доброе семя слова Божия, решается жить свято и начинает так жить. Когда заснет человек такой, то есть ослабит внимание к себе, тогда приходит враг спасения и влагает в него худые замыслы, которые, не быв отвергнуты вначале, созревают в желания и расположения и заводят свой круг дел и предприятий, перемешивающихся с делами, чувствами и мыслями добрыми. И пребывают так оба вместе до жатвы. Жатва эта - покаяние. Посылает Господь ангелов - чувство сокрушения и страха Божия, и они, явившись, как серп, пожигают все плевельное и сжигают в огне самоосуждения болезненного. Пшеница чистая остается в житнице сердца, на радость и человеку, и ангелам, и преблагому Богу в Троице покланяемому.
****************************************************************************************************************************************

АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ: http://boguslava.ru/viewtopic.php?id=33&p=23#p32530

.....................продолжение от 20 июля

Прп. Фомы, иже в Малеи (X).
Преподобный Фома, до принятия иноческого сана, состоял на военной службе и был известен своим богатством и своею храбростью. Отличаясь телесною силою, он совершил не мало подвигов в сражениях, и много раз, благодаря ему, его соплеменники одерживали победы над врагами. Но, по любви ко Христу, Фома покинул мир и житейскую суету и принял на себя легкое иго Христово1 – иноческий чин. Он стремился уподобиться Христу, Господу своему, обрекши себя на нищету и воспитывая в себе смирение, для чего искал наставлений у богоугодных подвижников, известных своею постническою жизнью и живших в разных монастырях. Когда же, полного желая спокойствия для своих постнических подвигов, Фома решил идти в пустыню, то ночью пред ним заблистал огненный столп на небе и сам святой пророк Илия явился ему, чтобы показать ему дорогу в недра пустыни.

Под руководительством таких проводников, Фома пришел в гору, носившую название Малея2, которая стала для него тем же, чем гора Кармил3 для Илии. Здесь он стал жить в одиночестве, пребывая в общении только с Богом и сподобляясь божественных откровений и видений.

Как прежде, живя в миру, он храбро побеждал врагов видимых, так и теперь, по удалении от мира, обитая в пустыне, он своею непрестанною молитвой как бы острым мечом поражал и прогонял невидимые полчища злых духов. А так как нельзя укрыться от человеческих взоров городу, стоящему на горе, или звезде, сияющей на тверди небесной, то и преподобный Фома не мог скрыться от людей в пустынной горе Малее, на которой он сиял своею святостью как блестящая звезда и озарял землю.

Когда люди узнали о подвижнике, то он стал просветителем для помраченных смыслом и помощником для тех, кто нуждался в его помощи, ибо он получил от Бога силу чудотворений и благодать исцелений. Он чудесно исцелял всякие болезни, подавал слепым прозрение, хромым возвращал способность правильно и легко ходить, а однажды, благодаря его молитве, на безводном месте открылся источник воды. Но не только во время земной своей жизни Фома совершал многочисленные чудеса, а и по преставлении его к Богу чудеса совершались у честных его мощей. Люди верующие получали необычно скорое исцеление от всяких недугов и даже от неизлечимых болезней, а также от беснования – и по молитвам святого и по благодати Христа, Бога нашего4.

Кондак, глас 4:

Велию победу мужески показал еси, отонудуже божественною любовию разгоревся, царя тленнаго и вся красная преобидел еси, на горе малейстей вселение совершив: от неяже в небесная возшел еси к царю царей, Фомо, моли непрестанно о всех нас.

_____________________________________________
1 Мф.11:30.
2 С точностью неизвестно, где находилась гора Малея, на которой подвизался преподобный Фома и от которой он получил свое прозвище. Одни ищут ее в Пелопонессе, в Лаконии, где есть мыс Малея, другие разумеют здесь гору Малеон, находившуюся на восточной стороне горы Афона; наконец, некоторые ищут эту гору на острове Лесбосе, где также есть мыс Малея.
3 Гора Кармил лежала в пределах колен Асирова и Манассиина; верхним или северным концом своим она вдавалась в Средиземное море, а южным упиралась в горы самарийские. Эта гора служила местопребыванием пророков Илии и Елисея (3Цар., 18 гл.; 4Цар.2:25; 4:25).
4 Время жизни преподобного Фомы Малеина неизвестно с точностью. Полагают, что он жил не позднее X века.

Прп. Акакия, о котором повествуется в Лествице (VI).

Блаженный Иоанн Лествичник1 пишет в книге своей о преподобном Акакии так: Великий Иоанн Савваит2 рассказал мне происшествие истинное и повествование достойное.

Был один старец, очень ленивый и по характеру злой; говорю, не осуждая его, но с целью показать терпение святого, и вот что расскажу вам. Тот старец имел молодого ученика, по имени Акакия, простого нравом и целомудренного умом, который так много зла терпел от того старца, что многим даже покажется это невероятным, ибо старец не только укорами и бесчестием досаждал ему, но и всякий день мучил его телесными истязаниями. Однако терпение его было не напрасно: потому что Акакий своей безропотной выносливостью и незлобивым страданием снискал себе благодать Божию, освобождающую его от вечного мучения. Я же (говорить Иоанн Савваит к Иоанну Лествичнику), видя каждый день его таким, как будто он купленный раб или пленник, и терпит крайнюю беду, нарочно встречал его и спрашивал:

- Что ты, брат Акакий? как проводишь нынешний день?

Он же отвечал:

- Как перед Господом Богом, - так мне хорошо. И показывал мне иногда посиневшие глаза, иногда шею, а то голову в ранах.
Зная, что он поступает добродетельно, я говорил ему:

- Хорошо, хорошо, терпи, брат, чтобы достигнуть спасение тебе.

В таком положении блаженный Акакий оставался у того строгого старца девять лет и, проболев немного пред кончиной, отошел ко Господу3. Когда он был погребен в семейном склепе, то, спустя пять дней, старец отправился к одному жившему там великому отцу и сказал ему:

- Отче, брат Акакий, ученик мой, умер.

Отец, услыхав это, сказал:

- Не верю тебе, старче, потому что Акакий не умер.

Старец сказал:

- Отче, если не веришь мне, то пойди сам и осмотри гроб его.

Тогда преподобный отец поспешно встал, пошел со старцем в гробницу блаженного страдальца и громко воскликнул над гробом Акакия, обращаясь к нему, как к живому:

- Брат Акакий, умер ли ты?

Благоразумный послушник, обнаруживая послушание и по смерти, ответил:

- Не умер, отче, ибо тому, кто обязался творить послушание, невозможно умереть.

Когда старец, у коего жил Акакий, услыхал это, то испугался и упал со слезами на землю; потом попросил у игумена келлию возле его гроба и, затворившись в ней, прожил еще благочестиво, заботясь о спасении души и, после многих подвигов, отошел ко Господу Богу, Которому слава во веки. Аминь.проведя там остаток жизни уже добродетельно, говоря всегда прочим отцам: «Я сделал убийство». Мне кажется, отче Иоанне, что великий старец, говоривший с умершим, был сам сей Иоанн Савваит; ибо он рассказывал мне еще одну повесть, как бы о другом подвижнике; а я после достоверно узнал, что этот подвижник был он сам.
________________________________________________________________________
1 Иоанн Лествичник - происхождения неизвестного, 20-ти лет принял иночество, последние четыре года своей жизни был игуменом Синайской обители; скончался 80-ти летним старцем в конце VI века; память его 30 марта.
2 Св. Иоанн Савваит (Молчальник) родился в половине V столетия. Занимал епископскую кафедру в одной из армянских церквей с 482-491 г., последнюю часть жизни провел в пещере. Память его 3 декабря.
3 Скончался в первой половине VI века.

Прп. Евфросинии, в миру Евдокии, кн. Московской (1407).
[/align]
   Великая княгиня Московская, преподобная инокиня Евфросиния просияла в сонме московских чудотворцев, явив все сокровища русской благородной женской души. Чистая, милосердная, праведная, верная и любящая супруга, заботливая мать; она была прибежищем для всех нуждающихся и страждущих. Светло и тихо сияла княгиня-инокиня среди ужасов, бурь и бедствий той печальной поры.
     Дочь Суздальского князя Дмитрия Константиновича и его супруги Анны, княжна, носившая в миру имя Евдокия, родилась в 1353 году. Как росла и воспитывалась княжна Евдокия, сведений не сохранилось. Согласно летописям, родители ее отличались любовью к Богу, благочестием, а также любовью к просвещению. Древнейший из сохранившихся летописных сводов — «Лаврентьевский список» составлен и написан по повелению князя Дмитрия Константиновича, который закончил свою жизнь схимником (в 1383 году) через три года после Куликовской битвы.
     По благословению святителя Алексия, митрополита Московского1 18 января 1366 года совершилось бракосочетание тринадцатилетней Евдокии с шестнадцатилетним Великим князем Московским Дмитрием Ивановичем. Свадьбу торжественно отпраздновали по обычаям тех лет в Коломне. Бракосочетание юных князя и княгини «преисполнило радостию сердца русских», как говорит летописец. Этот брак имел большое значение для судьбы Московского государства, так как скреплял союз Московского и Суздальского княжеств. Отец невесты, правнук родного брата святого благоверного князя Александра Невского Андрея, соперничая с Москвой, дважды добивался великого Владимирского престола. Но, кроме политического расчета, была в этом браке и другая цель: митрополит Московский Алексий, выбравший князю жену, разглядел в этой юной девочке удивительные христианские черты: кротость, преданность, твердую волю и чувство долга. Молодая княгиня «во всем усердно подобства богоугодному исправлению державнаго и благонравнаго супруга, с ним единомудренно а заповедех Господних благозаконно живущи», — сообщает летописец. В трудное время был заключен этот брак. Заканчивался сорокалетний период относительного спокойствия на Руси, наступало время практически не прекращающихся войн с многочисленными врагами — внешними и внутренними. Кроме постоянного противостояния внешним врагам — Орде и Литве, — продолжалось кровавое соперничество русских княжеств.
     Почти в самый год бракосочетания князя Дмитрия с Евдокией свирепствовала в Москве «моровая язва», народ умирал тысячами, по московским улицам слышан был плач и причитания осиротевших людей. К этой беде присоединилась еще одна — страшный пожар в Москве. Море огня охватило улицы города, безжалостно пожирая деревянные постройки. Горели дома, имущество, скот, гибли люди. Стон и плач народа достигал княжеского терема, исполняя скорбью и состраданием сердце юной княгини — и вот тогда-то явила себя Евдокия матерью и покровительницей обездоленных погорельцев, вдов и сирот.
     Едва Москва восстановилась из пепла, как в 1368 году литовский князь Ольгерд осадил Кремль, в котором затворились великий князь с княгиней, митрополит Алексий и бояре. И снова горела Москва, опять слышались стоны и крики московских жителей, побиваемых литовцами. Вся Московская земля была опустошена.
     Юная княгиня непрестанно молилась о родной земле, всеми силами старалась облегчить положение страждущих.
     Не прошло и пяти лет замужества, как князю Дмитрию было необходимо ехать в Орду в связи со спором о великом княжении с Тверским князем Михаилом Александровичем. Первосвятитель Русской Церкви митрополит Алексий не только благословил князя на эту поездку — восьмидесятилетний старец сам сопровождал его до Коломны. В отсутствие супруга Евдокия со всем народом молилась о благополучном возвращении князя. По молитвам святителя Алексия и преподобного Сергия князь Дмитрий Иванович вернулся из Орды в Москву с ярлыком на великое княжение.
     Вся жизнь великокняжеской четы прошла под духовным руководством и благословением великих святых земли Русской — святителя Алексия и преподобного Сергия, а также ученика преподобного — святого Феодора2, игумена Московского Симонова монастыря (впоследствии архиепископа Ростовского), который был духовником Евдокии. С помощью этих подвижников Святой Руси терпеливо вынесла юная чета ниспосланные ей жизненные испытания.
     Велико было влияние преподобного Сергия на княгиню. Недаром Церковь причислила ее, как духовную ученицу преподобного, к Собору Радонежских святых. Преподобный Сергий крестил самого Дмитрия и двух его детей, в том числе и первенца Василия (в семье Великого князя родилось 5 сыновей и 3 дочери). В 1373 году Троицкий игумен пришел на крестины княжича Юрия в город Переславль и совершил таинство крещения в присутствии самого Великого князя с супругой, родителей Евдокии, ее братьев, московских и суздальских бояр. В память о том счастливейшем дне своей жизни основала княгиня в Переславле церковь Рождества Иоанна Предтечи с обителью при ней.
     Это был поистине благословенный христианский брак. Автор «Слова о житии...» князя Дмитрия находит удивительные и точные слова для описания совместной жизни великокняжеской четы: «Еще и мудрый сказал, что любящего душа в теле любимого. И я не стыжусь говорить, что двое таких носят в двух телах единую душу и одна у обоих добродетельная жизнь, на будущую славу взирают, возводя очи к небу. Так же и Дмитрий имел жену, и жили они в целомудрии. Как и железо в огне раскаляется и водой закаляется, чтобы было острым, так и они огнем Божественного Духа распалялись и слезами покаяния очищались».

     Княгиня несла вместе с супругом тяжелый крест управления страной в тяжкое время татаро-монгольского ига. В 1380 году ее постигла новая разлука с мужем, и опять с великою скорбью молилась Евдокия о спасении отчизны. Уходя на битву с полчищами Мамая, Великий князь у дверей Архангельского храма простился с женой, едва сдерживая слезы «народа ради», опорой которого оставалась в те дни Евдокия.
     К моменту Куликовской битвы Русь находилась в кольце врагов: на севере были шведы, в Эстонии и Латвии установилось господство Ливонского ордена с его 150 крепостями, с запада — Литва, с северо-востока, востока и юга угрожали татары. И все же именно в это время идет объединение сил Русской земли для нанесения удара Орде.

     Теперь попытаемся взглянуть на причины нашествия Мамая и предысторию великой битвы.
     Во главе Золотой Орды, состоявшей из отдельных улусов, стоял ханский темник Мамай. В Орде признавались законными правителями только потомки Чингисхана, к которым темник не принадлежал. Однако он фактически правил всеми делами Орды от имени призрачных ханов, которых сам возводил на престол и уничтожал, если они не слушались его. Древнерусские летописцы называют их «мамаевыми царями».
     Что же заставило Мамая собирать силу и идти на Русь? У русских была прекрасная разведка в Орде, и великий князь, да и весь народ знали о приготовлениях Мамая и причинах его нашествия. Об этом четко написано в летописном повествовании о великом князе Дмитрии Ивановиче:
     «И рече Мамай князем своим и рядцем: приму землю Русьскую и разорю церкви христианскыя, и веру их на свою переложю и велю кланятися своему Махметю (т.е. Магомету); а идеже церкви были, ту ропати (т.е. мечети) поставлю, а баскаки посажю по всем градом Русьским, а князи Руськая избию». В летописной Повести о Куликовской битве слова Мамая переданы так: «Я не хочу так поступать, как Батый... Христианство погубим, а церкви Божии сожжем, и кровь христианскую прольем, а законы их уничтожим».
     Таким образом, речь шла не только о том, чтобы ослабить и опустошить Русскую землю, главной задачей было разрушение храмов и насильственное обращение народа в ислам. Мамай решил уничтожить веру христианскую на Руси. Это понимал Великий князь и его духовные руководители — преподобный Сергий, его ученики и сподвижники, да и летописи прямо говорят об этом. Времена веротерпимости кончились. Над Русью нависла тень страшной катастрофы — физическое и духовное уничтожение без малейшей надежды на восстановление.
     Два года готовился Мамай к нашествию и собрал огромное войско. Вся сила татарская и половецкая собралась на Русь, здесь же были наемные отряды генуэзской пехоты, черкесы и многие другие. Но и этого Мамаю казалось недостаточно. Он хотел действовать наверняка и заключил союз с Литвой и Рязанским князем. Летом 1380 г. огромное ордынское войско двинулась к русским границам. Его численность, по мнению историков, составляла от 100 до 300 тысяч воинов.
     23 июля 1380 г. один из «сторожей», посланных в разведку, прискакал в Москву с «поломянной» (т.е. огненной) вестью: «Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке на Воронеже!» Затем пришло известие о том, что кроме полчищ Мамая Москве будет противостоять и второй враг — великий князь Литовский Ягайло выступает с запада и вскоре соединится с Мамаем. Третий враг — рязанский князь Олег — занял выжидательную позицию и остался в стороне от битвы.
     Дмитрий Иванович принимает единственно возможное, но требовавшее большого мужества решение: выступать немедля и дать сражение Мамаю на его земле, не дав ему времени соединиться с литовцами. Первое, что сделал великий князь, — направился с воеводами, князьями и отборной дружиной к преподобному Сергию, испрашивая благословения Божия у святого игумена. Преподобный Сергий сказал: «Иди, господин, против поганых татар, призывая Бога, Господь Бог будет тебе Помощником и Заступником». И в конце добавил: «Победишь, господин, своих врагов, как подобает твоему государству». Тогда князь стал просить у преподобного особого дара в залог и подтверждение прореченной милости Божией и победе. Преподобный Сергий ответил: «Проси у меня, чего хочешь!» — «Дай мне двух воинов от твоего иноческого полка, тогда и ты станешь нашим участником», — и назвал двух иноков из братии монастыря — Пересвета и Ослябю.
     Игумен исполнил просьбу великого князя и постриг их сразу в великую схиму с именами Александра и Андрея, сказав: «Вот тебе, возлюбленный княже, мои оруженосцы и послушники, а твои избранники», а монахам сказал: «Мир вам, братия моя, пострадайте как добрые воины Христовы! Приспело время вашей купли!»

     18 августа 1380 г. духовенство окропило святой водой трое кремлевских ворот, через которые выходили войска, — Николаевские, Фроловские (Спасские) и Константино-Еленинские (Тимофеевские), и московская рать двинулась к Коломне. Матери и жены, провожая воинов на битву, давали им «конечное целование» — так издревле прощались с теми, кто шел на верную смерть.
     «Княгиня же великая Евдокия Дмитриевна, и Владимирова княгиня Мария3, и других православных князей княгини, и многие жены воевод, и боярыни московские, и простых воинов жены провожали их и от слез и рыданий не могли вымолвить и слова, в последний раз целуя мужей своих. Князь же великий и сам едва удерживался от слез, не стал плакать при людях, но в сердце своем весьма прослезился. И, утешая княгиню свою, так сказал:
     — Жена! Если Бог за нас, то кто против нас?
     И сел на любимого коня своего, и все князья и воеводы сели на коней своих, и выступили из города.
     Великая же княгиня Евдокия со своею невесткою, Владимировой княгиней Марией, и с воеводскими женами, и с боярынями взошла в златоверхий свой терем набережный и села на рундуке4 под стекольчатыми окнами. Ибо в последний раз видит она великого князя, слезы проливая, словно речной, поток...»5
     А затем потянулись нескончаемые дни и ночи: Евдокия молилась за мужа, за войско, за спасение Русской земли. Почти не покидавшую по традиции своих палат, княгиню теперь можно было часто увидеть на улице раздающей милостыню, кормящей нищих на великокняжеском дворе. В те полные мучительного ожидания недели люди невольно тянулись к ней как к единственной опоре.

