29 ИЮНЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 88 зач., V, 1-10

1Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, 2через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией.
3И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, 4от терпения опытность, от опытности надежда, 5а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам.
6Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых.
7Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть.
8Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками.
9Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева.
10Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.5:1. Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа,
Рим.5:2. через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией.

Здесь рассуждает Апостол о жизни по вере, дабы мы после того, как он столь много сказал в похвалу веры и унизил дела, не сделались нерадивыми. Так как вера оправдала нас, то не будем уже грешить, но «имеем мир с Богом» посредством угодной Ему жизни. Как же это будет? «Через Господа нашего Иисуса Христа». Он, оправдавший нас, когда мы были грешниками, поможет нам и сохранится в правде Его; ибо через Него «получили мы доступ к той благодати». Если он привел далече бывших, то тем паче удержит близ сущих. Привел же – нас «к той благодати». Каким образом? «Верою», то есть когда мы принесли веру. Что же это за благодать? Получение всех благ, какие подаются нам посредством крещения. «В которой стоим», имея твердость и непоколебимость. Ибо божественные блага всегда стоят и никогда не отпадают. И не только твердо содержим полученное, но уповаем получить и прочее. «Хвалимся», говорит, «надеждою» благ, которые даны будут нам в будущем: они, как относящиеся к славе Божией, непременно даны будут если не для нас, то для прославления Самого Бога.

Рим.5:3. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение,
Рим.5:4. от терпения опытность, от опытности надежда,
Рим.5:5. а надежда не постыжает,

Не только, говорит, хвалимся благами будущими, но, что еще более, даже настоящими скорбями своими. Не смущайтесь же, говорит, тем, что мы в скорбях: это и есть похвала для христианина. Каким образом? Скорбь производит терпение, терпение же делает искушаемого опытным, а опытный человек, успокаивая себя в доброй совести той мыслью, что подвержен скорбям для Бога, уповает на воздаяние за эти скорби. А такое упование не бесплодно, «не постыжает» надеющегося. Человеческие надежды, не сбываясь, постыжают надеющихся, а божественные надежды не таковы. Ибо. Подающий блага бессмертен и благ, и мы, хотя и умрем, оживем, а затем ничто уже не воспрепятствует надеждам нашим сбыться.

потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам.

О будущем уверяет той любовью, которую показал уже к нам Бог. Говорит как бы так: не теряй веры; упование на божественные блага не тщетно: ибо Кто так возлюбил нас, что сделал нас чадами Божиими, без всякого труда нашего, посредством Духа Святого, Тот как не даст венцов после трудов? «Излилась», говорит, «любовь Божия в сердца наши», то есть является обильной и богатой в нас, имеющих в сердцах Самого Духа, Которого дал нам Бог.

Рим.5:6. Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых.
Рим.5:7. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть.
Рим.5:8. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками.
Рим.5:9. Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева.

Сказав, что любовь Божия изливается в нас чрез Духа, Которого мы имеем в себе как дар от Бога, показывает еще и величие этой любви из того, что Христос умер за нас, немощных, то есть грешников, но, что еще хуже, за нечестивых, хотя едва ли кто-нибудь и за праведника умрет. Итак, это преизбыток любви – умереть за грешников и нечестивых. Когда же Он умер по любви и смертью оправдал нас, тем паче теперь спасет от гнева нас, которых уже оправдал. Даровал нам большее – оправдание: как не спасет от гнева? А спасенным от гнева дарует и блага – по великой любви Своей.

Рим.5:10. Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его.

Хотя, казалось бы, говорит здесь то же самое, но умозаключения чрез сравнение различны. Выше говорит о нашей греховности и потом, добавляя, что мы оправданы, чрез сравнение заключает: Кто оправдал нас, грешников. Своею смертью, Тот тем паче спасет оправданных. А теперь, упоминая о смерти и жизни Христовой, опять сравнительно умозаключает: когда мы примирены Кровью и смертью Господа, то как теперь не спасемся в Его жизни? Ибо Кто не пощадил Сына Своего, но дал Его на смерть для нашего примирения, Тот не тем ли паче теперь спасет нас Его жизнью?

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

б) Сокровищами веры (5, 1 — 11)

   Вторым источником убеждения к принятию веры для святого Павла служат духовные сокровища веры во Христа Господа. Склонение наше идет за сердцем. Сердце же влечется к благу. Укажи в чем-либо благо, и сердце уже будет на стороне того. А где сердце, там и воля. Сие и делает теперь апостол Павел, живописуя духовные сокровища веры (см.: 5, 1 — 11).
  Глава 5, стих 1. Оправдившеся убо верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом.
  Пред сим свою речь о праведном Аврааме Апостол свел на то, что не его ради одного сказано о нем: вменися ему вера в правду, — но и нас ради, верующих в Господа, умершего за прегрешения наши и воскресшего за оправдание наше, то есть что и нам вменится в правду сия вера. — Но вот мы веруем; следовательно, нам вменена уже вера в правду, и мы оправданы. Слава беспредельному милосердию Божию. Оправданы! Ибо если оправданы, то мир имеем к Богу чрез Господа Иисуса, и то грозное определение: открывается гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеков — не может уже пасть на нас. Гнев Божий, достойно и праведно угрожавший нам, миновал; мы в милости Божией, примирены с Ним Господом. — Это первое благо, приносимое в сердце верою. Грешник, пришедший в сознание своей греховности пред Богом, видит меч правды над главою, готовый поразить его. С указания на это и речь свою о дивном образе спасения в Господе начал святой Павел, говоря: вот-вот гнев Божий готов поразить грешников. И не миновать его ни тем, кои вне закона, ни тем, кои в законе. Но се милосердый Бог устроил образ спасения смертию Сына Своего — всемощный и всеобъемлющий! Кто укроется под сень Его, укроется от гнева Божия. Тому прощаются грехи, и он приемлется в мир Божий. Сего блага сподобились мы, верующие в Господа умершего и воскресшего. Слава Тебе, Господи! — Мир имамы к Богу!  Рассмотрение дела оправдания кончено, — будто кончена какая победа. Теперь обозревает Апостол, что дала сия победа. Делая сие, он, с одной стороны, не уверовавших еще приглашает под сень веры, говоря как бы: бросим упорство, все поспешим к примирению с Богом верою в Господа Спасителя; с другой — уверовавших убеждает пребыть в дарованном мире, говоря как бы: будем же ревновать о том, чтобы пребыть в сем мире, живя в духе веры. Наши толковники все преимущественно ударяют на последнее; но святой Златоуст и за ним Экумений слегка указывают и на первое. Вот слова блаженного Феодорита: «показав силу веры и раскрыв дары благодати, Апостол обращает речь к увещанию, убеждая заботиться о деятельной добродетели. Хотя вера даровала нам отпущение грехов и банею пакибытия соделала непорочными и праведными, однако же надлежит вам хранить установившийся мир с Богом. Ибо Единородный, вочеловечившись, примирил вас, бывших во вражде, с Богом. Неприязненность сию произвел грех, а установившийся мир хранит правда».
  Вот слова святого Златоуста: «Что значит: мир имамы? Некоторые объясняют, что не должно восставать против благодати, упорно поддерживая закон. Но мне кажется, что Апостол дает нам наставление, как должны мы вести себя. Поелику выше, после многих рассуждений о вере и об оправдании посредством дел, предпочел он веру, а иной мог бы такое учение взять для себя в повод к беспечности; то говорит: мир имамы (да имеем), — то есть не будем впредь грешить и возвращаться на прежнее; потому что сие значило бы враждовать против Бога. Спросишь: как возможно дойти до того, чтобы больше не грешить? А я спрашиваю: как было возможно освободиться, искупленными быть от грехов? Ежели мы, будучи столько виновны, от всех грехов освобождены (искуплены) Христом, то тем легче с Его помощию остаться нам в том положении, в какое приведены Им. Иное дело получить мир, которого не было, и иное — сохранить уже дарованный; приобретать всегда труднее, нежели сохранять. Между тем труднейшее соделалось уже легким и приведено в исполнение. Следовательно, без труда успеем в удобнейшем, если прилепимся к Тому, Кто совершил для нас труднейшее. Думаю также, что Апостол и на ту мысль наводит здесь, что не только успех в сем (хранении мира) удобен, но и что самое дело хранения необходимо с нашей стороны (нравственною необходимостию, обязательно). Ибо ежели Христос примирил нас, когда мы были врагами, то с нашей стороны необходимо пребывать примиренными и тем воздать за Его благодеяния; а иначе вышло бы, что Он примирил с Отцом жестокосердых и неблагодарных».

  Стих 2. Имже и приведение обретохом верою во благодать сию, в нейже стоим, и хвалимся упованием славы Божия.
  Приведение, προσαγωγή, — означает и доступ. Но доступ означает только возможность свободного приступания, а приведение — не только сию возможность, но и самое приступание. Кажется, последнее значение здесь уместнее. Господь Спаситель не только доступ открыл всем к Богу, но берет всякого как бы за руку и приводит к Нему. Здесь та же мысль, какая и в словах самого Господа: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною (Ин. 14, 6). Апостол указывает на себя и всех верующих, объясняя, как сподобились они благодати спасения. Всех привлек Господь, послав Апостолов с проповедию и пособствуя им в обращении к вере. С нашей стороны требуется только согласие, выражаемое верою. Господь, открыв всем доступ к Богу, ко всякому чрез проповедь протягивает Свою руку, чтоб весть его к Нему. Мы верою влагаем свою руку в Его руку и приводимся Им к Богу. — Во благодать сию — обнимает все домостроительство в Господе, — все духовные блага, даруемые верою: боговедение, облагодатствование в таинствах, силы на всякое добро, особый Божий покров, общение с Богом и всеми небесными силами. — В нейже стоим — указывает на то, что всякий испытывал. Благодать сия — не слова одни, а то, что уже имеется. Всякий узнал, чем был прежде и чем стал теперь в духе. Смотри, говорит, сколь сие высоко, и прославляй даровавшего то Господа. — Стоим — указывает на то, что имеется уже по благодати, а: хвалимся упованием славы Божия — указывает на блага, обетованные в будущем веке. Все дело наше в следующем: уверовал и принял благодатные силы в таинствах. Живи теперь с помощию Божиею в духе веры, и несомненно причастником будешь вечной славы Божией в будущем веке. Несомненно, почему и сказал: хвалимся; как бы то, что обетовано и что чается, уже имелось самым делом. В сем существо христианского упования! — Такова мысль сего текста. Приводим слова святого Златоуста, который не мысль только указывает, но делает при сем и разные наведения. «Итак, ежели Христос доставил нам доступ к Богу, когда мы были от Него далеко, то тем скорее удержит, когда сделались близкими. Но ты не оставляй без внимания, что Апостол, когда говорит о благодеяниях Христовых, всегда присовокупляет и то, что требуется с нашей стороны. Но благодеяния Христовы многочисленны и различны. Христос умер за нас, примирил нас, доставил нам доступ к Богу, даровал неизреченную благодать; а мы с своей стороны приносим одну веру. Посему Павел говорит: верою во благодать сию, во нейже стоим. Какую благодать, скажи мне? Благодать, по которой мы удостоились ведения о Боге, освободились от заблуждения, познали истину и получили все блага, даруемые чрез крещение. Ибо Христос для того и привел нас ко крещению, чтобы мы получили дары сии, то есть не одно отпущение грехов, не одно примирение, но и бесчисленные почести. Даже и тем не ограничился Он, но обещал новые несказанные блага, превышающие разум. Посему Апостол означил те и другие дары и словом: благодать — изобразил дары настоящие, которые мы получили; а в словах: и хвалимся упованием славы Божией — открыл нам все будущие дары. — Такова благодать Божия! Она не имеет конца и пределов, и, — что невозможно по-человечески, — она непрестанно простирается на будущее. У людей случается, что иной достиг начальства, славы, владычества, но не сохраняет сего надолго, а вскоре теряет. И если не похищает того человек, то придет смерть и непременно похитит. Не таковы дары Божии! Ни человек, ни время, ни обстоятельства, ни сам диавол, ни постигшая смерть не могут исторгнуть у нас оных. Напротив, когда умрем, будем обладать ими без всякой утраты; хотя будем пользоваться ими, но дары будут умножаться. И если ты не уверен в будущих благах, то уверься в оных по настоящим, которые уже получил. И дабы ты знал, какое сердце должен иметь верующий, Апостол сказал: и хвалимся упованием славы Божией. Ему надобно быть не только несомненно уверенным в дарованных ему благах, но и будущие почитать как бы уже дарованными. Ибо хвалиться можно тем, что уже имеешь в руках. Поелику же надежда на будущие блага столь же тверда и несомненна, как и надежда на дарованные блага, то Апостол говорит, что мы хвалимся так же и надеждою на будущее. По сей уверенности в будущих благах Апостол назвал оные славою. Если блага служат к славе Божией, то непременно выполнятся, ежели не для нас, то для Бога».

  Стихи 3 — 4.  Не точию же, но и хвалимся в скорбех, ведяще, яко скорбь терпение соделовает: терпение же искусство, искусство же упование.
  «И что я говорю, продолжает Апостол, что мы можем хвалиться будущими благами? Даже настоящие бедствия таковы, что служат к нашей славе и мы можем ими превозноситься» (святой Златоуст). Как будто Апостол слышал возражение: будущее, говоришь, светло? Пусть оно светло, но настоящее очень скорбно: нас лишают имения, чести, крова, нас гонят, бьют и убивают. Эти настоящие скорби не сильны ли колебать и совсем погашать упование будущей славы? Нет, отвечает Апостол, и скорби эти туда же ведут, к укреплению и возвышению упования. Почему мы и ими можем хвалиться, как и упованием будущего. Святой Златоуст говорит: «итак, рассуди, каковы будущие блага, когда величаемся и тем, что по-видимому для нас горестно. Таков дар Божий; в нем нет ничего горестного! В делах мирских подвиги сопровождаются трудом, болезнями, утомлением, а удовольствием питают одни венцы и награды; напротив, здесь самая борьба доставляет удовольствие не меньше, чем и награда. И как во времена Апостольские искушения были многочисленны, а Царства только надеялись, напасти были под руками, а блага в ожидании и все сие лишало бодрости слабейших; то Павел, сказав, что должно хвалиться скорбями, указывает им награды, получаемые еще прежде небесных венцов. Впрочем, не сказал: вы должны хвалиться, — но, поощряя к подражению собственным примером, говорит: мы хвалимся. Поелику же представлялось странным и необыкновенным, чтобы человек, борющийся с голодом, находящийся в узах, терпящий пытки, оскорбления, поношения, должен был всем тем хвалиться; Апостол приводит на сие доказательство и, что еще важнее, утверждает, что настоящие скорби не только по причине будущих благ, но даже сами по себе достойны того, чтобы ими хвалиться, потому что скорби сами по себе суть благо. — Заметь, как Павел дает речи своей совершенно другой оборот, неожиданный. Поелику скорби всего чаще заставляли христиан отрекаться от будущих благ и ввергали в отчаяние, то он утверждает, что чрез скорби надлежит более уверяться в будущем, а не отчаяваться. — Скорби не только не истребляют сей надежды, но еще подкрепляют оную».
  В доказательство сей истины Апостол мог бы прямо сказать: ибо многими скорбми подобает нам внити в Царствие Божие (ср.: Деян. 14, 22). Следовательно, скорбь за веру и жизнь по вере есть знак, что мы прямо идем к Царству славы. Спаситель уже и ублажает таковых: блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царствие Небесное (ср.: Мф. 5, 10). Почему скорбящие в этом смысле суть как бы обладающие Царством Небесным, или славою Божиею, и смело могут хвалиться в скорбях. Но святой Павел входит в глубь души страждущего за веру и изображает цепь нравственно добрых расположений, какими она под скорбию восходит до непосрамляющего упования. Ведяще, говорит, яко скорбь терпение соделовает. Это первое звено с сей цепи.
  «Скорбь до получения будущих благ приносит уже важный плод — терпеливость» (святой Златоуст). Скорбь дает повод и случай к терпению и не только проявляет его, но дает ему стойкость и твердость, закаляет, делает тем, чем оно должно быть. Терпение имеет две стороны: будучи обращено внутрь, оно есть постоянство в добре, — и в сем отношении не условливается ничем внешним, а есть нераздельная и всегдашняя черта доброго настроения. Будучи же обращено ковне, оно есть сносливость, перенесение всех трудностей, встречаемых на добром пути или при исполнении созревающих внутри добрых начинаний. Эта черта терпения не может проявиться, если не будет скорбей. Не будь скорбей, не видна будет сносливость и, следовательно, терпение. — Но очевидно, что сия черта терпения — сносливость — неотложно предполагает присущие первой черты — постоянства в добре или верности тому внутреннему строю, который созидается в сердце под действием веры, примиряющей душу с Богом и дающей ей ощутить воссоединение с Богом, Которого она всегда жаждет и ищет. Существо сего строя есть следующее: хоть умереть, но не отступать ни в чем от познания воли Божией.
  Второе звено сей цепи есть: терпение же искусство, — дополни: соделывает. — Искусство, δοκιμή, — искус, испытание чего делом, вкушение. Когда кто посредством вкушения познает качество пищи, то это есть: δοκιμή — искус. Итак, мысль Апостола такова: терпение дает испытать или самым делом вкусить доброкачественность. Чего же? Того, на что решилась душа под влиянием веры, а она решилась неотступно жить в духе веры. Следовательно, терпение дает вкусить доброкачественность жизни по вере, — вкусив, как она сладостна, успокоительна, отрадна, блаженна, несмотря на внешние притрудности и прискорбности. Как же оно дает это вкусить? Так, что удерживает верующего на пути, на который он вступил верою. Не будь этого удержания, а будь то, чтоб верующий при всяком натиске совне отступал бы с пути веры, — не имел бы он возможности испытать делом и вкусить, коль сладка и блаженна жизнь в духе веры. Терпение, удерживая его в путях веры, дает ему вкусить сие, соделывает в нем искусство. Этот искус обнимает как всю жизнь вообще, так и, в частности, всякую сторону ее и даже всякое деяние в духе веры, — доставляет то, что в другом месте Апостол определил имением чувств, обученных на всякое добро.
  Искусство же упование, — дополни: соделывает. Это третье звено цепи. — Зная, что есть искусство, не удивимся, как оно соделывает упование. Ибо это означает: опытное сердцем вкушение, коль сладостна и успокоительна жизнь в духе веры, возгревает и укореняет упование. Как это? Посредством следующего наведения, не умом, а сердцем совершаемого: если здесь, при всей внешней прискорбности, жизнь эта доставляет такое успокоение и такую блаженную сладость, то там все сие будет в неизреченно высшей степени. Ничто не может поколебать меня в сей надежде. Бог, давший мне вкусить эту сладость здесь, ужели лишит меня оной там? Быть сего не может. Как верно то, что я испытываю, так несомненна надежда моя. — Из такого рассмотрения дела само собою очевидно, что скорби чрез терпение и искусство приводят к несомненной надежде под следующими двумя условиями: верности вере, или доброй совести, и уверенности в Боге. То и другое святой Златоуст выражает так: «ничто не ведет столько к благой надежде, как добрая совесть. Ни один человек, живущий честно, не теряет уверенности в будущее; а нерадивый, будучи угнетаем лукавою совестию, не желает ни суда, ни воздаяния. Мы утверждаемся на надежде, но не на надежде на людей, которая часто разрушается и пристыждает надеявшегося, когда обнадеживший покровительством или умирает, или хоть и жив, но переменяет расположение. Не такова наша надежда; она тверда и непоколебима. Давший нам обетования всегда жив, а мы, имеющие воспользоваться оными, хотя умрем, но воскреснем, так что мы нимало не будем посрамлены, как напрасно и безрассудно утешавшие себя слабыми надеждами».

  Стих 5. Упование же не посрамит, яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым данным нам.
  Здесь Апостол делает вывод из предыдущего, говоря: упование же не посрамит. И этим возвращает свою речь опять к тому, с чего начал, намереваясь изображать цепь доводящих до упования добрых расположений в сердце верующего: хвалимся упованием славы. — Хвалимся упованием славы, — ибо оно не посрамит. И скорби, которые терпим, не только не погашают его, напротив, усиливают и возвышают до несомненной непоколебимости.
  Из двух опор непосрамляющего упования, — доброй совести и уверенности в Боге, — первая изображена пред сим полнее, на вторую же сделан только намек. Теперь Апостол дополняет изображение сей последней, говоря: яко любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым данным нам. Дух Святой подается всякому верующему. Привходя в него, Он приносит с Собою, возгревает и дает ощутить сердцу его любовь Божию, любовь Бога к нам и любовь нашу к Богу, из которых та и другая держат упование на степени непосрамляющей уверенности. Ощутивший теплоту любви Бога к себе не может допустить никакого сомнения в том, что Бог, согревающий его Своею любовию, сделает для него все, по Его же обетованию, ожидаемое от Него. Равно теплую любовь к Богу питающий не может допустить сомнения, что любимый им Бог откажет ему в чем-либо. И это — если б даже не было обетовании от лица Божия, тем паче при обетованиях. Ибо такова природа любви, что не допускает никакого колебания уверенности в любимом и любящем относительно любимого и любящего. Так это бывает между людьми, любящими себя взаимно. Не может быть сие иначе и в тех, в коих утверждается живое в любви общение с Богом.
  Святой Златоуст, а за ним и другие наши толковники под излиянием любви Духом, данным нам, разумеют показание Богом любви к нам чрез дарование нам Святого Духа. Дарование Духа есть залог дарования и будущих благ. Если Он Духа Своего дал, можно ли сомневаться, что подаст и прочие обетованные блага? «В будущих благах удостоверяет Он благами, уже дарованными. Могло иметь место возражение: а если Богу не угодно будет оказать нам такие благодеяния? Ибо хотя все знаем, что Он всемогущ, вечен и жив; но откуда известно, что Он желает нашего блаженства? Апостол ответствует: это видно из благ, нам уже данных. Какие же это блага? Любовь, которую Бог доказал нам. Спросишь еще: каким действием доказал оную? Дарованием Святого Духа. — Бог даровал нам самое величайшее благо, — даровал не небо, не землю, не море, но — что драгоценнее всего этого. Какой же это дар? Дух Святой. Если бы Богу не угодно было даровать нам величественных венцов после наших трудов, то не дал бы такого блага еще не трудившимся. Теперь же горячность любви Его открывается из того, что не понемногу и не по частям дает нам дары, но вдруг излил весь источник благ, и притом прежде наших подвигов. Посему хотя ты и не очень достоин, не отчаявайся; ты имеешь великого ходатая — в любви Самого Судии. По сей-то причине и Апостол, говоря: упование не посрамит, — имел в основании не наши заслуги, но любовь Божию».