     В день праздника Рождества Пресвятой Богородицы 8 сентября 1380 года на заре русские войска, готовые к битве, стояли на Куликовом поле. Густой туман расстилался по полям, но в девятом часу стало ясно. Татары были близко, доносилось ржание их коней, скрип повозок, звон оружия. Можно представить себе волнение воинов. Все понимали, что в этот день на поле Куликовом решается судьба Отечества. «Чье поле, того и воля: биться не хотим, а поля не отдадим», — давным-давно сказал неведомый мудрец, и в этих словах — главный смысл того, что происходило в тот великий день.
     Войско стояло вдоль правого берега реки Непрядвы в виде громадной птицы с распростертыми крыльями во всю ширь поля, чтобы полчища Мамая не могли окружить его. Восточная часть Куликова поля была покрыта лесом, в котором Великий князь приказал укрыться засадному полку под предводительством опытного воеводы Боброка и князя Владимира Серпуховского. Впереди боевого строя Дмитрий Иванович поставил конный сторожевой полк.
     К полудню русские и татары сошлись лицом к липу. «И встретились полки, и великие силы увидев, пошли навстречу, — повествует летописец, — и гудела земля, горы и холмы тряслись от множества бесчисленных воинов». Вдруг из татарских рядов отделился всадник устрашающего вида. Это был Темир-Мурза Челибей, исполин чудовищной силы. Потрясая копьем, он стал вызывать соперника из русской рати для единоборства.
     Напряженное ожидание воцарилось на поле Куликовом. Его прервал схимонах Александр (Пересвет) — посланник Сергиев. Он выехал вперед на коне и обратился к войску: «Тот ищет себе противника. Я хочу выступить против него с оружием». Летопись гласит: «И возложи старец на свою голову вместо шлема куколь, а поверх одежды надел свою мантию. И видеть его было умильно и грозно... И сказал старец: «Отцы и братия, простите меня грешного и благословите. И ты, брат Ослябя, моли Бога за меня».
     Оба всадника изготовились к смертельной схватке. Та и другая сторона понимали, что она значит для предстоящей великой битвы. Все умолкли, и над полем воцарилась тревожная тишина. И вот противники на конях стали стремительно сближаться, напрягая все силы для первого удара. Зрелище действительно было потрясающим. С одной стороны — огромный воин в полном вооружении, а с другой — монах без шлема, в схимническом облачении, со щитом и тяжелым копьем. Русские воины с затаенным дыханием следили за поединком, вознося сердечную молитву ко Господу: «Боже, помоги рабу Своему!»
     Казалось, вся Русь Святая собрала и вложила свою мощь в руку сына своего, воина-монаха Пересвета: «И ударишася крепко копии, едва место не проломися под ними. И спадше оба с коней на землю и скончашеся». Исход поединка явился знамением для русских воинов. Пересвет погиб не потому, что не смог одолеть врага и остаться живым. Он стал святой жертвой, принесенной Богу, предвестником великой победы. И эту жертву на Поле Родины первым принес русский монах-схимник, ученик преподобного Сергия.
     Заколыхались ряды обоих войск, прозвучали первые звуки воинских команд, и вот «сошлись две силы великие надолго и покрыли полки поле на десять верст от множества воинов, и была сеча злая и великая и бой упорный, сотрясение весьма великое: от начала мира не бывало у великих князей русских, как у этого великого князя всея Руси. Пролилась кровь, как дождевая туча...» — эти слова летописи дополняет «Сказание о Мамаевом побоище»: «и лилась кровь, как вода, и падало бесчисленное множество мертвых — татар и русских. И падало тело татарское на христианское, а христианское тело на татарское, и смешалась кровь татарская с христианской; повсюду множество мертвых лежало, так что кони не могли ступать по мертвым; крепко сражались, не только оружием друг друга убивая, но и от великой тесноты под конскими копытами умирали, потому что нельзя было вместиться на том поле Куликовом: то место между Доном и Непрядвою было тесным. Выступили из полков кровавые зори, а на них сверкали сильные молнии от блистания мечей. И был треск великий и шум от ломающихся копий и от ударов мечей, так что нельзя было в тот горький час обозреть это грозное побоище. Уже многих убили, многие богатыри русские погибли, как деревья приклонившись, точно трава от солнца усыхает и под копыта подстилается... В единый час, в мгновение ока, о сколько погибло душ человеческих, созданий Божиих! Воля Господня совершается».
     Татар все прибывало и прибывало. Они ломились, устремив главные силы на Большой полк, напирали со всех сторон в самую середину, ближе к левому его крылу — русским солнечные лучи слепили глаза и ветер дул в лицо.
     Волна за волной накатывалась орда на русских воинов, но те стояли насмерть. Татары буквально выкашивали («как сено посечено» — восклицает летописец) передние ряды, но на их место вставали другие; много гибло и татар.
     На исходе двух часов пополудни могучий и упорный бой шел с великим ожесточением — и никто не мог одолеть. Мамай видел, как редели русские полки левой руки — туда он и послал последние оставшиеся у него рати. Подкрепленные татары держали стремя на великокняжеское знамя.
     Боярин Михаил Бренко, одетый в багряную епанчу, стоял под великокняжеским стягом. Татары много раз подрубали знамя и убили в конце концов мужественного Бренка, думая, что им удалось убить самого Великого князя. Дмитрий же, облачившийся в доспехи простого воина, бился наравне со всеми. Он был везде, в каждом воине, «став напреди, на первом суйме». «Потекли кровавые ручьи, побежали целые озера крови», — повествует летописец.
     Встретив мощный отпор великокняжеских полков и не пробившись в центре, татарская сила наклонилась в сторону левого крыла, где отпор был слабее, и стала оттеснять русское войско к Дону. Более многочисленное ордынское войско стало одолевать русских, выбившихся из сил от непрерывного напора новых и новых полчищ. Мамай уже предвкушал победу.
     В это же время за сотни верст от Дона в церкви Живоначальной Троицы стоял полк воинов Христовых — иноков монастыря, собранных преподобным игуменом Сергием для молитвы за сражавшуюся на поле Куликовом Русь. «Телом стоял он на молитве во храме Пресвятыя Троицы, а духом был на поле Куликовом, прозревая очами веры все, что свершалось там, он, как очевидец, поведал предстоявшей братии о постепенных успехах нашего воинства; от времени до времени он называл павших героев по имени, сам приносил за них заупокойные молитвы и повелел то же делать братии». С воздетыми горе руками стоял преподобный Сергий и возносил молитву о победе Руси Святой, и эта дерзновенная молитва была услышана».
     Летопись гласит, что находящийся в засадном полку князь Владимир Андреевич увидел над русским войском в шестом часу дня «небо открывшееся, из него вышло облако, как багряная заря, опустившись низко над полком Великого князя. То облако было наполнено руками человеческими, и те руки были над великим полком как бы проповеднически и пророчески...». Еще летописцы свидетельствуют: «Видели благочестивые в девятом часу (три часа дня), как Ангелы, сражаясь, помогали христианам, и святых мучеников полк, и славного Димитрия (Солунского)6... Среди них был и воевода совершенного полка Небесных Воинств — Архистратиг Михаил. Двое воевод видели полки поганых, и трисолнечный полк, и огненные стрелы, летящие на них; безбожные же татары падали, объятые страхом Божьим и от оружия Христова». Помогали русским воинам святые князья Борис и Глеб7; святой благоверный князь Александр Невский также незримо участвовал в этой битве, помогая своим соотечественникам — его видели в числе воинов небесных, помогавших русским8.
     Татары уже одолевали, а русские полки все больше редели. Смятение своих видели воины засадного полка. Видя гибель русских воинов, князь Владимир Андреевич несколько раз пытался вывести полк из засады, но мудрый и осторожный Дмитрий Боброк удерживал его: «Беда, князь, велика, но еще не пришел наш час: начинающий не вовремя получает для себя вред; колосья пшеничные подавляются, а сорняки растут и буйствуют над благородными...»
     Только когда татары глубоко врезались в левый фланг русских и почти смяли его, но тем самым оказались спиной к засадному полку, воеводы дали сигнал к бою. Воевода Дмитрий Михайлович Боброк Волынский вынул меч и сказал: «Молитесь Богу, братия мои, друзья, дерзайте! Пришло наше время и час наш приспел!» Засадный полк ударил в спину татарам. Шел девятый час пополудни, девятый час битвы.
     Увидев свежие русские полки, татары, как гласит летопись, закричали: «Увы нам! Русь снова перехитрила: меньшие сражались с нами, а добрые воины все сохранились». Татары побежали: «И побегоша татарстии полци и мнозе татарове падоша от христианскаго воинства».
     Преподобный Сергий духовным оком следил за всеми событиями битвы. Епифаний Премудрый пишет в житии преподобного Сергия, что тот возвестил братии о победе русского воинства, когда враги были окончательно побеждены.

     Почти вся русская рать навсегда осталась на поле Куликовом. Во всех описаниях битвы радость небывалой победы соединяется с глубокой печалью о гибели десятков тысяч воинов. Погибло много князей, убито около 500 бояр и великое множество простых воинов из разных концов Руси. Летописец говорит: «Грозно, братия, зреть тогда и жалостно видеть и горько смотреть на человеческое кровопролитие, как морская вода, а трупы человеческие, как сенище стога: быстрый конь не может скакать, а в крови по колени бродили, а реки три дня кровью текли». Но и почти вся мамаева рать была истреблена на Куликовом поле. Летописцы отмечают, что погибшие русские воины лежали в основном ликами вверх, к небу, а ордынцы — лицами к земле.
     Долго не могли найти великого князя. Наконец отыскали среди груды трупов. Он лежал оглушенный, но без единой раны. Первое, что услыхал князь, когда пришел в чувство, была весть о победе.
     В течение восьми дней погребали русские воины своих братьев, погибших в бою. За победу эту Великий князь навсегда остался в памяти народа с именем Дмитрий Донской.

     Когда Куликово поле содрогалось от страшной битвы, московские жены неотступно взывали к Небу о помощи, и громче всех звучала, дерзновеннее всех подымалась ко Господу молитва Великой княгини Евдокии. И Господь даровал ей счастье на том же самом месте, где она прощалась с мужем, встретить Великого князя Дмитрия, вернувшегося с победой.
     Известие о победе вызвало на Руси великое ликование вместе с великой скорбью по погибшим. Сразу же после триумфального возвращения в Москву, князь Дмитрий Иванович с соратниками своими снова совершил паломничество в Радонеж. Летопись говорит: «И прииде к Троице к отцу Сергию. И преподобный старец срете его с кресты близ монастыря и знаменовав его крестом рече: Радуйся, господине князь великий и веселися твое христолюбивое войско». Тогда же князь попросил преподобного Сергия отслужить заупокойные литургии и панихиды по убиенным на Куликовом поле русским воинам. Это поминовение названо было Димитриевской родительской субботой, так как состоялось оно впервые в субботу перед 26 октябрем — днем Ангела великого князя — памятью св. великомученика Димитрия Солунского. И в летописи записано, что было заповедано творить это поминовение до тех пор, пока стоит Русская земля.
     Если бы распри в Золотой Орде продолжились, то эта победа обеспечила бы Руси независимость. Однако единство и сильная власть в Орде были восстановлены почти сразу вскоре после поражения Мамая. Практически без передышки Русь оказалась перед новым, не менее тяжелым испытанием.
     Поражение на Куликовом поле было для Золотой Орды ударом тяжелым, но не смертельным. Мамай не терял времени, собирая новую армию для следующего похода против Москвы. Но в этот момент самого Мамая поджидала серьезная опасность: на него напал соперник — хан Тохтамыш, вассал великого правителя Востока — Тамерлана. Столкновение двух армий произошло в 1381 году на берегах реки Калки, недалеко от того места, где в 1223 году русские потерпели жестокое поражение от монголов. В этот раз битва на Калке окончилась полной победой воинов Тохтамыша. После этого поражения большинство князей и темников, которые до сих пор признавали Мамая своим вождем, перешли на сторону победителя. Мамай с немногими приверженцами скрылся в крымском порту Каффа, находящемся тогда под контролем генуэзцев. Ему удалось забрать с собой большую часть принадлежащего ему золота и драгоценностей, при помощи которых он намеревался собрать новую армию. Генуэзцы приняли его, но вскоре убили и захватили его сокровища. Русский летописец записал о конце ордынского темника: «И так окончилось во зле зло Мамаевой жизни».
     С победой над Мамаем Тохтамыш стал властелином и восточной и западной частей улуса Джучи — фактически одним из самых могущественных правителей того времени. Естественно, что он считал своим долгом восстановить власть Золотой Орды над Русью. Его первым шагом в этом направлении было подтвердить союз, заключенный Мамаем с Литвой. Тохтамыш отправил посла уведомить великого князя Ягайло о своем восшествии на престол. Известно, что еще перед Куликовской битвой Ягайло признал себя ханским вассалом. Тохтамыш поспешил известить Великого князя Дмитрия Московского и других удельных князей о своей победе над их общим врагом Мамаем, Но ни Дмитрий Донской, ни другие русские князья не сочли необходимым нанести Тохтамышу личный визит, однако все они направили к новому хану послов с поздравлениями и многочисленными подарками. Хотя эти действия можно было расценить как восстановление зависимости русских князей, Тохтамыш понял, что русские не намерены соблюдать прежние обязательства по отношению к Золотой Орде. Поэтому его следующим шагом стало направление в Москву чрезвычайного посланника для подтверждения своей власти. Посланник добрался только до Нижнего Новгорода, где ему не позволили продолжить путь дальше. Провал этой миссии убедил Тохтамыша, что единственным способом заставить Москву повиноваться является война. Он немедленно начал приготовления к нападению на Русь.
     Тохтамыш не преуменьшал силы русских. Свой единственный шанс он видел в неожиданности и скорости. Поэтому он собрал войска — все конные — за Волгой и занял город Булгар, как сделал Батый, когда впервые напал на Русь. Затем он приказал захватывать на реке все русские торговые флотилии (ему нужны были суда для переправы войск через реку) и держать купцов под арестом, чтобы никто не смог сообщить русским князьям о приближающемся нападении.
     Когда армия Тохтамыша появилась на западном берегу средней Волги, русские были застигнуты врасплох. Уныние и ужас охватили Москву, когда известие о приближении Тохтамыша достигло города. Поскольку уже было слишком поздно собирать ополчение, многие князья и бояре предлагали немедленную капитуляцию как единственный способ избежать полного разрушения. Великий князь Дмитрий пренебрег их советом. Он решил выйти из Москвы, которая должна была обороняться за каменными стенами, а в это время собрать новое войско в северных землях. Он сам отправился в Кострому, а своего двоюродного брата Владимира Серпуховского послал в Волоколамск защищать дорогу на Новгород. Многое зависело от поведения великого князя Михаила Тверского, но тот хранил молчание.
     Великий князь Ольгерд Литовский дважды безуспешно пытался взять штурмом каменные стены Москвы. Возможно, Дмитрий Донской надеялся, что ордынцам тоже этого не удастся, поскольку к тому времени московский гарнизон имел на вооружении огнестрельное оружие — пушки и ручные ружья. Дмитрий Донской был уверен, что Москва выдержит вражескую осаду, а потому разрешил Великой княгине Евдокии с детьми, митрополиту Киприану и некоторым из бояр оставаться в городе.
     Но как только Великий князь покинул столицу, среди жителей стольного града начались разногласия. Многие именитые люди желали уйти в безопасное место. Простолюдины хотели остаться и оказать сопротивление захватчикам. Богатых, пытавшихся спастись, убивали, а их имущество разграблялось. Ворота закрыли, не позволяя никому выйти из города. Исключение было сделано только для митрополита, Великой княгини с детьми и их ближайшего окружения. Великая княгиня поспешила к мужу в Кострому. На пути она едва на попала в плен. Митрополит, однако, предпочел поехать в Тверь. Не доверяя никому из местных бояр, вече выбрало воеводой московского войска литовского князя Остея, которого Никоновская летопись называет внуком Ольгерда. Ему удалось восстановить в городе порядок и начать спешные приготовления к обороне. Его четкие действия и уверенность в себе произвели впечатление на горожан: беженцы из окрестных городов и сельских районов заторопились в Москву.
     23 августа 1382 года армия Тохтамыша появилась у городских стен. Теперь казалось, москвичи были едины в своем решении сражаться.
     Летописец, однако, отмечает разницу в отношении между «добрыми людьми», которые готовились к смерти, молясь Богу, и «плохими людьми», разоряющими погреба богачей и укрепляющими себя спиртными напитками. Три дня и три ночи ордынцы яростно штурмовали город, но взять его так и не смогли. Тогда Тохтамыш решил действовать обманом и 26 августа предложил перемирие, запрашивая только «малые дары» за снятие осады. Два сопровождавших его суздальских князя поклялись в искренности этого предложения.
     Москвичи, не подозревая коварства, поверили им. Когда ворота открылись и процессия московской знати во главе с князем Остеем вышла приветствовать хана, враги напали на них и всех перебили. В это время другие отряды ринулись в город. Началась ужасная бойня. Победители захватили великокняжескую казну и богатства, накопленные боярами и состоятельными купцами. В церквах были расхищены золотые сосуды и кресты, украшенные драгоценными камнями ткани и другая драгоценная утварь. Летописец с особой болью отметил потерю книг, объясняя, что множество книг свезли в московские церкви из окрестных городов и сел в попытке спасти их от врагов. Все книги были выброшены или сожжены татарами. Когда разграбление закончилось, город подожгли. «До тех пор Москва была огромна и прекрасна, — повествует летописец, — полна людей, богатства и славы... а теперь в одно мгновение вся ее красота погибла, и слава обратилась в ничто. Остались только дым над руинами, голая земля и груды трупов».

     Как только известие об этом бедствии достигло Твери, Великий князь Михаил отправил к Тохтамышу посла с богатыми дарами. Хан милостиво принял их и выдал Михаилу свой ярлык на великое княжение Тверское. Тем временем ордынцы рассыпались по всему княжеству московскому, разоряя города и села, обратив в пепелище большую часть русских земель. «Взят же был город 26 августа, в 7-й час дня, в четверг, и огнем спален, а люди перебиты, а иные пленены, а иные сгорели, а иные утонули, а иные среди трупов и в крови задохнулись. И не в одной Москве такое сотворилось, но и во Владимире, и в Переяславле, и в Юрьеве, и в Звенигороде, и в Можайске...» — сообщает летописец.
     Но когда враги подошли к Волоколамску, князь Владимир преградил им путь: «Князь Владимир Андреевич стоял за Волоком со многими людьми. И наехали на него татары; он же напал на них и перебил многих, а иных в плен взял, а иные убежали к Тохтамышу. И убоялся Тохтамыш, и понемногу стал отступать от Москвы...»
     Тогда же разведчики Тохтамыша доложили, что великий князь Дмитрий собрал в Костроме значительные силы. Тохтамыш приказал отступать. На обратном пути ордынцы опустошили Рязанское княжество.
     Когда великий князь Дмитрий и князь Владимир возвратились в разоренную Москву, вид пепелища вызвал у них слезы. Первым приказом Дмитрия Донского было предать земле еще не захороненные тела. Он платил один рубль за погребение восьмидесяти тел. Общий расход составил 300 рублей, из чего можно заключить, что похоронили тогда 24 000 человек.
     «И до той поры, прежде, была Москва для всех град великий, град чудный, град многолюдный, и множество в нем всякого народа, и множество богатства и всякого узорочья — и в един час изменился облик его. И не на что глядеть стало: разве только земля, и пыль, и прах, и пепел, и множество трупов. И святые церкви стоят разорены, словно осиротевшие, словно овдовевшие... Той же осенью пришел на Москву посол Карач от царя Тохтамыша с пожалованием Великому князю. Князь же повелел христианам дворы ставить и город отстраивать» — так описывает Москву после Тохтамышева разорения летописец.
     Нашествие Тохтамыша в 1382 году стало новым испытанием для Москвы и всей Русской земли. Казалось, вернулись страшные времена Батыева нашествия. Но сил на дальнейшее разграбление Руси у татар уже не было. Да и русские твердо помнили о победе на поле Куликовом, которая уничтожила прежнее убеждение в непобедимости Орды и показала, что Русь окрепла для борьбы за независимость. Набег Тохтамыша не уменьшил этого значения Мамаева побоища: татары одолели в 1382 г. только потому, что пришли «изгоном», внезапно и крадучись, а Москва их проглядела и не убереглась. Все понимали, что теперь Русь не поддастся, как прежде, нашествиям Орды и что татарам можно действовать против Руси только нечаянными набегами.

     И вновь, как прежде, потянулись в Орду русские князья за ярлыками на княжение. Как и можно было ожидать, великий князь Тверской заявил свои права на Великое княжество Владимирское. Однако Тохтамыш предпочитал сохранять Восточную Русь разделенной на несколько больших княжеств, будучи уверен в своей способности поддерживать между ними равновесие, особенно потому, что теперь Москва казалась обескровленной и униженной. Поэтому хан подтвердил Михаилу ярлык великого князя Тверского, но ярлык на великое княжение Владимирское выдал Дмитрию Московскому. Чтобы вынудить обоих повиноваться, он оставил в Орде в качестве заложников сына Михаила — Александра и сына Дмитрия — Василия, которому было тогда около тринадцати лет. Евдокия отпустила сына и тем самым обрекла себя на двухлетнее страдание. Тохтамыш кроме дани потребовал за Василия выкуп восемь тысяч рублей. Сумма по тем временам была огромная, и разоренное Московское княжество не могло выплатить всю сумму. Поэтому Василию пришлось жить в плену у хана два долгих года.
     От всех русских княжеств требовалось возобновить регулярные выплаты дани и других налогов в том же объеме, как и во времена правления хана Джанибека, что было значительно выше дани периода смуты в Орде. Великое княжество Владимирское в 1384 году должно было платить огромный «выход» или золотом (тамга), или серебром (дань). Новгородцы были обложены Черным бором. Более того, Русь опять должна была поставлять воинские отряды в армию хана, когда бы он их не затребовал.
     На внешний взгляд казалось, что Тохтамыш восстановил контроль над Русью, а Золотая Орда теперь казалась сильнее, чем когда-либо. Но все же Русь сумела сохранить свою автономию и поддержать национальное объединение. Однако ход истории оказался для Руси более благоприятным, чем казался вначале, — Промыслом Божиим и по молитвам святых и праведников Русской земли появилась надежда на освобождение от ненавистного ига. Много молитв о спасении родной земли вознесла и Великая княгиня Московская Евдокия-Евфросиния, за что ее столетиями с особым благоговением и любовью чтит русский народ и прославляет Русская Православная Церковь.