  Стих 6.  Еще бо Христос сущим нам немощным, по времени за нечестивых умре.
  Будто начался особый поворот мысли. Но, присмотревшись, нельзя не увидеть, что Апостол и здесь и далее (до стиха 11) занят все тем же — укреплением упования славы. Мы оправданы, примирены, состоим в благодати, но все это только начатки. Главное у нас — упование славы, непоколебимое при всех неприятностях по поводу веры нашей. Эту непоколебимость упования и хочет наипаче утвердить в сердцах святой Апостол. Уже он утверждал ее искусом или испытанием, сколь благ путь веры, и уверенностию в Боге, подаемою излиянием любви в сердца верующих чрез Духа Святого. Но как сии оба подтверждения держатся на внутреннем чувстве, свидетельство которого не у всех бывает живо сознаваемо, то Апостол спешит утвердить непоколебимость упования и другим еще способом, именно — изложением того, как мы оправданы.
  Надо заметить, что Апостол не теряет из виду главной нити своего рассуждения, начатой указанием: вот-вот гнев Божий на содержащих истину в неправде. Ведя эту нить, он дошел до уверения, что этот гнев отвращен смертию Сына Божия воплотившегося и что мы, верующие, укрывшись под сень креста, не только не должны страшиться сего гнева, а напротив, должны хвалиться упованием славы. Подтвердив и это последнее указанными пред сим свидетельствами, он говорит как бы теперь: еще ли страшит тебя кара гнева? Еще ли колеблешься в уповании славы? Рассмотри, как все было, и сам увидишь, как неоснователен твой страх и твое колебание в уповании. Мы были нечестивы, грешны, враги Богу, и Христос за нас умер, чтоб оправдать нас и отвратить гнев Божий. Неужели же не видишь, что теперь, когда мы оправданы уже, тем паче спасемся Им от гнева? И опять, если смерть Его оправдала и примирила нас, то не множае ли паче спасет нас живот Его?
  Таков смысл и такова связь с предыдущим этого небольшого отделения (стихи 6 — 11). — Не новое что предлагается, а та же истина о смерти и воскресении Господа во спасение указывается, как основа неложности упования.
  Еще бо сущим нам немощным, — когда были мы еще немощны, разумеется нравственно; потому что одолеваемы были грехом и высвободиться от власти его сил не имели: то же, что вслед за сим: нечестивы — и еще ниже: грешны. — Под: нам — Апостол разумеет весь род человеческий. А что мы были немощны, грешны и нечестивы, это не требовало доказательств и пояснений после того, что сказано в первых главах сего Послания о нравственном состоянии язычников и иудеев, составлявших весь род наш. — «Слово: по времени — значит: в приличное и предопределенное время; ибо Господь умер тогда, как пришло приличное время» (блаженный Феофилакт). Частица бо — ибо — ставит сие изречение в связь с предыдущим, изъясняя, в чем состояло особенное показание любви, не могущей допустить упования до посрамления. Как бы так: «помыслим о том, что, когда мы были еще беззаконны и одержимы болезнию нечестия, Владыка Христос приял за нас смерть, — и познаем из сего бездну человеколюбия» (блаженный Феодорит). Это, впрочем, говорится в придаток к тому показанию любви, которое представляется дарованием Духа. «Сказав, что любовь Божия оказывается излитою в нас чрез Духа, Которого мы имеем в себе, как дар от Бога, показывает еще и величие этой любви — из того, что Христос умер за нас, немощных, то есть грешников (ибо грех есть немощь, а правда здравие), и не только за грешников, но, что еще хуже, за нечестивых» (блаженный Феофилакт).

  Стих 7. Едва бо за праведника кто умрет: за благаго бо негли кто и дерзнет умрети.
  Сколь великая бездна человеколюбия явлена тем, что Христос умер за нас, грешных и нечестивых, это объясняет Апостол тем, что бывает между нами. Между нами, говорит, бывает так, что и за праведника едва ли кто захочет умереть, а Христос умер за грешников. Дивись любви Божией! Слова: за благаго бо и прочее — представляют будто оговорку: я говорю: за праведника; ибо за благого, может быть, и решится кто умереть. За благого, то есть благодетеля своего. Я не утверждаю, что из людей никто уже за другого не умирает; бывает и между ними, что иной порывается умереть, например за своего благодетеля. Словом: негли, — может быть, показывает, что и это бывает редко. Праведный привлекает уважение, благой или благодетель вызывает признательность, готовую на соответственные жертвы. Меньше воздается праведному, потому что хотя он и вызывает уважение, но остается чужд нам, стоит вне нас, вдали. А благодетель в живой состоит с нами связи. Сердце за него стоит и носит готовность сделать все для него. При всем том умереть за него согласится разве кто-кто, а за праведника едва ли и кто. — Суди теперь, коль велика любовь к нам Божия, когда Христос умер за нас, не праведников, а грешников, — не благих, а врагов?

  Стих 8. Составляет же Свою любовь к нам Бог, яко еще грешником сущим нам Христос за ны умре.
  «Слова сии значат: ежели не скоро кто согласится умереть и за добродетельного человека, то представь любовь Своего Господа, когда Его Самого видишь распинаемым не за добродетельных, но за грешников и врагов» (святой Златоуст). «Преизбыток любви Своей являет Бог в том, что смерть Христова совершилась не за праведных, но за грешных. Ибо ныне оправданы мы верою в Него; а когда подъял Он за нас смерть, тогда обременяли еще нас всякого рода прегрешения» (блаженный Феодорит).
  Христос за нас умер, а любовь чрез это являет к нам Бог. Ибо Христос Господь есть Едино с Богом Отцом и умер по воле Триипостасного Бога. Тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (ср.: Ин. 3, 16). Почему теперь всяк видяй Сына и веруяй в Него, имать живот вечный (ср.: Ин. 6, 40).

  Стих 9. Много паче оправданы бывше ныне Кровию Его, спасемся Им от гнева.
  Остановись теперь мыслию на сей истине, что Христос умер за нас, грешных, и смотри, какое отсюда вытекает для нас утешение чрез подтверждение надежды нашей. Христос Господь умер за нас, грешных, чтоб мы могли верою в Него стяжавать себе оправдание и избавление от гнева грядущего, то есть праведного суда Божия и осуждения нас на вечные муки. Вот мы приступили к Нему, омылись кровию Его, — оправдались и отвратили от себя праведный гнев Божий. Если, будучи грешными, мы сподобились сего, не тем ли паче должна быть крепка и непоколебима наша уверенность в том, что спасемся от гнева, когда мы ныне оправданы и стоим в сем оправдании. Колебание в сем есть разорение веры, неведение цены крови Христовой и того, что чрез нее изливается на верующего. Когда Он умер по любви и смертию оправдал нас, тем паче теперь спасет от гнева нас, которых уже оправдал. Даровал нам большее — оправдание: как не спасет от гнева? А спасенным от гнева дарует и блага по великой любви Своей (см.: блаженный Феофилакт). «Очевидно, что, за злочестивых и беззаконных подъяв такую позорную смерть, уверовавших в Него освободит и от будущего мучения. Ибо гневом Апостол называет будущее мучение» (блаженный Феодорит).

  Стих 10.  Аще бо врази бывше примирихомся Богу смертию Сына Его, множае паче примирившеся спасемся в животе Его.
  «В словах сих с первого взгляда примечается тождесловие (с прежними), которого, однако же, нет» (святой Златоуст). Вывод и здесь и там один: спасемся; но сопоставления, из которых делается вывод, различаются. Одно и то же дело милосердия Божия, спасающего нас в Господе Иисусе Христе, созерцается с разных сторон. Там сопоставлялась преимущественно наша грешность с смертию Единородного Сына Божия; а здесь сопоставляется оправдание с животом Его, то есть воскресением и седением одесную Отца. Умерши, Он оправдал нас, грешных; чего не дарует Он, жив будучи, то есть воскресши и седя одесную Отца и имея всякую власть на небеси и на земли? Блаженный Феофилакт перифразирует это место так: «по-видимому говорится здесь то же, но сопоставления для выводов различны. Выше полагает нашу грешность и потом, прилагая, что мы оправданы, чрез сопоставление такое заключает: Кто оправдал нас, грешников, Своею смертию, Тот тем паче спасет оправданных. А теперь, упоминая о смерти и жизни Христовой, опять умозаключает чрез сопоставление: когда мы примирены кровию и смертию Господа, то как теперь не спасемся в Его жизни? Ибо Кто не пощадил Сына Своего, но дал Его на смерть для нашего примирения, Тот не тем ли паче теперь спасет нас Его жизнию?» Святой Златоуст делает отсюда такие наведения: «итак, смотри! Апостол хочет, чтоб римляне уверились в будущих благах. (И после многих убеждений наипаче воодушевляет к упованию смертию Сына Божия и воскресением.) И то было бы уже весьма сильным доказательством, что Христос умер за нас, нимало того не заслуживших. Когда же умерший оказывается подателем даров (ибо, жив быв, седит одесную Отца и уверяет, что, где Он, там и слуга Его будет), и даров весьма великих, то такое благодеяние превосходит всякую меру и ведет к вере самого бесчувственного. Спасет нас не иной Кто, а Тот, Кто нас, бывших еще грешниками, возлюбил до того, что Сам Себя предал за нас. Видишь ли, как сильно здесь Апостол убеждает нас надеяться на будущее? Доселе два было затруднения к нашему спасению: то, что мы были грешники, и то, что надлежало спастися смертию Владыки. Но последнее, пока не совершилось, было невероятно и не могло иначе совершиться, как по безмерной любви. Ныне же совершено сие на самом деле, а потому и прочее стало гораздо легче. Мы соделались друзьями, и Господу умирать уже не нужно. Кто до того щадил врагов, что не пощадил за них Сына, Тот ужели не спасет со делавшихся друзьями, и когда нет уже нужды Ему предавать Сына? Иной не спасает потому, что не хочет, а иной потому, что не может, хотя бы и желал. — Ни того, ни другого нельзя сказать о Боге, после того как Он отдал Сына. А что Бог может спасти, Апостол и это доказал тем, что Бог оправдал нас, бывших грешниками. Итак, какое остается препятствие получить нам будущие блага? Никакого».

  Стих 24. Ихже и призва нас не точию от Иудей, но и от язык.
  Эти слова суть пояснительное приложение к сказанному пред сим о сосудах милости. Там сказано, что Бог их предуготовал, а здесь говорится, что уже и призвал их; будто ответ на предполагаемый вопрос: как Бог эти предуготованные сосуды пренесе в славу? Пренесе тем, что призвал, призвал к вере, чрез веру — к Царству благодати славному, а чрез то и другое к Царству славы, неизъяснимо великому.
  Но прежняя речь шла об одних иудеях, а тут поминаются и язычники; и если призвал Бог предуготованных, то, значит, предуготованы и язычники. Это заставляет предыдущую мысль Апостола расширить и пример скуделеделания распространить и на язычников. В таком случае под скудельным смешением надобно будет разуметь весь род человеческий, до пришествия Христова бывший. Он был в руках Божиих глиною, из которой Он вьщелывал Себе сосуды милости, чтоб сделать их сосудами славы. Иудеев обделывал Он ближе и непосредственнее, кроме разума и совести, Своими явлениями, посыланием Ангелов и Пророков, дарованием закона и дивным о них промышлением; а язычников — разумом и совестию, оставшимися в них преданиями о том, что было до разделения языков, и доходившими до них слухами о том, что творил Бог среди иудейского народа, и некиим сокровенным промыслительным руководством. Поелику действовал в сем Сам Бог, то нельзя сомневаться в успехе и плодах Божеского действования. Где же показание сего? В уверовавших благовестию. Проповедь призывала предуготованные сосуды милости; как внявшие сему призванию были не иудеи только, но и язычники, то, значит, предуготованные были и там и здесь; и хотя бы мы не могли объяснить, как это делалось с язычниками, но то, что так было, из-за сего не должно подлежать сомнению. Можно только спросить: Апостольское призывание собирало приготовленные сосуды наличные; но приготовление шло во все предшествовавшее время, сначала всех людей совокупно, а тысячи две с лишком раздельно, то есть особо иудеев и особо язычников; как же принесены в славу сосуды милости, предуготованные тогда? Тоже чрез призывание. Господь, сошедши во ад, проповедал духам прежде живших и отшедших, и все, которые прежде предуготованы были в сосуды милости, вняли призванию и вступили в ряд сосудов славы. Окончательное их подготовление делал святой Предтеча, явившийся туда годами двумя или тремя раньше Господа Спасителя.
  Такое промыслительное распоряжение Божие о людях в язычниках не возбуждало никакого недоумения: они только благоговейно принимали его, благодарные вознося к Богу хвалы и изумляясь непостижимой премудрости Божией в промышлении о людях. Но из иудеев иные, несмотря на предшествовавшие объяснения — как не отпаде обетование при всем том, что призваны и язычники, всё еще не легко могли отбиться от возникавших у них вопросов: как же так? Мы — Божий народ, а те не люди Божии? Апостол окончательно успокоивает таковых приведением пророчеств о том, говоря как бы: это теперь только открылось, а предназначено быть сему из начала и предсказано совместно с тем, как и предуготовано. Я имел в намерении объяснить вам это предыдущими рассуждениями о том, что не чуждо Божиим советам, если Он недостойных выделяет из наследия обетования, данного отцам их; но, если для вас это невнятно, неубедительно, приведу вам пророчества о том. Верите ли Пророкам? Верьте же, что если теперь в стадо Христово вступают язычники, тогда как многие иудеи остаются вне овчарни Божией; то это делается не по ошибке проповедников, а по прямой воле Божией. Таким образом в приводимых пророческих предсказаниях можно видеть второе доказательство того, что не отпаде обетование чрез призывание язычников и невнитие в наследие некоторых иудеев. Апостол приводит пророчества в двух смыслах: одно о призвании язычников, а другое о невнитии в наследие многих иудеев./
  О призвании язычников приводит Апостол из пророка Осии два места, но из одной речи пророческой — первой.
  Стихи 25 — 26. Якоже и во Осии глаголет: нареку не люди Моя люди Моя, и не возлюбленую возлюблену (ср.: Ос. 2, 23). И будет на месте, идеже речеся им: не людие Мои есте вы, тамо нарекутся сынове Бога живаго (ср.: Ос. 1, 10).
  Те и другие слова говорятся у Пророка от лица Самого Бога, и говорятся по такому случаю. Израильтяне, десять колен, оставили Бога истинного и стали поклоняться идолам, особенно Ваалу. Как они отвратились от Бога, то и Бог отвратился от них, и говорил им: вы не народ Мой, не людие Мои, — и отвергал их, как отвергает кто нелюбимую жену, говорит: ты — невозлюбленная. Ради такого особенно укора воздвиг Он пророка Осию, в числе других многих вразумлявших их. Бог сказал Осии: возьми жену-блудницу и рождай с нею чада. Пророк взял, и, когда стали рождаться у него чада, Бог Сам давал им имена. Между ними одну дочь велел Бог назвать: непомилована, немила, нелюба, а одного сына: не людие Мои. Объясняя же, почему так, говорил: вы отвратились от Меня, и Я отвращаюсь от вас и не буду более миловать и любить. Вы не считаете Меня своим Богом, и Я отнимаю у вас дорогое имя народа Моего, людей Моих: вы не люди Мои.
  Как Пророк жил пред лицом всех и все знали имена детей его и значение их, то это было непрерывным наглядным обличением, напоминавшим, чего они лишаются чрез свое отпадение от Бога. Израильтяне, однако ж, не внимали сему и продолжали нечествовать, к великому сокрушению и Пророков, и людей богобоязненных, скорбевших о нечестии братий своих и страшившихся немилости Божией. В утешение им Бог, вместе с обличением и угрожением, предрекал и обращение нечествовавших, и милость, имеющую открыться в них от лица Божия. Не всегда так будет, — говорит Он им: обращу вас к Себе, и обратитесь. Обращу и обручу Себе в вере, и уведаете Меня, Господа Бога вашего. Тогда Я назову вас, которые теперь не люди Мои, людьми Моими, и <вас,> которые теперь не любы Мне, как жена нелюбимая, — возлюбленною. И там же, где теперь говорится о вас: не люди вы Мои, — будет сказано: вы — сыны Бога живого.
  Таким образом речь пророческая относилась не к язычникам прямо, а к израильтянам оязычившимся. Тем не менее, однако ж, она духом Апостольским могла быть отнесена к язычникам; ибо пред лицем Бога плотское различие ничего не значит, а ценятся одни внутренние настроения. Язычествующие израильтяне для Него то же, что и самые язычники. Почему как пророческий дух в обращении израильтян, яко язычествующих, мог прозревать без различия обращение всех нечествовавших в язычестве: так и дух Апостольский мог видеть в сем предречении об обращении первых общее обращение всех язычествующих, кто бы они ни были по плоти. Израильтянам предрекается милость и принятие в народ не поколику израильтяне суть, а поколику оставляют язычествование. Обобщив сие, получим: что им обещано, то справедливо относить и ко всем оставляющим язычество, каковы уверовавшие в Господа Спасителя. Почему наши толковники пророческие слова принимают так, как бы они сказаны были прямо о язычниках. Святой Златоуст говорит: «Апостол привел во свидетели Осию, чрез которого Бог взывает и говорит: нареку не люди Моя люди Моя, и не возлюбленую возлюблену. Кто же не люди Моя? Очевидно язычники. Кто не возлюбленая? Опять они же. Однако ж сказано о них, что будут народом, возлюбленною, сынами Божиими. Тамо нарекутся сынове Бога живаго — продолжает Апостол. Если скажут, что сие говорится об уверовавших из иудеев (как блаженный Феодорит), то и тогда наше толкование будет иметь место. Если произошла такая перемена в народе, который после многих благодеяний оказался неблагодарным, отложился, утратил даже то, что делало его народом; то какое препятствие быть призванными и удостоиться за послушание тех же милостей тем, которые отчуждены были не после того, как приняты, но с самого начала были чужды?» Амвросиаст пишет: «явно, что это предречено о язычниках, которые прежде не были народом Божиим, но после, в укор иудеям, сподобились милости, названы народом Божиим; и те, которые прежде не были любезными, по отвержении иудеев, удостоены всыновления, стали возлюбленными; так что, где прежде не назывались народом Божиим, там стали называться сынами Бога живого. Ибо прежде нигде не назывались сынами Божиими, как в Иудее или в Иерусалиме, где был дом Божий, как говорится в псалме 75: ведом во Иудеи Бог (Пс. 75, 2). После же в пророчестве Захарии говорит Бог: положу Иерусалима камень попираемый всеми языки (Зах. 12, 3). Тогда повсюду будут сыны Божии, и дом Божий во всех местах, который есть Церковь. Почему Господь сказал иудеям: сего ради отъимется от вас Царствие Божие и дастся языку, творящему плоды его (Мф. 21, 43)».
  И о том, что не все иудеи приняты будут в обетованное Царство спасения во Христе Иисусе, приводит Апостол два пророчества, и оба из Исаии-пророка.
  Первое:
  Стихи 27 — 28. Исаия же вопиет о Израили: аще будет число сынов Израилевых, яко песок морский, останок спасется. Слово бо скончавая и сокращая в правде, яко слово сокращено сотворит Господь на земли (ср.: Ис. 10, 22 — 23).
  Исаия же вопиет о Израили. Приведенные выше пророчества относятся к принятию язычников. Что же касается до иудеев, кои именуются Израиль, хотя не все суть Израиль, то об них вот что вопиет Исаия. «Вопиет, — то есть смело и не скрываясь провозглашает» (святой Златоуст), показывая, что говорит истину несомненную, решительную и для всех крайне важную. Что же вопиет Исаия? Аще будет число сынов Израилевых, яко песок морский, останок спасется. Прямо смотря на сии слова, всякий сознает, что определеннее пророчества о том, что не все израильтяне войдут в спасительное наследие обетования, и быть не может. Останок — означает: немногие, как и мы говорим нередко: это остатки, — то есть малая часть из целого. Почему святой Златоуст, обращаясь к слушателям своим, с движением говорит: «видишь, что и по словам Исаии спасены не все, но достойные спастись. Не боюсь множества, говорит Бог, Меня не устрашает такое размножение рода; Я спасаю только тех, которые оказываются того достойными. Итак, чего же тревожитесь, называя обетование нарушенным, когда Пророки объявляют, что не все спасутся?»
  Но если посмотреть на сие проречение и в том месте, где оно проречено у Исаии, и тогда не иную подает оно мысль. Святой Исаия говорит в 10-й главе об ассирийском народе, что он назначен быть бичом Божиим на нечестивых и беззаконных, и действительно поразит их, и заберет страны выше Вавилона, Аравию, Дамаск (Сирию), Самарию, Иерусалим (Палестину). Но когда исполнит он сие дело Божие, тогда и сам подвергнется наказанию за то, что возгордится успехами своими, приписывая их своей мудрости и крепости. За это наведет Господь на его честь безчестие, и на славу огнь горя возгорится: все отнято будет у него. Тогда оставшиеся от его поражения сыны Иаковли не будут уповать на него, то есть не будут к нему обращать очи, чая тем избавиться от конечного истребления, но будут уповать на Бога, Святого Израилева, истиною. И обратится останок Иаковль к Богу крепкому (Ис. 10, 21). После сих слов следуют слова, приведенные Апостолом (см.: Ис. 10, 22 — 23), что именно только останок спасется. С первого раза может показаться, что у Пророка слова сии относятся к возвращению израильтян из плена. Возвратились, точно, не все, и возвратившиеся возвратились, обратись к Богу крепкому, от Коего уже не отпадали к чужим богам. Но если и так разуметь слова пророческие, все же привесть их в подтверждение того, что не все спасутся и в Господе Спасителе, можно было, — и привесть именно в смысле предсказания сего последнего события. Потому что возвращение из плена израильтян было прообразом возвращения людей из плена духовного, совершенного Христом Господом. А прообразы имели предсказательное значение. Почему все, сказанное о первом, может быть относимо к последнему, как пророческое предсказание. Но, вникая ближе в течение речи Пророка, приходим к мысли, что он прямо здесь указывает на сбывшееся над Израилем во Христе Иисусе. Возьми всяк во внимание, какая была нужда Пророку снова повторять слово о спасении только остатка, когда уже он только что сказал то: обратится останок Иаковль к Богу? Не другая, как та, чтоб, пользуясь сим случаем, перевесть мысли слушающих в далекое будущее, когда не в прообразе, а действительно останок спасется. Почему, вместо: обратится останок, — сказал: спасется, — напоминая о чаемом Спасителе и Избавителе. Строй речи у Пророка такой, что прямо внушает, что он хотел здесь сказать особое нечто, и особенно это внушают слова: слово бо совершая и сокращая и прочее (см.: Ис. 10, 23). Здесь то же видим, что часто встречается и в псалмах, где святой пророк Давид, поя песни Богу по случаю текущих событий, часто восторгаем был пророческим Духом к созерцанию имевшего быть в чаемом Спасителе и внезапно изрекал слова, которые и поняты быть не могут иначе, как быв отнесены к Спасителю. То же самое и здесь: помянул Пророк об обращении к Богу остатка Иаковля после поражения сынов его ассирианами, и перенесен был духом пророческим к устроению спасения в лице чаемого Избавителя, и, прозрев, как и тогда не все, а некоторые только вступят в наследие спасения, сказал: и аще будут людие Израилевы (число сынов Израилевых) яко песок морский, останок их спасется (Ис. 10, 22). Как бы так: будет и еще время, когда повторится подобное.
  Слышавшие слово Пророка могли не уразуметь вдруг, когда это будет, что такое хочет внушить Пророк; но потом это должно было для них уясниться, особенно после того, как останок Иаковль (Ис. 10, 21) действительно обратился к Богу крепкому, в период возвращения из плена. Возвращение из плена, как уже замечено, было наияснейшим прообразом того извождения из плена, которое имел совершить чаемый Избавитель; так что во внимании истинных израильтян в первом всегда созерцалось последнее, следовательно, и то, что только останок спасется. И Апостол, приведши это место, не сказал ничего, что бы могло затруднять разумного израильтянина. Блаженный Феодорит пишет: «особенно кстати привел Апостол сие свидетельство, давая знать, что Бог всяческих изначала провидел и приступивших к вере, и недугующих неверием. Поелику иудеи (неразумные — ослепленные) говорили, что немногие из них приняли проповедь, все же другие бегут ее, как обмана; то показал он, что сие предсказано издревле, что не все улучат спасение, но одни украшающиеся верою».
  Еще более видно сие, то есть то, что Пророк, говоря о тогдашних делах, прозревал имеющее быть в далеком будущем, именно в деле спасения, имевшего устроиться чаемым Избавителем, — из того, что следует: слово бо скончавая и сокращая в правде, яко слово сокращено сотворит Господь на земли. Эти слова ясно указывают на нечто совершительное или окончательное. Они очень напоминают другого Пророка проречение, тоже апостолом Павлом приводимое, в Послании к Евреям, именно: еще единою Аз потрясу и небом и землею, и морем и сушею, и сотрясу вся языки и приидут Избранная всех язык, и исполню храм сей славы (ср.: Агг. 2, 7 — 8; Евр. 12, 26). Святой пророк Аггей поясняет святого Исаию, сказывая определеннее, что такое есть то совершительное и окончательное, о коем сотнями лет раньше предвозвестил Исаия. Это — то, как все языки, не исключая и иудеев, будут потрясены пришествием Христа Господа и проповедию Апостольскою и избранные от них, не все, останок, приидут в Церковь Святую о Господе, — чему начало положено во втором храме Иерусалимском и что составить имело славу его, прореченную святым Аггеем. Что у пророка Аггея названо потрясением еще единою языков, то у Исаии обозначено словом сокращенным. Сокращено, συντετμημένον, — от: τέμνω — рубить. В нашей обычной речи, когда кто скажет последнее решительное слово, мы приговариваем: отрубил, сказал окончательное слово, нечего более добиваться от него. Такую же мысль подает пророческое речение: слово сокращено, — то есть слово окончательное, решительное, последнее, после которого не жди другого. Под речением же: слово — надо разуметь не слово только, но и дело, и определение решительное, и исполнение его, окончательное Божие учреждение на земле или, как у Пророка, во всей вселенной. Это ни к чему другому отнесено быть не может, как к пришествию Христа Спасителя и водворению веры в Него на земле. Было слово или распоряжение Божие о спасении до закона; было второе по нем в законе и Пророках, окончательное же слово о сем, распоряжение и учреждение, дано будет, предрекает Пророк, в Единородном Сыне Божием; и после сего другого слова уже не жди. Слово сие последнее, говорит Пророк, не скажет Господь, но сотворит. Оно и сотворено, — все исполнено и учреждено, и так пребудет до скончания века.
  Таков смысл слов: слово сокращено сотворит Господь на земли. Но какая мысль в предыдущих словах: слово бо скончавая и сокращая в правде? Такая же и здесь мысль. Выражение это неполно, в нем недостает правящего глагола. Надо дополнить. Дополняется чрез: есть. Получим: Господь есть скончавая и сокращая слово Свое, — скончавающ и сокращающ. Не все будет Он вводить новые и новые учреждения и распоряжения. Есть у Него окончательное слово и дело, которое Он наконец и сотворит. Слово: в правде — означает: не в образах и тенях, а в самой существенности дела.
  В какой же связи сии слова стоят к прежним: останок спасется? В них можно видеть указание на время, когда исполнится сие, то есть что: останок спасется — в настоящей действительности и существенности. Когда это? Когда Господь, Который не все будет с вами размножать слова, сотворит наконец слово сокращено на земли.
  Наши толковники, разумея под словом сокращенным устроение спасения в Господе Иисусе Христе, сокращенным понимают его не как окончательное, а как в существе своем краткое, в противоположность многосложному закону. Но это не противоречит сказанному, а только другую сторону указывает того же решительного слова и дела Божия. Блаженный Феодорит пишет: «словом сокращенным назвал Пророк веру. Ибо чему закон обучал многими заповедями и не мог доставить совершенного спасения, в том преуспело исповедание Христово, то доставила вера. Вера же сокращена и не имеет нужды в дальних обходах, судится по душевному расположению и проповедуется языком». Святой Златоуст говорит: «сие, то есть: слово сокращено сотворит Господь, — значит: не нужно далеко ходить, трудиться и утомлять себя делами законными, напротив, спасение совершится весьма коротким образом. Ибо такова вера; она в кратких словах содержит спасение. Аще бо исповеси усты твоими Господа Иисуса, говорит Апостол, и веруеши в сердце твоем, яко Бог Того воздвиже из мертвых, спасешися (ср.: 10, 9). Понимаешь ли теперь, что значит: слово сокращено сотворит Господь на земли? Достойно удивления то, что краткое слово сие доставило не только спасение, но и праведность».
  Стих 29. И якоже прорече Исаия: аще не бы Господь Саваоф оставил нам Семене, якоже Содом убо были быхом, и якоже Гоморру уподобилися быхом (ср.: Ис. 1, 9).
  Это второе место из Исаии же, Пророка. Прорече, προείρηκεν, — прежде сего рече, в начале своих пророческих речей. Якоже, καθώς, — подобно тому как. Будет: подобно тому, как и впереди сего сказал тот же Исаия. Святой Павел место сие приводит в пояснение слов: останок спасется. Хочешь разуметь, что значит: останок, — читай у того же Исаии выше: аще не бы Господь оставил нам семене (ср.: Ис. 1, 9). «Пророк, которых после назовет останком, тех же здесь наименовал семенем» (блаженный Феодорит). Что же это за семя? Пророк Исаия, в том месте, откуда взяты сии слова, призвав во свидетели небо и землю, обличает народ израильский в нечестии, потом изображает бедственное состояние, какому подвергся он за такое нечестие: земля ваша пуста, гради ваши огнем пожжены, страну вашу пред вами чуждии поядают, и опусте низвращена от людей чуждих (ср.: Ис. 1, 7); остался один Иерусалим, как куща в винограде. (Это очень сходно с тем, что было при Езекии, когда Бог чудно спас Иерусалим от ассириан.) После сего Пророк прибавляет, что если б не оставил в нас Бог семени, то мы все до одного были бы истреблены, как случилось с Содомом и Гоморрою. Это оставленное в нас семя спасло нас; ради него пощадил и прочих из нас Господь Бог. Следовательно, не все оставшиеся живыми суть спасительное семя. Семя сие среди них есть, и ради него пощажены все избегшие конечного истребления. Что же это за семя? Совокупность лиц, противоположных тем, кои привлекли кару небесную. Эти Бога отверглись, а те, выходит, верными Ему пребывают; эти исполнены грехов, а эти, значит, заповеди Божии исполняют и во всяких добродетелях преуспевают; эти таким образом разгневали Святого Израилева, а те, очевидно, благоугодны Ему суть (см.: Ис. 1, 2 — 4). За то Бог соблюл их целыми, а ради них и прочих многих. Итак, семя здесь у Пророка суть люди, верующие в Бога, боящиеся Его и свято по заповедям Его живущие. Привнесши это понятие в сказанное прежде, что: останок спасется, — получим мысль, что еще пророк Исаия провидел, как из многого множества живущих теперь иудеев спасутся очень немногие, именно те, которые Бога боятся и заповеди Его хранить любят, каковы и суть все оставляющие иудейство и делающиеся христианами. Они и суть останок, коему предречено спасену быть.
  Кажется, Апостол, приводя сие место об оставленном семени, ничего другого не имел, как пояснить, что это за останок, который спасется, как сказано выше. Но можно несколько и расширить значение его. Ради сего останка спасаемого, ради сего семени соблюденного оставлены жить и все другие иудеи, жить доселе — от начала доселе. Иудеев, ради их богоборства, нечестия и беззаконий, давно следовало бы всех истребить, подобно содомлянам и гоморрянам. Другие языки тоже нечествовали и беззаконновали; но они не знали Бога истинного и о законе Его не слышали. А эти знали Бога истинного, многократно дававшего знать им о Себе самым осязательным образом, и из уст Его Самого слышали закон. Потому неизвинительно виновны, когда нечествовали и беззаконновали. За это давно бы быть им истребленным. Ежели не истреблены, то потому только, что среди них Бог всегда хранил достойное Его милости семя. Ради него щадил Он и всю массу народа. Это-то собственно семя и причитаемо должно быть в семя Авраамово, которому одному принадлежит обетование. Дорого же в очах Божиих сие семя потому особенно, что от него должно было произойти То Семя единое, о Коем благословятся все народы, и о Коем помянуто было еще в раю пред изгнанием из него, и потом непрестанно поминаемо. То, всегда блюдомое Богом семя, прозревая Сие единое, имеющее породить от него Семя, было едино с Ним в духе и, сим единением питая свою богобоязненность и праведность, всегда состояло в благоволении Божием. Родилось наконец То Семя, совершило Свое дело в Своем Лице и послало другов Своих собирать к Себе всех, которые жили чаянием Его. Это и делается теперь, мог сказать Апостол. Проповедь Апостольская собирает их. Что она не всех берет, это потому, что не все суть от рода сего. Господь чрез нас берет к Себе Своих Ему. А тех, которые прежде были Ему Свои, Он Сам взял, сошедши во ад. Итак, нечего вам, иудеи, дивиться и недоумевать, видя, что не все приступают к вере. Тут не особое что творится, а лишь исполняется то, что давно Пророками предсказано об остатке спасаемом и семени соблюдаемом.
  Здесь оканчивает Апостол доказывание того, что не отпаде обетование, хотя не все иудеи приходят в ограду веры, и чрез то в наследие духовных благ, обетованных отцам, и хотя, тогда как иудеи остаются вне наследия, на место их вступают в наследие язычники. Во все течение доказывания Апостол только намекал на то, что если так есть, то потому, что одни достойными являются, а другие недостойными. Теперь же явно это высказывает, показывая, в чем состоит достоинство одних и недостоинство других.

         
в) Как же так сделалось, что многие иудеи отвержены и на место их призваны язычники? Какая тому причина? Вера одних и неверие других, отвечает Апостол (9, 30 — 10, 21)

   Глава 9, стих 30. Что убо речем? Яко языцы, не гонящии правду, постигоша правду, правду же, яже от веры.
  Что убо речем?  Что скажем на это? Как не люди Божии стали людьми Божиими и невозлюбленная возлюбленною? Как язычники вступили в наследие духовное о Христе, не искавши того, а иудеи исключены из сего наследия, чаявши его? Какая тому причина? Смотрите, и увидите, отвечает Апостол; увидите же вы одно то, что язычники уверовали во Христа и вошли в наследие, а иудеи, преткнувшись о сей камень неверием, лишены наследия. От пророческих предсказаний в далеком прошедшем Апостол переводит теперь мысль на то, что пред глазами, и одно изъясняет другим.
  Языцы, не гонящии правду. Язычники жили в собственное удовольствие; вся их забота была о том, чтоб устроить свое земное благобытие. Они поминали и о Боге, но мимоходом; знали и о будущей жизни, но она у них стояла на заднем плане; и правдою не гнушались, но не считали ее законом, а делом приличия и выгоды и не стыдились попирать ее, когда она становилась поперек их главной дороги к земному благобытию. Не гнались, не ревновали они о том, чтоб, помня Бога и страхом Его исполняясь, жизнь свою устроять по воле Его праведно и тем приготовлять для себя блаженное будущее. Все сие есть правда жизни человеческой, Богом указанная в устроении естества человеческого. Смутно носилось в голове язычников, что так бы следовало; но им некогда было строго заняться тем: устроение земной самоугодной жизни поглощало все их внимание и труды. Но когда начала проходить среди них проповедь Апостольская, тогда загнанная назад и забитая правда естества выступила, и стала пред очами ума и совести, и обличала не внимавших ей. Им не на чем было опереться, чтоб оправдаться, и обличение действовало на них всею силою. Вследствие того они каялись, прилеплялись ко Христу Господу верою, получали благодать и начинали жить праведно, правду поставляя главною целию своей жизни. Так не гонящие правду постигали правду, правду же, яже от веры. Под правдою надо разуметь здесь все духовные блага о Христе Иисусе: отпущение грехов, получение благодати, благонастроение ею сердца и всякие добродетели, — чем всем восстановлялась правда, в естестве человеческом начертанная при создании и попираемая дотоле. «Знай, говорит Апостол, что вера для язычников — причина благ, ибо она их, древле заблудившихся, не имевших правды и не хотевших взыскать ее, сподобила правды по благодати» (блаженный Феодорит).
  Стихи 31 — 32. Израиль же гоня закон правды, в закон правды не постиже. Чесо ради? Зане не от веры, но от дел закона: преткнушася бо о камень претыкания.
  Закон правды, начертанный в естестве человека, есть, — как сказано выше, помня Бога и страх Божий содержа, жить по воле Его, совестию извещаемой, в чаянии блаженного будущего. Сей закон правды и язычниками был сознаваем, но смутно, и был перепутан ложью в понятиях и о Боге, и о достодолжном, и о будущей жизни. Израиль имел верное богопознание, имел закон, точно и подробно определявший все достодолжное, и будущую жизнь разумел разумнее и яснее. Почему он мог верным путем тещи, или гнать вслед закона правды, чтоб его достигать. И конечно, достигал. Ибо все у него было Божеское учреждение, которое не бывает тщетно. Святые и праведные, просиявшие в законе, все суть постигшие в закон правды. Богобоязненные, заповеди Божии хранившие и грехи свои очищавшие установленным от Бога порядком, все в лоне Авраамовом. Они были то богохранимое семя, ради коего хранима была и вся масса народа израильского и которое теперь проповедию Апостольскою призвано и введено в наследие Христово и составляет останок спасаемый. Когда Апостол говорит, что: Израиль в закон правды не постиже, — то разумеет того Израиля, который был пред лицом: масса народа с предержащими властями, духовными и гражданскими, и со всеми порядками подзаконной жизни, в Иерусалиме и по всем городам и селам, в Палестине и в рассеянии. Повсюду были уверовавшие в Господа; но их было везде понемногу, они были презираемы, и гонимы, и исключаемы из сонма сынов Израилевых, так что вообще справедливо было говорить: Израиль не веровал в Господа своего Избавителя. Сию-то преобладающую массу и разумел Апостол, когда говорил: Израиль в закон правды не постиже. Как же так сделалось, что эта масса не постиже, тогда как среди нее же хранимое семя немногочисленное постиже, и сей останок спасется? Зане не от веры, но от дел закона. Гнал и этот Израиль вслед закона правды, но не постиг; потому что гнал не в духе веры, а только делами закона. Но ведь и те немногие, постигшие теперь в закон правды, не чужды были дел закона, — они верно исполняли всякую законную правду, как и Сам Спаситель. В чем же тут разница столь большая, что одни, из одинаковых, постигли, а другие — нет?
  Апостол характеризует сию разницу словами: зане не от веры, но от дел закона. У этих, многих, одни дела закона, а у тех, немногих, не одни такие дела, но и вера, которая и прежде жила в их сердце, как сень, а теперь осуществилась и приняла свой истый, твердый образ.
  В делах надобно различать собственно дела, видимо, в своем месте и в свое время творимые, затем расположения, с каким они творятся, а еще глубже — дух, с коим творятся. Возьмем пример: подана милостыня добрая, тому-то, там-то, тогда-то. Это — видимое дело. Расположение, которое под ним, невидимо: могло же это быть по естественному чувству сердоболия, по сознанию долга и заповеди, по тщеславию или для временного зарекомендования себя пред людьми, нужного еще для чего-либо. Правы первые два, а последние неправы, в них совсем нет милостивости, и милостыня является без милостивой души. Дух, с которым делаются дела, обнимает обыкновенно множество расположений и дел, а иногда, или большею частию, и все, — это то, что движет действующего: самость, мир, Бог, и притом — из страха, или из-за воздаяния, или из любви. Эти возбудители, то поодиночке, то попарно, то сопутствуя друг другу, то перекрещиваясь между собою, составляют дух жизни каждого. Дух, естественною правдою требуемый, есть все делать для Бога и по Богу. В какой бы силе это ни делалось, все право. Первые же два неправы.
  Дела никогда не бывают без сокрытого под ними и в них расположения и духа. Но бывает, — и не большею ли частию? — что последние (расположение и дух) принадлежат совсем к другому роду, чем первые (дела); и тогда дела остаются одни, принадлежащими к своему роду. В приведенном примере милостыня, из своекорыстных целей, без милостивости сердечной и без мысли о Боге поданная, остается одна лишь, как видимое дело, принадлежащею к роду добрых дел, а расположение и дух не добры, суть другого рода. Между тем сделавший ее может опираться на нее для оценки себя самого, и другие тоже могут оценивать его по сему делу. Только око Божие иначе оценит его; и еще: если встречается какая проба ему, то и от других не укроется, что было внутри его. Обобщим сей случай и положим, что все дела закона делаются так, что в них с законом сообразна видимая только сторона дел, расположение же и дух несообразны. Тогда справедливо будет сказать, что у известного круга лиц есть только дела закона, и больше ничего; что внутри дел, то чуждо закона. Между тем и они сами могут, опираясь на сих делах, считать себя исправными, и другие тоже. Только Бог видит, насколько они исправны; да окажется это, если подвергнуть их какой-либо пробе, могущей вызвать и выказать, что кроется у них внутри. Приложим сие к словам апостола Павла. Почему иудеи, разумея под ними массу народа, не постигли в закон правды, тогда как и действовали по закону, и были уверены, что исправны и больше для них ничего не потребуется? Потому, отвечает Апостол, что у них только и было, что дела закона, а прочее все (дух и расположение), требуемое при сем, было не право, не сообразно с законом правды. Это недостающее Апостол совместил в слове: зане не от веры. Что этим требуется? В другом месте Апостол пишет: без веры невозможно угодити Богу: веровати же подобает приходящему к Богу, яко есть и взыскующим Его мздовоздатель бывает (ср.: Евр. 11, 6). Это общая всех вера, в естестве человеческом напечатленная. Есть Бог, от Коего мы всесторонне зависим и Коему должны всячески благоугождать, действуя пред лицем Его искренно, по внушениям данного Им закона в совести, в чаянии блаженной будущности. Это та естественная правда, о коей поминалось выше. И она-то есть дух, который должен проникать все дела и порождать все добрые расположения (добродетели), осуществляемые делами. Недоставало этого у народа, о коем идет речь, — он и не постиг в закон правды.
  Но ведь сего недоставало и у язычников: как же говорится, что они постигли? Постигли потому, что, когда благовестие Евангелия раскрыло им, в чем существо дела, они тотчас восполнили сие недостающее, ибо им не на чем было опереться. И иудеи слышали о сем недостающем, но были обманчиво уверены, что оно у них есть, потому что есть дела закона. Они опирались на делах закона и, думая, что им больше ничего не потребуется, почили на сих делах, считая излишним всякое другое мероприятие, следовательно, и то, что предлагало Евангельское благовестие. Дух же у них был совсем другой, дух самости и миролюбия, которого суть — устроять и обезопашивать земное благобытие или счастие, обращая все в средство к тому, не исключая и Божеского. В сем смысле они на одной стояли линии с язычниками. На языке у них был и Бог, но на сердце не было Его, ни славы Его. Спаситель часто обличал сие. Обращик их фарисей, который говорил: Боже, хвалу Тебе воздаю (Лк. 18, 11). Но дальше что? На чем он опирался? На том, что явно не делал неправды, не похищал, не обижал, не прелюбодействовал; а делал что? Постился два раза в неделю и давал десятину. Все это, конечно, не худо. Но если нет при сем страха Божия, ревности о славе Его и желания все для Него делать, нет любви к братиям и желания делать им добро с самопожертвованием; то все то ничтожно. А очень возможно всему сему при высказанном не быть; возможно даже быть тому, что не только отнимает всю цену таких дел, но относит делателя совсем к противному делам разряду людей. И Спаситель указывал на это: я, говорил иной, отдал на храм, что бы следовало доставлять отцу, бессильному старику. Что же? И пусть умирает с голоду? Не явно ли, что такой совсем стоит в противной законникам части? В другой раз укорял их Господь, что славы Божией не ищут, а только славу человеческую. Выходит, общий дух тогда был таков, что Бога у них не было на сердце и никакой заботы о братиях, а лишь бы им было хорошо; и опирались они во всем на своих силах и способах и на внешних соотношениях, а Бог им не был нужен. Он был только на языке. Конечно, не все иудеи были таковы. Было между ними множество таких, у которых жива была указанная Апостолом вера (то есть что есть Бог и что Он есть мздовоздатель), составляющая сущность естественного закона правды. Они тоже творили все дела закона наряду с другими, но на них не опирались и делали их не себя ради, а ради Бога, ради славы Его и угождения Ему. Почему наравне с язычниками тоже не имели, на чем опереться. От того, когда услышали благовестие Евангелия, тотчас приняли его, как и язычники, с тою только от них разностию, что они, яко иудеи, сретили в сем чаемое, а язычники приняли нечаемое.
  Такова мысль Апостола, если под словом: вера — разуметь один в естестве нашем напечатленный закон правды. Но у него в слове сем содержится нечто гораздо большее. Ветхий Завет, и явным словом, и устроением всех чинов своих, представлял указание на Грядущего, в Коем спасение не иудеев только, но и всех языков. Жившие в сем завете или в законе все имели веру в сие и все чаяли, что грядет Великий и Дивный, но не все в истинном духе веровали и чаяли. Та часть, которая жила только для устроения своего земного благобытия, как в закон правды не постигла, так тем паче не могла право веровать и чаять Грядущего. А другая часть, среди той сокрытая, как семя и останок, и в закон правды постигала, и в истинном духе веровала и чаяла Грядущего. Та часть чаяла, что Грядый приидет и сделает их счастливейшими на земле, — богатыми, славными, владыками всех народов; а эта чаяла, что когда приидет Он, то восполнится в них все то, чего они не успевают стяжевать при всем желании и при всех усилиях постигнуть в закон правды, иначе — чаяла, что Он удовлетворит вполне их духовные потребности и нужды и сделает их совершенными в духе, очистит от грехов и сделает святыми и благо-угодными пред Богом. Почему, когда явился Иисус, глаголемый Христос, предъявил, что Он есть Грядый и Обетованный, Коего пришествия они чают, и предлагал удовлетворение всех потребностей духовных тем, кои уверуют в Него и прилепятся к Нему, эти последние, томившиеся неудовлетворенностию духовных потребностей, тотчас уверовали в Него и прилепились к Нему. Какие не успели почему-либо уверовать в Господа при бытии Его среди них, тех собрала потом проповедь Апостольская. Те же, первые, ни по слову, ни по делам Его не поверили, что это Он — Обетованный, Грядый, потому что Он не обещал им ничего такого, чего, по своему духу, чаяли они от Грядущего. Дух у них другой был; почему не только не поверили, но теснили и гнали Его, и не только теснили, но потом и на смерть Его предали. Затем как в отношении к Нему они себя держали, так относились и ко всем, уверовавшим в Него. Произошло разделение резкое: стало явно, кто какого духа. Проповедь Апостольская была пробою, кто истинного есть духа, а кто — не истинного. И обличилось, что масса народа только видимостию дел была Израиль и семя Авраамово, а во внутреннем настроении совсем была иное; почему не приняла Пришедшего по обетованию отцам: преткнулась о Него. Преткнушася бо о Него, как о камень претыкания.
  Претыкается о камень тот, кто слеп и не видит камня или, видя его, думает, что не поткнется, и шагает зря. Так и иудеи не видели, что пред очами их камень, о который могут поткнуться, и, устремясь на попрание его, преткнулись и сокрушились, как предрекал им Сам Камень — Христос (см.: Лк. 20, 18). «Претыкается тот, кто засматривается на что-нибудь стороннее и не обращает внимания на то, что у него под ногами. Так и иудеи, засмотревшись на закон, преткнулись о Христа, то есть не уверовали» (блаженный Феофилакт).
  Язычники не получали обетования, потому и не чаяли Грядущего. Но те из них, которые стремились постигнуть в закон естественной правды, не менее первых томились неудовлетворенностию духовных своих потребностей: тяготились грехами и не знали, как избыть от них, жаждали помощи на доброе и не знали, откуда и как получить ее, полагали обеты быть исправными и всегда снова падали и падали. Почему, когда Евангельское благовестие дошло до слуха их, и они увидели, в ком можно получить удовлетворение таких потребностей, тотчас приступили к Нему с верою и, утолив духовную жажду свою в Нем, неотторжимо прилепились к Нему всем существом своим. И тут только постигли в закон правды надлежащим образом: ибо иного к сему пути нет. Что было у них прежде, было только начатком; теперь же все это пришло в совершенство, как и в тех, кои под руководством закона стремились постигнуть в закон правды. Уж само собою не все язычники были таковы; если иудеи не все, тем паче язычники. И среди них было свое семя, свой останок — спасаемый. Проповедь Евангельская из тех и других собрала истинных наследников обетования, истинное семя Авраамово, истинного Израиля.
  Так вот как сделалось, что одни приняты в наследие обетования, а другие нет! Зане не от веры, но от дел закона. «Они думали, что для приобретения правды достаточно для них жития по закону, и пренебрегали веру. А поэтому не сделались причастниками даров веры и не приобрели правды оного жития» (блаженный Феодорит).
  Стих 33. Якоже есть писано: се полагаю в Сионе камень претыкания и камень соблазна: и веруяй в Онь не постыдится (ср.: Ис. 28, 16; 8, 14).
  Преткнулись, потому что не уверовали, а не уверовавши, не постигли в закон правоты и остались вне Божиих, коим принадлежит обетование. Не дивись сему. Так предсказано издревле. Пророчество сие у Апостола сложено из двух мест святого пророка Исаии, в коих обоих говорится о камне. Но в одном (см.: Ис. 28, 16) он именуется камнем краеугольным, честным, верующий в который не постыдится; а в другом (см.: Ис. 8, 14), что он есть камень: для одних прибежища, а для других претыкания. Оба те пророческие места всеми иудеями были относимы к Грядущему, Обетованному. Почему их употребляли, рассуждая о Грядущем, как кому лучше приходилось, то поодиночке, то совместно. Святой Апостол совместил оба места, качество камня, какое ему дано в главе 28 (краеуголен, честен), опустив, а на место его положив качество, какое дано ему в главе 8 (камень претыкания). — Камнем назван Обетованный, потому что Им и на Нем имело основаться Царство Божие, Царство правды и святости, Царство сынов Божиих. Камнем же претыкания и соблазна Он назван не потому, чтоб намеренно был положен для претыкания и соблазна: Он Сам в Себе есть камень прибежища и крепости; но потому, что многие имели не понять, что Он есть, соблазниться Им, не поверить и чрез то преткнуться о Него. Как было предсказано, так и исполнилось на Христе Спасителе. Евангелисты не раз замечают, что многие соблазнялись о Нем. Он говорит о Себе, что пришел с неба и есть Сын Божий; а по видимости был очень прост и главы не имел где преклонить (см.: Мф. 8, 20). Только взор, речь Его и дела Его показывали, что Он не земен. Но это не все могли уразумевать и ощущать. Большинство не поняло сего и отвратилось от Него. Как во время пребывания Его среди людей было, так было и после, во время проповеди Евангелия. Вменен со беззаконными и распят; говорили: как можно поверить, что Он есть нечто великое и Божеское, — и соблазнялись. Но как, в пребывание Его на земле, многие под смиренною видимостию ясно узревали в Нем Божеское: так и во время проповеди, несмотря на то, что проповедники без прикрытия предлагали вере точию Иисуса Христа и Сего распята, многие уразумевали истину и покорялись вере. Что предсказал святой Симеон Богоприимец о Господе Спасителе, то и исполнялось на Нем всегда, и доселе исполняется, что Он есть на падение и возстание многим (ср.: Лк. 2, 34). Предмет веры прикровен. Уразумевают те, коим дано, как о притчах Своих прикровенных сказал Господь, — или, лучше, кого Отец привлекает к Сыну (см.: Ин. 6, 44).
  Таковые не постыждались, как и Пророк предрек: веруяй в Онь не постыдится, «то есть воистину сподобится величайших благ, какие восчаял верою получить от Него» (блаженный Феодорит). Сколько крепости надо иметь, чтоб веровать, когда кругом неверие, издевающееся над верою, а предмет веры прикровен! — И однако ж, веровали, являя в вере мужественнейший подвиг. Веровали и не постыждались, потому что с первого движения веры начинали уже воспринимать в себя невидимо, в духе, то, что восчаяли и чего ничто и никто в мире подать не мог, — ни собственные усилия, ни пособия всех мощных людей. А когда проходили всю стадию уверования и восходили к совершенству веры, тогда, что получали и что начинали носить в духе, того никакое слово описать не могло. Почему стыдение и малейшего движения не могло в них возыметь, и тени его не могло появиться, хотя в уши отвсюду доносились устыждающие слова. Скорее непонятным казалось им, как можно стыдить, когда они обладают таким сокровищем, какому цены нет.
  Приведши такое пророчество, Апостол и недоумение окончательно рассеявал, как так есть не принятые в наследие многие иудеи, — и причину того решительную выставлял, так что после нечего было ни возражающим привозразить, ни опровергающему возражения — приобъяснить. Дело ясно. Но, кончив это, Апостол берет теперь иудея за самую нежную струну его сердца — ревность по закону, которая у них окрашивалась ревностию по Богу, и из нее хочет устроить путь к вере. Он сам шел этою стезею, сам ревновал, не слабее всех иудеев, и, однако же, делом испытал, что одна ревность не непременно уже и ведет прямою дорогою. Нет, ее надобно просветить, чтоб не устремиться по возбуждению ее не туда, куда следует.