     В противостояние Руси и Золотой Орды вмешалась третья, еще более грозная сила — военная мощь среднеазиатской империи Тамерлана (Тимура). Великий завоеватель разгромил Тохтамыша и способствовал разложению Золотой Орды.
     Нет сомнений, что с самого начала этой борьбы русские князья, располагавшие полной информацией о происходящем, осознали ее значение для ослабления власти Золотой Орды над Русью. Первым, кто извлек выгоду из новой ситуации, был Василий — сын великого князя Дмитрия, которого держали в Орде как заложника. Осенью 1386 года он бежал с помощью некоторых дружественно настроенных к нему ордынцев. Возвращался беглец в Москву кружным путем, через Литву. Литовский Великий князь Витовт пообещал Василию отдать ему в жены свою дочь Софию (тогда ей исполнилось шестнадцать лет), когда для этого наступит благоприятный момент. После клятвенного обещания отдать Софию в жены Витовт оказал Василию все возможные почести и помог вернуться в Москву через Полоцк. Василий появился в столице княжества 19 января 1387 года, сопровождаемый несколькими литовскими князьями и боярами. Тохтамыш не мог наказать Василия за побег, так как ему нужны были русские воины для войны с Тимуром. В 1388 году Тохтамыш собрал огромную армию, в которую призвал воинов из всех народов улуса Джучи, включая русских, булгар, черкесов и аланов.
     В мае 1389 года у великокняжеской четы родился сын, названный Константином. 16 мая 1389 года Василий становится крестным своего новорожденного брата, и в семье снова был праздник. Но всего через три дня Евдокию позвали к одру умирающего мужа. Тяжелую болезнь князя тщательно скрывали от слабой после родов супруги — тем большей тяжестью обрушилось на нее неожиданное горе.
     Великий князь Дмитрий Иванович9 скончался на сороковом году жизни 19 мая 1389 года, в среду, в первом часу ночи. На следующий день его похоронили в соборе святого Архангела Михаила, усыпальнице всех московских князей. По свидетельству современников, этот день стал днем печали и слез для многих русских людей: «И плакали над ним князья, и бояре, и вельможи, епископы, архимандриты, и игумены, и священники, диаконы, и черноризцы, и весь народ от мала и до велика, и не было такого, кто бы не плакал, и не слышно было пения церковного из-за громкого плача. И разошлись все, исполненные скорби...»
     Незадолго до смерти князь составил завещание — духовную грамоту, в которой передал престол своему сыну Василию, оговорив, что соправительницей ему будет мать:
     «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Я, грешный, ничтожный раб Божий Дмитрий Иванович, пишу духовную грамоту в здравом своем уме. Даю завещание сыновьям своим и своей княгине. Поручаю детей своих своей княгине. А вы, дети мои, живите заодно, а матери своей слушайтесь во всем. А отчину свою Москву завещаю детям своим — князю Василию, князю Юрию, князю Андрею, князю Петру... А сына своего, князя Василия, благословляю своей отчиной, великим княжением...
     А поручил я детей своих своей княгине. А вы, дети мои, слушайтесь во всем своей матери, из воли ее не выходите ни в чем. А если кто из сыновей моих не станет слушать своей матери и выйдет из ее воли, то не будет на том моего благословения...»
     Летописец записал «Плач Великой княгини по умершем муже» — одно из вдохновеннейших поэтических творений Древней Руси.
     Три месяца спустя посол Тохтамыша князь Шихмат торжественно возвел Василия на престол Великого княжества Владимирского. Авторитет Василия сильно укрепила женитьба на дочери Витовта Софии, а также возвращение в Москву митрополита Киприана. Оба этих события произошли в 1390 году.

     Великая княгиня устранилась от непосредственного участия в государственных делах. Еще при жизни супруга она жила истинно по-христиански, а после кончины его повела строго монашескую подвижническую жизнь: носила власяницу и тяжелые вериги носила под роскошной великокняжеской одеждой. Даже близким своим не открывала Евдокия своих подвигов: устраивала в великокняжеском тереме званые обеды, но сама не прикасалась к яствам, вкушая постную пищу.
     Людская злоба и клевета не обошли ее. По Москве стали ходить нелепые слухи, затрагивающие честь вдовы-княгини. Слухи эти доходили до сыновей. Княжичи, хоть и любили мать и не верили клевете, все же не могли не смущаться. Один из них, Юрий, обратился к матери с вопросом о наветах, порочащих ее. Тогда княгиня собрала всех сыновей своих и сняла часть великокняжеских одежд — дети увидели, что подвижница так исхудала от поста и подвигов, что тело ее иссохло и почернело и «плоть прилипла к костям». Юрий с другими братьями просили прощения у матери и хотели отомстить за клевету. Но мать запретила им и думать о мести. Она сказала, что с радостью претерпела бы унижение и людское злословие ради Христа, но, увидев смущение детей, решилась открыть им свою тайну.
     Каждый день Евдокию можно было встретить то в одном из храмов, то в монастыре. Поминая своего покойного супруга, она постоянно делала вклады в монастыри, одаривала бедных деньгами и одеждой. В 1393 году Евдокия заложила в Москве церковь Рождества Пресвятой Богородицы10, «что вверху на царицыных сенях», как его стали называть впоследствии. Спустя два года этот храм был расписан знаменитыми иконописцами Феофаном Греком и Симеоном Черным. Впоследствии он неоднократно перестраивался, но до наших дней сохранился фрагмент белокаменной кладки XIV века — древнейший памятник московского зодчества. Одновременно она строила несколько храмов и монастырей в Переславле Залесском.

     В 1391 году борьба между Тохтамышем и Тимуром вступила в решающую стадию. Тимур решил пойти за своим противником в его собственные владения. В феврале 1391 года после тщательной подготовки он сосредоточил огромную армию (до 200 000 человек) на Сырдарье и собрал курултай, который одобрил его планы. Армия, которую Тимур вел, была страшной военной машиной того времени, доведенной до совершенства. Ее организация и вооружение основывалась на лучших монгольских военных традициях и на собственном опыте Тимура. Следуя основным принципам десятичной системы военной организации и жесткой дисциплины, заложенными Чингисханом, Тимур ввел много нового в стратегию и в тактику ведения боя. Среди прочего, он отвел важную роль пехоте. Чтобы его пешие воины могли выдерживать атаки конницы, на поле битвы его пехота была хорошо защищена окопами, закрытыми огромными щитами. Вся армия делилась на семь соединений, два из которых составляли резерв, который главнокомандующий мог бросить в любом направлении в зависимости от хода сражения, чтобы поддержать или центр, или фланг. Центр в этой новой армии был намного мощнее, чем в старых монгольских армиях и даже чем в прежних собственных армиях Тимура.
     Войска Тохтамыша постоянно отступали, пытаясь избежать решительного сражения, однако на Средней Волге, в районе Самары, войска Тимура настигли лагерь своего врага, и Тохтамыш вынужден был принять сражение 18 июня 1391. Кровавая битва закончилась полным разгромом армии Тохтамыша. Сам Тохтамыш бежал с небольшой свитой. Победители захватили огромную добычу. К концу года Тимур с триумфом вернулся в свою столицу Самарканд. Скоро стало ясно, что Тимур недооценил личность и возможности Тохтамыша. Хотя он потерял всю восточную часть улуса Джучи (на восток от Яика), он еще контролировал собственно Золотую Орду. Большая часть золотоордынских князей и знати сохраняла верность своему хану. Многое зависело от отношения Москвы и Литвы к хану. Чтобы сохранить на своей стороне Москву, Тохтамыш был вынужден коренным образом изменить свою политику относительно Руси. Вместо поддержания равновесия между четырьмя русскими великими княжествами, теперь свой единственный шанс сохранить власть над Восточной Русью он видел в уступках самому сильному княжеству — Московскому. Великий князь Василий появился в лагере Тохтамыша, одарил хана и его знать, после чего получил ярлык на нижегородский стол. Кроме Нижнего Новгорода хан отдал ему часть уделов — Городецкий, Мещерский и Тарусский. Москва была теперь сильнее, чем когда-либо, кроме того, был сделан важный шаг к объединению Восточной Руси.

Осенью 1394 года войска Тохтамыша начали ограниченное наступление на Кавказе, миновали Дербент и появились в районе Ширвана, разоряя все на своем пути. Узнав об этом, Тимур отправил посла, требуя, чтобы Тохтамыш отвел войска и признал себя его вассалом. Тохтамыш отказался, так что окончательная схватка между двумя правителями стала неизбежной.
     В феврале 1395 года Тимур выступил на север: из Закавказья в Дагестан по западному берегу Каспийского моря. В апреле его армия развернула укрепленный лагерь в долине реки Терек, откуда были видны основные силы Тохтамыша. Бой состоялся 15 апреля. В результате ожесточенного сражения воины Тимура разгромили армию Тохтамыша.
     Тимур вернулся на западный берег Волги и подавил отдельные выступления эмиров Тохтамыша на Нижнем Дону. Затем, дав войскам непродолжительный отдых, он начал новый поход — на этот раз против Руси. Его армия пошла на север по течению Дона двумя колоннами, одна — степями восточнее реки, другая — по западной стороне. В июле обе колонны достигли южных рубежей Рязанского княжества. Западная колонна под личным командованием Тимура штурмом взяла Елец. Елецкий князь попал в плен, а жители города были убиты или уведены в рабство. После захвата Ельца Тимур развернул там свой лагерь, позволяя войскам грабить окрестные земли. По всей видимости, он заслал на север своих разведчиков и ждал их донесений.

....................................продолжение от 20 июля

Мчч. Перегрина, Лукиана, Помпея, Исихия, Папия, Саторнина и Германа (II).
Сии святые мученики были родом из Италии и пострадали в царствование императора Траяна1. Когда началось гонение на христиан, они сели на корабль и прибыли в город, по имени Диррахий2. Находясь в этом городе и видя, как святой епископ Астий3 висел, распятый на кресте и обмазанные медом, и как шершни и мухи жалили его, они прославили его за исповедание Христа. Поэтому узнали, что они – христиане, и воины тотчас же схватили их. На допросе они исповедали свою веру во Христа и по повелению анфипата4 Агриколая их посадили на корабль и потопили на глубоком месте в море. Так и скончались святые мученики5. Тела их выброшены были впоследствии волнами на берег и здесь же в песке были погребены. Спустя 90 лет после сего святые мученики явились александрийскому епископу и сказали ему: "Возьми наши тела".

Тогда епископ с почестями похоронил тела святых и на месте их погребения построил небольшую церковь.
_______________________________________________
1 Траян царствовал в римской империи с 98 до 117 года В 99 году он возобновил закон, запрещавший тайные общества. А так как у язычников составилось уже мнение о христианах, как о людях принадлежащих к тайному обществу, и так как богослужебные собрания христиан происходили по ночам и тайно, то он воздвиг на них гонение, как на нарушителей упомянутого закона.
2 Город Диррахий, иначе Эпифамн, ныне Дураццо, находился в нынешней Албании на берегу Адриатического моря.
3 Память святого священномученика Астия празднуется 4 июня.
4 Анфипатами в римской империи назывались начальники областей.
5 Время кончины сих святых мучеников в точности неизвестно.

Мц. Кириакии (IV).
В царствование императора Диоклитиана1 некий христианин, по имени Дорофей, и жена его, именем Евсевия, будучи бездетными, молились Богу о том, чтобы Он даровал им детей, причем обещали посвятить Ему свое дитя, если оно родится у них. По их молитве в один воскресный день у них родился младенец женского пола, которому они дали имя Кириакии2 и крестили его святым крещением. Воспитывая дочь свою в христианском учении и добрых наставлениях, они сохраняли ее в непорочности, чтобы, согласно своему намерению, отдать ее на служение Богу. В это время воздвигнуто было на христиан гонение3, и благочестивые родители с дочерью своею были преданы императору Диоклитиану, который, произведши над ними суд, сперва повелел в течение долгого времени бить их, и потом Дорофея и Евсевию отослал в Митиленскую страну4 к правителю Иусту, а Кириакию – в Никомидию5 к кесарю Максимиану6. Последний, допросил святую и видя, что она тверда и непоколебима в вере, повелел разложить ее на земле и долгое время без милосердия бить ее. В время этого истязания Кириакия предавалась молитве, и это привело Максимиана в страшный гнев, но святая мученица сказала ему:

– Не обольщайся, Максимиан! Никогда ты не заставишь меня подчиниться твоей воле, ибо мне помогает Бог.

После сего Максимиан послал святую Кириакию к правителю Вифинии Илариону, который, допросив ее, велел ввести ее в идольский храм, но святая помолилась и по ее молитве произошло сильное землетрясение, причем все идолы, бывшие в храме, попадали на землю и рассыпались в прах, в храм ворвался вихрь и поднял этот прах на воздух, а затем блеснула огненная молния и опалила правителю Илариону лицо, после чего он, упавши с своего седалища, тут же умер. Тогда пришел другой князь области, соправитель первого и, узнав обо всем случившемся, приговорил Кириакию к сожжению огнем. По его повелению раскалена была большая сковорода, и ни нее бросили святую. Тут она, молитвенно воздевши руки, долго молилась, и в это время при чистом летнем небосклоне сошло с неба облако и уничтожило весь жар огня, так что Кириакия осталась совершенно невредимой. После этого правитель повелел привести святую Кириакию на место суда и выпустить на нее разных зверей, но и тут она осталась невредимой, так как звери вместо того, чтобы броситься на нее, валялись у ног ее. Видя это, многие из бывших здесь язычников уверовали в Господа нашего Иисуса Христа, а святая брошена была в темницу. Спустя несколько времени после сего правитель пришел на место суда и, сев на свое судейское седалище, приговорил ее к смерти. Святая Кириакия попросила у него разрешения помолиться, долго молилась и, давши наставления сопровождавшим ее христианам, преклонилась к земле и мирно скончалась. Когда пришли воины, чтобы исполнить над нею судебный приговор, то нашли ее уже умершею и пришли от этого в удивление. В это время послышался с неба голос, сказавший им:

– Братия! идите и расскажите всё о великих делах Божиих.

Воины после этого возвратились, прославляя Бога.
___________________________________________
1 Диоклитиан управлял римской империей с 284 до 305 года.
2 Кириакия с греческого значит Господня, Господу принадлежащая.
3 Гонение этот началось в 303 г. Возбудил его соправитель Диоклитиана кесарь Галерий, убедивший Диоклитиана издать общий закон против христиан. Закон предписывал разрушать христианский храмы, сожигать книги св. Писания и лишать христиан всех гражданских прав и должностей. Гонение при Диоклитиане отличалось во-первых жестокостью мучений, а во-вторых обилием числа мучеников, умерщвляемых от 10 до 1000 и более зараз в один день.
4 Митиленскою страною называется здесь остров Лесбос, находящийся на Эгейском море близ западного Мизийского берега Малой Азии и от главного города названный впоследствии Митиленой.
5 Никомидия – столица восточной римской империи, резиденция императора Диоклитиана, великолепный город в области Вифинии, на берегу Пропонтиды (Мраморного моря)  в северо-восточной части Малой Азии.
6 Временем кончины святой мученицы Кириакии, как полагают некоторые, был 303 год, а по мнению преосвященного Филарета (Жития святых, июль стр. 60) она скончалась в 289 году; но принимая во внимание, что судьею св. Кириакии был Максимиан Галерий и мучения ее происходили в Никомидии, скорее надо думать, что она скончалась в 303 году, в самом начале гонения, воздвигнутого Диоклитианом.

Прмчч. Епиктета пресвитера и Астиона монаха (290).
В царствование нечестивого римского императора Диоклитиана1, в одной из восточных областей римской империи жил один добродетельный муж, проводивший иноческую жизнь, по имени Эпиктет. Это был пресвитер, с самой юности своей начавший служить Христу. Он обладал даром чудотворений, какой преподан был ему от Бога за его чистую жизнь. Он исцелял всякие болезни; возвращал зрение слепым, излечивал прокаженных, восставлял с одра болезни расслабленных, изгонял бесов. Из этих чудес, удостоверявших его святость, нижеследующие заслуживают особого внимания.

Однажды, в то время, когда Епиктет пребывал в своей келлии, стоявшей недалеко от одного селения, и упражнялся в молитвах и благоговейных размышлениях, к нему привез один комит2 свою дочь, пятнадцатилетнюю отроковицу, совершенно расслабленную. Желая получить исцеление для своей дочери комит припал к ногам Епиктета и так умолял его:

– Человек Божий! сжалься надо мною и не отталкивая меня. Ведь, и милосердный Бог, Которому ты служишь, не отвергает никого, кто приходит к Нему3. Вот моя единственная дочь больна уже три года и не может пошевелить ни одним членом тела. Она едва жива, но я твердо верую, что Тот, Кто исцелил жену, двенадцать лет страдавшую кровотечением4, может исцелить и мою дочь. Только помолись за нас, сжалься над нами; ведь, мы чада Церкви Христовой и просвещены святым крещением.

Тогда служитель Божий Епиктет, помолясь усердно Богу, помазал святым елеем расслабленную отроковицу. Та тотчас же выздоровела и встала на ноги свои, а все окружавшие ее воссылали благодарения Богу. Преподобный же сказал комиту:

– Возлюбленный! если ты хочешь, чтобы в доме твоем никто не болел, причащайся со всеми твоими домашними каждое воскресенье божественных Таин Тела и Крови Христовой, надлежащим образом предварительно очистив сердце свое.

После этого он отпустил их с миром.

Другой раз привели к нему бесноватого. Преподобный три дня держал его при себе, подвергая своими молитвами беса страшным мучениям, и бес такими словами выражал свое состояние:

– О, горе! о, мучение! зачем я терплю это? Не лучше ли было бы мне оставаться во Фригии5, в идольском капище, и принимать каждодневно поклонения и жертвы от множества неразумных людей? Теперь же здесь мне приходится без всякой вины терпеть мучения от одного этого человека.

Святой пресвитер в третий день положил запрещение на беса и изгнал его из того человека.

Опять, в другое время, привели к святому одну благородную и богатую женщину – язычницу, которая, потерявши зрение, напрасно искала исцеления у разных врачей. Она умоляла человека Божия, чтобы он коснулся ее ослепших очей своей десницею, так как она слышала, что его честными руками совершались многие чудеса и подавались исцеления больным. Святой, во внимание к ее усердным мольбам, в которых проявилась ее вера, положил на ее глаза свою десницу, призывая имя Господа Иисуса Христа, и женщина тотчас прозрела, воскликнув при сем:

– Слава Тебе, Бог христиан!

С этого времени она обратилась ко Христу со всем домом своим. Но слишком много пришлось бы говорить у чудесах сего угодника Божия, а между тем и сказанного достаточно, чтобы видеть его святость; посему время перейти и к другим сказаниям.

Из близлежащего города пришел, по-видимому, случайно, гуляя со слугам, к месту, где обитал преподобный, один юноша лет 18-ти, по имени Астион. Он был сын богатого вельможи и язычник. На самом деле Промысл Божий привел его к келлии преподобного. Он захотел узнать, кто живет здесь, и, войдя в келлию, увидел почтенного на вид мужа, который любезно принял его и, посадив около себя, спросил:

– Откуда ты, чадо? и кто твои родители?

Юноша отвечал:

– Отец мой – градоначальник, а мать – дочь сенатора Юлиана.

Я у них один и они любуются мною как драгоценнейшею жемчужиною.