  Стих 16. Но не ecu послушаша благовестил. Исаия бо глаголет: Господи, кто верова слуху нашему?
  Наши все толковники первые слова читают, как вопрос, в виде возражения: но, скажет кто, как же не все послушались благовестил? Ибо если б оно было от Бога и посланные Им были посланы, то, конечно, все бы послушались их и вняли слову их. В ответ на это Апостол говорит: это нисколько не умаляет достоинства посланных и истины их благовестил. Ибо еще Исаия провидел, что так будет. И это сказал он вслед за предсказанием о благовестии. О красных ногах, благовествующих мир, предсказал он в половине 52-й главы, а о том, что не все поверят им, предсказал в начале 53-й. Итак, что не все поверили благовестию, это не опровергает того, что благовестники посланы от Бога и возвещают истину: ибо так было предсказано Богом. Блаженный Феодорит пишет: «приведя свидетельство о проповедниках, Апостол ведет речь в виде вопроса: но не вcu послушаша благовестия?  — а потом в виде ответа приводит слова Пророка».
  Пространнее изображает сие святой Златоуст: «иудеи опять делали новое возражение, говоря: ежели Апостолы были посланы от Бога, то надобно, чтобы все их послушались. Заметь же благоразумие Павлово, как он доказывает, что то самое, что приводило в смущение, должно уничтожить смущение и беспокойство. Что, говорит он, соблазняет тебя, иудей, после толикократного и столь важного свидетельства и после подтверждения его самыми делами, — что не все послушались благовестия? Это самое, что не все слушаются, при других доказательствах достаточно к тому, чтобы уверить тебя в истине проповедуемого. Ибо и о сем издревле предсказал Пророк. Что говорите вы?  — спрашивал он. То ли, что: не вcu послушаша благовестия? Но Исаия давно предсказал и сие; вернее же, он предсказал не это одно, но гораздо большее. Вы ставите в вину то, что не все послушались; а Исаия говорит еще больше. Что же именно? Господи, кто верова слуху нашему? » Приложим к сему из блаженного Феофилакта: «впрочем, слово: кто — употреблено здесь вместо: редкие, — то есть немногие поверили слышанному от нас».
  Место пророческое взято из 53-й главы святого Исаии, где он живописует страдания и смерть Христа Спасителя так наглядно, как бы они совершались у него пред глазами. В самом начале сего изображения он поставляет вопрос: Господи, кто верова слуху нашему?  Он тут принимает на себя лицо Апостолов и от них говорит так. В действительности так и было, что Апостолы проповедали Христа распятого, как свидетельствует апостол Павел. А это для иудеев было соблазном, для еллинов же безумием (см.: 1 Кор. 1, 23). Те и другие потому и упирались веровать. Веровали, но немногие, — избранные. Справедливо потому было быть вопросу в душе их: Господи, как немногие веруют тому, что мы влагаем в их уши? Кто — кто верует? Провидя это, Пророк и воззвал как бы от лица их пред изображением страданий и смерти Господа Спасителя: кто верова?
  Читать вопросом слова: но не вcu послушаша благовестия? — ближе к предмету 15-го и 16-го стихов. В сих стихах Апостол отвечает на предложенный вопрос: разве не посланы проповедники? Посланы, говорит, и проповедуют; и то, что не все слушают, не должно наводить сомнения в том, что они действительно посланы. — Если читать сии слова безвопросно, то в них будет содержаться обличение иудеев безответное, предмет всего отделения (см.: 10, 14 — 21). Следовательно, и это уместно; но несколько возмущает строй речи. В ответах на: еда не слышаша?  — и на: еда не разуме Израиль?  — приводятся только слова пророческие, без приложения обличения; а тут будет стоять обличение, тогда как у Апостола цель та, чтоб не обличать в глаза, а чтоб иудеи сами на себя произнесли обличение на основании того, что он говорит.
  Стих 17. Темже убо вера от слуха, слух же глаголом Божиим.
  Слова сии сказаны по поводу слов пророческих. Пророк говорит: кто верова слуху нашему, — то есть тому, что мы влагаем в слух слышащих. Очевидно, что, по Пророку, вере предназначено зарождаться от слуха, или слушания, когда слух поражаем бывает глаголами Божиими. Глаголы Божии поражают слух, чрез слух проходят в ум и сердце и зарождают веру. Итак, слушай, принимай слышимое за глаголы Божии и веруй — и больше этого ничего не требуй. Будто Апостол, после того как объяснил, что то, что не все слушаются проповеди, не опровергает действительности посланничества проповедников, слышит еще возражение: как верить им, когда они такие простые? Пусть бы они творили знамения и чудеса, — повсюду, явно; тогда бы и веровать легко. Апостол отвечает: чудеса и знамения — не естественная принадлежность благовестия. Естественный путь таков: приходит посланный от Бога благовестник, возвещает глагол Божий, и те, которые имеют чем ощутить, что тут действительно возвещается глагол Божий, веруют. Чудеса же и знамения не в нашей власти. Их творит Бог, хотя чрез нас, но не по нашему изволению, а где и как угодно то Его святой воле. Потому непременно требовать от благовестников знамений и чудес несправедливо. Они приняли глагол Божий и влагают его чрез благовестие в слух; слышащие пусть веруют, если суть от веры. Вот и все; больше этого не требуй. — «Верующий, приемля Божественные глаголы, плодом слышания приносит веру» (блаженный Феодорит). Святой Златоуст так говорит о сем: «после того как, приведши слова Пророка, уничтожил ими смущение, Апостол, столь справедливо основываясь на сем свидетельстве, говорит: темже убо вера от слуха. И сие сказано не без цели. Но как иудеи непрестанно искали чудес, желали видеть воскресение и много было таких, которые с жадностию сего домогались; то Апостол говорит: Пророк возвестил, что вера наша должна происходить от слышания. Сие самое и доказывает наперед Апостол, говоря: темже убо вера от слуха. А как сие по-видимому было еще незначительно, смотри, каким образом усиливает речь свою. Не о простом слышании сказал я, продолжает он, не о том, что должно выслушать человеческие речи и им поверить; напротив, говорю о слышании высоком: слух же глаголом Божиим. Проповедники не свое говорили, а возвещали слышанное от Бога. Это гораздо выше чудес. Богу, когда говорит Он и когда чудодействует, равно должно верить и повиноваться, потому что дела и чудеса производятся словом Его. Так совершено небо и все прочее».
  Стих 18. Но глаголю: еда не слышаша? Темже убо (напротив) во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их.
  Доказал Апостол, что есть проповедники посланные и что все, основываясь на пророческом о них предсказании, должны были признать их таковыми и потому послушаться их, ничего от них не требуя, кроме того, что они делали, то есть кроме возвещания глагола Божия. Отсюда само собою следовало, что если есть неверующие, то вина не в недостатке проповеди и проповедников, а в упорном неверии слышащих. Это наведение оставляет Апостол сделать иудеям, а сам снова обращается к изысканию того, чем бы еще можно было извинить их неверие. Но может быть, говорит, они не слыхали. Если не слыхали, то, конечно, не виноваты в неверии: ибо как можно веровать в то, о чем не слышишь? Но дело не так есть: нельзя сказать, что они не слыхали. Как им не слышать, когда вся вселенная слышала вещание их? Святой Златоуст говорит на это место: «Апостол спрашивает: что же из того, ежели проповедники были посланы и проповедовали то, что им повелено было, но иудеи сего не слыхали? И за сим дает самое достаточное решение возражения: напротив, во всю землю изыде вещание их и прочее. Что ты говоришь, спрашивает Павел, они не слышали? Слышала вселенная, слышали все пределы земные. Как же не слыхать вам, у которых проповедники столько провели времени и от которых они произошли? Возможное ли дело? Ежели слышали пределы вселенной, тем более вы». — Продолжим эту речь словами блаженного Феодорита. «Возможно ли было не слышать иудеям, когда в целой вселенной слышали язычники? Иудеям первым возвестили проповедь проповедники истины. Ибо и Сам Господь сказал им: идите паче ко овцам погибшим дому Израилева (ср.: Мф. 10, 6); и в Деяниях Апостольских сказано: вам бо лепо первее глаголати слово Божие (ср.: Деян. 13, 46)».
  Пророческое слово взято из псалма (см.: Пс. 18, 5). Святой пророк Давид в том псалме сначала изображает, как небеса проповедуют о славе Божией, — о премудрости, благости и всемогуществе, творчестве и промышлении Бога беспредельного, и как такая проповедь всюду слышится и всем понятна, так что ее слышат все люди, и все, перенимая сию проповедь небес, повторяют ее на своем языке. Затем присовокупляет, что милостивый Бог не ограничился одним этим возвещением о Своей славе, но, при сей безмолвной проповеди о ней от лица тварей, даровал нам еще и словесное откровение — закон, оправдания, заповеди, судьбы, которые вожделенны паче злата и камене честна многа, и слаждша паче меда и coma (Пс. 18, 11). Если таким образом Пророк откровением в творении наведен был на мысль о лучшем откровении чрез слово; то ничего нет дивного, что сквозь то и другое, тогда бывшее пред лицом его откровение, он пророческим духом своим прозревал и будущее высшее откровение в имевшем прийти обетованном Избавителе, — что дивного, что в солнце, исходящем на востоке, яко жених от чертога своего (см.: Пс. 18, 5 — 6), и потом, яко исполин, совершающем течение свое до запада, он прозревал Солнце правды, Христа Бога нашего, чрез проповедь Апостольскую имевшего обходить всю вселенную, начиная с востока, чтобы всех согреть теплотою Своею и просветить светом Своим, — и что, когда слышал он, как на всех языках повторяется слава Божия, возвещаемая творением, то в то же время слышалась ему и та проповедь, которую имели пронести на всех языках, по всему миру Апостолы? Что прозревал дух пророческий сокровенно, то узрел и уразумел дух Апостольский и возвещает теперь всем явно, как пророчество: во всю землю изыде вещание их.
  Стих 19. Но глаголю: еда не разуме Израиль? Первый Моисей глаголет: Аз раздражу вы не о языце (о не языце), но о языце неразумие прогневаю вас.
  Что еще можно бы придумать в извинение неверия иудеев? Думаю, вот что. Может быть, они не разумели, — не поняли значения настоящего времени — того, что в нем исполняется все предсказанное Пророками, все обетованное Богом, как и Спаситель их укорял не раз, когда, например, говорил, что они лице неба умеют разсуждати, а знамений временом (то есть настоящего времени) не могут искусити (ср.: Мф. 16, 3), или когда плакал над Иерусалимом, приговаривая, что он не разумел, что есть день сей, — не разумел времени посещения своего (см.: Лк. 19, 42 — 44). Если точно не разумели, — то для них слышанное было то же, что неслышанное. В таком случае извинение уместно. Но правда ли, что: не разуме Израиль?  Можно ли о нем сказать сие? Со стороны смотря, можно бы так ответить: если и в самом деле не разумел, то это нисколько не извиняет его; потому что он имел и имеет все способы к уразумению и долг имел уразуметь, чтоб разумение свое предать потом и всем народам. Всем другим извинительно не разуметь, а ему никак: виновен по тому самому, что не разумел. Но Апостол на том настаивает, что он разумел да не верил: тут уж никак не уместно извинение, тут явно одно сатанинское упорство. Чем же доказывает Апостол, что иудеи уразумели, в чем дело? Исполнением пророчества, в коем предсказано было, что будет время, когда Бог раздражит их о не народе, то есть таким народом, который иудеи считать будут недостойным того, чтоб именовать его народом: так иудеи думали о язычниках. Чем же раздражит? Тем, что примет их в милость Свою и то, что следовало бы иудеям, на них перенесет и им передаст. Это исполнилось в точности, когда язычники оглашены были благовестием и верою призваны к наследию духовных благ о Христе Иисусе, обетованных отцам иудеев, и вступили в обладание им. Могли ли иудеи этого не увидеть и не уразуметь?! «Сие делалось, говорит святой Златоуст, не в тесном углу, на суше и море, в целой вселенной. Тех, коих презирали прежде иудеи, увидели они обладателями бесчисленных благ. Итак, надлежало им заключить, что это тот самый народ, о котором говорит Моисей: раздражу вы о не языце, о языце же неразумие прогневаю вас. Видишь ли, что Бог заранее дал иудеям все признаки и ясные знамения сих времен, дабы отверзть слепоту их?» И они в самом деле поняли, что видно из раздражения их на то, зачем призываются язычники. Если раздражились, значит, видели, что язычники вступают в наследие их благ, как и Спаситель в лицо им сказывал: отъимется от вас Царство и дастся языку, творящему плоды его (ср.: Мф. 21, 43). И еще прежде: мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом, Исааком и Иаковом во Царствии Небеснем: сынове же царствия изгнани будут вон (ср.: Мф. 8, 11-12).
  Слово пророческое взято из Второзакония (см.: Втор. 32, 21). Изрекает его пророк Моисей, когда, исчислив благодеяния Божии к народу израильскому, при изведении их из Египта и в охранении их в продолжение сорокалетнего странствия по пустыне, и прозрев, что со временем они забудут Бога и пожрут бесовом, а не Богу, — угрожает им от лица Божия разными казнями, главнейшими из коих ставит следующее: тии раздражиша Мя не о бозе, прогневаша Мя во идолех своих: и Аз раздражу их не о языце, о языце же неразумливе прогневаю их. И грех израильтян, и то, чем угрожает им Бог, относится к будущему. Видит Бог впереди отступление Израиля и за него наперед грозит наказанием; но не определяет, в чем оно будет состоять и когда исполнится. Так как дух Апостольский указал исполнение сего наказания в призвании язычников в наследие Христово вместо иудеев; то нет сомнения, что и Бог, изрекший его устами Моисея, имел именно это в виду при словах тех, хотя, может быть, применительно можно полагать исполнение сего и в чем-либо бывшем прежде.
  Святой Златоуст к следующему стиху переходит так: «но один ли Моисей говорил сие? Нет. Напротив, после него то же подтвердил Исаия. Посему Павел и сказал: первый Моисей, — давая тем знать, что есть и второй, говорящий о том же яснее и открытее. И как выше сказал: вопиет Исаия, — так и здесь».
Стих 20. Исаия же дерзает и глаголет: обретохся не ищущим Мене, явлен бых не вопрошающим, о Мне (ср.: Ис. 65, 1).
  Исаия дерзает, то есть с уверенностию говорит, и говорит ясно и открыто, о призвании язычников в лице иудеев, не страшась их убийственных угроз (см.: блаженный Феодорит). Святой Златоуст говорит: «сие значит, что Исаия усиливался и употреблял все меры, чтобы не выразиться темно, а представить дело взорам вашим во всей наготе, и лучше соглашался, сказав ясно, подвергнуться опасности, нежели, заботясь о своей безопасности, оставить вам какой-нибудь предлог к извинению своего упорства. Чтоб совершенно заградить вам уста, обо всем предсказывает со всею ясностию и прямыми словами. О чем же — обо всем? О вашем отпадении и введении язычников, говоря так: обретохся не ищущим Мене, явлен бых не вопрошающим о Мне. Кто же сии не ищущие и не вопрошающие? Очевидно, что не иудеи, а язычники, которые дотоле не знали Бога. Как Моисей отличительный их признак выразил словами: о не языце, о языце же неразумливе; так и Исаия изображает здесь то же свойство в них — незнание в крайней степени. Самым важным обвинением для иудеев было, что не ищущие нашли, а ищущие потеряли».
  Обвинением и вместе раздражением: как так язычники, столь ничтожные и нечистые в глазах их, сподобляются такой милости на глазах у них?! Ибо обрести Бога, сподобиться иметь Его явленным себе, есть великая милость. Иудеи никого не считали достойным ее и вот видят, что она дарована язычникам, — и притом в ущерб им самим. Как не раздражиться?! Они и раздражились. А если раздражились, значит, повторим опять, понимали дело, совершившееся у них пред глазами. Слова пророка Исаии святой Павел приводит в пояснение того, чем грозил Бог раздражить иудеев в лице язычников, и только усиливает ими данный уже ответ на вопрос: еда не разуме Израиль?
  «Видишь, пишет Экумений, сколько имели они поводов и случаев уразуметь? Ибо, видя, какое чрез веру являет Бог благоволение к язычникам, они должны были опомниться и отбросить ослепление». Да и прямо смотря, нельзя думать, чтобы, когда язычники, обретшие Бога чрез принятие евангельской проповеди, уразумели, — Израиль не уразумел. Уразумел, но по упорству не покорился истине. О сем и Исаия говорит вслед за приведенными словами о язычниках.
  Стих 21. Ко Израилю же глаголет: весь день воздех руце Мои к людем непокоривым и пререкающим (ср.: Ис. 65, 2).
  Если Бог простирает к ним руки, призывая и привлекая их к Себе, то как Он мог не увиден быть ими и не уразумен? Увиден и уразумен, но они не пошли к Нему по упорству и прекословливому нраву своему. Весь день — у Пророка означает весь день Израиля, со времени изведения его из земли Египетской, а в исполнении пророчества в устах апостола Павла означает все время, как воплотился Господь и явил Себя среди Израиля (см.: Экумений). Он Сам, ходя среди иудеев, взывал: приближилось Царствие; покайтесь и веруйте во Евангелие. А потом Апостолов послал, которые и во Иудее, и по всем странам, где ни случалось им встречать иудеев, первым им возвещали слово Евангелия. Таким образом, в призывании, ясном и понятном для всех, не было недостатка. Недоставало только благопокорливой веры и послушания Зовущему. Блаженный Феофилакт пишет: «дабы иудеи не имели права сказать Богу: Ты обрелся язычникам, а с нами не хотел обращаться, — Пророк присовокупляет: Я весь день, — то есть во всякое время, воздех руце Мои, — то есть привлекал вас, но вы оказались народом непослушным и упорным. Следовательно, вы виновны, а не Я. Я простирал руки Свои к вам и призывал вас, но вы не послушались. Отсюда видно, что израильтяне и слышали, и знали, но не хотели покориться».
  Этим заканчивает Апостол отъятие всякого извинения неверия иудеев (стихи 14 — 21). И проповедники есть, и слышат, и разумеют, — и все еще остаются в неверии. Вывод отсюда: никакого нет им извинения. Но Апостол не делает его гласно, а дает всякому читающему или слышащему сделать его самому, равно как и приложение его, то есть: если неизвинительны, и неизвинительны пред Богом, Которого суд нелицеприятен; то очевидно, что следует, — следует покориться проповеди и уверовать в Евангелие. Это-то приложение и имел в виду Апостол, представляя иудеев безответными, а не одно голое обличение.
  Святой Златоуст все сие отделение заключает такими словами: «вот какое ясное решение дал Апостол на все предложенные выше затруднения, доказав, что иудеи погибают по собственной воле и во всех отношениях не заслуживают извинения. Хотя слышали, хотя понимали сказанное, но при всем том не захотели прийти. И что гораздо важнее, Бог не только дал им услышать и уразуметь сие, но и употреблял меры более сильные для побеждения и привлечения упорных и противящихся. Какие же именно? Раздражал их, пробуждал в них соревнование. Вы сами знаете мучительство сей страсти, знаете, какую силу имеет соревнование к преодолению всякого упорства, к восстановлению падших. И нужно ли говорить о взрослом человеке, когда соревнование оказывает великое действие и над детьми в незрелом возрасте? Ребенок часто, когда призывает его отец, не слушается и продолжает упрямиться; но, когда видит, что ухаживают за другим ребенком, без всякого зова бежит к груди родительской, и чего не могло сделать призывание, то производит соревнование. Так и Бог поступал с иудеями; не только умолял их, простирал к ним руки, но и возбуждал в них страсть соревнования, наделяя благами тех, которые были гораздо ниже их, — что особенно производит соревнование, впрочем, не теми благами, какие даны иудеям, но, что гораздо важнее, что делает страсть мучительнейшею, — благами гораздо большими и нужнейшими, — такими, каких иудеи и во сне себе не представляли. Но они при всем том не послушались. Итак, какого стоят извинения показавшие в таком избытке свое упорство? Никакого. Впрочем, Апостол не говорит сего сам, но предоставляет совести слушателей заключить о том из соображения сказанного».

         
г) Утешение народа Божия (11, 1 — 36)

   Из предложенных объяснений Апостола выходило, что если есть иудеи, не участвующие в благах веры, как следовало бы по обетованию, то причина этому в них самих, в том, что они упорно отказываются принять благовестие и покориться вере, — чего им извинить никак нельзя. Тяжело должно было отозваться такое обвинение в сердце уверовавших иудеев, которые, несмотря на прилепление к вере, не могли, однако ж, не жалеть о народе своем, столь высоком по избранию Божию и столь унизившемся по неразумию своему. Не желая оставлять их под таким неприятным впечатлением, Апостол предлагает теперь утешительные для них мысли, такие, однако ж, которые могли благотворно подействовать и на неверующих иудеев. Он говорит с сею целию, что если не все приняты, то и не все отринуты, что отпадение не покорившихся вере служит во спасение языкам; и что потому последним нечего выситься над первыми; да к тому же ослепление это, по целям промышления Божия о людях, допущено лишь на время. Исполнится сей предел, и весь Израиль вступит в ограду спасения.
  Глава 11, стих 1. Глаголю убо, еда отрину Бог люди Своя? Да не будет: ибо и аз Израильтянин есмь, от Семене Авраамля колена Вениаминова.
  Сими словами Апостол возвращается к прежнему своему положению: не такожде, яко отпаде слово Божие (ср.: 9, 6) — и спрашивает: после всего сказанного можно ли утверждать, что Бог отринул людей Своих? Никак. Ибо Он и обетование давал не всем, а только тем, которых провидел покорными слову Своему. Эти собственно и суть люди Его. Вам следует только теперь осмотреться кругом и удостовериться, есть ли из сынов Израиля внимающие благовестию и чрез то вступающие в наследие духовных благ, обетованных в Избавителе. Если есть хоть один, — обетование не нарушено. А один — вот вам — я. — Я Израильтянин от семени Авраамова, колена Вениаминова. Если я, израильтянин, принадлежу к приявшим обетованное наследие, то уже нельзя говорить, что отпаде слово Божие, и отрину Бог люди Своя. «В доказательство того, что иудеи не отвержены, говорит святой Златоуст, указывает на себя: ибо и аз Израильтянин есмь. Я учитель, проповедник, сам иудей. Если б Бог определил отринуть иудеев, то не избрал бы из них и Павла, которому вверил всю проповедь, дела целого мира, все тайны, все домостроительство спасения. Но само собою очевидно, что, указывая на себя, Апостол хотел только поскорее и понагляднее дать пример неотриновения Божия, а разумел под собою всех уверовавших из иудеев. Они повсюду были: и в Иерусалиме, и по всем другим городам и весям Палестины, и во всех местах вне ее, где жили иудеи. Все они суть наследники обетований, данных отцам. Следовательно, не следует говорить, что Бог отринул людей Своих».
  Стих 2, 1-я половина. Не отрину Бог людей Своих, ихже прежде разуме.
  Прежде разуме, προεγνω, — предведал. Предведал Бог, что будут покорные слову Его, и дал обетование, выражая его общим ко всем сынам Израиля словом, в виду же имея собственно сих покорных и верных, коих одних и следует называть Божиим народом. И вот, что вы видите теперь совершающимся пред очами вашими, все сие идет по предуведанному — и есть прямое исполнение обетования. Не отринул Бог людей Своих, а именно их-то и приял теперь и ввел в наследие обетования. Святой Златоуст в словах Апостола видит два доказательства того, что не отринул Бог людей Своих: первое то, что и он израильтянин, а второе «заключается в словах: люди, ихже прежде разуме, — то есть о которых верно знал, что они способны к принятию веры и примут оную. Ибо из иудеев уверовали три тысячи, пять тысяч и многое множество, дабы на слова его: аз Израильтянин — не возразил кто: разве ты составляешь народ, и из того, что ты призван, следует ли, что призван целый народ? Апостол присовокупил: не отрину людей Своих, ихже прежде разуме. Он говорит так как бы: со мною есть три тысячи, есть пять тысяч, есть многое множество».
  Стихи 2, 2-я половина, — 5. Или не весте о Илии, что глаголет Писание? яко приповедует Богу на Израиля, глаголя: Господи, пророки Твоя избиша, и олтари Твоя раскопаша: и аз остах един, и ищут души моея, изъяти ю. Но что глаголет ему Божественный ответ? Оставих Себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом. Тако убо и в нынешнее время останок по избранию благодати бысть (ср.: 3 Цар. 19, 14, 18).
  Апостол говорит как бы: то, что видите вы совершающимся теперь пред очами вашими, очень похоже на то, что было при пророке Илии, когда, не встречая кругом видимо ни в ком истинного благочестия, он жаловался Богу: все уклонились в нечестие; остался я один; и когда Господь сказал ему: нет, не все; есть у Меня среди них семь тысяч мужей, верных Мне и отвращающихся от идолов. Как тогда было, что и царь, и вельможи, и все власти, и все, на кого ни взгляни, богоборствовали, а между тем среди них было у Бога семь тысяч истинных Его чтителей: так и теперь есть. И цари наши, и правители народные, и первосвященники, и ученые, и весь народ, если смотреть на него в целом, богоборствует, противится Христу Господу и Апостолов Его преследует и убивает; но между тем среди него же, во всех местах, есть верующие в Господа искренно, прилепляющиеся к Нему всем сердцем и от всей души служащие Ему. Вот эти и суть собственно люди Божии, Свои Богу, соблюденные Им для Себя, прежде предвиденные, и теперь призванные, и чрез призывание выбранные из народа. Как тогда Свои Богу были только те семь тысяч, а прочие все были чужие Ему, так и теперь весь народ, когда смотришь на него в целом, чужд Христу и Богу нашему, Свои же Ему суть только эти верующие, исчезающие будто среди общей массы народа, на деле же составляющие настоящий народ Божий. Блаженный Феодорит пишет: «как тогда из неисчетных тысяч только семь тысяч остались свободными от нечестия, так и ныне неуверовавших больше, а уверовавших и воспользовавшихся Божественною благодатию меньшее число». Сила сравнения сих обстоятельств, то есть того, что было при пророке Илии и что совершается теперь, заключается в том, что как тогда весь народ в целом богоборствовал, а семь тысяч, среди них кроющиеся, чтили Бога и Бог их назвал Своими, так и теперь весь народ в целом христоборствует, а верующие, среди них вращающиеся, веруют во Христа и поклоняются Ему, — и их-то Бог имеет Своими. Сей остаток по избранию Божию бысть. Бог выбрал и выбирает его из среды народа благовестием, верою и благодатию. Отсюда заключай всяк, что все теперь совершается сообразно с волею и намерениями Божиими и не противно Его обетованиям; потому нельзя говорить, что Бог отринул людей Своих.
  Святой Златоуст пространно выясняет и другие черты сходства в сих обстоятельствах. «Смысл сих слов таков: Бог не отверг народа. Ибо, если бы отверг, никого бы не принял. А если некоторых принял, то не отверг. Но ежели не отверг, говоришь ты, то, значит, всех принял? Нимало. Ибо и при Илии спаслось не больше семи тысяч. И ныне (кроме явно верующих), вероятно, много есть уверовавших (тайно). Неудивительно, если вы и не знаете их; потому что не знал сего так же и пророк Илия, столь великий муж. Но Бог устроял Свои дела, хотя Пророк и не знал (так и теперь сокровенно устрояет Он Свое дело веры). Заметь же благоразумие Апостола, как он, доказывая то, что предположил доказать, неприметно увеличивает вину иудеев. Для того привел на память все это свидетельство, чтобы торжественнее обнаружить их неблагодарность и показать, что они издревле таковы. А если б не имел сего намерения, но хотел доказать одно то, что не многие составляют народ (собственно Божий), то сказал бы только, что и при Илии осталось семь тысяч. Но теперь приводит все свидетельство сначала, так как всеми мерами старался доказать, что поступки иудеев со Христом и Апостолами нимало не странны (не новы), но обыкновенны у них и обратились им в навык. Дабы не сказали они: мы убили Христа, как обманщика, преследуем Апостолов, как обольстителей, — Апостол приводит свидетельство, в котором говорится: Господи, пророки Твоя избита, и олтари Твоя раскопаша. (Это означало, что как тогда они избили не лживых, а истинных Пророков, так и теперь убили не лживого, а истинного Спасителя и преследуют не обольстителей, а истинных проповедников.) Но Апостол, чтоб не слишком огорчить их словом, (не выразил сего явно, а) представляет другую причину на приведение сего свидетельства, будто бы приводит оное не с тою главною целию, чтобы укорить их, но имея в виду доказать нечто иное (именно что не многие составляют собственно народ Божий); а между тем лишает их всякого извинения и в предшествовавших делах (распятии Господа и преследовании Апостолов). Смотри же, как обличение получает особенную силу от лица обличающего. Обличает не Павел, не Петр, не Иаков, не Иоанн, но тот, кому иудеи удивлялись более, нежели всякому другому, глава Пророков, друг Божий. Что же говорит он? Господи, пророки Твоя избита, и олтари Твоя раскопаша: и аз остах един, и ищут души моея. Что может быть свирепее такого зверства? Надлежало молиться о содеянных уже грехах, а они намереваются убить еще Пророка. И это не во время голода, но при наступившем уже плодородии. Все это делает их совершенно неизвинительными. (Но как тогда было, так делают они и теперь.) Когда бесы посрамлены, могущество Божие явлено (во Христе Иисусе), они отваживаются на сие злодеяние (против Него), переходят от убийств к убийствам, умерщвляют учителей и исправителей их нравов. И что могут сказать они против сего (обличения, в защиту себя)? Ужели и те (Пророки) были обманщики? Ужели и тех не знали, откуда они? Они огорчали вас, но зато говорили полезное. (Так разумей и об Апостолах.) А алтари? Ужели и алтари огорчали? Ужели и они оскорбляли? (Очевидно, что они делали все сие по богоборству [см.: блаженный Феодорит].) Вот какие примеры упорства и злонравия всегда показывали иудеи. Посему Павел и в другом месте, пиша к фессалоникийцам, говорит: таяжде и вы пострадаете от своих сплеменник, якоже и тии от Иудей, убивших Господа и Его пророки, и нас изгнавших, и Богу не угодивших и всем человеком противящихся (ср.: 1 Сол. 2, 14 — 15). Подобно и здесь говорит, что иудеи раскапывали алтари и избивали Пророков (чтоб показать, что они всегда Богу противятся). Но что глаголет ему Божественный ответ? Оставих Себе седмь тысящ мужей, иже не преклониша колена пред Ваалом. Ты спросишь, идет ли сие к настоящему времени? Весьма идет. Ибо сим доказывается, что Бог и всегда обыкновенно спасает достойных, хотя обетование дано и целому народу. То же Апостол доказывал и выше, когда говорил: аще будет число сынов Израилевых, яко песок морский, останок спасется; и: аще не бы Господь Саваоф оставил нам Семене, якоже Содом убо были быхом. Так же доказывает и здесь. Посему и присовокупил: тако убо и в нынешнее время останок по избранию благодати бысть. Смотри, как каждое слово у Апостола удерживает свою силу, выражая и благодать Божию, и неукоризненность спасаемых. Ибо словом: по избранию — Апостол показал достоинство спасаемых, а словом: благодати — означил дар Божий».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

3 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 106 зач., XI, 13-24. 

13Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое.
14Не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?
15Ибо если отвержение их - примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из мертвых?
16Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви.
17Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, 18то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя.
19Скажешь: "ветви отломились, чтобы мне привиться".
20Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся.
21Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя.
22Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией; иначе и ты будешь отсечен.
23Но и те, если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их.
24Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.11:13. Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое.
Рим.11:14. Не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?

Опять утешая иудеев, сокрушает надмение язычников, говоря: хвалю вас по двум причинам: во-первых, потому, что, быв поставлен в учителя вам, имею нужду прославлять «служение мое», то есть вас, а во-вторых – потому, что имею в виду возбудить к ревности «сродников моих по плоти» – иудеев. Словом «плоть» показал свое родство с иудеями и нежную любовь свою к ним. «И не спасу ли», – не сказал: всех, но: «некоторых». Ибо неприметно обнаруживает их жестокосердие; потому что могло статься, что некоторые, воспламенившись соревнованием, будут подражать язычникам и уверуют.

Рим.11:15. Ибо если отвержение их – примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из мертвых?

Если, говорит, прогневавшись на них, столько даровал другим, и сделал врагов друзьями, то чего не дарует, когда примет их? Тогда будет «жизнь из мертвых», то есть нескончаемые блага; ибо на них указывает словом «жизнь». Вместе с этим намекает и на нечто возвышеннейшее, именно на то, что как воскресение из мертвых будет зависеть не от принятия иудеев, так и спасение других будет зависеть не от них же, если те не будут иметь веры. Все это говорит, казалось бы, в пользу иудеев, подавая им освежающее питье, как часто поступают врачи с тяжко больными.

Рим.11:16. Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви.

«Начатком» и «корнем» называет патриархов, а «целым» и «ветвями» – тех из потомков их, которые уверовали. Итак, утешает неверующих евреев, говоря: и вы будете святы, если уверуете. Ибо необходимо, чтобы целое и ветви были подобны начатку, то есть то – начатку, а эти – корню. Если же вы не уподобились им, то это служит признаком великой порочности.

Рим.11:17. Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины,
Рим.11:18. то не превозносись перед ветвями.

Отломившимися ветвями назвал неверных евреев; ибо они сделались недостойными святого корня. И прекрасно сказал: «отломились»; ибо никогда Бог не отвергал их так, хотя они многообразно согрешали. А вместо их, отломившихся, привит, говорит, ты, язычник. Не сказал: ты посажен, но: «привился», и тем уязвляет иудея и показывает, что на древе иудея, то есть на патриархах, стоит язычник и «стал общником корня и сока», то есть достиг от Бога одинаковых с иудейскими благородства и славы. Итак, не возносись и не тщеславься пред ветвями.

Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя.

Что же пользы от этого отломившимся ветвям? Ведь держать свойственно корню. Видишь ли, как только по видимости хвалит иудеев, стараясь лишь утешить их? Впрочем, и этим поощряет иудеев к ревности, показывая понесенный ими вред и то, как другие получили их собственность и владеют ею.

Рим.11:19. Скажешь: «ветви отломились, чтобы мне привиться».
Рим.11:20. Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся.

Здесь доказывает, что язычники не потому избраны на место иудеев, что иудеи согрешили, но за веру, которую обнаружили язычники. Итак, где, казалось бы, низлагает язычника, там показывает, что падение иудеев было не извинительно. Но исправляет он тех и других. Ты, язычник, скажешь, что ветви отломились, чтобы тебе привиться? Да, отломились, но своим неверием, а не потому, будто Бог обязан тебе честью той: ибо «ты держишься верой», привившись к корню. Поэтому «бойся», потому что привитие не есть дело природы, но веры.

Рим.11:21. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя.

Иудеи были сыновьями патриархов по природе, однако неверием отломились. Тем паче бойся ты, привитый, пощадит ли Бог тебя в случае твоего падения.

Рим.11:22. Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией; иначе и ты будешь отсечен.
Рим.11:23. Но и те, если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их.

Не сказал; «видишь» заслугу свою, но: «благость Божию»; ибо все есть дело благодати Божией. И пребывать старайся – не сказал: в вере, но: «в благости», то есть до конца жизни делай достойное человеколюбия Божия. Если не будешь поступать так, то будешь отсечен. Так и иудеи были бы привиты, если бы не продолжали оставаться в неверии; ибо не Бог сначала отсек их, но они сами по себе отпали и отсеклись неверием своим. Говоря, что «Бог не пощадил», имеет в виду, что Бог не милует иудеев, но почитает их недостойными общения и общества святых предков. Весьма мудро устрашает Павел язычника тем, что случилось с иудеями, а иудею примером случившегося с язычниками внушает смелость привиться верой и обнадеживает его упованием на могущество Божие. Силен, говорит. Бог привить их; Он делает все, что превышает надежды наши.

Рим.11:24. Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине.

Если, рассуждает, если ты, язычник, которому по естеству сродно зло и который имеешь предков, подобных дикой маслине, отсечен от них верой, и, что было не в природе твоей, привит к хорошей маслине, то есть к патриархам, то не тем ли паче возвратится к своей маслине, то есть к отцам своим, иудей, которому по природе сродно добро? Когда же слышишь, что Павел говорит: «по природе», то понимай: естественно и последовательно, например: естественно было, чтобы сын святого Авраама был свят. Наоборот, выражение: «не по природе» понимай: неестественно и непоследовательно, например: неестественно, чтобы сын скверного язычника был свят.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