Святой же сказал ему:

– Правильно ты выразился, чадо, что родители твои любуются тобою как драгоценнейшею жемчужиною. Да, они только смотрят, а не имеют тебя. Ведь, блаженная душа твоя дороже всякого жемчуга, и приятна Христу Спасителю нашему, Который, как я вижу, избрал ее себе на служение. Послушайся же меня, возлюбленное чадо! Отвергни от себя всё, что имеет этот видимый временный суетный мир, чтобы со всеми святыми получить в будущей жизни невидимые вечные блага. Ведь, всё, что мы видим в мире, – это всё проходит мимо и скоро кончается, а то, что приготовил Бог любящим Его и служащим Ему, пребывает вечно, как вечен и Сам Бог. Золото и серебро, которое мы можем видеть, не есть нечто истинное, а только некоторое обольщение для людей. Я же скажу тебе, каково то истинное золото, которое стоит приобрести. В наших христианских книгах есть такое обращение: "советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться и белую одежду, чтобы одеться" и чтобы не явиться бете обнаженным6. Это чистое золото –Христос Господь наш, воспламеняющий божественной любовию сердца людей. Если ты, чадо, захочешь иметь Его в твоем сердце, то тебе тотчас же приготовлены будут небесные богатства, и ты оденешься в белые одежды, а эти одежды – вера, надежда и любовь; облекшись в них как в броню, ты будешь выше не только этого видимого мира, но победишь и диавола, которого вы почитаете за бога, со всеми его служителями. Еще же, возлюбленный, ты должен знать и то, что родивший тебя по плоти отец твой не есть твой истинный отец, потому что он дал тебе только плоть тленную, скоро умирающую. Истинный же твой отец – Всесильный Бог. Он, создав твою бессмертную душу, послал ее в тело твое, зачатое по Его же велению. Итак, у тебя один отец – видимый, Другой же – невидимый. Видимый твой отец – смертен, подлежит условиям времени, бедствиями и страданиям, и бессилен. Невидимый же твой Отец – бессмертен, вечен, никаким страданиям не подлежит; Он всемогущ и всё держит в Своих руках. Он сказал – и ты создался во утробе матери. Он повелел – и ты вышел из утробы своей матери. По Его воле ты пришел в юношеский возраст. И если дети должны почитать плотского своего родителя, то тем более должны они чтить Того, Кто создал нас по образу и подобию Своему, дал нам смысл и разум и поставил нас владычествовать над творениями рук Его. Он из рабов сделал нас, по Своей благости, Своими сынами, братиями и друзьями. Поэтому Его, – нашего истинного Отца, даровавшего нам столько благ, – мы должны знать, любить, почитать и всегда Ему поклоняться. Точно также и наша истинная мать – не та, которая рождает нас по плоти, для этого мира, но Та, Которая рождает нас в вечную жизнь духовно. Она обручена нашему Спасителю, почитается ангелами, украшается пророками, прославлена Апостолами, мучениками, и возносится исповедниками, для коей Христос Господь приготовил чертог небесный. Эта святая мать зовется людьми Церковью. Голос Ее – голос горлицы, заботящейся о птенцах своих; уста Ее источают миро апостольского учения; очи Ее – истинная вера и твердая надежда на Бога; с рук Ее каплет смирна благодеяний, творимых из сострадания и любви; два Ее сосуда – два завета. Ветхий, в коем учили пророки, и Новый, в котором проповедовали Апостолы; а чрез святое крещение Она рождает своих чад для бессмертной жизни. Итак приди, милое чадо! Питайся от сосцов этой истинной Матери; послушайся моего совета – пренебреги временными богатствами твоих родителей, чтобы тебе стать наследником вечных, приготовленных для сынов Божиих, сокровищ. Послушай, как истинный твой Отец говорит чрез меня тебе: "пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего [и иди] в землю, которую Я укажу тебе" (Быт.12:1), "в землю, где течет молоко и мед" (Исх.3:8,17), – учениями пророков, Апостолов и святых отцов. И когда ты исполнишь всё повелеваемое тебе, тогда тебе дано будет райское наследие, отверзнутся тебе небесные сокровища, дана будет слава горнего Царства, увидишь ангельские чины и лики всех святых, и будешь жить с ними как любящий и любимый брат, будучи в то же время близок к Богу как сын.

Благоразумный юноша, выслушав эту высокую речь человека Божия и уверовав в ее истинность, умилялся сердцем, но ничего не сказал ему на этот раз, опасаясь бывших с ним слуг, которые могли передать его слова родителям. Поэтому он удалился, поклонившись оному достопочтенному мужу.

Следующим утром очень рано юный Астион пошел поспешно к тому преподобному старцу один, подобно мудрой пчеле, которая летит снова на то место, где она накануне собирала сладкий мед. Войдя в келлию к пресвитеру Господню, он приветствовал его такими словами:

– Здравствуй, Апостол Христов, служитель Нового Завета!

Святой же отвечал ему:

– Здравствуй и ты, прекрасный юноша! Я вижу тебя носящим мученическую одежду и в венце из дорогих каменьев.

Когда начали они, сидя, беседовать, старец сказал:

– Что, чадо, прозябло ли семя, какое вчера, по благости Божией, мы посеяли в твоем сердце? Произрастит ли он плод? Или же всё еще сердце твое пребывает во тьме неверия?

Астион сказал:

– Вчера я сказал тебе, святой отче, что я – единственный сын у своих родителей и очень любим ими. Я боюсь опечалить их; ведь, если я открыто приму христианскую веру, то они, от чрезмерной грусти, или бросятся в море или потеряют рассудок, или другим каким-нибудь образом лишат себя жизни. Но я не хочу, чтобы то, что доставит мне спасение, стало для родителей моих причиною смерти и вечной погибели. Поэтому, если ты соизволишь принять мой совет, отче, – сделай меня христианином в тайне, и теперь приготовь меня к принятию крещения. Когда же совершишь надо мною всё, что полагается по христианскому чину, тогда окажи, прошу, мне милость: возьми меня с собою в какую-нибудь далекую страну, куда тебе укажет путь Господь, чтобы не видели мои очи слез родительских, чтобы моя совесть не поколебалась при виде их печали и чтобы я из любви к ним не повредил делу своего спасения.

Услышав такие слова юноши, святой старец возрадовался духом и повелел уму все дни поститься и остерегаться осквернения идоложертвенною пищей, и в то же время заповедал ему воссылать моления Христу Спасителю, истинному Богу. Юный Астион с усердием выполнял эти повеления. Тайно от домашних, он каждый день ходил к старцу и у него учился святой вере. Когда же он хорошо узнал Христа и твердо уверовал в Него, тогда священный старец окрестил его.

Спустя немного времени, ночью оба они ушли оттуда, причем Астион захватил с собою немного денег в путь. Подойдя к пристани морской, они нашли там корабль, который отправлялся к скифским странам, и, взявши себе места на этом корабле, они сели на него. Довольно долгое время проведя в плавании, они сошли на берег и вошли в город, называемый Алмирис7, стоявший в скифских пределах, при реке Дунае. Они нашли около этого города удобное для жительства уединенное место и там, построивши себе небольшой дом, поселились.

Родители Астиона, не видя своего любезного сына, начали его повсюду отыскивать и, не находя, много плакали и рыдали, напрасно призывая сына по имени. Отец восклицал:

– Астион, милое мое чадо, где ты теперь? Астион, любезнейший, единственный сын мой! Что сталось с тобою? Зверь ли какой нежданно съел тебя или глубина водная приняла тебя? О, опора моей старости и свет очей моих! Где теперь искать тебя, не знаю, и в какую страну послать за тобою рабов моих – недоумеваю!

Также и мать Астиона, разрывая на себе одежды и ударяя себя рукой в грудь, рыдала и говорила:

– Кто разлучил меня с тобою, милое мое чадо, Астион! Думаю, не Бог ли христианский, послав кого-нибудь, прельщением отвратил тебя от нас. Горе мне, несчастной! Горе мне, – я вся полна скорбию бесконечной. Пропали напрасно все мои труды и болезни, которые я претерпела при твоем рождении и воспитании! Погиб плод чрева моего, погибла надежда и слава моя! Я сижу как опустевший город. Доселе я была матерью, а теперь уже не мать, потому что лишилась единственного своего любимого чада!

Так всё время неутешно плакали родители Астиона. Епиктет же и Астион, рабы Христовы, проводили жизнь около города Алмириса в постнических подвигах. Их святое, добродетельное житие не осталось тайной, так как святым пресвитером Епиктетом творились многие исцеления, и к ним начал стекаться народ, принося больных.

Однажды одна знатная женщина пришла к ним с своим сыном, которого несли ее слуги, так как он был нем, глух и расслаблен. Ему было около пятнадцати лет от роду. Положив сына своего к ногам святого старца, женщина сказала сему последнему:

– Я не знаю, откуда ты пришел, но верю, что если ты захочешь, то можешь исцелить моего сына. По-видимому, ты ученик Назарянина, о Коем мы слышали много чудесного и удивительного. Если ты действительно Его ученик, то помоги нам и научи нас познать Его, чтобы и нам сделаться Его рабами.

Святой же сказал ей:

– Если ты, женщина, уверуешь от всего сердца, что един есть Бог истинный, Который создал для нас небо и землю и всё видимое, то будет исполнена твоя просьба.

Сказавши это, он повелел поднять отрока с земли и, три раза плюнув в немые уста его, спросил:

– Скажи нам, чадо, в какого бога нужно веровать? В кумиры ли, которых изготовляют люди, или в Иисуса Христа распятого, Который тебя ныне исцеляет?

Отрок громким голосом воскликнул:

– Нужно веровать, честный отче, в Иисуса Христа, являющего всегда столь великие благодеяния людям!

Видя это чудо, Алмииские граждане прославили Бога, и в тот день более тысячи душ обоего пола уверовало во Христа, Спасителя нашего. И благодать Божия совершала чудеса не только чрез святого Епиктета, но чрез святого Астиона.

Так однажды, когда он вышел почерпнуть воды к реке Дунаю, его встретил бесноватый. Астион осенил бесноватого крестным знамением, и бес тотчас же бежал из того человека, взывая:

– О, Астион! Вера твоя и чистота твоего сердца возымели, по воле Божией, великую власть над нами!

В другое время, будучи куда-то послан старцем, Астион во время путешествия увидел человека, упавшего с высокого здания на землю и лежавшего на земле как мертвый, тогда как родители его плакали по нем. Умилосердившись над ними, блаженный Астион помолился тайно такими словами:

– Господи, Иисусе Христе! Ты некогда чрез Апостола Твоего Павла возвратил от врат смертных к жизни Евтиха, упавшего с окна третьего жилья (Деян.20:9-12), и Энея от восьмилетнего расслабления восставил чрез Апостола Твоего Петра (Деян.9:33-34), а также чрез того же святого Петра, человеку, родившемуся хромым, укрепил ноги и голени и дал ему силу ходить! (Деян.3:2-8) Так и теперь поставь этого человека живым и здоровым через меня, Твоего недостойного раба!

Помолившись таким образом, Астион подошел к лежавшему и произнес Апостольское слово:

– Во имя Иисуса Христа Назорея, встань и ходи! (Деян.3:6)

И взявши его за правую руку, поднял его живым и здоровым. Исцеленный же, вместе с родителями своими, тотчас пошел к келлии святых, взывая и говоря:

– Один только есть Бог – Бог Епиктета и Астиона! Поистине, один есть только Бог – Бог христианский! Я не уйду отсюда, – ныне же сделайте христианами и меня и моих родителей.

Священник Господень Епиктет, огласив и поучив их, повелел им поститься и готовиться к принятию того святого дара, и чрез несколько времени просветил их святым крещением. Диавол же, видя, что его посрамляет не только старец, но и юноша, и что его лишают душ человеческих, которые были прежде его добычею, терзался завистью и вооружался против них всячески своим коварством, хотя и безуспешно. Впрочем, он нашел случай повредить юноше.

Однажды, без благословения старца, Астион вышел к реке почерпнуть воды. Враг, увидя Астиона, не защищенного благословением старца, тотчас, по попущению Божию, навел на него некоторые греховные помыслы и смутил душу юноши. Астион, воротившись в келлию, постыдился исповедать пред отцом своим духовным эти помыслы и в течение трех дней подчинялся им, не будучи в силах побороть их. Он постился, молился со слезами и измождал трудами плоть свою, но нечистые мысли все-таки не отступали от него, как будто какой невидимый стрелок уязвлял его ими как стрелами. Старец же заметив его смущенный и грустный вид, сказал ему:

– Что это значит, чадо, что я вижу тебя необычно смущенным? Ибо та печаль, какую я вижу в тебе, не есть печаль святых, заботящихся о своем спасении, и потому на лице своем отражающих некоторое внутреннее сетование. Думается мне, что это печаль смертоносная, подобная той, какая погубила советника Авессаломова Ахитофела8 и Иуду, предателя Христова.

Тогда Астион исповедался пред старцем в таких словах:

– Дня три тому назад, когда ты беседовал с почтенными мужами о небесных тайнах, мне нужно было сходить за водой. Мне стыдно было получить от тебя благословение при тех мужах и притом я не хотел прерывать вашей беседы. Итак, без твоего ведома, без твоего благословения, я пошел за водой и в это время по дороге меня окутало мрачное облако дурных помыслов. Вот прошел уже третий день, как я борюсь с ними и не могу их изгнать из себя – поэтому-то я и пребываю в смущении.

Грозно посмотрел на него святой старец и сказал:

– И зачем ты, без моего повеления, вышел из дверей келлии? Зачем без благословения иерея Христова ходил ты? Разве ты не знаешь, что благословение начальника для юношей есть непреоборимая стена, крепкая броня и непобедимое оружие против диавола?

Сказавши это, старец повелел Астиону простереться на земле крестообразно для совершения молитвы, причем то же самое сделал и сам, и оба вместе со слезами стали молиться Богу. Довольно помолившись, они встали с земли и Астион в это время увидел какого-то черного юношу с горящею сечею, который бежал от него со словами:

– Исповедь твоя, Астион, посрамила ныне мою великую силу, и молитва ваша сделала меня безоружным.

Так жили там преподобные отцы и много душ человеческих обратили ко Христу Богу от идольского обольщения.

В то время в город Алмирис пришел правитель той страны, по имени Латрониан. Когда решал он разные государственные и народные дела, идолослужители донесли на этих двух святых мужей, что они будто бы волшебники, прельщают много народу своими чародеяниями и отвращают людей от принесения жертвы богам. Правитель тотчас велел схватить их и бросить в темницу. Находясь в узах, святые непрестанно молились и пели псалмы Давидовы.

Однажды старец сказал своему ученику:

– Возлюбленное мое чадо! Если нас выведут на допрос и будут спрашивать о имени, роде и отечестве нашем, то ничего не станем отвечать им кроме того, что мы – христиане, что это наше имя, род и отечество и что мы рабы истинного Бога.

На утро правитель повелел приготовить посреди города место для производства суда и собрать сюда же через глашатаев народ. Он сам пришел сюда в третьем часу дня, сел на седалище своем послал в темницу за святыми. Когда они явились пред ним, он, взглянув на них, пришел в ужас, так как увидел какой-то чудесный свет Божией благодати, просвещавший их лица, и оба они вообще внушали почтение своим внешним видом. Святому Епиктету было в то время шестьдесят лет. Он был высок ростом и имел длинную бороду, украшенную сединами. Точно также и святой Астион был высокого роста и прекрасен лицом, особенно блистая красотою целомудрия. Лет ему от рождения было тридцать пять. Взирая на них, правитель почти целый час времени молчал, не находя что сказать, потом наконец спросил их:

– Скажите нам, как вас зовут, какого вы рода и из какой страны пришли сюда?

Святые отвечали:

– Мы – христиане!

Но правитель сказал:

– И я знаю, что вы принадлежите к проклятой христианской вере, – а вы скажите нам о вашем роде и отечестве.

Святые снова ответили ему:

– Христиане – мы! Знаем единого Бога, Господа нашего Иисуса Христа, и Ему одному поклоняемся, идольских же мерзостей гнушаемся и отдаляемся от тех, кто им кланяется, говоря с псалмопевцем: "Подобны им да будут делающие их и все, надеющиеся на них!" (Пс.113:16).

Услышав это, правитель сильно разгневался и повелел обнажить их и бить без пощады долгое время. Святые же, терпя побои, говорили:

– Господи, Иисусе Христе, Учитель наш! Да совершается над нами Твоя воля!

Правитель, видя их твердость, еще более разъярился и говорил:

– Где ваш Христос, Которого вы непрестанно призываете? Пусть теперь Он придет помочь вам, пусть вырвет вас из рук моих!

Святые же повторяли:

– Христиане – мы! Да будет над нами воля Бога нашего!

Тогда правитель еще сильнее распалился гневом и повелел повесить их на подмостках, где их мучили, приказал строгать тела их железными когтями, подпаляя их в то же время огнем. Они же восклицали только:

– Мы – христиане! Да будет над нами воля Бога нашего!

Святых мучили таким образом до конца седьмого чеса дня, и тогда правитель повелел снять их с пытки и увести снова в темницу. Один же из прислужников палача, по имени Вигилянций, слыша те слова, какие постоянно повторяли святые во время мучений, и полагая, что в этих словах заключается особая волшебная сила, уничтожающая боль в теле во время мучений, запомнил их в точности и днем и ночью размышлял о них. Спустя три дня он начал громко восклицать перед всеми:

– Я – христианин, да будет над нами воля Бога нашего!

После этого он пошел в темницу к святым, научился у них святой вере и чрез несколько дней со всем своим домом удостоился принять святое крещение. Святые же, после первой пытки, провели в темнице пять дней и потом снова были вызваны к допросу. Правитель и теперь не смог никакими уговорами обратить их к свое нечестивой вере и потому опять начал их мучить Сначала он повелел натереть рубцы от прежних ран уксусом и солью, а затем бросил мучеников в большой котел, наполненный кипящею смолою. Святые же в этом котле с кипящей смолою пребывали неповрежденными как бы в купели и повторяли свои прежние слова:

– Христиане – мы! Да будет над нами воля Бога нашего!

Правитель удивлялся, видя, что они в кипящем котле оставались живыми и невредимыми, и говорил:

– О, как велика сила христианского волшебства!

После этого он повелел взять их из котла и опять бросить в темницу, причем запретил к ним всякий доступ и подачу хлеба и воды, чтобы они погибли от голода и жажды. Святые же пробыли в темнице тридцать дней, питаясь только словом Божиим и укрепляясь благодатию Святого Духа.

Когда святые мученики на месте публичной казни, в присутствии всего народа, был допрашиваемы и судимы, в тот город случайно пришел, по устроению Божию, один человек из восточных стран. Он узнал Астиона, так как хорошо знал его родителей, и вот , возвратясь в свое отечество, он пришел к родителям Астиона и сказал им:

– Я видел сына вашего в скифском городе Алмирисе с одним старцем, Епиктетом, в то время как оба они подвергнуты был мучению за Христа.

Родители, услышав об этом, со слезами стали умолять того человека сказать им правду, и тот уже клятвою подтвердил свое сообщение. Тогда родитель Астиона сказал:

– Если я сподоблюсь увидеть возлюбленного сына моего, то немедленно исполню всё, что он повелит мне и чему научит меня!

Также и мать говорила:

– Если еще в этой жизни увижу милое мое чадо то всё оставлю и последую за ним. Если он повелит мне быть христианкою, – не откажусь, и вместе с нм не убоюсь ни мучений, ни смерти за Христа!

После этого они поручили свой дом и имение верным своим друзьям, сами же с несколькими рабами и рабынями отплыли в Скифию. Но прежде чем прибыли он в город Алмирис, святые мученики Епиктет и Астион так закончили свой страдальческий подвиг.

Через тридцать дней, в течение которых они были томимы в темнице голодом и жаждою, правитель снова призвал их на суд и здесь сказал им:

– Много раз я спрашивал вас о ваших именах, о роде и об отечестве и вы не сказали мне правду. Думаю, что вы не иные кто, как воплощенные демоны – ведь, и они не имеют ни имени, ни рода. Итак скажите мне, воплощенные бесы! – так я могу назвать вас – принесете ли вы жертвы богам нашим или же нет? Если – нет, то я нынче же отрублю вам головы.

Святые отвечали:

– Мы – христиане, а не бесы и именем Христовым изгоняем бесов из тел людей. О, если бы и ты пожелал освободиться от пребывающего в тебе беса! Мы изгнали бы его из тебя силой Христа, Бога нашего!

Тогда правитель разъярился и повелел бить святых мучеников камнями по устам, а потом, подвергши их наказанию палочными ударами, осудил их на усечение мечом.

Когда святых вывели за город на место казни, они испросили себе у совершителей казни время для молитвы и, ставши к востоку, воздели к небу свои руки, возвели очи горе и долго молились Богу. После этого святой Епиктет попросил, чтобы сначала казнили Астиона, но этот последний сказал ему:

– Тебе, отче, сначала следует принять эту честь – увенчаться венцом мученичества, ибо ты пресвитер Господень, отец и учитель мой, а я уже пойду за тобою!

Святой Епиктет отвечал:

– Семнадцать лет, чадо, по благодати Божией, я сохранял тебя в чистоте и непорочности. Ужели же теперь решусь погубить труд стольких лет и оставить тебя одного, без меня? Разве ты не знаешь, что коварство врагов очень хитро и незаметно на вид? Я опасаюсь того, что ты, увидевши мою смерть, испугаешься и станешь предметом посмеяния для врага. Нет, чадо! Пусть я уподоблюсь Аврааму, приносящему в жертву Исаака. Ты иди впереди меня и первым прими мученический венец. Я верую, что святой Михаил с прочими ангелами, Авель с пророками, Петр с Апостолами, Даниил с исповедниками вышли навстречу тебе и ждут принять тебя и с торжественными песнями вести к престолу Христа, Спасителя нашего.

Святой Астион сказал:

– Да будет, святой отче, воля Господня и твоя!

После этого он оградил себя крестным знамением и сказал:

– Ты, Господи, защитник мой! В рук Твои предаю дух мой!

С этими ловами он преклонил под меч свою голову и скончался9. Святой же Епиктет, припавши к телу ученика своего, умолял палачей, чтобы они убили его в таком положении. И тогда он от удара мечом умер за Христа. Все же бывшие там язычники и христиане увидели, что честные тела их стали сиять как бы солнечными лучами, и необычайное благоухание распространялось там.

Поздним вечером вышеупомянутый Вигилянций с своими домашними и с прочими христианами взял тайно тела мучеников и, обвивши их чистыми плащаницами и намастив ароматами, на избранном месте похоронил с честью.

В ту же ночь в правителя Латрониана вошел злой демон, и правитель встав рано поутру и, по обычаю, явившись в палату, где разбирались государственные дела, начал как безумный говорить разные нелепости, а потом схвативши меч, бросился на бывших там с ним и начал их рубить и наносить им раны. Они же, увидя его в таком бешенстве, схватили его и, вырвавши меч из рук его, стали его бить, а потом связали ему руки и ноги и заперли в небольшую комнату, где он спустя два дня скончался страшною смертью, будучи задушен демоном.

По кончине святых мучеников, родители Астиона водным путем приблизились к городу Алмирису. В это время святой Астион явился Вигилянцию и сказал:

– Отец мой и мать моя ныне придут сюда искать меня. Окажи мне любовь свою, брат, – выйди на пристань, возьми их к себе в дом, успокой их и утешь: они истомились из-за меня великой печалью. Кроме того, научи их спасительной вере и открой пред ними величие истинного Бога.

Вигилянций тотчас же пошел к пристани и там увидел приставший к берегу корабль, с которого сошли родители Астиона. Они спрашивали встретившихся им там людей, не видел ли кто молодого человека, по имени Астиона. Вигилянций подошел к ним и сказал:

– Я видел его и хорошо с ним знаком. Пойдемте сначала ко мне, отдохните в моем доме, и я вам расскажу о нем.

С великой радостью родители Астиона пошли к пригласившему их Вигилянцию, который всячески заботился об их успокоении. Когда же они умоляли его, чтобы он рассказал им об их сыне, то Вигилянция сказал им, что Астион недавно был в этом городе и только несколько дней тому назад ушел отсюда с одним почтенным старцем в очень далекую страну, будучи позван с честью славнейшим царем принять участие в его славном царствовании. Итак мало-помалу Вигилянций раскрыл пред ними учение об иной, вечной жизни, о райских обителях, о Царстве Небесном и о Бессмертном Царе, Христе Господе, об ангелах и ликах святых, соцарствующих Христу, к коим теперь причтен и Астион, их сын. Родители же Астиона, слушая слова, каких прежде никогда не слыхали, удивлялись, умилялись и ощущали в сердцах своих некоторую духовную радость и еще сильнее желали знать, куда ушел их любезный сын. Вигилянций тогда повел их сначала в келлию святых мучеников и показал им оставшийся после них святой крест и Евангелие, а потом начал беседовать с ними об учении евангельском и обратил их к вере во Христа. После этого он рассказал им о страдании святых мучеников Епиктета и Астиона, как они за Христа положили жизнь свою, и сводил их на место, где погребены были тела святых. Когда они поплакали там немалое время, он повелел им с вечера стать на молитву и всю ночь молиться вместе с ним Христу Богу. Прошла уже полночь, начинала сиять и денница, как внезапно заблистал пред ними яркий как молния свет и почувствовалось в воздухе чудное благоухание – это явились пред ними в красоте неизреченной святые мученики. Святой Астион, обнявши свою мать, с любовью облобызал ее, говоря:

– Хорошо, что ты пришла сюда, ученица Христова и моя мать, Маркеллина! (таково было ее имя).

Также и святой Епиктет, обнявши голову отца Астионова, лобызал его говоря:

– Радуйся о Господе, возлюбленный брат Александр (таково было имя ему) – ты сподобился быть причтенным к числу верующих и оказался достойным вечного блаженства.

Потом оба сказали Вигилянцию:

– Радуйся и ты, брат возлюбленный, ибо исполнилось на тебе слово Писания: "Обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак.5:20).

Много и другого утешительного говорили они им и всё это было полно духовной сладости, и потом чрез некоторое время стали невидимы. Родители Астиона пришли в великую радость от бывшего им видения и от сладкой беседы со святыми и излили свои чувства в молитве и благодарили Бога за то, что сподобились видеть в небесной славе сына своего, которого так долго они с печалью в сердце искали.

Во время гонения он скрывался, но, узнавши о погибели правителя Латрониана, без страха уже пришел в город Алмирис, чтобы посетить и утвердить в вере христиан. К этому святителю Вигилянций привел родителей Астиона и в подробности рассказал ему всё о них и о святых мучениках. Епископ же, воздав прославление святым мученикам, принял с радостью обратившихся ко Христу родителей Астионовых и окрестил их во имя Отца и Сына и Святого Духа. Александр и Маркеллина после этого довольно долго оставались при гробнице мучеников в посте и молитвах, а потом воротились домой и, продавши всё свое большое имение, раздали деньги нищим, немного оставив себе на пропитание. Они проводили таким образом богоугодную жизнь до самой кончины своей.

Так украсились на небе венцом мученическим святые преподобномученики Епиктет пресвитер и монах Астион. Когда к ним присоединились отшедшие с земли Александр с Маркеллиною, то и они сподобились участия в блаженстве святых по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Коему подобает со Отцом и Святым Духом честь и слава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
________________________
1 Император Диоклитиан управлял восточною половиною римской империи с 284 г. по 305 г.
2 комитами у древних римлян назывались первоначально спутники высшей чиновной особы в провинции, а позднее спутники императоров, составлявшие их приближеннейшую свиту. Со времени Константина Великого (306-337 гг.) Это наименование стало титулом всех придворных и государственных чинов, хотя бы они и не принадлежали к императорской свите.
3 Мф.7:7
4 Мф.9:20-22
5 Фригия – малоазийская область.
6 Откр.3:18
7 Ныне Рамзин, на южном рукаве Дуная.
8 Аитофел – первоначально близкий друг и советник Давида; но во время восстания Авессалома перешел на его сторону и советовал ему тотчас преследовать Давида, чтобы умертвить его; но так как последствием этого совета была гибель Авессалома, то Ахитофел, оставив войско, возвратился в свой отечественных город и здесь удавился (2Цар.17:1-20). – Столь же позорно окончил свою жизнь и Иуда Искариотский, предавший Господа иудеям (Мф.27:3-5).
9 Кончина святого Астиона (а также и Епиктета) последовало ок. 290 г.

Мч. Евангела (ок. 284-305).
епископа города Томы Евангела, который вскоре пострадал за Христа также через усекновение мечом.Родители святого мученика Астиона - Александр и Маркеллина приняли святое Крещение от него.

новомученника:

Свщмч. Павла Чернышева пресвитера (1918).
Отец Павел прослужил священником в поселке Ново-Уткинский завод Пермской губернии 28 лет. За свое бескорыстие он был любим и уважаем прихожанами. В июле 1918 г. под предлогом мобилизации на окопные работы отца Павла с сыном и с прихожанами церкви увезли из родного села в направлении села Арамиль. Действительно, неподалеку от Арамиля прихожан и священника заставили копать яму, после чего в них стали стрелять. Отца Павла убили сразу выстрелом в спину. Наповал были убиты еще четверо, а остальные бросились бежать, некоторых красноармейцы догнали и добивали уже как придется – штыками и прикладами. Двоим, в том числе сыну священномученика отца Павла Чернышева, удалось убежать.

Матерь Божия и Все ныне поминаемые Угодники Божии молите Бога о нас грешных!!! [взломанный сайт]

***************************************************************************************************************************************
Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года

(1 Кор. 2, 9-3, 8; Мф. 13, 31-36). Подобно Царствие зерну горчичному и закваске. Маленькое горчичное зерно разрастается в большой куст; закваска проникает все замешанное тесто и делает его вскисшим. Тут, с одной стороны, образ Церкви, которая сначала только состояла из апостолов и нескольких других лиц, потом разрослась и сделалась многочисленной, проникла все человечество; с другой - образ духовной жизни, раскрывающейся в каждом человеке. Первое зернышко ее - намерение и решимость спасаться через богоугождение по вере в Господа Спасителя. Эта решимость, как бы ни была крепка, похожа на малую точку. Вначале она обнимает только сознание и самодеятельность; из этого развивается потом вся деятельность духовной жизни. Сама в себе она размножается в движениях и силе, и мужает, а в отношении к душе, начинает проникать ее во всех ее силах - в уме, воле, чувстве и иcполняет их собою, делает вскисшими по своему духу, проникает и весь состав естества человеческого и тело, и душу, и дух, в котором зарождается.

(1 Кор. З, 18-23; Мф. 13, 36-43). "И ввергнут их" (творящих соблазны и беззакония) "в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их". Так совершится разделение добра и зла, света и тьмы. Теперь течет период смешения их. Господу угодно было так устроить, чтобы тварная свобода возрастала и крепла в добре через борьбу со злом; зло допущено и в сопредельности с свободою внутри, и в соприкосновении с человеком во вне. Оно не определяет, а искушает. Чувствующему искушение необходимо не падать, а вступать в борьбу. Побеждающий освобожается от одного искушения, и подвигается вперед и вверх, чтобы там вступить в новое искушение. Так до самого конца жизни. О, когда бы уразуметь нам это значение искушающего нас зла, чтобы по этому уразумению устроить и жизнь свою! Борцы увенчиваются, наконец, переходя в другую жизнь, где нет ни печалей и болезней во вне, и где они извнутри, как ангелы Божии, становятся чистыми без приражения искусительных движений и мыслей. Так заготовляется торжество света и добра, которое во всей славе своей откроется в последний день мира.
****************************************************************************************************************************************

Я знаю, в Кого уверовал...

"Я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день"
(2 Тим. 1, 12)

Когда гнетет нас забота о дорогом нам существе, от которого мы далеко или которому мы помочь не можем, - предадим его всецело, с полною верою Тому, в Кого мы уверовали, - Ему, Который несравненно лучше нашего сохранит залог наш.
Так часто в жизни страдаем мы от невозможности помочь, облегчить в чем-нибудь тяжелую участь ближнего. Даже молитва наша ослабевает, и мы чувствуем себя вполне бессильными, когда готовы бы, кажется, отдать жизнь свою, чтобы помочь ему. В такие-то минуты вспомним, откуда может придти помощь и утешение. Друг наш не один, его охраняет Тот, Чья рука всегда сильна помочь, поддержать, восстановить погибающего, Кто и заблудшую овцу не оставит,, а приведет на хорошее пастбище.
Эта уверенность апостола должна перейти и к нам, и поддерживать нашу слабую веру Все самое дорогое нам и близкое, то самое, над чем мы как бы постоянно дрожим, решимся передать прямо в руки Спасителя, и да успокоит нас сознание, что Он сохранит дорогой залог до того дня, когда минует для него всякая опасность.

из истории дня:
В 1407 г. св. Великая Княгиня Евдокия Московская (супруга св. Великого Князя Димитрия Донского) скончалась на 54 году жизни
В 1770 г. генералом П.А. Румянцевым была одержана победа над турецкими войсками на р. Ларге
В 1762 г. умер Император Петр III в Ропше под Петербургом

АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ: http://boguslava.ru/viewtopic.php?id=33&p=23#p32613

...............................продолжение от 21 июля

Вмч. Прокопия (303).

Святой город Иерусалим возрастил славного великомученика Прокопия, который своими родителями был назван не Прокопием, а Неанием; имя же Прокопия святой получил после, от Самого Христа Господа, при крещении, как будет видно из последующего. Также и Иерусалим в то время именовался нечестивыми язычниками не Иерусалимом, а Элией. По разрушении Иерусалима Титом1, сыном Веспасиана2, когда прошло довольно много лет, римский император Адриан3, которому при рождении было дано имя Элий, пожелав снова воздвигнуть город на месте разрушенного Иерусалима, наименовал его своим именем – Элия и воспретил эту Элию называть Иерусалимом. Он был весьма враждебен христианству и покушался не только истребить с земли пресвятое имя Христово, но хотел, чтобы предано было совершенному забвению и то самое место, где пострадал Христос. Поэтому он и назвал Иерусалим Элией.

В том городе жил некоторый славный муж, сенаторского рода, по имени Христофор. Он был сам христианином, но супруга его, Феодосия, пребывала в язычестве. От них-то и родился Неаний, по рождении коего Христофор в скором времени отошел ко Господу.

Феодосия, оставшись вдовою, воспитала отрока в языческой вере и научила его служить идолам, так как сама была усердною служительницей демонов. Отрок отличался быстрою сообразительностью и, будучи отдан матерью еллинским учителям, скоро прошел все светские науки.

Когда он достиг юношеского возраста и уже стал переходить в возраст мужеский, мать захотела отдать его царю на военную службу. В это время нечестивый римский император Диоклитиан4 прибыл в Антиохию Сирийскую, при реке Оронте. Феодосия, узнав об этом, пришла с сыном своим в Антиохию и отдала его на царскую службу. Император, видя юношу красивого собою и высокого роста и кроме того узнавши о полученном им образовании, весьма полюбил его и повелел ему пребывать в своих царских палатах около себя, вместе с другими, ему подобными. Потом император в скором времени сделал его воеводою и послал его с войском в египетский город Александрию5, чтобы там гнать, мучить и избивать христиан, а имения их отбирать в царскую казну. Неаний же сказал императору:

– Слышал я о тех людях, государь, что они чтут какого-то Сына Божия, по имени Христа, и что они очень тверды духом, непокорны и дерзостны, готовы до конца стоять за свою веру. Они скорее умрут, чем оставят своего Христа, и ни за что не станут приносить жертв нашим богам. Поэтому я думаю, что нам не удастся обратить их к нашей вере.

Тогда император разгневался до крайности и начал так хулить Христа Спасителя:

– Бог их, как сами они утверждают, не имел жены. Каким же образом Он мог родить Сына? А Тот, в Кого христиане веруют, рожден женою и еврейским народом как преступник осужден на смерть, был бит, увенчан тернием, поруган, распят на кресте, напоен оцтом и желчью и умер в страшных страданиях. Если Он был Бог, то почему Он не спас Себя от рук евреев? И если Себе Он не помог в беде, то может ли оказать помощь кому-нибудь другому?

Такие и еще худшие хуления изрекал сын погибели! "Ибо слово о кресте, – как пишет божественный Павел, – для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия" (1Кор.1:18). Неаний же, убежденный речами императора, пошел с двумя отрядами воинов в путь, ему указанный. Но так как в то время солнце пекло чрезвычайно сильно и воины и кони их изнемогали от зноя, то приходилось путешествовать ночью, а днем – отдыхать. Когда они прошли мимо сирского города Апамеи6, в третьем часу ночи сделалось землетрясение, заблистала молния, загремел сильный гром, так что все воины были от страха как бы мертвыми. Воевода же услышал с неба голос, говоривший ему:

– Неаний! И ты идешь на меня?

Неаний же сказал:

– Кто Ты, Господин? Я не могу Тебя узнать!

Как только он это сказал, в воздухе показался крест блестящий как хрусталь, и с креста послышался голос:

– Я – распятый Иисус, Сын Божий!

В трепете Неаний сказал:

– Император поведал мне, что Тот Бог, Которого почитают христиане, не имел жены, как же Ты – Сын Божий? Если же ты действительно Сын Божий, то как осмелились иудеи надругаться над Тобою, распять Тебя и умертвить?

И голос с креста ответил ему:

– Я претерпел это ради людей добровольно, чтобы избавить грешников от власти диавола, взыскать погибших и оживотворить мертвых. И если бы Я не был Сыном Божиим, то как бы, по смерти, Я остался жив и говорил с тобою?

После этого крест поднялся на небо и тотчас же с неба послышался голос:

– Этим знамением, какое ты увидел, побеждай врагов твоих, и мир Мой будет с тобою!

Таким образом Неаний, как некогда Савл7, чрез явление ему Господа на пути, из гонителя сделался избранным сосудом Господа Иисуса Христа, и от того чудного видения и от сладкой беседы с ним Самого Господа он почувствовал в своем сердце неизреченную радость и духовное веселие.

После этого Неаний с своим войском пришел в Скифополь8 и призвавши к себе золотых дел мастера повелел ему сделать крест, наподобие того, какой он видел ночью. Мастер же отказывался, говоря:

– Я не могу этого сделать, ибо он есть знамение для галилеян, называемых христианами. Если император узнает об этом, то я погибну страшною смертью.

Неаний требовал, чтобы он тайно сделал крест, клянясь ему, что не скажет об этом ни царю, ни кому-либо другому. Тогда золотых дел мастер, взявши у воеводы достаточно золота и серебра для указанной цели, тайно сделал крест такого вида и размера, как указано ему было воеводою. Как только крест был сделан, внезапно появились на нем изображения трех лиц, написанные невидимою рукою, с еврейскою надписью: на верхней части – Эммануил9, а на двух сторонах – Михаил и Гавриил10. Увидев это, мастер недоумевал, кто написал это, ибо в комнате, кроме него, никого еще н было. Он хотел было особым орудием стереть это изображение, но не мог этого сделать, потому что рука его не двигалась и была как сухая. Воевода же, увидя крест, спрашивал мастера, чьи это были лица и для чего они были начертаны? Мастер с клятвою уверял:

– Когда я окончил работу, эти лица сами собою изобразились, и я не знаю, чьи они. Я хотел было стереть их, но не мог – рука моя оцепенела.

Тогда Неаний уразумел, что в кресте заключается некоторая божественная сила; он поклонился ему, облобызал его и, обвив его пурпурною тканью, оставил у себя, храня его с благоговением. Теперь уже он вооружался не против христиан, но против варваров и побеждал их силою Христовой, покоряя их страны. Даже против самого невидимого врага – диавола он выступил на битву и победил его своими мужественными, принятыми за Христа, страданиями.

Страдание его началось так. Когда он был в своем городе Иерусалиме, в то время называвшемся Элией, граждане просили его, чтобы он отомстил агарянам11 за причиняемые ими обиды. Эти агаряне нападали на ту страну и, рыская кругом города, похищали тех, кто случайно находился вне города, а более всего притесняли женщин, коих брали себе в жены. То же самое делали они и в окрестных селениях. Храбрый воин Христов, вооруженный силою святого креста, смело выступил с своим войском и погнался за агарянами, молясь в своем сердце так:

– Помоги мне, надежда моя, Христе Боже!

И был к нему голос с неба:

– Надейся, Неаний, ибо Я, Господь Бог твой, с тобою!

Услышав этот голос, воевода стал еще смелее и нанес врагам жестокое поражение, причем отнял у них всех пленников: во время битвы той погибло шесть тысяч агарян, из воинов же Неания не было ни одного ни раненого, ни убитого. И послал Неаний вперед вестников к своей матери с известием о победе над врагами, что весьма обрадовало его мать. Она с радостью встретила его, когда он с торжеством и добычей вернулся в город, и когда он вошел в дом, сказала ему:

– О, милое мое чадо! Когда ты вышел на битву, я, взявши в руки кадильницу и фимиам, вошел к богам и молилась им за тебя, чтобы они помогли тебе. И вот теперь ты, с их помощью, оказался победителем! Поэтому войди к ним и возблагодари их, чтобы они помогали тебе и на будущее время.

Неаний отвечал ей:

– Хорошо поступила ты, мать моя, молясь за меня, но мне помог мой Бог.

Мать сказала тогда:

– Не говори, чадо, об одном боге, чтобы не разгневались и не отвернулись от тебя другие боги.

Неаний же сказал ей:

– Не обольщайся, мать, идольским многобожием. Как бы они могли оказать мне помощь, будучи сами бездыханны? Если же они мне помогли, то спросим их, – пусть они скажут нам о том, и тогда мы убедимся в их силе.

Сказавши это, он вошел в опочивальню матери, где были золотые и серебряные идолы, и сказал, обращаясь к ним:

– Вам говорю я, мнимые боги, скажите нам: кто мне помог в сражении?

Идолы же молчали, и как бы они могли отвечать, будучи немыми? Тогда Неаний сказал матери:

– Вот видишь, мать, каковы твои боги. Если и одного слова они сказать не могут, то как могут они оказать кому-нибудь помощь?

Мать же сказала:

– Потому не отвечают тебе боги, что ты с насмешкою спрашиваешь их.

Но Неаний сказал:

– Спроси их в таком случае ты сама – они тебе должны ответить, как своей усердной служительнице.

Та, с великим благоговением подойдя к ним и преклонивши колена, сказала:

– О, всемогущие боги! Великий Зевс12 и ты, царица Гера13, и владыка моря Посейдон, и солнцеобразный Аполлон14, и ты, защитница города, Паллада15, и прочие боги! Молю вас, скажите нам, вы ли помогли рабу вашему, моему сыну, в сражении?

Но ответа от них не было.

Тогда блаженный Неаний, держа в руке крест, исполнился божественною ревностью, сняв верхнюю одежду и отстранив мать от идолов, начал их разбивать, ударяя о землю и попирая ногами, а затем, раздробив их на куски, раздал то золото и серебро нищим. Мать же, при виде этого, чрезвычайно разгневалась и забывши естественную любовь к своему сыну, поспешила в Антиохию к императору Диоклитиану и в слезах жаловалась ему на сына, который и богов ее разбил, и ей не оказал подобающей чести, отстранив ее от богов. Император же успокаивал ее, внушая ей надежду на то, что или ласкою, или угрозами они смогут обратить сына ее к прежней вере в богов.