Стих 13, 1-я половина. Вам бо глаголю языком (и прочее до 17-го стиха).
  Вам глаголю языком — вас, верующие из язычников, имею в виду, говоря сие, вас научить, вам дать предостережение хочу. Что именно намерен он им внушить, об этом начнет говорить ниже, с 17-го стиха. Но чтобы лучше приноровиться к сему внушению и сделать его удобоприемлемее и впечатлительнее, наперед еще раз повторяет, что прежде сказал о значении текущих событий в обращении одних и упорстве других (стихи 13 — 16). Ход речи его таков: как Апостол языков, я так высоко ставлю обращение ваше; но при этом не на вас одних останавливаюсь вниманием, но имею в виду и родичей своих, чтоб чрез ваше обращение и их обратить, чего очень желаю не потому только, что люблю их как плоть свою, но потому особенно, что, как только обратятся они, тут и воскресение всеобщее, и настанет светлое Царствие Божие. А что так будет, что в самом деле иудеи все обратятся, в этом сомневаться нельзя; ибо если корень свят, то есть их родоначальники, то и ветви, то есть их потомки, эти самые неверующие иудеи, тоже сделаются святыми. Но как этому сбыться иначе нельзя, как только верою во Христа Иисуса Господа, то и нельзя сомневаться, что они наконец обратятся к Господу с верою. Дошедши до этого: если корень свят, то будут святы и ветви, — Апостол строит потом на этом задуманное им внушение верующим из язычников (стих 17 и далее). Святой Златоуст говорит о сем отделении (стихи 13 — 16): «Апостол переходит к язычникам и помещает вводную речь о них, желая показать, что все это говорит, чтоб научить их скромности».
  Стих 13, 2-я половина. Понеже убо есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю.
  Службу прославляю — значит то, что он всячески заботится об обращении язычников, или то, что так высоко ставит обращение сие и такое большое придает ему значение, что от него зависит обращение иудеев, а далее всего мира преобразование. Первое выражает блаженный Феодорит: «поелику Бог назначил мне быть проповедником для язычников, то по необходимости домогаюсь спасения язычников и за них веду слово и доказываю, что божественные Пророки предвозвестили сие издревле». Второе — святой Златоуст: «хвалю (обращение ваше и) вас (обратившихся), говорит Апостол, по двум причинам: во-первых, потому что имею в том нужду, как посланный служить вам; во-вторых, дабы чрез вас спасти мне других».
Стих 14. Аще како раздражу мою плоть и спасу некия от них.
  И умножением числа верующих из язычников, и возвеличением значения обращения их Апостол косвенно имеет в намерении и то, «чтобы по крайней мере этим возбудить иудеев к соревнованию и соделать некоторых из них причастниками спасения» (блаженный Феодорит).
  Плотию своею назвал Апостол иудеев потому, что хотя они коснели в неверии и неприязненно относились к нему, но он не переставал любить их, как любят плоть свою. Блаженный Феофилакт пишет: «словом: плоть — показал нежную свою любовь к иудеям». А может быть, и потому так назвал их, что как они расходились с ним в убеждениях, в правилах жизни и чувствах, то близость с ними осталась у него только по плоти. Святой Златоуст говорит: «Апостол не сказал:братий моих, сродников моих, — но: плоть». Поясняя сие, блаженный Феодорит прибавляет: «плотию своею называет иудеев, как чуждых ему по образу мыслей, имеющих же общение с ним по одному плотскому сродству».
  «Потом, обнаруживая их упорство, не говорит: не убежду ли тем, — но: аще раздражу и спасу; и при этом опять не говорит: всех, — но: некая от них. Столь жестокосерды были иудеи!» (святой Златоуст). «Каково упорство иудеев! Нельзя было надеяться привлечь их к вере иначе, как чрезмерным некиим давлением, и то не всех, а только некоторых» (Экумений).
  Сличая сказанное в сих текстах (стихи 13 — 14) о язычниках и иудеях, святой Златоуст говорит: «и в сем опять обнаруживает превосходство язычников. Хотя иудеи и язычники взаимно служат друг другу в деле спасения, однако же неодинаково. Иудеи доставляют блага язычникам неверием своим, а язычники иудеям своею верою. Откуда видно, что язычники равняются с иудеями, даже превосходят их. Ибо что скажешь ты, иудей? Если бы не были отвержены, вас не призвали бы так скоро? То же скажет и язычник: если бы я не был спасен, в тебе не возбудилось бы ревности. А если хочешь знать, чем мы превосходим, то я спасаю тебя тем, что верую, а ты, преткнувшись, доставил мне случай прийти прежде тебя».
  Стих 15. Аше бо отложение их примирение миру: что приятие разве жизнь из мертвых?
  Выставляется здесь причина заботы святого Павла о спасении иудеев. Предполагается некто спрашивающим: чего ради ты, святой Павле, так заботишься об иудеях, говоря: аще како раздражу и спасу некия от них? Зачем такой подвиг? Нельзя, говорит, иначе, нельзя не заботиться и не подвизаться о них; понуждает меня к тому то, что если отложение их примирение миру и прочее. То есть — если то, что они отвергли веру и за то отвергнуты были сами, послужило к тому, что Бог примирил Себе мир (языческий) и разрушил средостение древней вражды, то сколько добра, и добра предивного, произойдет, когда они приложатся к вере и спасены будут? Если преткновение их послужило во спасение миру, — что будет, скажи мне, кто может, когда они восстанут, обратятся к вере и приняты будут Богом в прежнюю милость? Что другое, говорит, разве воскресение из мертвых? (см.: Фотий у Экумения). Можно приложить к сему сказанное блаженным Феодоритом: «ежели, говорит Апостол, и когда не веровали они, язычники приняты и освобождены от прежнего неведения; то явно, что если бы все они захотели уверовать, ничему иному не оставалось бы совершиться, как воскресению мертвых. Сие сказал и Господь: и проповестся сие Евангелие Царствия у всех народов во свидетельство им; и тогда приидет кончина (ср.: Мф. 24, 14)».
  Святой Златоуст обращает внимание на то, что неверие иудеев не причина веры язычников, а только повод, равно как уверование всех язычников не будет причиною принятия иудеев, а только поводом: причина же всего вера. Не будь веры у язычников, сколько бы ни отвергаемы были иудеи, не было бы от того для них никакой пользы, и наоборот. Он говорит: «не дивись, что Апостол приписывает иудеям случившееся по нужде (то есть принятие язычников, помимо воли иудеев). Ибо он так ведет речь, чтоб одних смирить, а другим подать совет. Между тем если б иудеи тысячу раз были отвергаемы, язычники же не показали веры, то последние никогда бы не спаслись. Сказанное Апостолом значит: ежели Бог, прогневавшись на иудеев, оказал столько милости другим, то чего не дарует, примирившись с ними? Но как воскресение мертвых не от принятия их, так не от них же нынешнее наше спасение. Напротив, они отвержены за свое неверие, а мы спасены своею верою и благодатию свыше. И все это не может принести им ни малой пользы, если не покажут надлежащей веры».
Стих 16. Аще ли начаток свят, то и примешение: и аще корень свят, то и ветви.
  Примешение, φύραμα, — тесто замешенное. Когда замешивают тесто для хлебов, сначала основу полагают, от которой зависит и хорошая замесь, и хороший всход или вскисание теста. Потом подсыпают муки и месят, пока тесто придет в должную меру. Если основа заложена как должно, то хлеб выйдет хороший, а если в основе что-либо неисправно, неисправен будет и хлеб. Апостол называет ее начатком и говорит, что если он свят, то и все примешение, или вся замесь, свята. Начаток для хлебной замеси то же, что корень для ветвей. Кого же разумеет здесь Апостол и для чего сказал это? Разумеет под начатком и корнем родоначальников Израиля, Авраама, Исаака, Иакова, а под примешением и ветвями — весь народ израильский и утверждает, что если родоначальники святы, как и действительно святы и во славе суть у Бога на небеси, то и вся масса народа свята. Сказал же сие Апостол для того, чтобы внушить: вся масса народа должна быть свята, — такою она заложена в родоначальниках и такою быть предназначена и способна. Почему, видя теперь не верующих из иудеев, не думай, что они так и останутся; придет время, уверуют и они и святы станут. А такое удостоверение представляет он в подтверждение того, что не тщетно его пред сим высказанное ожидание, что они приняты будут, после чего откроется и славное Царство Божие по воскресении мертвых; не тщетны потому труды его над тем, чтоб обращать поскорее язычников и тем способствовать скорейшему обращению иудеев и скорейшему открытию Царства Божия. Простирая же мысль свою в далекое будущее, Апостол, конечно, не выпускал из внимания и бывших налицо иудеев и предложенным приточным изречением хотел, может быть, тоже раздражить их к вере, говоря как бы: вот к чему вы назначены! Чего же ждать? Обращайтесь скорее и вступайте в чин святых, чтобы не оставаться долго в отчуждении от корня своего святого. Блаженный Фотий у Экумения говорит: «ежели с начатком и корнем — святыми — необходимо быть святыми замеси (хлебной) и ветвям, а иудеи не святы (по причине неверия); то очевидно, что они состоят в отпадении от родового корня своего — Авраама». К чему сам Экумений прибавляет: «называя их святыми, он располагает их к вере, говоря как бы: вы пригожи и подобающи для веры, одного только недостает у вас — желания веровать».
  Стихи 17 — 18, 1-я половина. Аще ли нецыи от ветвей отломишася, ты же дивия маслина сый, прицепился ecu в них и причастник корене и масти маслинныя сотворился ecu, не хвалися на ветви.
  Дошедши до: аще корень свят, то и ветви, — Апостол строит теперь на сем свое внушение уверовавшим язычникам — быть смиренными, как предположил, и делает это вот как: сказавши: аще корень свят, то и ветви, — подал мысль, что народ иудейский всею массою свят, а между тем налицо были многие из них неверовавшие и, следовательно, несвятые. Это не могло не возбудить вопроса уверовавших язычников: как же так? ветви не все святы; как видим, Апостол уже, хотя не ясно, предрешил этот вопрос в словах: кольни паче исполнение — и: что приятие разве жизнь из мертвых?  То есть будут святы и они, или — в возможности они уже святы. Потому не повторяет того теперь, но, соглашаясь с возражателями относительно иудеев, переносит взор свой на них самих и их самих располагает на себя больше обращать внимание, чем на иудеев, говоря как бы: пусть некоторые отломились, ты на этом не упирайся глазами своими, а на себя более смотри. Они отломились, а ты прицепился. Оставь ты отломившихся; их устроит Бог по благоволению Своему. А все внимание свое устреми на то, к чему тебя обязывает сие прицепление и как тебе следует держать себя, чтоб и самому не отломиться подобно им.
  Дав такой оборот мысли, Апостол пространно научает потом верующих язычников смирению и опасливости. Но, излагая сей урок, он вносит такие речения, которые, смиряя язычников, не могли не затрагивать и иудеев неверовавших; так что нельзя не предположить, что он при этом и их имел во внимании, не раздражит ли кого и этою речью и не привлечет ли тем к вере.
  Ты, язычник, дикая маслина, у которой и соки были дурны, и плоды негожи для употребления, прицепился теперь к доброкачественной и добро-плодной маслине, не извнутрь ее произрос, а совне прицепился, — будто хочет сказать: приклеен и непрочно сидишь; прицепился ты и причастен стал корня и доброкачественного сока маслины. Добрые соки чуждой тебе маслины вошли в тебя, вытеснили из тебя твои дурные соки и сделали гожим к принесению добрых плодов. У тебя нет ничего своего, все чужое. Один толковник замечает: обыкновенно прививок облагораживает соки дерева; но, как замечают древние и новые путешественники, у маслин бывает иначе: дикая маслина, привита будучи к корню, принимает в себя соки добрые. Так обновляют устаревшие маслины. Все это указания смирительные для язычника. Из них выходило: то, конечно, похвально, что ты прицепился, но тебе самому нечем тут похвалиться.
  Но в этих речениях сколько содержится внушений, сильных затронуть иудея?! Эту преимущественно сторону выясняет святой Златоуст: «обрати внимание на мудрость Апостола, с какою он по-видимому говорит в пользу иудеев и придумывает для них утешение, но скрытным образом поражает их и чрез слова: корень и начаток — представляет не имеющими никакого извинения. Ибо вообрази себе негодность ветвей, которые, имея сладкий корень, не уподобляются ему, и негодность примешения (замеси хлебной), когда оно не изменяется (не всходит и не вскисает) от начатка. Аще ли нецыи от ветвей отломишася. Отломилась большая часть ветвей, но Апостол хочет утешить иудеев (что немного таких). Между тем, однако же, уязвляет их, доказывая (словом: отломишася), что они отступили от родства с Авраамом. Ибо то именно и старался сказать Апостол, что у иудеев неверующих ничего нет общего с Авраамом. Потому что ежели корень свят, а они не святы, то далеки от корня. Потом по-видимому утешая иудея, снова поражает его самым обвинением (охуждением) язычников. Ибо, сказав: аще нецыи от ветвей отломишася, — присовокупляет: ты же дивия маслина сый, прицепился ecu в них. Чем малоценнее язычник, тем более скорбит иудей, видя, что он наслаждается его достоянием. Язычнику же не столько приносит стыда его малоценность, сколько чести его перемена. И заметь мудрость в словах Апостола, — не сказал: ты посажен — но: прицепился ecu, — чем опять язвит иудея и показывает, что язычник стал на древе, вместо иудея, а иудей лежит на земле. А потому не остановился на этом и, сказав: прицепился ecu, — не кончил тем речи, хотя все уже высказал; напротив, продолжает описывать благоденствие язычника и распространяется в изображении чести, говоря: и причастник корене и масти маслинным сотворился ecu. Хотя по-видимому поставляет язычника на степени чего-то придаточного (смиряет его); однако ж показывает, что он от сего не терпит никакого вреда, а имеет все, что свойственно ветви, происшедшей от корня. Дабы из слов: ты же прицепился ecu — нельзя было заключить, что язычник унижается пред природною ветвию, смотри, как Апостол уравнивает его, говоря: и причастник корене и масти маслинныя сотворился ecu, — то есть достиг того же благородства, принял ту же природу (этим поражает иудея). Потом, когда вразумляет и говорит: не хвалися на ветви, — по-видимому утешает тем иудея, в самом же деле показывает его малоценность и большее бесчестие. Посему не сказал: не хвалися, — но: не хвалися на ветви, — не превозносись пред ними, как пред отломленными. Ты поставлен на их место и пользуешься тем, что им принадлежало. Видишь ли, как по-видимому укоряет язычников, а в самом деле уязвляет иудеев».
  Стих 18. Не хвалися на ветви: аще ли же хвалишися, не ты корень носиши, но корень тебе.
  Не хвалися на ветви — не возносись над этими отломившимися ветвями, не унижай их и не потешайся над ними, видя, в какую беду ввергло их неверие. «Этого, как заметил Амвросиаст, не должно было делать и по общему правилу Премудрого, по коему не следует радоваться преткновению другого, потому что это не угодно Господу (см.: Притч. 24, 17 — 18). Но Апостол в побуждение к тому приводит то самое, как язычники приведены в такое состояние, что им можно, хоть с грехом, похвалиться над иудеями, именно то, что хотя они лучше стали отломившихся ветвей, но все же суть ветви на чужом корне, а не особое дерево с своим корнем. Не ты, говорит, корень носиши, но корень тебе, — то есть ты не имеешь сам в себе никакой твердости и все у тебя чужое, почему нечем тебе похвалиться». Аще ли хвалишися, — если приходит тебе искушение похвалиться, то, надо дополнить, «рассуди, что корень тебя носит, а не ты носишь корень и что ты имеешь в нем нужду, а не он в тебе» (блаженный Феодорит), и пройдет искушение, прогонишь тем зачинающуюся самопохвальбу. Этим смиряет Апостол язычников. «Но, как замечено, придумывая некую слабую тень утешения для иудея, он даже тем самым, что укоряет язычников, наносит благовременный удар иудеям. Сказав: не хвалися — и: аще же хвалишися, — дал разуметь иудею,что совершавшееся достойно того, чтоб им похвалиться, хотя и не должно тем хвалиться; а сим возбуждает и поощряет его к вере, представляет себя защитником его, показывает ему понесенный им ущерб и то, что чужие владеют его собственностию» (святой Златоуст).
  Сими словами Апостол подает мысль, что род спасаемых один от начала мира, как одно древо жизни, и что никто не спасается особняком, но, если хочет спастися, должен привиться к сему древу спасенного рода, вступить в общение с его жизнию и стать едино с ним. Сей род особенным Божественным промышлением был соблюдаем в народе иудейском, а потом чрез Господа Иисуса Христа вход в него или сроднение с ним открыты всем народам. Это и Спаситель показал, когда, беседуя с самарянкою, сказал, что: спасение от Иудей есть (Ин. 4, 22). Сюда же можно отнести и пророческое благословение Ноя праведного, данное Иафету: да вселится он в селениих Симовых. Симу же прежде предсказал, что в его роде пребудет род спасаемых и Господь Бог всегда будет Богом Симовым (см.: Быт. 9, 26 — 27).
  Стихи 19 — 20. Речеши убо: отламишася ветви да аз прицеплюся. Добре: неверием отломишася, ты же верою стоиши: не высокомудрствуй, но бойся.
  Продолжает Апостол смирять уверовавшего язычника и поражать неверующего иудея. «Представляется возражающим язычник: как мне не хвалиться, когда столько прибыло мне благ? Те отломились, а я привился и пользуюсь обетованиями, им данными, я, чуждый им и ни в каком не состоящий с ними родстве» (Экумений). Что ни слово, то поражение иудею. Что же Апостол? Хотя тут нет причинной связи, отломление одних не есть причина прицепления других; но Апостол соглашается с сею речью и говорит: добре. Так; ты видишь, вижу и я, и всякий другой видит, что сии события последуют одно за другим. Но ты не останавливайся на одном этом видимом последовании, а вникни в причину того и другого. Причина отломления иудеев не твое привитие, а их неверие, и причина твоего привития не их отломление, а твоя вера. Каждое из сих событий, одно за другим последующих, не одно в другом имеют причину, но каждое свою имеет причину. В тех неверие, в тебе вера. Сюда каждый из участвующих в сих событиях и направляй свое внимание. Ты верою прицепился, но вера дает всё даром, и никакие сторонние преимущества не берутся при сем в счет. Потому тебе нечем хвалиться. Те отломились неверием; но что легче, удобнее и подручнее веры? Ни времени особого, ни особого места, ни труда она не требует; только внутренний поворот — Богу себя предать и на Него все возложить. Потому ваше неверие никакого не может иметь извинения. «Вот опять новая похвала язычникам, низлагающая, однако ж, кичение их, и новое обвинение иудеев, могущее, однако ж, послужить им сильным побуждением к вере» (святой Златоуст).
  О тех сказал: отломишася, — а этому говорит: не прицепился, — а: стоиши. Хочет сим выразить, что он твердо установился на корне и потому может быть благонадежен, если не потеряет, конечно, той силы, которою прицепился и стоит теперь: ибо тут «все не есть дело природы, но дело веры и неверия» (святой Златоуст). Поелику же как от неверия в веру, так и от веры в неверие переход удобен и может мгновенно совершиться, то Апостол и прибавил: не высокомудрствуй, но бойся. Ничего себе не приписывай и не думай о себе высоко, сподобясь великих духовных благ по благодати. Ибо тут все от Бога и самая вера от Него. Ты только согласился уверовать, самую же веру дал Бог, а по вере уже и все прочее даровано. Да и самая основа веры есть крайнее самоуничижение: я неоплатный Божий должник и осужденник; нет мне спасения ни в чем, кроме Господа Иисуса Христа; Ему и предаю себя вседушно. И вера как зачинается в сем духе самоуничижения, так и стоит им, и от него вся ревность и благопопечительность у верующих. Почему Апостол, сказав: верою стоиши, — не другое что приложил, как не высокомудрствуй, потому что в невысокомудрии и смиренном самоунижении дух веры и сила жизни по вере. Кто мало-мало начнет уклоняться в мнение о себе, у того уже начала колебаться вера, уже зародилось презорство к самому делу веры, уже пришло в движение нерадение о спасении (см.: святой Златоуст). А во всем этом какая крайняя опасность?! Почему и присовокупил Апостол: но бойся. С опасностию ходи и со всею зоркостию следи за сердцем, как бы не прокралось туда высокое о себе мнение. Ибо как только оно прокрадется, так ослабит веру, а за сим ослаблением последует надломление, а от надломления недалеко до отломления, а в этом пагуба. Бойся высокоумия, как огня, и со всяким страхом и трепетом содевай свое спасение.
  Стих 21. Аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, да не како и тебе не пощадит.
  Естественными ветвями называет иудеев, происшедших от патриархов, родоначальников их, которым и роду которых даны обетования. Обетования и на сей род простерты под условием, если лица, составляющие его, пребудут в одном с патриархами-родоначальниками духе веры Богу и покорности Его велениям. Так это и есть: которые уверовали и послушали Евангелия, те причастны, как видите, обетованиям и состоят в милости Божией, как и отцы их, а которые не веруют и упорно противятся воле Божией в сем, те лишены обетовании и исключены из рода отцов своих, потому что они стали не одного духа с сими отцами. Не посмотрел Бог на то, что они происходят от таких великих отцов и такого благословенного рода, а отверг их, когда они неверием своим сделались недостойными милости. Ибо у Бога нет лицеприятия. Кто чего стоит, тот сообразно с тем и получает, — или милость, или непощадение. Вот, ты, язычник, уверовавший и за то принятый в благословенный род Божий, род людей спасаемых; рассуждай и держи в мысли, что если Бог за неверие отверг тех, род которых Он имел Своим и столь попечительно блюл доселе; то тем паче не пощадит тебя, чуждородного, со стороны принятого в род Божий, если ослабеешь в вере, или пошатнешься в ней, или будешь вести себя недостойно ее. Держи это в мысли и бойся, — бойся потерять благо, которого сподоблен, и лишиться милости Божией.
  «И иудеев чуждыми корню соделало неверие, и тебя соединила с корнем и соделала причастным тука его вера. Посему надлежит не высокомудрствовать, но бояться и трепетать. Чего же? (Того, чтоб не потерять этого духа веры и за то не лишиться милости Божией.) Ибо если им не принесло ни малой пользы сродство по естеству, когда не стали они иметь одного и того же произволения (с отцами своими); тем паче ты, не сохранив благодати, соделаешься чуждым корню» (блаженный Феодорит). «И праведно. Ибо если тех, которые по преимуществам отцов своих были достойны, которым дано даже и обетование быть усыновленными Богу, Бог по причине неверия отсек; то чего не сделает Он тем, которые так возвышены без всяких преимуществ, если они поколеблются в вере или возгордятся? Они ведь почтены совсем не по достоинству» (Амвросиаст).
  Мысль Апостола в словах: да не како и тебе не пощадит — та, что всеконечно не пощадит и тебя; но он выразился так нерешительно и колебательно, или в соответствие слову: бойся, — так как боязнь обнаруживается обычно нерешительными ожиданиями, не случилось бы то-то, не потерпеть бы того-то; или чтоб смягчить в слове строгость приговора (см.: Экумений), давая доразуметь его самим читающим. И святой Златоуст говорит: «сказав: аще бо Бог естественных ветвей не пощаде, — Апостол не продолжал так: и тебя не пощадит, — но говорит: да не како и тебе не пощадит. Таким образом, исключая из речи жесткие выражения и верующего заставляя быть заботливым, иудеев привлекает, а язычников смиряет».
  Стих 22. Виждь убо благость и непощадение Божие: на отпадших убо непощадение, а на тебе благость Божия, аще пребудеши в благости: аще ли же ни, то и ты отсечен будеши.
  Два пред очами твоими примера — пример благости Божией и пример Божия непощадения, то есть строгого осуждения и отвержения виновных. Не уверовали иудеи, не покорились в сем воле Божией, отпали чрез то от рода избранных сынов Божиих, — и Бог не пощадил их, не посмотрел, что они таких имеют отцов по плоти и что Сам Он столько иждил на них попечения, а как только сделались они недостойными Его благости упорным неверием своим, тотчас отверг их и лишил Своей милости. Ты уверовал смиренно и благопокорливо, — и благость Божия излила на тебя все блага, предопределенные таковым. И блага сии навсегда пребудут твоим достоянием, если ты до конца жизни будешь держать себя достойным Божия человеколюбия и чрез то пребывать в благости Божией. Но «если не будешь так поступать, то будешь отсечен и ты» (блаженный Феофилакт). Не жди пощады; пример пред глазами. Святой Златоуст говорит: «не сказал Апостол: виждь заслуги свои, виждь труды свои, — но: виждь человеколюбие Божие. Сим показывает тебе, что все совершено благодатию свыше, и приводит тебя в трепет. Самый предлог к тщеславию заставляет тебя бояться. Владыка стал к тебе милостив, потому и бойся. Как у тебя не неотъемлемы блага, если вознерадишь, так и для иудеев не неотвратимо зло, если переменятся».
  Стих 23. И они же, аще не пребудут в неверствии, прицепятся: силен бо есть Бог паки прицепити их.
  Бог и милует, и отвергает, смотря по настроению произволения людей: благопокорливым являет милость, а непокорливых отвергает. Но пока мы здесь, на земле, отвержение Божие не бывает окончательным: оно всегда есть только исправительное. Отвергает Бог, чтоб самым отвержением образумить и привлечь к Себе. Как бы ни был кто отвергнут, но, коль скоро образумливается и прибегает к Богу, Он опять принимает его в милость. Так и с иудеями будет: если они бросят свое неверие и перестанут упорствовать, Бог опять примет их в род Свой, в род спасаемых, избранных и святых. Святой Златоуст говорит: «видишь ли, какова сила свободы? Какова власть воли? Ничто не неизменно, ни твое (язычник) благо, ни его (иудея) зло. Видишь ли, как Апостол и отчаявающегося иудея восставил и смирил самонадеянного язычника? И ты, иудей, слыша о строгости, не приходи в отчаяние; и ты, язычник, слыша о благости, не надейся на себя. Тебя не пощадил и отсек для того, чтобы ты пожелал возвратиться; а тебе оказал благодать для того, чтобы пребывал, и не сказал Апостол: в вере, — но: в благодати, — то есть чтобы ты делал достойное Божия человеколюбия; потому что требуется не одна вера. Примечаешь ли, как Апостол не дает падшим лежать, а другим высокомудрствовать; напротив, первых еще возбуждает к соревнованию, из примера язычников показывая иудею возможность снова стать на месте язычника, так как язычник предзанял место иудея? Язычников, дабы они не превозносились пред иудеями, устрашает примером иудеев и тем, что с ними случилось; а иудею внушает смелость тем, что сделано для еллина. И ты будешь отсечен, говорит Апостол язычнику, если вознерадишь. Иудей отсечен, но он прицепится, если потщится, потому что и ты прицепился. И весьма мудро поступает Апостол, что обращает всю речь к язычнику и, по всегдашнему своему обыкновению, нанося удар сильнейшим, исправляет тем слабейших. — Потом, дабы ряд его умозаключений не мог быть оспариваем, берет доказательство от всемогущества Божия. Хотя иудеи отсечены и отвержены, хотя другие заступили их место, но им не следует, при всем том, отчаяваться. Силен бо есть Бог, говорит, паки прицепити их. Бог силен произвесть и то, что сверх надежды. Но если требуешь опытных доводов, то на себе самом имеешь самый достаточный пример».
  Стих 24.  Аще бо ты от естественныя отсечен дивия маслины, и чрез естество прицепился ecu к добрей маслине: кольми паче сии, иже по естеству, прицепятся своей маслине.
  Объясняет возможность прицепления иудеев, отпадших от древа спасаемых, прицеплением к нему не принадлежавших ему язычников. Всё от веры, а вера от произволения. Примут иудеи веру, и прицепятся. «Ежели вера возмогла произвесть, что не по природе, тем паче произведет, что по природе» (святой Златоуст). Дикою маслиною называет весь род язычников, потому что они не были воспитываемы, как воспитываемы были иудеи, не имели ни закона, Богом данного, ни Пророков, Богом посылаемых, ни особых не испытали промыслительных Божеских действий. Росли, как растет дикая маслина, не воспитываемая искусным садовником. Почему не имели в себе ничего особенного Божеского, кроме того, что вложено в естество: и, однако ж, привились благодатию по вере. У иудея же, хотя он не верует еще, все же остаются следы того особенного Божеского, что дано и явлено было его предкам, — у него закон и Пророки. Следовательно, он имеет в себе много сродного с началами веры. Почему тем скорее может обратиться, когда захочет. Блаженный Феодорит пишет: «если ты, будучи дикою маслиною (потому что не было у тебя ни закона возделывающего, ни Пророков, орошающих, очищающих и прилагающих надлежащее о тебе попечение), отделен от злочестивых предков и родственников, соделан же причастником Авраамовой веры и хвалишься, что Авраам — твой корень, отец и праотец, не по естественному закону, но по щедрости Божией: тем, конечно, законнее и естественнее иудеям, уверовав, быть присоединенными к собственному их корню. Сие же говорит Апостол, и уверовавших из язычников научая скромности, и неверовавших из иудеев привлекая ко спасению». Пространнее излагает такое внушение святой Златоуст, обращая речь свою к неверующему иудею: «ты, если захочешь возвратиться, утвердишься не на чужом, как язычник, а на собственном корне. Итак, будешь ли достоин какого-либо извинения, когда для язычника стало возможным, что не в его природе, а ты не возможешь сделать того, что в твоей природе, и, напротив, погубишь природное? Поелику же Апостол сказал (о язычнике): чрез естество — и: прицепился ecu, — а из сего мог бы ты заключить, что язычник получил нечто большее; то он устраняет такое заключение, говоря, что и иудей прицепится. Кольми паче сии, говорит он, иже по естеству, прицепятся своей маслине; и еще: силен Бог прицепити их; и выше сказал: аще не пребудут в неверствии, прицепятся. Когда же слышишь, что Апостол часто употребляет выражение: чрез естество — и: по естеству, — не заключай из того, что он разумеет здесь непреложную природу; напротив, сими наименованиями означает он как сообразное и соответственное, так и несообразное природе. Добрыми и злыми бывают не естественные действия, а только действия воли и свободы».