– Если же, – сказал император, – он не обратится, то погибнет за свои преступления злой смертью, а ты, кого захочешь, выберешь в сыновья себе из моей свиты.

И тотчас же император написал правителю Палестины, Иусту, который был родом из Италии, человеку жестокому, чтобы тот, в присутствии знатных людей из окрестных городов, обратился к воеводе Неанию, сыну Феодосии, уклонившемуся в христианскую веру, с увещанием, то дружеским, то грозным, снова обратиться к богам; если же он не послушается, то приказал мучить его без пощады. В этом письме заключались хуления на Христа.

Правитель Иуст, получив царский указ, собрал избранных из городов Палестины мужей и сам отправился в Элию к воеводе, которому, после приветствия, вручил царское письмо. Воевода же, когда прочитал письмо и написанные в нем хулы против Господа нашего, то не вытерпел и, разорвав письмо на мелкие части, бросил их на воздух, говоря:

– Я – христианин, ты же исполни, что тебе приказано.

Правитель сказал тогда:

– И императора я боюсь, и тебя как друга совещусь и жалею тебя! Я не знаю, что мне думать! Но послушай меня и этих почтенных мужей и, в нашем присутствии, принеси жертву богам. Если же ты этого не сделаешь, то поневоле я должен буду исполнить повеление.

Тогда Неаний сказал правителю:

– Ты к делу упомянул о жертве: – вот я приношу к жертву себя самого Христу, моему Богу.

С этими словами он снял с себя пояс, положенный ему по его сану, и бросил его правителю в лицо, отказываясь от царской службы для того, чтобы быть воином Царя небесного, и обличая языческое неверие. Правитель же и пришедшие с ним мужи, во гневе, схватили его и увели в Кесарию палестинскую16, называвшуюся Филипповой, а также Севастией Панеадой, в которой некогда было поставлено изваяние, изображавшее Христа, сделанное по просьбе кровоточивой женщины, исцелившейся от прикосновения к одежде Господней17. Там правитель, воссевши на открытом для всего народа месте, поставил Неания на допрос. Увидев его, граждане, умы коих были помрачены языческим нечестием, как бы пьяные или бесноватые стали кричать правителю:

– Это – враг и истребитель наших богов, презирающий повеления императора!

Правитель же, уже и сам будучи человеком весьма свирепым, стал еще жесточе от криков толпы народной. Тотчас он повелел обнажить и повесть Неания на месте пытки, и потом строгать железными когтями тело его. Чрез это у Неания тело отпадало кусками и стали видны голые кости. Некоторые из зрителей, при виде таких страданий, жалели о молодости мученика и плакали о нем. Мученик же, видя из слезы, сказал им:

– Плачьте не о мне, а о погибели душ ваших; ибо того нужно оплакивать, кому предстоит бесконечно мучиться в аду.

Потом возведя очи к небу, он так молился:

– Боже! укрепи меня, раба Твоего, на посрамление врагу и во славу пресвятого Твоего имени!

Когда палачи утомились, мученик был снять, по повелению правителя, с пытки и брошен был в темницу. Страж же темничный, по имени Терентий, помня об одном, оказанном ему Неанием благодеянии, сжалился над ним, подостлал ему сена и покрыл полотенцем и мученик едва живым лежал в темнице.

В полночь в городе началось землетрясение – это Бог с ангелами Своими пришел посетить раба Своего. В темнице засиял необыкновенный свет, двери темничные открылись и со всех узников, там находившихся, спали оковы. Тогда явились два ангела в виде прекрасных юношей и сказали мученику:

– Воззри на нас.

Мученик же, обратив к ним свой взор, сказал:

– Кто вы?

Те отвечали:

– Мы – ангелы, посланные к тебе от Господа.

Мученик же сказал им:

– Если вы – ангелы Господни, то поклонитесь при мне Господу и оградите себя крестным знамением, чтобы я поверил вам.

Ангелы тотчас исполнили его желание и сказали:

– Итак верь, что нас послал к тебе Господь.

Мученик сказал:

– Знаю, что когда три отрока были брошены в печь Вавилонскую, то к ним был послан от Господа ангел18, чтобы остудить жар огня. Но что такое сделал я? Или разве я брошен в огонь, что признан достойным ангельского посещения?

Когда мученик со смирением говорил эти слова, внезапно явился ему Сам Господь Иисус Христос в неизреченной славе и, прикоснувшись мученику, исцелил его от ран и поставил на ноги вполне здоровым. Затем Он окрестил его водою и сказал:

– Теперь уже ты будешь называться не Неанием, а Прокопием19. Мужайся и крепись, ибо ты совершишь великие дела и приведешь к Отцу Моему большое стадо.

Прокопий же, радуясь и ужасаясь, пал на землю, поклонился Господу, молясь, чтобы Он укрепил его в страданиях, дабы ему не убояться лютых мучений. Господь сказал ему:

– Не бойся – Я с тобою!

Сказав это, Он восшел на небеса.

Святой же Прокопий с того дня, как явился ему Господь, имел в сердце несказанную радость духовную и был полон небесного восторга. И тело его стало столь здорово, что на нем не осталось и следа бывших прежде ран. Он  уповал на Господа, и Он помог ему, и возрадовалось сердце его ("и процвете плоть" его) (Пс.27:7).

На другой день после этого явления рано утром правитель послал одного из воинов в темницу узнать, жив ли мученик. Он полагал, что тот уже умер от вчерашних лютых истязаний. Темничный страж Терентий сказал воину, что он не спал всю ночь и что в полночь в темнице происходило что-то необыкновенно страшное, а именно, произошло землетрясение, засиял чудный свет, открылись двери и с узников спали оковы, а с Неанием беседовали какие-то, сиявшие необыкновенным светом, мужи. Воин, нагнувшись к темнице, закричал мученику:

– Жив ли ты, Неаний?

Святой отвечал:

– Жив и здоров, по благодати Бога моего.

Воин сказал:

– Мне тебя не видно.

Святой отвечал:

– Всякий, убегающий от света Божия и служащий демонам, слеп и ходит в темноте, не зная, куда идет.

Воин же пошел к правителю и сообщил ему о том, что слышал. Правитель сел тогда на судилищном месте и снова вызвал Христова мученика к допросу. Все глядели на него и видели его светлое лицо и здоровое и белое тело, как будто никогда не носившее ран. Многие из присутствовавших на суде, в удивлении, восклицали:

– Бог Неания! Помоги нам!

Правитель же, вставши с своего судейского места и давши народу знак к молчанию, воскликнул громким голосом:

– Братья! Почему вы удивляетесь, видя Неания здоровым? Боги умилосердились над ним и исцелили раба своего.

Святой тогда сказал ему:

– Хорошо ты сказал, что я исцелен милосердием Божиим; но если ты полагаешь, что это чудесное исцеление совершено силою твоих богов, то пойдем к ним в храм, чтобы узнать, какой именно бог исцелил меня.

Правитель, думая, что мученик хочет поклониться богам, весьма обрадовался и повелел убрать цветами путь от суда к капищу и поставить по дороге красивые покрывала. Глашатай же с возвышенного места восклицал:

– Неаний, сын благородной женщины Феодосии, раскаялся, обратился к богам и идет принести им жертву.

Язычники, слыша это, радовались; те же, кто в тайне исповедывали Христа, скорбели. Множество народу с женами и детьми собралось на зрелище.

Торжественно шел правитель с святым Прокопием и со всеми знатными мужами к языческому храму. Войдя туда, святой тайно помолился Христу Богу, сотворил пред идолами в воздухе крестное знамение и сказал:

– Вам говорю, нечистые идолы, убойтесь имени Бога моего и силы святого креста: идите с мест ваших и сокрушитесь, разлейтесь как вода!

И идолы тотчас пали все и от их падения произошел большой шум. Они раздробились на части и, что еще удивительнее, весь материал, из какого они были сделаны, превратился, по велению Божию, в простую воду и всё капище наполнилось водою, которая целым потоком устремилась в двери капища.

Это чудо весьма удивило всех, и многие восклицали:

– Бог христианский! Помоги нам!

Правитель же, изумленный происшедшим, от ужаса не знал что делать, но потом, прийдя в себя, повелел отвести мученика в темницу, а сам с великою скорбию пошел домой.

Поздним вечером в темнице, где был заключен святой, пришли два отряда воинов с двумя своими начальниками, Никостратом и Антиохом, и умоляли святого, чтобы он причислил их к воинству Христа, Царя небесного. Святой же Прокопий стал просить темничного стража, Терентия, чтобы он позволил ему на некоторое время выйти из темницы; страж разрешил ему это, хорошо зная, что тот, кто сам хочет пострадать за Христа, не убежит. Святой, выйдя на свободу, повел тех воинов к епископу того города Леонтию, который, из страха преследований, скрывался в одном месте. Найдя его, Прокопий попросил его окрестить воинов, и сам снова вернулся в темницу. Епископ в ту же ночь совершил оглашение20 над теми воинскими отрядами, окрестил их и приобщил их божественных Таин Тела и Крови Христовой. Когда они после этого подошли к темнице, святой мученик стал учить их истинам святой веры и исповеданию имени Иисуса Христа и утвердил их настолько, чтобы они могли безбоязненно и мужественно претерпевать страдания.

Когда наступил день и правитель, по обычаю, пришел на место, где публично производился суд, пред ним явились те воины. Они громко прославляли Христа, объявляя себя христианами и выражая готовность идти за Христа на страдания и смерть. Правитель же, видя столько воинов, смело идущих на смерть за Христа, был поражен удивлением и ужасом и долго убеждал их отпасть от Христа и снова обратиться к богам. Когда же он увидел, что те остаются непреклонными, то приговорил их к смерти чрез усечение мечом. И выведены были они из города на место казни, где для совершения над ними приговора было собрано большое число палачей. Выведен был туда и святой Прокопий, в оковах, чтобы устрашить его видом казни такого большого числа воинов. Но он, взирая на их подвиг, радовался духом и молился за них Христу Богу, чтобы Он до конца подкреплял их и чтобы души их принял в Свое небесное Царство. Тогда палачи с другими нечестивыми воинами окружили те два отряда уверовавших во Христа и изрубили их мечами, причем погибли и оба начальника тех отрядов, Никострат и Антиох. Так новые воины Царя Христа, положив за Него свою жизнь, перешли с торжеством от земли на небо. Некоторый же знатный благотворитель, по имени Евлалий, ночью, со множеством верующих, собрал тела мучеников и предал их погребению; святой же Прокопий по прежнему находился в узах.

Когда мученик Христов пребывал в темнице, к нему пришли двенадцать благородных женщин и сказали через оконце святому:

– Мы – рабыни Христовы!

Донесено было об этом правителю и правитель тотчас же повелел посадить их в темницу, войдя в которую они радостно говорили:

– Прими нас, Господи, в Свой небесный чертог!

Войдя внутрь темницы, они поклонились святому Прокопию, который стал учить их святой вере, божественной любви ко Христу и теплой молитве к Богу.

Спустя некоторое время правитель, воссевши на обычном месте для производства суда, повелел вывести из темницы тех честных жен и представить к нему на суд. На место допроса явилась и мать Прокопия, Феодосия, желая видеть, как будут держать себя на допросе те женщины. Когда они были представлены на суд, правитель сказала им:

– Согласитесь ли вы принести жертвы богам, чтобы быть в почете у нас, или же, оставаясь при своем упорстве, вы захотите подвергнуть себя лютой гибели?

Святые жены отвечали:

– Почет, какой ты нам обещаешь, пусть погубит тебя самого, а мы – рабыни Христа распятого, Который вывел нас из погибели. Он нам честь и слава!

Разгневанный правитель повелел каждую из этих женщин растянуть на земле и бить нещадно палками. Затем они были повешены на месте мучения нагие и ребра их жгли огнем, тогда как они молились Христу Богу, призывая Его на помощь. Потом правитель повелел отрезать им сосцы, говоря:

– Поможет ли вам Распятый, на Коего вы надеетесь?

Женщины отвечали:

– Он уже помог нам, как сам видишь, человеконенавистный мучитель! Вот мы – женщины – побеждаем тебя, могущественного правителя, пренебрегая назначаемыми нам тобою мучениями.

Мучитель еще сильнее распалился гневом и повелел раскаленным до красна железом обжигать им пах. Он говорил:

– Чувствуете ли, как жжет огонь, или нет?

Святые жены отвечали:

– Это ты почувствуешь боль от огня, когда будешь ввергнут в неугасающий адский огонь. С нами же здесь предстоит наш Помощник – Господь, Которого ты не видишь, как слепые не видящие солнца.

Когда святые жены страдали так, Феодосия, мать святого Прокопия, стоя посреди народа и взирая на мужество и терпение тех жен, горько плакала. Потом, когда в ее душе воссиял свет истинного познания, она исполнилась ревностью о Боге и, подойдя к правителю, воскликнула:

– И я раба распятого Христа Бога!

Такое обращение случилось с нею по молитвам святого великомученика Прокопия, который всё время молился о том Богу.

Правитель и все его окружавшие, а также и весь народ, услышав, как благородная Феодосия, мать Неания, дерзновенно исповедует Христа, чрезвычайно удивились происшедшей в ней перемене, как она могла пренебречь своим высоким положением, богатством и знатностью и безбоязненно идти на мучения. Правитель сказал ей:

– Госпожа Феодосия! Кто прельстил тебя оставить отеческих богов и говорить такие речи?

Она же отвечала:

– Я вовсе не чувствую себя прельщенною и обманутою. Прежде я действительно находилась в заблуждении, будучи прельщаема демонами, когда вместо истинного Бога, сотворившего небо и землю, я кланялась мерзким идолам – делу рук человеческих.

Правитель, указывая перстом на мучимых женщин, сказал Феодосии:

– Эти обманщицы, как видно, прельстили тебя?

Она же отвечала:

– Они не прельстили, но научили меня познать истину своими страданиями. Как в самом деле они могли в таких муках оставаться мужественными, если бы Тот, Кто укрепляет их, не был истинным Богом? Итак не они обманщицы, но ты сам обманщик, ведущий во тьму и заблуждение и влекущий людей на погибель!

Правитель сказал:

– Одумайся, Феодосия, и испроси себе прощения у богов. И мы помолимся им о тебе, чтобы они простили тебе этот твой грех.

Она же отвечала:

– Я прошу прощения у распятого Христа за прежнее свое неразумие и за соделанные мною дурные поступки.

Разгневанный правитель повелел посадить ее в темницу вместе с теми подвергшимися истязаниям женщинами.

Когда Феодосия вошла в темницу, ее увидел сын ее, святой Прокопий, и весьма обрадовался, – он уже духом узнал об ее обращении ко Христу, – и сказал ей радостно:

– Госпожа, мать моя! Зачем ты пришла сюда и из-за чего оставила ты богов своих?

Она же сказала ему:

– Милое мое чадо! Я теперь знаю истину. Смотрела я на святых женщин страдалиц и размышляла: как возможно было бы, чтобы слабые женщины перенесли столь тяжкие мучения, если бы их не укреплял Тот Христос, за Которого они страдают? А если бы Христос не бы Всемогущим Богом, то как бы Он мог подкрепить страдающих за Него? Когда я размышляла так, сердце мое почувствовало глубокое умиление и какой-то луч воссиял в моем уме. Я поняла ничтожество богов и уверовала, что истинный Бог – Един, Которого исповедуешь ты, и святые женщины, и прочие мученики.

Тогда сказал ей святой Прокопий:

– Блаженна ты госпожа, мать моя, так как сподобилась от Бога такого просвещения и так как пришла за это сюда, в эту темницу!

И пребывала святая Феодосия в темнице, прислуживая святым женщинам. Чистым полотном она отирала их кровавые раны и прикладывала врачебные пластыри к их язвам, так как она была обучена врачебному искусству. А святой Прокопий учил свою мать святой вере. той же ночью он взял ее и повел к епископу Леонтию, который окрестил ее во имя Отца, Сына и Святаго Духа, потом снова возвратился в темницу, радуясь и прославляя Бога за ее просвещение.

После этого святые жены с Феодосией были выведены из темницы и представлены на нечестивое судилище. Правитель сказал Феодосии:

– Знай, благородная женщина, что я щажу тебя и не хочу отдать тебя на позор и мучения. Итак, одумайся и призови милосердных богов, чтобы сподобиться от них – прощения, а от нас – большей чести!

Святая отвечала:

– Безумный и несмысленный человек! Ужели тебе не стыдно называть богами изваянных кумиров? Если в том большое достоинство, когда человек, по мере своих сил, старается добрыми делами уподобиться Богу, то и вам также следует уподобляться вашим богам – идолам, то есть быть слепыми, глухими, немыми, не двигающими ни руками, ни ногами, каковыми являются и боги ваши. 

На эти слова ее правитель разгневался и повелел ее бить по устам, а потом, растянувши по земле, подвергнуть палочным ударам, и затем железными когтями строгать ее тело. Прочие же святые женщины, взирая на ее страдания, молились за нее Богу, чтобы Он укрепил ее, и пели следующие стихи из псалма, каким научил их святой Прокопий:

– "Приидите, воспоем Господу, воскликнем твердыне спасения нашего" (Пс.94:1); "Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах" (Пс.45:2).

Правитель же, слыша это, повелел сокрушать святым женам челюсти оловянными прутьями, а потом связать тех мучениц вместе со святой Феодосией одною железною цепью, вывести вон из города и предать усечению мечом.

Жены с веселием и радостью пошли на смерть, как на брачный пир, положили за Христа Бога свои головы и сподобились небесного чертога.

По кончине их, святой Прокопий снова был поставлен на суд и правитель сказал мученику, рыкая как лев:

– Доволен ли ты, нечестивец, погибелью стольких душ?

Святой отвечал:

– Я не погубил их, а избавил от гибели и привел от смерти к жизни.

И повелел правитель бить его железною перчаткою по устам и раздирать ему лицо железными когтями, так что у него лилась кровь, обагряя землю. Потом мученика били свинцовыми прутьями по вые, но он, несмотря на такие мучения стоял неподвижно, как столп.

После этого правитель, приказав бросить мученика в темницу, с огорчением пошел домой: ему было стыдно и досадно, что он не в силах был одолеть страстотерпца Христова. От печали он не сказал в тот день ни с кем ни одного слова, а потом заболел горячкою, слег в постель и в ту же ночь умер, предав душу свою демонам, которым он служил с таким усердием.

Проповедь же о Христе всё более и более распространялась и ежедневно множество мужей и жен присоединялись к Христовой вере, благодаря учению и чудесам святого Прокопия. Когда он находился в темнице, к нему многие приносили больных и он исцелял их благодатию Христовой и отгонял нечистых духов от людей, а чрез это язычники обращались к истинной христианской вере.

После смерти правителя Иуста, в Палестину прибыл от императора Диоклитиана другой правитель, по имени Флавиан, также родом из Италии, но еще более свирепый, чем первый. Прибывши в Кесарию палестинскую и узнав о мученике Прокопии, он тотчас потребовал его к себе на суд и допрашивал о его имени, роде и вере. Произнося хуления на Христа, Бога нашего, нечестивец этот говорил мученику:

– Дивлюсь я, что вы, христиане, признавая, что Бог ваш рожден от жены и распят людьми, покланяетесь Ему. Не безумие ли это?