5 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 92 зач., VI, 11-17 

11Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем.
12Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; 13и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности.
14Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью.
15Что же? станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью? Никак.
16Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности?
17Благодарение Богу, что вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя.

[взломанный сайт]
толкование на[b] Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.6:11. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем.

Здесь, казалось бы, повторение сказанного; но в самом деле его нет. Выше апостол сказал, что мы всегда должны оставаться мертвыми для греха, а теперь рассуждает о воскресении новой жизни по Боге, которую мы всегда должны иметь. Если мы чрез крещение умерли со Христом, то веруем, что всегда будем иметь присущим нам воскресение, состоящее в новой жизни, ибо и Христос, воскресши из мертвых, живет всегда, уже не умрет. «Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха» – значит: Христос умер за наш грех, тогда как сам по себе не был повинен смерти. «А что живет, то живет для Бога», то есть живет божественной силой; ибо Он всегда живет в силе Бога и Отца. Поскольку же Христос не умирает в другой раз, то и мы не умираем вторично чрез второе крещение (то есть для нас нет второго крещения). Итак, останемся в прежнем, то есть в смерти греха, но в воскресении жизни по Боге. А это получили мы во Христе Иисусе, то есть при Его помощи: ибо Кто воскресил нас, когда мы были еще мертвы. Тот тем паче сохранит нас в жизни, когда мы стали живы.

Рим.6:12. Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его.

Желая показать, что мы удерживаемся во власти пороков не насильно и принужденно, но по собственному произволу, не сказал: да не тиранствует, но говорит: «да не царствует», ибо царство есть удел имеющих волю. Выражением же «в смертном вашем теле», во-первых, показал, что ни приятное для тела не прочно (ибо тело подвержено смерти), так что не должно услуживать телу в удовольствиях, ни трудное не постоянно, так что не должно бегать прискорбного и подвигов против удовольствий, в во-вторых, напоминает нам, что смертность есть последствие греха, и внушает не раболепствовать уже греху, как причиняющему смерть.

Каким же образом царствует грех? Если повинуемся ему в «похотях его» телесных, так что не тело причиняет вред по естеству своему, но повиновение греху. Заметь благодать Христову: Адам согрешил, хотя имел тело не смертное, а мы побеждаем грех в смертном теле.

Рим.6:13. И не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности.

Где манихеи, которые говорят, что тело порочно по естеству? Тело есть орудие, а орудие есть средство к добродетели и пороку. Так меч для воина служит оружием за граждан, а у разбойника он есть оружие против граждан. «Не предавайте членов ваших греху в орудия неправды». Ибо кто грешит, тот несправедливо поступает часто и в отношении ближнего, и всегда – в отношении самого себя. «Но представьте себя Богу», размышляя, какое различие между Богом и грехом, и кому лучше подчиняться, греху ли, который умертвил, или же Богу, Который оживотворил. Сказав, что члены суть орудия неправды, показал, с одной стороны, что тело, как сказано выше, не есть что-нибудь худое, когда может быть орудием правды, а с другой – что наступила брань и что нам нужно находиться под предводительством Бога и взять оружие на защиту души своей.

Рим.6:14. Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью.

До пришествия Христова, говорит, тело ваше было удобопобедимо для греха. Тогда не было еще ни вспомоществующего Духа, ни крещения, могущего умерщвлять грех. Поэтому и закон, предписывая, что делать, не преуспел. По пришествии же Христовом борьба сделалась легче, почему и подвиги у нас, как получивших большие помощи, труднее. Итак, грех не будет господствовать над нами, если не слишком будем уступать ему. Теперь не закон, который только дает заповеди, а помощи не оказывает ни малейшей, но благодать, которая прощает прежние грехи и укрепляет для будущего.

Рим.6:15. Что же? станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью? Никак.
Рим.6:16. Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности?

Всегда предлагает апостол такие возражения, почему и приводит и решает их, как поступает и с настоящим возражением, отвечая на него: «Никак». Потом доказывает, что для нас не трудно грешить. Представьте, внушает, в уме своем, что лучше: быть ли рабами греха, предавшись ему по своей воле (это значит: «отдаете»), и получить в награду смерть, то есть вечное наказание (ибо грех Адама породил смерть телесную и временную, а теперь совершаемый грех подвергает человека вечной смерти, то есть вечному наказанию), или повиноваться Богу и получить в награду праведность и проистекающие из нее блага?

Рим.6:17. Благодарение Богу, что вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя.

«Благодарение Богу». Освобождение нас от оных зол есть дело не человеческой силы, но Божией: почему и должно благодарить. Потом вы стали послушны не по принуждению, но по собственному сердечному расположению; поэтому не возвращайтесь на худшее, от которого отстали вы добровольно. В доказательство же того, что хотя бы они сами пришли, но все это зависело и от благодати Божией, присовокупил: «предали себя», то есть Богом наставлены на образ учения. Какой же образ учения? Жить благочинно и благоустроенно.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

б) Как устоять и чем проявлять святость (6, 11 — 14)

   Новую жизнь влила в нас благодать крещения и таинственного с Господом соединения. Что мы от себя привнести должны для хранения ее и соблюдения святости? Первое — помышляй, что ты мертв.
  Глава 6, стих 11. Такожде и вы помышляйте себе мертвых убо быти греху, живых же Богови, о Христе Иисусе Господе нашем.
  Такожде. Если в предыдущем стихе понимать речь о Господе Спасителе, то будет: как Христос Господь, так и вы. А если понимать речь о нас, крещаемых, то будет: таков закон для всех крещаемых, что в них совершаются умертвие греху и оживление для Бога, совершаются и благодатно, и самоохотным решением. Как все крещенные, — так и вы.
  В том и другом случае следствие одно: помышляйте себе мертвых быти греху, живых же Богови. Что значит быть мертвыми греху и живыми Богу и сколько это обязательно для крещенных, это достаточно объяснено выше. Теперь вопрос: как исполнить сие обязательство? — Помышляйте себе мертвых быти греху, живых же Богови. Сила речи в: помышляйте себе. Положите в уме своем и в сердце своем, так сложитесь во внутренних решениях, что вы уже мертвы для греха и живы только для Бога; потому как на первое не допускайте никакого движения, так на второе устремляйте все свое рачение. Как если бы кто дошел до убеждения, что он мертв телесно, то, что бы ни происходило около него, он не обращал бы на то внимания, и, к чему бы его ни приглашали окружающие, у него на все был бы один ответ: я уже мертв, нет мне ни до чего дела: так, говорит, будьте вы в отношении к греху; не только движения к нему, но и внимания не имейте; его для вас нет, и вас для него. С другой стороны, как машина какая заведенная, например часы, только и делают, что время показывают; так и вы только и делайте, о том только и рачение имейте, как бы жить по Богу и Ему угодить. Только, что машина делает непроизвольно, то вы делайте произвольно, с таким только самоохотным самопринуждением или с сознанием такой же нравственной необходимости действования так, а не иначе, какие имеют место в машине без воли ее.
  О Христе Иисусе Господе нашем — или ради Христа Иисуса, — ради того, что таковые условия спасения в Нем, так устроено Им и в Нем спасение наше, что сему иначе быть нельзя и что мы, сочетаваясь с Ним верою и благодатию чрез святые таинства, не можем иначе быть в Нем тем, чем должны быть, как являясь мертвыми греху и живыми только для Бога. Кто не таков, тот не Христов. Или о Христе Иисусе — силою Христа Иисуса. Будь благонадежен, что действительно пребудешь таковым; ибо с тобою Христос Господь, Который и будет совершать в тебе сие, если ты пребудешь преданным Ему. С другой стороны, как ни высоко — быть мертвым греху и живым Богови, не возносись и не думай о себе высоко, ибо не ты совершил и совершаешь сие, а Христос Господь, с Коим ты сочетался, к сочетанию с Коим, однако же, ты призван по благости Его, и введен в сие сочетание благодатию Его, и пребываешь в сем сочетании помощию Его и Его осенением ради одного того, что ты предаешь себя самоохотно Его в тебе вседействию.
  Стих 12. Да не царствует убо грех в мертвеннем вашем теле, во еже послушати его в похотех его.
  Второй от нас прием в хранении святости есть не дозволять греху царствовать в нас. А это как? Не слушаясь похотений греховных. Мы умерли греху однажды навсегда; но произволением, — тем, что восприняли смертельное возненавидение греха и возлюбление правды. Седалище (здесь: основание) этого решения в духе, в коем благодать Божия, пришедши с благовестием, возбудила страх Божий, а чрез него совесть, кои оба, дав ощутить горечь грешной жизни и сладость жизни святой и богоугодной, породили в духе решение от первой отвратиться, а ко второй прилепиться. Но между тем как это совершилось в духе, душа и тело остаются еще на стороне греха. Долговременным пребыванием в грехе в них образовался навык действовать лишь по-греховному; действовать же по-святому они не умеют, и не только не умеют, но и питают старое сочувствие к греховному. Оттого, когда дух, восприяв новые решения, начинает заводить и новые порядки жизни, соответственно тем решениям, то всегда встречает сопротивление тому в душе и теле, и по непривычке их действовать в этом роде, и по несочувствию к нему. Не знают вкуса в сей новой жизни и не тянутся к ней, напротив, тянутся к противоположному, — к тому, чем всегда услаждались прежде. Дух требует помышлять доброе, а голова, — ум с памятию и воображением, — вся набита представлениями греховными; почему не только не помышляет доброе, а теснит в сознание свое недоброе. Дух требует начинаний благих, с самоотвержением, а воля, — желания, планы, цели, средства, — наклонена к самоугодию и подсекает все доброе саможалением. Дух требует чувств благих, а сердце не отзывается на доброе и, не умея найти в нем вкуса, относится холодно ко всему, чего прежде не вкушало. Дух требует бодрствования, труда, воздержания, чистоты, уединения, а тело хочет спать, всеутешничать, пространно питаться, похотствовать и всюду бывать для услаждения чувств своих. А тут полчище страстей, поселившихся среди отправлений тела и способностей души, с своими выступает противлениями и требованиями. И все это не страдательно только пребывает в нас, то есть противясь только добру, но и деятельно, — влеча и побуждая на грех. Духу предлежит таким образом преобразовать душу и тело чрез борьбу с противлениями их себе и чрез препобеждение противных ему их стремлений и похотений. Если назовем эти противления и похотения живущим в нас грехом, то духу предлежит борьба с сим грехом. Сам он умер греху, но душа и тело еще живут ему; надо и их сделать мертвыми ему. Как это? Противлением им в том, чего они хотят, — и понуждением на то, чего не хотят. Хотят они греховного; не слушай их, и не только не слушай, но и понуждай делать противное их хотению. — Об этом и говорит теперь Апостол. О понуждении на добро говорит в следующем стихе, а о противлении греховному говорит в настоящем.
  Да не царствует грех. Прежде царствовал, и чего ни хотел, вслед того, как ведомый, велся человек. Теперь другой царь воссел на трон внутри нас и царству греха положил конец. По старой привычке он может предъявлять и предъявляет свои требования, но всякий раз получает отказ от возненавидевшего его духа. — Зачем же предписание, когда все это строится само собою? Строится не по какой-либо естественной необходимости, но в силу свободного решения духа, благодатию Божиею осененного и укрепленного. Свободное же решение на одно в настоящий момент предполагает возможность решения на противоположное ему в следующий. Оно может быть сильно, как закон природы, по силе поддерживающих его побуждений, но не восходит в естественную неизменность. Апостол и предостерегает, говоря как бы: смотри, берегись; как решил, так и стой; грех опять подойдет с требованиями, чтобы завладеть тобою; не попускай ему этого, не давай ему опять царствовать в тебе.
  В мертвеннем вашем теле. О теле только помянул, умолчав о душе, потому что преимущественное седалище греха и страстей есть тело, так что за греховными влечениями тела душевных будто и не видно. «Грех преимущественно действует в теле и чрез тело» (Экумений). И общее мнение так привыкло судить, что, коль скоро выдается в ком плотская греховность, о душевной помина не бывает, хотя обычно она заправляет всем. И потому, может быть, так сделал Апостол, что с телом, привыкшим грешить, труднее совладеть. Кто преодолеет тело в греховных его понуждениях, тот справится и с душою. Да и по нераздельности их так бывает, что телу не откажешь, не отказав душе. Потому можно думать, что словом:  мертвенное тело — Апостол означил вообще все седалища, в которых витает еще в нас грех, породивший смерть.
  Во еже послушати его. Грех не вяжет необходимо, а только предлагает себя. Сами мы склоняемся на его предложения и грешим. Это склонение есть самоохотное послушание ему. Сделай то и то, внушает грех. Мы можем послушать его и не послушать. Когда слушаем, грешим; но это делается не по необходимости какой, а по нашему произволу. Таким образом все дело в том, чтоб не слушать греха. Пусть вопит с своими требованиями, пусть влечет; ты не слушай и тем не дашь ему царствовать в тебе.
  В похотех его, — то есть тела. Другие читают: во еже послушати похотей его. Но мысль одна и та же. Искушение на грех является в виде похотения. Бывают представления грешных предметов и дел без всякого им сочувствия. Бывают представления их с сочувствием, без похотения их. Влечение ко греху начинается с появлением похотения предметов и дел греховных. И это есть искушение. Апостол прямо указывает на похотение, потому что тут собственно предлежит опасность согрешить и вследствие греха, делом совершенного, опять подпасть власти его, или пустить его царствовать в себе. Не слушай греха, противясь похотениям его и подавляя их, — и тем не дашь греху царствовать в тебе.
  Святой Златоуст говорит на сей стих: «не сказал Апостол: да не живет, — или — да не действует плоть; но: да не царствует грех. Христос пришел не упразднить природу, но исправить волю. Сверх того, Апостол хочет показать, что мы удерживаемся во власти пороков не насильно и принужденно, а по собственному произволу; посему не сказал: да не тиранствует (не насильствует), что означало бы принужденность, но: да не царствует. Ибо нелепо было бы руководимым в Небесное Царствие иметь царем грех, и призванным царствовать с Христом желать быть пленниками греха. Точно так же, как если бы кто, сложив с головы диадему, захотел раболепствовать сумасшедшей, нищей, одетой в рубище женщине. — А каким образом, по разумению Апостола, царствует грех? Не собственною силою, но по твоей беспечности. Посему сказав: да не царствует, — объясняет самый образ сего царствования, присовокупив следующие слова: во еже послушати его в похотех его. Нет чести уступать телу власть и все прочее, но, напротив, крайнее рабство и верх бесчестия». Поясняя сие, блаженный Феофилакт прибавляет: «каким образом царствует грех? Если повинуемся ему в похотях телесных, так что не тело причиняет. вред по естеству своему, но повиновение греху. Заметь благодать Христову: Адам согрешил, хотя имел тело не смертное, а мы побеждаем грех в смертном теле».
  Стих 13. Ниже представляйте уды ваша оружия неправды греху: но представляйте себе Богови яко от мертвых живых, и уды ваша оружия правды Богови.
  Третий с нашей стороны прием к хранению святости и отреванию греха есть не давать членов своих в орудия греху. Грех, когда царит, в сердце заседает. Оттуда он овладевает и всеми силами души, и всеми членами тела; вследствие чего все, что есть в человеке, становится орудием его. Когда же благодатию Божиею оживает дух и в сознании созидаются святые решения жить в добре на богоугождение; тогда грех, изгнанный таким образом из сердца, теряет свою определяющую власть, но, по старой памяти, не прекращает покушений опять привлечь его к себе и члены опять обратить в орудия себе. Апостол говорит: когда это случится и грех опять повлечет глаз на смотрение страстное, руки на хищение, ноги на соделание зла, — не отдавайте ему членов на такое позорное для вас употребление. Ниже представляйте, — говорит, показывая, что это дело свободы. Никак нельзя ссылаться на силу греховных влечений. Как ни будь они сильны, решение воли всегда может пересилить их. Которые не едят по два, по три дня и более, разве не чувствуют голода? Чувствуют, но преодолевают его. И которые ночи проводят в бдении, разве не испытывают припадков дремоты? Испытывают, но прогоняют сон. Так и все прочие влечения можно пресекать и преодолевать.
  Не представляйте членов своих в оружия неправды. Когда грешим, неправду делаем или себе, или другим, и более себе (см.: святой Златоуст). Грех, когда влечет, прикрывается очень привлекательною одеждою и выставляет себя правою стороною, внушая, что неудовлетворение ему есть насилие природе. А это есть ложь и неправда. Когда грех совершают, делают себе насилие, а не тогда, когда ему отказывают. Не разобрав этого, вдаемся в обман и грешим, неправду себе делая, думая, однако ж, воздавать естеству правое. Которые уразумели это, строго содержат тело и тем добро ему делают, а не насилие и неправду.
  Святой Златоуст говорит: «тело служит средством и к пороку, и к добродетели, подобно как орудие. Сие последнее пригодно и на худое, и на доброе, смотря по тому, у кого в употреблении. Так одним и тем же оружием действуют и воин, подвизающийся за отечество, и разбойник, вооружающийся против граждан. Следовательно, невиновно никакое оружие, а виновен тот, кто употребляет оное во зло. То же самое надлежит сказать о плоти, — не по собственной природе, а по расположению души она бывает тем и другим. Когда ты с жадностию смотришь на чужую красоту, глаз делается оружием неправды не по собственному своему действию, но по лукавству управляющего им помысла; потому что дело глаза — смотреть, а не смотреть лукаво. Обуздай помысл, и глаз сделается орудием правды. То же должно сказать об языке, о руках и о прочих членах. И Апостол весьма хорошо наименовал грех неправдою. Кто грешит, тот несправедливо поступает, или в рассуждении себя самого, или в рассуждении ближнего, но гораздо более в рассуждении себя, чем в рассуждении ближнего».
  Но представляйте себе Богови, яко от мертвых живых.
  «Отведши от порока, ведет к добродетели» (святой Златоуст). Там показал, какими быть и что делать не следует крещенным; теперь же научает, какими следует им быть и что следует делать. Следует быть светлыми и чистыми, какими естественно быть воскресшим из мертвых. В этом указании и образец и побуждение.
  Образец: вообрази, каковы воскресшие из мертвых, и себя старайся таковым держать. Если это трудно вообразить, смотри на Господа воскресшего, как Он светл, как чист, как от всего отрешен. Будь и ты таков. Побуждение: вышедши из купели, вы духовно воскресли из мертвых, явились в обновленной жизни. Таковыми соделала вас Божия благодать. Воздайте же Богу то, что Он соделал в вас, — представляйте себя Ему всегда живыми из мертвых, ходящими в обновленной жизни. «Приведите себе на мысль, говорит святой Златоуст, что были вы прежде и что стали теперь? Что же вы были? Мертвецы, и притом погибшие такою погибелью, от которой не было возможности избавиться: ибо никто не в состоянии был помочь вам. И какими же вы стали из сих мертвецов? Бессмертноживыми. Чрез кого? Чрез всемогущего Бога. Итак, долг требует подчиниться Ему с таким усердием, какое свойственно соделавшимся из мертвых живыми».
  Представляйте себя таковыми Богови. Сама чистота и светлость обновленной жизни привлекательна; но вы таковыми представляйте себя не по одной сей привлекательности святой жизни, но паче потому, что это есть долг ваш пред Богом. Живите чисто и непорочно, принося чрез то Богу жертву благодарения и Ему благоугодить ревнуя, забыв о всем другом. И потому сказал здесь Апостол: Богови, — чтоб противопоставлением Его греху сделать непререкаемым налагаемое обязательство. Ибо стоит только представить себе, что есть Бог и что грех, чтоб со всею ревностию предать себя на служение первому с отвращением от последнего. Святой Златоуст говорит: «смотри, какую силу увещанию своему придает сим словом Апостол: там наименовал грех, а здесь именует Бога. Ибо для того указывает на такое различие между царствующими, чтобы лишить всякого извинения воина, который оставил Бога и пожелал подчиниться царству греха».
  И уды ваша оружия правды Богови.
  Выше сказал, чтоб не отдавали членов своих в оружия неправды, а теперь внушает отдать их в оружия правды. Тем и другим могут быть члены, смотря по тому, куда склоняется произволение. «И тело не есть что-либо худое, но есть создание Бога благого, потому что, если хорошо для добра управляется душою, может служить Богу. Посему наклонность произволения к худшему — как бы оружия греху доставляет в членах, и обратно, расположение воли к доброму уготовляет члены на служение Божественным законам. Язык целомудренного певца произносит подобающее Богу всяческих песнопение, а язык упившегося и сумасбродного с неистовством издает нестройные звуки хулы. Так и глаз усматривает целомудренное и непотребное, жестокое и человеколюбивое. Так и рука и убивает, и милует; и, словом сказать, все члены тела бывают и орудиями правды, если хочет того ум, и орудиями греха, когда возлюбит он владычество греха» (блаженный Феодорит).
  Когда дух оживает благодатию Божиею, тогда берет во власть свою и душу и тело и все силы и отправления заставляет работать Богу, Коему предал сам себя. Работание Богу есть коренной закон правды, в естестве написанный и Евангелием возобновляемый. Это есть хождение в воле Божией, в заповедях Господних объявленной. Заповеди есть на всякий член тела, на всякое действие души. Навяжи эти заповеди на всякую часть свою и приучи их не иначе действовать, как по сим заповедям. Тогда заповедь, наложенная совне, чрез навык войдет внутрь и станет заправляющею силою соответственной себе части. И станешь тогда сосудом, преисполненным правды, — ходячею правдою. И все придет в тебе в гармонию, одно к одному подладится, как подлаживаются струны на инструменте. Только играй, и услаждайся, — и Бога услаждай со святыми Его Ангелами. Вот чего хочет Апостол, внушая сделать уды свои оружиями правды!
  Но это блаженное состояние достигается не вдруг. Доселе члены служили оружиями греху; надо отнять их у греха и отдать правде, — чего нельзя сделать без брани. Она и начинается тотчас по принятии решения работать всем существом Богу, — и благодатию Божиею благоспеется. Святой Златоуст при сем слове и приглашает прямо к брани. «Говоря об оружии, Апостол дает знать, что наступила тяжкая брань. Посему нам нужны — крепкое вооружение, дух мужественный и хорошо знающий то, что потребно для браней такого рода, а всего нужнее вождь. Но Сей Вождь уже с нами; Он всегда готов споборать нам и никогда непобедим и нам приготовил крепкое оружие. От нас требуется только произволение употреблять оное как должно, то есть, повинуясь Вождю, действовать оружием за отечество».
  Стих 14. Грех бо вами да не обладает: несте бо под законом, но под благодатию.
  Да не обладает, — по-гречески: ού κυριεύσει — не будет обладать, — разумеется, — теперь, после крещения, по принятии благодати. Прежде он обладал вами, и, что ни внушал, все то вы тотчас делали, идя вслед его, как связанные; а теперь власть его пресечена воспринятою вами благодатию, действием коей вы умерли греху, то есть стали смертельно ненавидеть его. Теперь, появившись с своими искушениями, он не сочувствие раздражает, а возбуждает отвращение к себе, в котором благодать помогает и пребыть, не уступая ни в чем греху. Итак, не бойтесь, грех не одолеет вас; «ибо не одно естество ведет борьбу, но имеет содействующую благодать Духа. Несте бо под законом, но под благодатию. Прежде благодати закон учил только, что должно делать, а не подавал никакой помощи приемлющим закон. А благодать с законоположением дает и пособие. Посему-то законоположение благодати совершеннее закона, потому что своею помощию уничтожает трудность» (блаженный Феодорит). «Тело наше до пришествия Христова было подручно греху. Вслед за падением покрыл оное многочисленный рой страстей, и оно соделалось крайне неспособным идти путем добродетели. Не было еще ни вспомоществующего Духа, ни крещения, могущего умерщвлять (греху). Подобно необузданному коню, оно бежало и часто совращалось с надлежащего пути; потому что закон, хотя предписывал, что делать и чего не делать, впрочем, кроме словесных обещаний не оказывал ни малейшего пособия подвижникам. По пришествии же Христовом борьба сделалась легче. Давать заповеди свойственно не одному закону, но и благодати, которая прощает прежнее и укрепляет для будущего» (святой Златоуст). Но такое преимущество состоянию подблагодатному присвояется не механически как, а чрез укрепление нравственно свободных решений воли. Грех притупляет чувство к добру, отъемля сладость его. Грешащий знает одну сладость от греха, сладости же от добра не знает. Оттого, когда греховное влечение возбуждается, возбуждается и сласть греха, склоняющая волю. Воле в этом случае не на чем опереться, чтоб предпочесть греху добро и, оставя первый, склониться на второе, потому что нет чувства сладости добра. Это чувство подает благодать в первый акт обращения от греха к добродетели. В этот первый акт дает она сердцу вкусить сладость добра всем чувством, и это вкушение потом служит основою решений воли — отвергнуть грех и предприять добро всякий раз, как возгорается внутри борьба греха с добром. Такое настроение принадлежит крещенным по существу облагодатствования. До крещения в сердце живет грех, а благодать действует совне, призывая на добро; а по крещении благодать обитать начинает в сердце, а грех действует совне, искушая. Смотри у Диадоха в «Добротолюбии» (80-я глава и далее). Как городом владеет тот, кто сидит в крепости, — так по крещении власть владетельская над нами принадлежит благодати с добротолюбием, а не греху: последний уже не обладает, а только порывается снова завладеть.