Мученик Христов отвечал:

– Если хочешь терпеливо выслушать меня, правитель, то я покажу тебе, что ваши же книги свидетельствуют о нашем Боге. Прежде всего скажу я, что един есть Бог истинный, неизменный по природе, бесстрастный, предвечный и вечный; а те не боги, которых много, которые подлежат страданиям и изменениям, явились в известное время и, что можно сказать о некоторых из них, уже покончили свое жалкое существование. Не знаком ли тебе ваш Ермий21, прозванный Трисмегистом, то есть трижды великим, а также и Сократ22, которые утверждают, что Бог один, а не много богов? Во-первых, послушай, что пишет Ермий к врачу Асклепиаду23: "Владыка и Создатель всего, – Тот, Кого мы называем Богом, создал этот видимый и чувственный мир. И так как созданный Им первый и единственный мир показался Ему прекрасным и полным всяких благ, то Он любовался им и возлюбил как Свое порождение". – Смотри же, правитель, ваш Ермий признает бытие только Единого Бога, а не многих! И если бы богов было много, то не существовало бы единой предвечной божественной природы, но много природ, появляющихся в известные сроки. Ибо вы об одних богах говорите, что они существовали раньше, о других – что они явились позже; один у вас – бог неба, другой – бог моря, да и вообще все видимые вещи имеют своих богов-покровителей. Не за то ли и Сократ ваш был присужден Афинянами выпить яд, что он отрицал многих богов? А эти ваши бессмертные боги – и прежде всего Зевс, отец богов, отцеубийца и муж своей единоутробной сестры, разве он жил не в Крите24? Не показывают ли и доселе там его гробницу? А ваш Посейдон не был ли начальником разбойников, хищником и губителем? И гробница сего разве не находится в Калабрии25? Как же вы называете своих богов бессмертными, когда они умерли как обыкновенные люди, когда показывают их гробницы, и все их злые дела римские и греческие писатели хорошо знают? Таковы-то боги ваши, которых не только христиане, а даже их почитатели обличают и хулят! Если же ты о Христе Спасителе, Боге нашем, сказал, что Он был рожден женщиною и потом распят, то послушай о тех таинственных откровениях, какие имеются о Нем в ваших же книгах. Ведь это ваша предсказательница, называемая Сивиллою26 (та самая, чьи книги римский царь Тарквиний27 купил за дорогую цену), так ясно написала о воплощении Христовом во второй своей книге: "когда Дева родит Слово Божие и среди ясного дня явится с востока звезда, вестница великого чуда для смертных, тогда к ним придет Сын великого Бога, облеченный в плоть, подобную человеческой. Ему волхвы принесут дары – золото, смирну и ладан, и это будет Ему приятно". Также и о кресте Христовом та же Сивилла говорит: "о, блаженное древо, на котором будет распростерт Христос! Тебе достойно быть не на земле, а на небе". Затем и о втором пришествии говорит: "с неба придет великий Царь, Владыка всех веков, имеющий судить всех людей и весь мир. Его, как истинного Бога, верующие и не верующие увидят восседающим на высоком престоле и воздающим каждому по заслугам" . – Если же и еще захочешь послушать предсказаний пифийского Аполлона28, ливийского Аммония29, Додоны30 и Пергама31, то прочти внимательно их книги и узнаешь Христа, Бога вышнего, о Котором они предсказали и Который должен был придти для спасения и обновления человеческого рода. Когда Язон, вождь Аргонавтов32, спрашивал дельфийского Аполлона о капище, которое в Афинах считалось самым древним: "скажи нам, пророк, солнцеобразный Аполлон, кому будет принадлежать этот храм в самые последние времена?" – то Аполлон отвечал: "вы можете исполнять свои обряды, какими выражаете почтение богам, а я исповедую Единого Бога, царствующего на небесах, Коего вечное Слово зачнется чистою Девой. И как стрела, пущенная из огненного лука, Оно пройдет по всей вселенной, всех захватывая и приводя как дар к Отцу. Матери Его будет принадлежать храм этот, а имя ей Мария". – И опять, когда Ваттос33 спросил того же Аполлона о Боге, тот отвечал: "один только причинит мне горе – это Муж с неба, Который, будучи Богом, всё-таки будет страдать, хотя Божество не будет страдать. По Божеству и по человечеству Он будет иметь от Отца бессмертие и жизнь и силы, а по Матери Он будет иметь смерть, крест и гроб. Из Его очей будут течь теплые слезы и Он пять тысяч людей насытит пятью хлебами. О Нем всякий скажет: Христос есть Бог мой, распятый, умерший, воскресший из гроба и восшедший на небо".

Когда святой приводил свидетельства о Христе Боге из греческих книг, правитель сидел как глухой аспид, не желая слышать и уразумевать правды. Он с насмешкою сказал святому:

– Ты отлично разъясняешь нам божественные дела, как будто у тебя есть небесные ключи и печати! Однако, прежде чем я начну мучить тебя, советую тебе прекратить свои пустые речи; и, отрекшись от нелепого христианства, изволь веровать с нами по старому, как повелел император. Если же ты не хочешь этого исполнить, то в наказание за свое упорство ты будешь подвергнут лютым мучениям. Тогда уже по неволе исполнишь то, что тебе приказывают!

Святой мученик отвечал:

– Если ты не хочешь познать истинного Бога, Которого ты можешь видеть духовными очами, то убивай и истребляй тела человеческие, режь и рассекай нас на части за своих богов, а я принесу моему Богу жертву хваления. Ты называешь безумными нас, знающих единого Бога, живого и истинного. Не ты ли, напротив, сам безумец, если приносишь жертвы мертвым и покланяешься бесчувственным камням? Если камень, которому ты покланяешься как Богу, вещь хорошая, то для чего ты его рассекаешь и разделяешь и потом, разделив на многие части, одну часть, имеющую некоторое сходство с человеком, ты называешь богом, которому и жертвы приносишь? Прочие же части того же камня ты употребляешь на какое-либо низшее назначение или сыплешь в болотистое место и попираешь ногами. То же ты делаешь и с деревом. Отрубивши от него одну часть и вытесав из нее идола, ты покланяешься ему, а оставшуюся часть дерева обращаешь на какое-нибудь более низкое употребление или же бросаешь в огонь. Если камень или дерево есть бог, то всякий камень или дерево нужно почитать как бога. Если же ни дерево, ни камень не есть Бог, то к чему ты просишь здоровья и спасения у гнилого дерева и бесчувственного камня? Если же ты и железо назовешь богом, то и железо подчинено силе огня и, будучи раскалено, теряет свою природную твердость, становится мягким, так что его бьют молотами. Можно ли бога бить молотами? Не назовешь ли богом огонь? Но он лишь до тех пор силен, пока ему есть что сожигать; а если не будешь подкладывать дров, то и его сила пропадает, а водой он и вовсе угашается. Как могут быть богами такие вещи, из коих одна уничтожает другую?

Правитель же, не вынося речей святого, повелел одному из предстоящих, некоему Архелаю, ударить мученика по шее мечом, а святой тотчас преклонил шею свою под меч, будучи готов умереть за Господа своего. Когда же Архелай, поднявши меч обеими руками вверх, хотел нанести сильный удар по вые святого, – внезапно ослабел и руками и всем телом и, упавши на землю, испустил дух.

Правитель, видя это, пришел в ужас и повелел отвести мученика в железных цепях в темницу. На шестой день после этого правитель снова вывел мучника на суд и повелел его бить бычачьими жилами изо всех сил, терзать ему тело раскаленными железными гвоздями, подпаливать раны его и натирать их уксусом с солью.

Потом был принесен медный жертвенник с горячими угольями. Святому положили в правую руку фимиам и простерли ее над горячими угольями, думая, что он от боли повернет руку и тогда ладан упадет на огонь. В таком случае можно было бы сказать, что он принес богам жертву, бросив на огонь курение. В таком положении руку святого держали около двух часов, он же, углубясь мыслью в Боге, не обращал внимания на горевшую руки и жертвенник с огнем стоял напрасно. Зрители дивились этому и славили Христа, а правитель и его владыка, диавол, чувствовали себя посрамленными. Святой, возведя очи свои к небу, говорил:

– "Ты держишь меня за правую руку; Ты руководишь меня советом Твоим" (Пс.72:23-24). Десница Твоя, Господи, прославилась крепостию; десная рука Твоя, Господи, сокрушила врагов; десница Господня явила силу; десница Господня вознесла меня!

После этого мучитель повелел связать руки у мученика и повесить, а к ногам привязать два тяжелые камня. И в таком положении святой висел долгое время: от тяжести камней выходили из своих мест суставы его тела. Затем мучитель повелел снять мученика с пытки освободить его от камней и бросить страстотерпца в огненную печь, в самое сильное пламя. Святой же, входя в печь, оградил себя крестным знамением и сотворил молитву Богу. Тотчас же из печи вышло пламя, которое попалило всех находившихся около нечестивцев, а святой оставался невредим: для него огонь изменился в прохладу.

Это удивительное чудо крайне поразило всех, и правитель, испугавшись, убежал в претор. Некоторые из граждан тогда стали кричать правителю:

– Умертви поскорей этого волшебника, ибо если ты этого не сделаешь, то весь город увлечен будет его волшебством.

И издал правитель тогда окончательный смертный приговор, которым повелевалось мечом отсечь голову святому. Когда его вывели на место казни, святой испросил себе время для молитвы и, став лицом к востоку, воздев руки к небу и устремив очи горе, помолился о городе, о людях, о находящихся в бедах, о больных, сиротах и вдовах, чтобы все были охраняемы Божественным Промыслом. Более всего он молился о том, чтобы языческое нечестие как можно скорее заменено было христианским благочестием и чтобы святая Церковь Христова возрастала, умножалась и сияла правою верою до скончания века. Когда он оканчивал молитву, услышан был с неба голос, который обещал исполнить просимое, а самого мученика призывал к наследованию Царства небесного. Тогда святой мученик Прокопий с радостью преклонил под меч честную главу свою и был усечен мечом, положив за Господа своего жизнь свою в 8 день июля месяца34. Некоторые же из христиан, ночью, взяли его честное тело и обвив его чистым полотном и умастив ароматами, с честью похоронили его на избранном месте, славя Отца и Сына и Святого Духа, Единого в Троице Бога, Которому подобает всякая честь и слава ныне и в бесконечные веки. Аминь.

Кондак, глас 2:

Ревностию ко Христу божественною распалаемь, и креста крепостию ограждаемь, врагов шатание и дерзость низложил еси, Прокопие, и честную церковь возвысил еси, верою преуспевая, и просвещая нас.
_________________________________
1 Император Тит царствовал с 79 г. по 81 г.
2 Веспасиан управлял римскою империею с 70 г. по 79 г.
3 Адриан царствовал с 117 г. по 138 г.
4 Диоклитиан правил с 284 г. по 305 г.
5 Александрия – знаменитый в древности город, основанный императором Александром Македонским (336 г. – 323 г. до Р. Хр.) в Египте, на берегу Средиземного моря; славился в дохристианскую эпоху как центр науки и торговли; с начала IV-го века стал одним из важнейших центров христианской жизни и резиденцией патриарха.
6 Город Апамея находился в юго-западной части Сирии, при реке Оронте.
7 Историю обращения Савла (впоследствии великого Апостола Павла) можно читать в кн. Деяний апостольских (гл. 9, ст. 1-20). – Память святого Апостола Павла совершается 29 июня.
8 Город Скифополь находился в Малой Азии.
9 Эммануил с евр. значит "с нами Бог". Это наименование усвоятся св. пророком Исаией Господу Иисусу Христу (Ис.7:14).
10 Михаил и Гавриил – архангелы.
11 Агаряне – мусульмане, арабы, называвшиеся так по имени Агари, наложницы Авраама, матери Измаила, от которого и произошло племя арабов.
12 Зевс – верховный бог древнегреческой религии, считавшийся родоначальником прочих богов и людей.
13 Гера – старшая дочь Кроноса и Реи – одно из главных действующих лиц древнегреческой мифологии. Она считалась супругой Зевса и царицею богов.
14 Аполлон с греч. – "губитель". Этот бог изображался у греков обыкновенно с луком, колчаном и стрелами, как враг и победитель темных сил.
15 Паллада или Афина считалась у древних греков богиней – покровительнице браков и семейного благополучия.
16 Эта Кесария находилась у истоков Иордана. Ее следует отличать от другой Кесарии, тоже палестинской, но расположенной на берегу Средиземного моря.
17 Мф.9:20-22.
18 Дан., 3 гл.
19 Прокопий – с греч. "преуспевающий"
20 Оглашение – изустное наставление в истинах христианской веры, преподававшееся в древней Церкви всем, желавшим приступить к таинству св. крещения. Имея право входа в храм для слушания священного Писания и поучений и даже присутствовать при первой и второй частях литургии ("проскомидия" и"литургия оглашенных"), оглашенные пред наступление третьей, самой важной части литургии ("литургии верных") должны были немедленно выходить из храма, о чем и оповещалось диаконом возгласом и доселе сохранившимся в православной Церкви при совершении литургии. Срок оглашения был не одинаков; многие пребывали оглашенными в продолжение всей жизни. В случае необходимости срок оглашения сокращался до нескольких дней или даже нескольких часов. – Церковный обряд оглашения и доселе совершается в православной Церкви; он состоит в прочтении известных молитв над приступающим ко крещению и произнесении заклинания на диавола; при этом приступающий ко крещению отрекается сатаны, сочетавается Христу и исповедует свою веру чтением Символа веры (при крещении младенцев это делается восприемниками).
21 Эрмий Трисмегист – полу мифическое лицо древнегреческой истории.
22 Сократ – знаменитейший древнегреческий философ, живший в V веке до Р. Хр.
23 Асклепиад – знаменитый древнегреческий врач.
24 Остров Крит (или Кандия) находится в центральной части Средиземного моря, к югу от Эгейского моря.
25 Калабрия – дикая гористая страна, находившаяся в юго-западной части Италии.
26 Сивиллами в древней Греции назывались странствующие предсказательницы, которые предлагали каждому желающему угадывать будущее и предсказывать судьбу. Деятельность Сивилл особенно процветала в VIII  и VII вв. до Р. Хр., – времени сильного культурного подъема Греции. Греческие историки упоминают о сивиллах эрфрской, фригийской, геллеспонтской и др. Более всего сведений имеется о кумской Сивилле, которая, по преданию древних греков, жила тысячу лет и была современнице Тарквиния Гордого (жил за 6 веков до Р. Хр.). Эта именно Сивилла и имеется в виду в житии. Согласно древнегреческому преданию, кумская Сивилла предложила Тарквинию купить ее книги, числом девять. Три из них были куплены царем и помещены в качестве священных книг в Капитолийском храме.
27 См. пред. прим.
28 Житие имеет в виду прорицалище Аполлона, находившееся в Дельфах (этот город находился в юго-западной Фокиде, у подошвы г. Парнас). По сказанию греческой мифологии, Аполлон сам избрал себе Дельфы местом для святилища, предварительно убив обитавшего здесь дракона Пифона. Прорицания здесь делались, так называемыми пифиями.
29 Ливия – древнейшее название Африки. Ливия состояла собственно из двух главных частей: Мармарики и Керенаики; в первой, в оазисе Сивах, и был построен упоминаемый в житии оракул (прорицалице) в честь фивского божества Аммона.

................продолжение от 21 июля

новомученники:

Свщмч. Александра Попова пресвитера (1918).
Пермская губ., Камышловский у., с.Травянское
иерей
Год окончания 1918
Кончина
1918
День 8
Месяц 7
расстрел
Место Пермская губ., Камышловский у., с.Травянское
Место захоронения Пермская губ., Камышловский у., с.Травянское, общая могила
Был похоронен вместе с убитыми прихожанами в общей могиле
Канонизация
Священномученик священник Александр Попов
Дата 20020717
Кем канонизирован Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000г.
Священный Синод, Определение от 17 июля 2002г.
Кто представил Екатеринбургская епархия
Дни памяти
Собор новомучеников и исповедников Российских
Первое воскресение, начиная от 25.01/07.02

Свщмч. Феодора Распопова пресвитера (1918).
Феодор Иванович Распопов родился 7 февраля 1891 г. в селе Покровское Тобольской губерни, в семье крестьянина. 9 февраля 1891 года мальчика крестили в местной церкви.
В Покровском Феодор проживал до 1906 года и в возрасте 15 лет поступил в первый класс Тобольской духовной семинарии. Учился Феодор хорошо. 9 июня 1912 года он закончил семинарию с отличием, заняв по результатам выпускных экзаменов 2 место в табеле успеваемости. Во время учебы Феодор занимался в проповедническом кружке при семинарии. Ему часто доверяли выступать с проповедями в храмах города Тобольска.
После окончания семинарии Феодор в 1912 году был принят в Казанскую Императорскую духовную Академию. В академии он проучился всего год и в сентябре 1913г. подал прошение ректору об увольнении из числа студентов “в связи с желанием служить в Тобольской епархии”. Феодор женился на сестре однокурсника по Тобольской семинарии Марковой Марии Родионовне.
5 ноября 1913г. Феодора Ивановича определили на священническое место к церкви села Гаевское Верхотурского уезда, Екатеринбургской губернии. 15 ноября 1913 во время Божественной литургии в Скорбященской церкви Новотихвинского женского монастыря его рукоположил в сан диакона преосвященный Митрофан, епископ Екатеринбургский и Ирбитский. Через два дня – 17 ноября 1913 – во время Божественной литургии в крестовой церкви г.Екатеринбурга Феодор Иванович был рукоположен в сан священника и получил назначение служить в церкви деревни Елкиной Верхотурского уезда Екатеринбургской губернии.
12 мая 1917 года отца Феодора определили на вакансию священника при Михаило-Архангельской церкви села Туринская Слобода Екатеринбургской губернии, а в марте 1918 г. он занял должность благочинного 4-го Благочинного совета Туринского уезда.
В июле 1918 года к отцу Феодору обратился житель села, крестьянин Федот Малышев с просьбой обвенчать его с другой женщиной, предъявив полученное в городе Туринске свидетельство о расторжении брака с законной женой. Отец Феодор отказался совершить таинство венчания и объяснил Малышеву, что расторгнуть брак может лишь законно на то поставленная власть. Преподав наставление о браке, батюшка посоветовал просителю с миром идти домой, забыв о незаконной женитьбе. Малышев обратился с жалобой на отца Федра к красногвардейцам, заявив им, что отец Феодор не признает советской власти. Вооруженные солдаты вломились в квартиру священника, стали издеваться над арестованным. Отрядом командовал прихожанин Туринской церкви Николай Саввин.
“Теперь жизнь твоя в моих руках, – злорадно говорил он своему отцу духовному. Что хочу, то с тобой и сделаю”.
“0шибаешься,- отвечал ему отец Феодор, – все мы во власти Божией, и без воли Его не падет даже волос с головы нашей”.
Отца Феодора арестовали. Первое время он находился в помещении волостного правления, терпя здесь всевозможные насмешки и издевательства. Прихожане, узнав о случившемся, хотели хлопотать об освобождении священника, но, будучи напуганы сельским писарем, ничего не предприняли для доброго дела. Вскоре батюшку перевели в Туринскую тюрьму, где он просидел четверо суток.
Все время после ареста отц Феодор был бодр и спокоен, даже утешал других.
“Не печальтесь обо мне и не бойтесь, – говорил он близким своим, беспокоившимся за него, – дело скоро выяснится, и я вернусь к вам живой и невредимый”. Но, к несчастию, этому не суждено было случиться: отец Феодор не вернулся. По словам очевидцев, вместе с ним заключенных в тюрьме, отец Феодор и так до последней минуты не терял бодрости и спокойствия духа и этим невольно успокоительно действовал на других.
Вечером, в субботу 7 июля, отец Феодор участвовал в богослужении, пел на клиросе. После Всенощного бдения, в 23 часа, в камеру к заключенным ввалились девять пьяных большевиков во главе с комиссаром Саввиным. Из камер вызвали 8 человек, вывели на тюремный двор и поставили у стены. Намерение представителей Советской власти было ясно. Говорят, что некоторые из них исступленно кричали: “Крови, крови”.
Из несчастных жертв один отец Феодор сохранял спокойствие духа и утешал других словами: “Не бойтесь, надейтесь на Бога”". Когда заключенные стояли у стены и ожидали своей участи, батюшка вполголоса прочел им всем отходную.
Первый выстрел был направлен в старика еврея. Когда несчастный упал, забившись в предсмертной агонии, изверги добили его прикладами. Вторым стоял отец Феодор. “Даешь 1000 рублей”, – обратились к нему палачи, требуя выкуп.
“Я верю, что на небе есть Бог, а на земле справедливость, жизнь за деньги я себе покупать не буду. Телом я не торгую, а над душой моей вы не имеете власти”, – отвечал отец Феодор.
Некоторые из очевидцев передают, что выкупа с отца Феодора не просили, но до расстрела истязали его побоями. Батюшка был убит седьмой пулей. Шесть раз в него стреляли, но пули попадали в наперсный крест. После каждого выстрела он осенял себя крестным знамением, спокойно говоря: – “Да будем живы”. Красноармейцы разозлились. “Этот поп – какой-то видно святой – и пуля его не берет”, – говорили они.
Тогда к нему подскочил Саввинов. Ударил по щеке и крикнул: “Вот ты Богу молился, но Он тебе не поможет, а я бы мог спасти”. Палачи, богохульствуя и ругаясь, сорвали с мученика крест, прицеливались в свою жертву, кощунственно говорили: “А ну, посмотрим теперь, спасет ли тебя твой Бог!”
Отец Феодор вместо ответа набожно перекрестился.
Грянул выстрел, и батюшка упал на землю, обливаясь кровью. Смерть была мгновенна.
После отца Феодора был убит еще один человек, остальные же жертвы откупились деньгами.
Убитых палачи бросили в приготовленную тут же яму, причем отца Феодора стащили в нее за волосы.
“Так кончил жизнь свою достойный пастырь отец Феодор уважаемый и почитаемый всеми. Ему было всего лишь 27 лет и при его дарованиях (он был прекрасный проповедник) и образовании (вышел со второго курса Казанской духовной Академии) он мог бы много потрудиться на пользу Христову и на благо своего прихода. Но Господь судил иначе. Отец Феодор умер героем-мучеником, пострадав за правду, за Церковь Православную; охраняя и защищая ее уставы”, – писали Тобольские епархиальные ведомости.
15 июля тело убиенного отца Феодора из тюремной могилы было перенесено в собор и здесь при участии множества народа, его отпели по чину и погребли в соборной ограде. Говорились речи, из которых самая прочувственная была произнесена священником отцом Александром Буровым, который также находился в тюрьме и немало пострадал от красногвардейцев.
Память новомученика – 21 июля.

Священный Синод РПЦ причислил к лику святых 27-летнего священника из Туринска, зверски убитого большевиками в июле 1918 года
25 марта в Москве, в Патриаршей рабочей резиденции в Чистом переулке, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II возглавил заседание Священного Синода Русской Православной Церкви.
Среди других вопросов на заседании Синода был заслушан доклад митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых, о материалах, поступивших в Комиссию, касающихся прославления новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в различных епархиях Русской Православной Церкви.
Как известно, Архиерейский Юбилейный Собор 2000 года определил: “В послесоборное время поименное включение в состав уже прославленного Собора новомучеников и исповедников Российских совершать по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, на основании предварительных исследований, проведенных Синодальной комиссией по канонизации святых”.
Священный Синод постановил “одобрить доклад Преосвященного митрополита Ювеналия”, а также “включить в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века… от Екатеринбургской епархии – священника Феодора Располова (1891 -21 июля 1918).

Написано по материалам ИА Екатеринбургской епархии ( http://rusk.ru/newsdata.php?idar=315678 )

Уже в начале 21 века тело новомученика пытались разыскать на территории бывшего собора в городе Туринске и поднять. Но попытка не увенчалась успехом. Известно только примерно место захоронения новомученика Феодора. Храм в честь него построен в поселке Туринская слобода, где он служил.

ПЕРВАЯ В РОССИИ ИКОНА, НАПИСАННАЯ НОВОМУЧЕНИКУ ФЕОДОРУ, ПОЯВИЛАСЬ В МИХАИЛО-АРХАНГЕЛЬСКОМ ХРАМЕ ТУРИНСКОЙ СЛОБОДЫ, ГДЕ ОН НЕКОГДА НЕС СВОЕ СЛУЖЕНИЕ.

Екатеринбург, 17 сентября, “Информационное агентство Екатеринбургской епархии”. Первая в России икона священномученика Феодора, прославленного в нынешнем году в лике новомучеников и исповедников Российских появилась в храме по имя Архангела Михаила Туринской Слободы.
Задумка написать для старинной слободотуринской Михаило-Архангельской церкви, в которой некогда был священнослужителем священномученик Феодор, подвергшийся большим духовным испытаниям и принявший мученическую смерть в годы большевистского лихолетья, появилась у настоятеля храма иеромонаха Германа (Шадрина) сразу после канонизации святого. Батюшку горячо поддержали прихожане церкви. Вскоре соответствующий заказ был сделан в иконописную мастерскую города Туринска.  Местные иконописцы, которые общаются со многими своими коллегами из разных городов России подтвердили, что икона Новомученику Феодору, которую они выполнили – первая и пока единственная в России. Торжественное освящение и установка в храме новой иконы состоялись на празднование Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы.

Вот, что еще мы нашли:

17.09.04 Из Екатеринбурга в Туринск направилась поисковая экспедиция. Цель ее участников — поиск мощей священнослужителя Михаило-Архангельской церкви Туринской Слободы, отца Феодора, который был убит в годы большевистского лихолетья и захоронен где-то в местных лесах. Точное место захоронения священномученика, который в нынешнем году был причислен к лику новомучеников и исповедников Российских неизвестно. Его и предстоит определить членам экспедиции. На помощь екатеринбургским поисковикам выехала группа православных краеведов из Туринской Слободы. Большую методическую помощь оказывают слободо-туринским поисковикам работники местного краеведческого музея. Седмица.Ru

http://www.sedmica.orthodoxy.ru/166-28-09-04.php#22

Матерь Божия и Все ныне поминаемые Угодники Божии молите Бога о нас грешных!!! [взломанный сайт]

из истории :
В 1826 г. Николай Александрович Мотовилов (1809-1879) окончил Казанский университет со званием действительного студента
В 1816 г. умер поэт, государственный деятель Гаврила Романович Державин (род. 3июля 1743 г.)
В 1906 г. издан указ о роспуске I Госдумы. Председателем совета министров был назначен П.А. Столыпин с оставлением его на посту министра внутренних дел

АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ: http://boguslava.ru/viewforum.php?id=77

....................в продолжение от 22 июля

Прпп. Патермуфия и Коприя Египетских (V).
Патермуфий, как сообщает о нем Коприй1, был сначала идолопоклонником. Он стоял во главе шайки разбойников, воровал и даже снимал одежды с погребенных, совершал и всякие другие злодеяния и мерзости, и молва о его злодействах распространялась по всем странам египетским. Обращение его к Богу совершилось по следующей причине.

Однажды ночью он влез на крышу дома, в котором жила дева, посвященная Богу. Хотел он разобрать кровлю и, войдя через нее в дом, совершить задуманное им злодеяние. Однако, как он ни старался, кровлю он разобрать не мог и, усталый, заснул там.

Во сне он увидел какого-то светозарного мужа, одетого в одежду царя, который сказал ему:

– Перестань отныне совершать свои злодеяния, перестань проливать человеческую кровь, красть и творить другие беззакония! Раскайся и начти богоугодные труды, прими на себя служение ангельское и проведи остаток своей жизни в добродетели, я же сделаю тебя вождем и князем над своими войсками.

Патермуфий обещал, что он сейчас же с усердием начнет исполнять эти повеления. Явившийся показал ему тогда целое ополчение монахов и повелел ему принять начальство над ними.

Пока продолжалось это сновидение, прошла ночь и воссиял дневной свет. девица вошла на кровлю дома и, увидев там спавшего человека, пришла в большой страх. Патермуфий же, воспрянув от сна и увидав стоявшую перед ним девицу, был в каком-то оцепенении и безумии. Когда девица стала спрашивать его: кто он, откуда и с какою целью пришел сюда, то он ничего не отвечал на ее вопросы и только просил показать ему, где находится христианская церковь. Девица, видя в совершающемся пред нею дело Божие, повела его в церковь и представила пресвитерам.

Увидев пресвитеров, он пал к их ногам, со слезами прося их о том, чтобы они сделали его христианином и наставили на путь покаяния. Пресвитеры же, зная его, дивились и не верили его словам, видя в его просьбах только коварство и обман. Но когда он стал плакать и продолжал неотступно свои моления, то они сказали ему:

– Если ты окончательно отстанешь от своих злодеяний и будешь вести хорошую жизнь и творить добро, мы примем тебя в христианское общество.

Он обещал исполнить всё, что они ему прикажут, и тогда пресвитеры совершили над ним оглашение2 и через несколько дней крестили его. По принятии крещения Патермуфий просил пресвитеров, чтобы они дали ему какую-нибудь заповедь, исполняя которую он утверждался бы на пути ко спасению, и они научили его читать наизусть первые три стиха псалма первого. Вникнув в эти стихи, он сказал:

– Этого довольно для моего спасения.

Спустя три дня по принятии крещения, он отправился в пустыню и провел там много времени, пребывая дни и ночи в молитве и слезах и питаясь корнями росших там трав. Затем он возвратился к церкви, привыкнув те три стиха не только читать наизусть, но и исполнять на деле. Пресвитеры же, дивясь такой происшедшей с ним перемене к лучшему, а также и его чрезвычайному воздержанию, хотели его удержать при себе, чтобы научить его чтению, но он, прожив с ними одну неделю, снова ушел в пустыню и пробыл в ней семь лет, питаясь уже не корнями и травами, а хлебом, который посылаем мыл ему он Бога однажды в неделю. Каждый воскресный день он находил пред собою чистый хлеб, доставлявшийся невидимою рукою, и, вкусив хлеба этого с благодарением, он опять до следующего воскресенья оставался без пищи и не чувствовал изнеможения от голода. Бог даровал ему и дар разуметь книги и всё божественное писание он знал на память.

Спустя семь лет, по повелению Божию, преподобный Патермуфий снова возвратился из пустыни в населенную местность на пользу многих и своею постническою жизнью многих привлек к себе. Его ученики во всем подражали его добродетелям.

Пришел к нему и один юноша, желавший быть его учеником. Преподобный, принявши его, облек его в иноческое одеяние, состоявшее из волосяного рубища, кукуля и козьей кожи, которая у иноков обыкновенно называется милотью или милотарем, и учил его богоугодной иноческой жизни.

У преподобного же Патермуфия было в обычае посещать больных и присутствовать при их кончине и погребать умерших, причем сам он заботился одеть их в погребальные одежды. Видя такое усердие старца в деле погребения умерших, тот юноша сказал ему:

– Отче! хотелось бы мне, чтобы, когда я умру, ты одел меня и похоронил.

Отец отвечал:

– Я так и сделаю, чадо, и буду одевать тебя до тех пор, пока ты сам не скажешь: довольно.

В скором времени тот юный монах преставился, старец же, обвивши, по обычаю, его погребальными одеждами и покрыв лицо ему, сказал:

– Довольно ли тебе, чадо, этого для погребения или же прибавить еще что-нибудь?

Тогда мертвый, в слух всем, отвечал:

– Довольно, отче!

Все присутствующие при этом удивились такому чуду и стали прославлять старца как чудотворца. Он же, не вынося их прославления, тотчас же, после погребения мертвеца, ушел, тайно от всех, в пустыню.

Чрез некоторое время однако старец снова вернулся навестить братию, для коей он был руководителем в иноческой жизни. Ему было открыто в это время от Бога, что один брат, живший в особой отшельнической келлии, близ одного селения, смертельно заболел, и преподобный поспешил навестить его. Так как путь туда был довольно далек, то преподобный запоздал в дороге. Заходило уже солнце, и святой не хотел в это время, ночью, пройти в то селение, соблюдая слово Господне: "ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма" (Иоан.12:35), и еще: "кто ходит днем, тот не спотыкается" (Иоан.11:9). Тогда, движимый силою веры, святой обратился к наполовину уже зашедшему солнцу с такими словами:

– Во имя Господа нашего Иисуса Христа, стань солнце на пути твоем и подожди до тех пор, пока я не войду в селение.

И остановилось солнце, наполовину уже сокрывшееся, и стало светить только одною половиною, ожидая, пока святой не вошел в селение. Жители же того селения дивились, видя, что солнце так долго не заходит, и, собравшись посреди селения, смотрели на то чудо. Прошло несколько времени, и они увидели преподобного Патермуфия, идущего в их селение из пустыни и, встретивши его, спрашивали о причине чудесной остановки солнца. Он сказал им:

– Разве вы не помните слов Господних, в Евангелии содержащихся и научающих иметь веру? если вы будете иметь веру с горчичное зерно, то можете и горы переставлять (Мф.17:20). Кто же верою может переставлять горы, тот ею же может и остановить солнце в его течении.

Когда он сказал это, то все поняли, что ради него остановилось солнце, которое скрылось именно тогда, когда он вошел в селение. Тогда все со страхом поклонились старцу и пошли за ним, когда он отправился к больному брату. Войдя к нему в келлию, преподобный нашел его уже скончавшимся о Господе. Он сотворил молитву, подошел к нему, облобызал его тело и сказал:

– что тебе более приятно, брат, – жить ли со Христом по отшествии от нас, или же побыть еще с нами, в теле?

Мертвый тотчас же ожил, открыл очи, поднялся на одре и сказал:

– Зачем ты возвратил меня к жизни, отче? Лучше для меня отойти ко Христу и быть с ним, а жить во плоти я более не хочу!

Тогда старец сказал ему:

– Почивай же с миром и помолись обо мне!

И тот возлег и снова почил.

Все присутствовавшие при этом пришли в ужас и говорили:

– Поистине, это – Божий человек.

Преподобный же, приготовив тело умершего к погребению, всю ночь провел в пении псалмов, а утром, предав оно с честью земле, ушел оттуда.

В другой раз преподобный посетил иного брата, также заболевшего смертельно. Увидав, что больной страшится смерти из-за грехов своих, он сказал ему:

– Отчего ты, чадо, не готов к отшествию? Кажется мне, что совесть, обличительница твоя, хочет идти туда вместе с тобою.

Больной сказал:

– Прошу тебя, отче, помолись за меня Богу, чтобы Он дал мне немного времени для покаяния.

Старец же отвечал:

– Вот теперь ты ищешь времени для покаяния, а где прошедшие времена? Что совершил ты во дни своего иночества? Ты не только не успел уврачевать своих прежних язв, но прибавлял к ним всё новые и новые.

Больной однако не переставал умолять старца со слезами о том, чтобы он помолился за него Господу. И сказал тогда старец:

– Если ты отныне не будешь прилагать одно зло к другому, то мы помолимся за тебя. Человеколюбец Господь благ и долготерпелив и даст тебе некоторый срок для очищения грехов твоих.

Сказавши это, он преклонил колена ля молитвы и после молитвы встал и сказал больному:

– Три года дает тебе Господь прожить еще на земле – только принеси истинное покаяние!

И взяв его за руку, преподобный поднял его здоровым и увел его с собою в пустыню.

Спустя же три года он снова пришел с ним к братии и представил им его как ангела Божия. Много братии сошлось слушать сладкие слова преподобного, и он сказал им здесь слово о плодах покаяния. беседа продолжалась до утрени, и во время этой беседы брат, окончивший трехлетнее покаяние, как бы задремал и предал душу свою в руки Божии, без болезни и страха, как бы уснувший сладким сном.

Сообщается о преподобном Патермуфии еще, что он много раз переходил реку Нил по верху воды. А однажды, когда несколько человек из братии собрались в одной келлии и, при запертых дверях беседовали о спасении души, святой стал посреди их, как некогда Христос Господь посреди Апостолов. Так был велик в деле чудотворений преподобный Патермуфий, исполненный благодати Божией. Он преставился ко Господу, проведя много лет в угождении Богу3.

_____________________

1 Память его в тот же день.

2 Замечание об оглашении см. в житии вмч. Прокопия, 8 июля.

3 Кончина прп. Патермуфия последовала в IV в.

Святой Коприй, самовидец святого Патермуфия и повествователь о чудесах его, был саном пресвитер и также имел от Бога благодать чудотворения. Он жил в тех же египетских странах, исцеляя различные болезни в людях и изгоняя злых духов. Когда однажды он рассказывал собравшимся к нему братьям на пользу душ их, о жизни преподобного Патермуфия и о других святых, то один брат, не доверяя его рассказам, не слушал его и задремал. Но вот во время сна своего он увидел в руках святого Коприя книгу, написанную золотыми письменами, из которой он и рассказывал нечто братии. Около него стоял светозарный муж, почтенного вида, украшенный сединами. Этот муж, грозно взглянув на дремавшего, сказал:

– Почему ты не веришь тому, что говорится, и, не слушая, дремлешь!

Брат, воспрянув в ужасе от сна, тотчас сказал другим о том, что видел, и с тех пор стал с верою и вниманием слушать все беседы святого Коприя.

Однажды у преподобного находились странствующие иноки, пришедшие к нему послушать его бесед на спасение души. В это время к дверям келлии подошел один поселянин с сосудом, наполненным песком, и стал дожидаться, когда старец окончит свою беседу. Братия же, увидев человека и песок спросили старца:

– Для чего принесен этот песок?

Старец ответил:

– Не следовало бы мне, о чада, говорить вам об этом, чтобы не показаться тщеславящимся делами Божиими и чтобы не потерять воздаяния за труды свои. Но так как я вижу, что вы предприняли долгое и трудное путешествие к нам, то не скрою от вас того, а для вашей пользы поведаю вам дела Божии, какие Бог благоизволил совершить через нас грешных. Земля того селения, которое находится по близости от нас, была весьма неплодородна, и от хлеба, какой сеяли на нивах, едва-едва получалось обратно посеянное. Какой-то червь поедал прозябения и подгрызал колосья, прежде чем они созревали. Жители того селения все были идолопоклонниками, но с помощью Божией благодати, мы всех их обратили в святую веру и окрестили. Ставши христианами, они явились к нам и стали умолять нас, чтобы мы помолились за них Христу Богу, дабы Он послал их земле плодородие. Мы им сказали:

– Мы помолимся, но вы должны иметь непоколебимую веру в Бога.

Тогда они обещали содержать твердую веру и, набравши в пазухи песку с той земли, по коей ходят наши грешные ноги, стали просить меня, чтобы я именем Господним благословил им этот песок как семена. Я сказал им:

– Да будет вам по вере вашей!

Они же, придя домой, смешали тот песок с хлебными семенами и посеяли всё на полях. И вот тогда уродилось столько хлеба, сколько не получается ни в одной местности Египта. С тех пор всякий год земледельцы приходят к ним и приносят нам для благословения песок. Вера их не обманывает и они всегда имеют урожай.

Преподобный Коприй, однажды вступив в пререкание о вере пред народом с еретиком манихеем1, и видя, что он не может смиренными и кроткими словами своими одолеть велеречивого гордеца, захотел делом показать правоту своей веры. Он велел развести большой огонь и звал с собою туда еретика, чтобы выяснилось, чья вера правая: кто не сгорит, говорил святой, тот, значит, верует правильно. Манихей же сказал ему:

– Сначала войди ты!

Святой вошел в огонь, но пламя пред ним расступилось на обе стороны и он в течение получаса времени стоял на угольях как на траве, без всякого вреда для себя; он вышел из пламени невредимым – даже и одежд его не коснулся огонь. Увидя это, народ весьма удивлялся и прославлял Христа Бога. Еретик же не хотел входить, но народ бросил его в пламя и он тотчас начал сгорать там. Однако, весь обожженный, он успел выскочить из огня и побежал. Народ, схватив его, кричал:

– Пусть еретик будет сожжен!

Преподобный Коприй успокоил народное волнение и отпустил еретика, обгоревшего как головня, живым.

Около своей келлии старец имел небольшой сад; в этом саду он разводил хлебные злаки и плоды, которые шли на пропитание приходивших к нему странников. Один же идолопоклонник, зайдя ночью в этот сад, украл плодов столько, сколько мог унести, и часть их, придя домой, стал варить на котле на огне. Но прошло более трех часов, много дров было им сожжено, а плоды не только не сварились, но даже и вода в котле не согрелась. Это необычайное обстоятельство привело в сильное удивление грабителя и он, сознавая свой грех и уразумев силу Христову, действующую в христианах, взял и уразумев силу Христову, действующую в христианах, взял всё украденное и даже то, что уже было в котле, и снес к ногам стара, признаваясь в совершенной им краже. При этом он просил у старца прощения и умолял сделать его христианином. Случилось, что в то время у старца было много странников; все они возрадовались о чудесном обращении того человека ко Христу, вкусили от тех плодов и возблагодарили Бога. Кроме этих чудес преподобный Коприй, благодатью Христовою, совершил и много других и почил с миром2. Он удостоился одинаковой части с преподобным Патермуфием в Царстве Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает честь и слава со Отцом и Святым Духом во веки. Аминь.

________________________________

1 Манихейство – еретическое лжеучение, представляющее собою смесь христианства с началами персидской религии Зороастра. Основателем манихейства был Манес, маг персидский. Манес учил, что от века существуют два независимых царства – добра и зла, которые находятся в постоянной борьбе друг с другом. Человек также, по учению Манеса, состоит из соединения двух элементов – света и тьмы и имеет как бы две души – добрую и злую, которые постоянно борются между собою. – В жизни манихеи были весьма воздержны: они проповедовали безбрачие и постоянный пост. – Манихейство было довольно сильно распространено в III и IV вв.

2 Кончина преподобного Коприя последовала в IV в.

Сщмч. Кирилла, еп. Гортинского (III-IV).
Священномученик Кирилл, епископ Гортинский, жил при императорах Диоклитиане и его соправителе Максимиане. Как христианин он предстал перед судом правителя Агриппина и после допроса был брошен в темницу. Ночью он услышал голос, который повелевал святому идти в Рим. Утром двери темницы оказались отворенными, а идолы - поверженными и разбитыми. Святому Кириллу по дороге в Рим было видение: явившийся преподобный Филоксен предсказал святому Кириллу 2 венца - святительский и мученический. В Риме святой Кирилл оказал большую помощь Церкви своей проповедью. Когда же открылось гонение на христиан, святой Кирилл отправился в Иерусалим для поддержания духа находившихся там христиан. По дороге он имел видение и получил повеление не миновать Крит. Прибыв туда, святой Кирилл был избран епископом города Гортины. Ему было тогда 60 лет. Пробыв на Гортинской кафедре до 95-летнего возраста, святой Кирилл в начавшееся новое гонение на христиан был судим, приговорен к смерти и усечен мечом в местности Ракса в начале IV века.(Святой Кирилл продолжал свою проповедь и многих язычников привел ко Христу, сам же скорбел, что не сподобился пострадать за Спасителя. Через некоторое время правителю донесли, что святой Кирилл не перестает благовествовать и продолжает успешно обращать народ от тьмы язычества к свету Истины. Последовал приказ умертвить Святителя. Услышав приговор, святой Кирилл возрадовался, что сподобляется мученической смерти за Истину, и сам преклонил голову под меч (III).