         
в) Побуждения к тому (6, 15 — 23)

   Глава 6, стих 15. Что убо? Согрешим ли, зане несмы под законом, но под благодатию? Да не будет.
  Возвращается Апостол к вопросу, в начале главы предложенному: пребудем ли во гресе?  Там он предложен был для решения, а здесь для вывода, следующего из решения его. Он как бы говорит: итак, что же выходит из всего предложенного мною рассуждения? Грешить нам? Дана нам свобода грешить, потому что мы под благодатию, а не под законом? Да не будет, — никак, — сами видите, что не следует так делать, а напротив, следует пребывать во всякой правде и святости по тому самому, что мы под благодатию; ибо обет дали, скрепили его твердою решимостию и благодать спомоществующую получили. Намерение же у Апостола при сих словах — привесть в напряжение принятое в принятии веры и благодати решение — быть верными Господу рабами, которое выразили словами: отрицаюсь сатаны, — сочетаваюсь Христу. Ибо пред сим сказал, что грех нами уже не обладает, не имеет над нами тиранской власти, потому что благодать освободила нас от сего. Из этих слов мог иной вывесть: так мне нечего заботиться, благодать все сделает за меня, нечего мне остерегаться, предусматривать, напрягать силы в борьбе. Все само собою будет течь благоприятно; мне можно жить спустя рукава. — То правда, что благодать все совершает и готова всегда со своею помощию, но она всегда действует в связи и согласии со склонениями воли человека. Приходит на помощь трудящемуся, когда у него недостает сил на совершение какого-либо дела. Потому в жизни благодать благодатию, а свободные решения свободными решениями. Ни благодать без этих решений, ни эти решения без благодати ничего не делают; они действуют совместно. Так ты не расслабляйся, услышав, что благодати ради грех уже не владеет тобою, а береги принятое в начале напряжение — противостоять греху. Не владеет грех, когда ты противишься ему и благодать ради твоего противления помогает тебе. Но опусти руки, предайся нерадению, послабь возненавидение греха, — грех подойдет, прельстит, увлечет и снова завладеет тобою; потому что благодать не станет за тебя делать дело, когда ты опустишь руки. Когда ты бросишь дело противления греху, благодать от тебя прочь отступит, и ты останешься один; а оставшись один, не совладеешь с грехом и падешь. Чтоб не случилось такого расслабления, Апостол и предостерегает: что же? грешить ли? оставить всякую заботу остерегаться греха, смежить глаза, опустить руки? — Нет, говорит, будь всегда на страже и во всеоружии.
  Такое внушение видит в сих словах святой Златоуст: «успокоив слушателя предыдущими словами (что грех уже не обладает), Апостол ограждает его советом, который предлагает в виде возражения». — Экумений яснее излагает ту же мысль: «чтобы слушатель не сделался нерадивым и беспечным, услышав, что грех уже им не обладает ради ограждающей его благодати, Апостол подкрепляет его, говоря как бы: если мы не подклоним себя под грех, то не будем пленены им».
  Но как напряжения воли зависят от силы окружающих его побуждений, то святой Апостол, сказав вообще: да не будет — не расслабляйтесь, — воодушевляет на противление греху, представляя пагубные следствия поблажки ему и великие блага от верности однажды принятому решению жить свято по воле Божией. Это, с одной стороны, рабство и смерть, а с другой — свобода и живот. Сие разнообразно изъясняет Апостол до конца главы.
  Стих 16. Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание, раби есте, егоже послушаете, или греха в смерть, или послушания в правду?
  Кому или чему вы вседушно предаетесь с готовностию слушаться, тому вы становитесь рабами. Если предаетесь греху, вы делаетесь рабами греха; если предаетесь правде, вы делаетесь рабами правды. Можно бы подумать: так все равно, — и там рабство, и тут рабство. Но кроме того, что рабство правде есть истинная свобода, а рабство греху есть настоящее рабство, тягчайшее и срамнейшее, посмотри на следствия: кто работает греху, тот в смерти, а кто работает правде, тот в животе. Грех убивает все силы души и истощает жизнь тела; а правда вводит в истинную жизнь, в которой расцветают и душа и тело. После слов: греха в смерть — ожидалось бы: или правды в живот; а он сказал: послушания в правду. Послушание, по противоположности преслушанию, стоит здесь вместо верности воле Божией и святым Его заповедям. Греху противопоставляет он вообще доброе настроение сердца, решившегося все посвящать Богу и быть Ему во всем преданнейшим. Такое настроение приводит в правду, в праведное состояние, в то состояние, в котором надлежит быть человеку по естеству; а это и есть состояние истинно-живущего. В правду — то же, что: в жизнь истинную.
  Святой Златоуст говорит на сие место: «не говорю уже, рассуждает Апостол, о геенне и о тяжком будущем наказании; но воображаю только ваш стыд, когда станете рабами, рабами по своей воле, рабами греха, и за такую цену, чтобы снова умереть. Ежели до крещения грех произвел телесную смерть и рана требовала такого врачевания, чтобы Владыка всяческих принял смерть и тем разрушил зло; то чего не произведет грех, овладевши тобою, когда после толикого дара и свободы снова и добровольно подклонишься под его иго? Итак, не устремляйся в сию бездну, не предавайся добровольно греху. На войне и поневоле иногда воину надобно бывает сдаться; но здесь никто не возьмет тебя в плен, ежели не сделаешься сам переметчиком. После сих убеждений от стыда, Апостол действует страхом воздаяний и поставляет на вид возмездия, ожидающие каждого, праведность и смерть, смерть не телесную, но гораздо ужаснейшую. Ибо если Христос уже не умирает, кто разрушит смерть сию? Никто. Следовательно, должно будет вечно терпеть наказание и мучиться. Ибо не будет уже и чувственной смерти, которая бы, подобно как в здешней жизни, дала покой телу и разлучила его с душою. Ибо последний враг испразднится смерть (ср.: 1 Кор. 15, 26); следовательно, наказание будет бессмертно. Но не то ожидает покорных Богу. Их наградою будет праведность и блага, из нее произрастающие».
  Стих 17.  Благодарим убо Бога, яко бесте раби греху, послушаете же от сердца, в оньже и предастеся образ учения.
  А как худо быть рабом греху и как благо слушаться правды, — это вы теперь знаете по своему опыту. Держитесь же лучшего! От общего положения переходит к частному случаю, — к тому, что было с теми, к кому пишет. Так со всеми бывает, что они или рабы греха в смерть, или рабы правды в живот. Не тому и другой — вместе, но или тому, или другой: то правда одолеет грех, то грех — правду, смотря по тому, куда склоняется сердце и на что направляется решение ваше. Так было и с вами: были вы рабы греха, но, услышав Евангелие, возлюбили его учение и предались вседушно всему, чего оно требует. Это величайшее для вас благо, с которым никакое другое сравниться не может, и благо сие даровал вам Бог. Он довел до вас благовестие и сделал то, что, услышав его, вы предались ему вседушно. Вы не можете не сознавать в сем великого Божия благодеяния, сознаю его и я. Воззовем же: благодарение Богу!
  Но цель у Апостола не благодарение возбудить, а чрез возбуждение благодарения расположить дорожить тем благом, получение которого возбуждает благодарность. Благо так велико, что нельзя удержаться, чтоб не благодарить за него Подателя. Но если оно так велико, то и беречь его нужно с величайшею бдительностию. Святой Златоуст говорит: «как исхитивший пленника из рук лютого мучителя советует ему не возвращаться к сему мучителю, напоминая об ужасном его мучительстве; так и Павел с великою силой изображает претерпенные бедствия (от греха), начиная благодарением Богу. Потребна была не человеческая сила, говорит он, чтобы освободить нас от всех зол; но благодарение Богу, Который восхотел и возмог избавить нас! И прекрасно сказал Апостол: послушасте от сердца. Не по принуждению, не по насилию, но добровольно, по собственному расположению отстали вы от греха. В сем заключается как похвала, так вместе и упрек. Ежели вы пришли добровольно, без всякого принуждения, то будете ли иметь какое извинение и оправдание, когда возвратитесь на прежнее? А дабы ты знал, что все сие зависело не от их только расположения, но и от Божией благодати, Апостол, сказав: послушасте от сердца, — присовокупил: в оньже и предастеся образ учения. Послушание от сердца показывает свободную волю; а слово: предастеся — предполагает помощь Божию. Какой же образ учения? Жить благочинно и благоустроенно».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

7 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 112 зач., XIII, 11 - XIV, 4.

11Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. __ Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали.
12Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света.
13Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; 14но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти.
Глава 14.

1Немощного в вере принимайте без споров о мнениях.
2Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи.
3Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его.
4Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стои'т он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.13:11. Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна.

Вы должны, говорит, весьма высоко ценить любовь, а чрез нее – все прочие добродетели. Таково уже время. Близок день воскресения, близок суд, и нам должно пробудиться от сна нерадения и быть готовыми к делам, достойным воскресения.

Ибо ныне ближе к нам спасение,нежели когда мы уверовали.

Вероятно, они в начале, по обращении своем, были ревностнейшими, а потом, с течением времени, охладели. Поэтому говорит: теперь мы ближе к будущему веку; ибо его разумеет под «спасением», назвав его так с лучшей его стороны, потому что для грешников он не спасение, но погибель. Приближаясь же к будущей жизни, мы должны усилить свое внимание. Это и показывает далее.

Рим.13:12. Ночь прошла (προέκοψεν), а день приблизился:

То есть ночь скоро кончится. Например: положим, что ночь состоит из двенадцати часов. Когда пройдет десять часов, то говорим, что ночь кончается (προέκοψεν), вместо: прошла, близка к концу. Ночью называет настоящий век, потому что в нем многие находятся во тьме и житие каждого покрыто тьмой; а днем именует век будущий, как по причине светлости праведных, так и потому, что тогда откроются тайны всех. В Евангелии же днем называется настоящий век потому, что во время его должно делать, а ночью именуется будущий век потому, что тогда никто не может делать (Ин.9:4).

итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света.

Делами назвал греховные действия, как нечто трудное, сопряженное с великими неудобствами, подверженное тысячам опасностей даже в нынешнем веке; а оружием света наименовал действия добродетельные: ибо они поставляют имеющего их, как оружие в безопасности, и делают светлым как оружие света. Словами «отвергнем» и «облечемся» показал удобство того и другого, то есть и удаления от злых дел и обращения к добродетели. Как не трудно отложить одежду и облечься в другую, так возможно удалиться от порока и воспринять добродетель.

Рим.13:13. Как днем, будем вести себя благочинно,

Выше сказал: «день приблизился», а теперь показывает, что он уже наступает, и учит вести себя в нем благочинно. Благочинством привлекает тех, которые много уважали славу народную; и не сказал: ведите себя, – но «будем вести себя», делая свое увещание сносным. Ибо ничто так не безобразно, как грех, и ничто так не доставляет благообразия, как добродетель.

не предаваясь ни пированиям и пьянству,

Не пить запрещает, но пить без меры; не употребление вина, но пьянство. «Пированием» называется (состояние) в пьяном виде, соединенное с обидами, что называется также бесчинием в пьяном состоянии.

ни сладострастию и распутству,

Сказав прежде о пьянстве, теперь говорит о происходящем от него зле; ибо распутство происходит от пьянства, и здесь отсекает не сообщение с женщинами, но блуд.

ни ссорам и зависти.

Угасив зло, рождающееся от похоти, подавляет теперь и то зло, которое происходит от гнева. Ибо ничто так не возжигает похоть и не воспламеняет гнев, как пьянство и бесчиние в пьяном состоянии. От зависти происходит рвение или ссора, потому что завидующий другому доходит и до ссор. Посему-то, отъяв ссору, восходит и к началу ее – зависти. Упоминает же о ссоре и зависти вместе с распутством потому, что от последнего происходят брани и превращения домов.

Рим.13:14. но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа,

Совлекши с нас одежду греховную, украшает наконец нас, облекая нас уже не в оружия света, но, что более может ужасать, делая одеянием нашим Самого Владыку. Кто облечен в эту одежду, тот имеет всякую добродетель.

и попечения о плоти не превращайте в похоти.

Не запрещает попечения о теле, но «похоти». Заботься, говорит, о теле для здоровья, а не для непотребства. Ибо то было бы не попечение, когда бы ты возжег пламень и распалил печь во вред себе. Старайся только о том, чтобы иметь тело здоровое, а что сверх того, о том не заботься, и не возжигай похоти тела, но все тщание обрати к духовному.

Рим.14:1. Немощного в вере принимайте без споров о мнениях.

Многие из уверовавших иудеев и после обращения наблюдали различия яств, воздерживались от свиного мяса и не дерзали совсем отстать от закона. Потом, чтобы не обличили их в том, что воздерживаются от одного мяса свиного, воздерживались вообще от всякого мяса и питались растениями. Другие были более совершенны, не наблюдали ничего подобного и были укоряемы от наблюдающих. Павел опасался, чтобы совершенные, обличая несовершенных неблаговременно и ненадлежащим образом, не отклонили их от веры Христовой. Поэтому мудро приступает к делу, заботясь о пользе и другой стороны. Он не отважился сказать укоряющим: вы худо делаете, – дабы не утвердить несовершенных в наблюдении ими обрядов. Не отважился также сказать обличителям: вы хорошо делаете, – чтобы не сделать их в нападках сильнейшими. Напротив, предлагает увещание, приспособленное к тем и другим. Его обличение направлено, казалось бы, более против сильнейшей стороны, но в самом деле вся сила оного падает на не мощнейших. Ибо тотчас выражением «немощного» показал болезнь таковых. Когда же говорит «принимайте», то указывает нужду в великом попечении для них, что и есть признак крайней слабости их. «Без споров о мнениях». То есть не осуждайте его за немощь, не соблазняйтесь, не смущайтесь многими помыслами, но всячески старайтесь уврачевать его как немощного.

Рим.14:2. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи.

Делает сравнение между совершенным и несовершенным и говорит, что совершенный, дерзая по вере, безразлично питается всем, а несовершенный, как немощный, ест овощи. Поэтому последний заслуживает врачевания, а не поражения.

Рим.14:3. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его.

Те, которые ели все, как совершенные, уничижали неядущих, как маловерных и привязанных еще к иудейству. С другой стороны, неядущие осуждали тех, которые ели все, как невоздержанных. Так как между этими многие были из язычников, то говорит: «Бог принял его», то есть явил к нему Свою неизреченную благодать. Что же ты споришь с ним о законе, когда Христос оправдал его?

Рим.14:4. Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим господом стоит он или падает.

Это говорит к совершенному, отклоняя его как от уничижения, так и от осуждения: ибо совершенные дела то и другое, и уничижали и осуждали несовершенных. Впрочем, скрытным образом обличение падает здесь и на несовершенных. Не потому, говорит запрещаю тебе судить, что поведение другого не заслуживает суда, но потому, что он раб чужой, то есть не твой, но Божий. Ибо хотя он и немощен, однако не перестал быть рабом; почему и не должно отчаиваться относительно его. Ободряя же немощного, не сказал: падает, но: «стоит или падает». То или другое случится с ним, Господу принадлежит право судить и о потере падающего и о прибытке стоящего.

И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.

Словом «будет восставлен» показывает, что он так колеблется и до того дошел, что один Бог может восставить его. Это говорим о людях, весьма безнадежных.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

β) Удаление злых обычаев (13, 11 — 14)

   Изобразив, как следует быть исправным гражданином в духе христианском, предотвращает теперь Апостол римлян от срамных обычаев, получивших гражданство в языческих обществах. Побуждением к тому выставляет он пришествие Христово. Пришествие Христово есть день, а те обычаи темны, как ночь; потому нам, христианам, не должно следовать им и участие в них принимать. Какое пришествие Христово разумеет Апостол? Одни полагают второе, имеющее быть, а другие — первое, уже бывшее. Будем принимать и то и другое.
  Глава 13, стих 11. И сие, ведяще время, яко час уже нам от сна востати. Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом.
  И сие. Слово: сие — можно относить и к предыдущему, и к последующему. В первом случае оно будет значить: и это тем более. Сказал: не бывайте никому ничем должны, кроме любви, и указал тому причину в том, что любовь сама собою все должное исполнит. Теперь прилагает новое побуждение: и это «особенно потому, что теперь не время сну, а бодрствованию» (блаженный Феодорит). То есть что пришел Христос Господь и просветил нас — или что вот-вот приидет, и настанет день будущего воскресения славного. А во втором будет значить: кроме того, еще и сие. Сказал: любите и чрез то легко исполните все законное. Теперь прибавляет: кроме того, еще и сие должно вам делать. Что же это? Зная время, что пришел Христос Господь и просветил нас или — что вот-вот приидет, и день вечный настанет, — отложим дела темные — козлогласование, пиянство и подобное. Последнее лучше подходит к течению речи.
  Ведяще время. Очевидно ведение времени выставляет Апостол в побуждение к сообразному с ним действованию. И Спаситель говорил в укор иудеям: лицемеры, лице небу и земли весте искушати: времени же сего како не искушаете?  (ср.: Лк. 12, 56), давая разуметь, что если б они уразумели, то не упорствовали бы в неверии и противлении Ему: это разумение заставило бы их совсем иначе действовать. То же говорил Он и к Иерусалиму, при торжественном входе в него: аще бы разумел и ты, в день сей твой, еже к смирению твоему, — то есть к миру, благоустроению, спасению. Но не разумел и, не разумея, действовал не как следует и тем навлек на себя кары небесные: понеже, — говорит, — не разумел ecu времени посещения твоего (ср.: Лк. 19, 42, 44), — посещения Господом, не в этот только раз, но вообще пришествия Его на землю. То же и Апостол теперь говорит: ведая время, — сознавая ясно то, к чему оно нас обязывает, — а оно обязывает к тому, чтоб не спать, а бодрствовать, — отложить дела темные, ночные.
  Время разумеется пришествия Христова. Какого? Первого или второго? Разумей первое, разумей и второе. То и другое есть день. В первое воссияло Солнце правды, Христос Бог наш, и настал день боговедения; и во второе воссияет светлое воскресение и возустроение всяческих, и настанет невечерний день блаженной и вечной жизни. Когда первое сличишь с предшествовавшим временем, то оно есть день; а когда сличишь его со вторым, то оно есть только рассвет дня. Какое время ни разуметь, то и другое громогласно взывает к каждому из нас: вставай, будет спать, — как добрый хозяин кричит сыновьям и работникам: вставайте, пора работать. Размышление и памятование о пришествии Христовом, как первом, так и втором, всегда было и есть самым сильным побуждением к удалению от худых дел и к преуспеянию в добрых, — к тому, чтоб от сна востати и начать бодрствовать, бросить нерадение и восприять ревность о спасении и делах, приводящих к нему. Святой Златоуст, обращая мысль ко второму пришествию, говорит при сем: «Апостол, предписав все нужное, побуждает римлян к добрым делам и самою краткостию времени. Время суда, говорит он, стоит уже при дверях. Так писал он коринфянам: яко время сокращено есть прочее (ср.: 1 Кор. 7, 29) и также к евреям: еще мало елико елико, Грядый приидет и не укоснит (ср.: Евр. 10, 37). Но там говорил он в одобрение трудящимся и в утешение тех, которые от частых искушений пришли в изнеможение; а здесь хочет пробудить спящих. И действительно, Апостольское слово сие полезно для нас в обоих случаях. Что же значит это: час уже нам от сна востати? То, что близок день воскресения, близок страшный суд, близок день, разжженный, как пещь; и нам должно уже отложить нерадение». Амвросиаст же, держа внимание на первом пришествии, пишет: «от сна востати — значит: делать добро как днем, явно; ибо ночью в сокровенности делаются обыкновенно дела запрещенные. Мы же, находясь в состоянии освещенных, то есть в боговедении, и зная, чему надлежит следовать, должны всячески стараться жить чисто и свято, отрясши сон неведения и нерадения».
  Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Держа внимание на первом пришествии Христовом, слова: егда веровахом — отнесем к ветхозаветному времени, когда только чаяли и ожидали Христа Спасителя, с полною верою, что придет, а ныне мы уже видели Его, слышали и осязали. И тогда было спасение верою в Грядущего, но ныне оно ближе к нам. Теперь Сам Спаситель с нами, облекает нас в Себя и питает Собою и всякие Божественные силы подает, яже к животу и благочестию (ср.: 2 Пет. 1,3). Потому нам никак не пристало спать, а надо бодрствовать и бодренно трудиться. Как в рабочее время, когда погода хороша, никто себе сна не дает, все спешат на работу, чтоб не пропустить удобного времени: так и мы, христиане, имея такое благоприятное время для спасения, напряжем все усилия к деланию только того, чем содевается спасение, устраняясь от всего вредящего ему. Сие внушает Апостол и коринфянам, говоря: споспешествующе же и молим, не вотще благодать Божию прияти вам: се ныне время благоприятно, се ныне день спасения (ср.: 2 Кор. 6, 1-2).
  Но очевидно, что эта мысль переводит и к помышлению о втором пришествии: пропустишь срок, настанет день суда Божия, что тогда скажешь и чем оправдаешься, если Он застанет тебя спящим или за темными нощными делами? Почему Амвросиаст и пишет: «явно, что те, которые после бани пакибытия в купели крещения живут добре и ревнуют о делах любви, недалеки от славы обетованного воскресения. Ибо добрая христианская жизнь — знамение будущего спасения». Святой же Златоуст говорит на сии слова: «видишь, как Апостол выразил им приближение воскресения? С течением времени, говорит он, настоящая жизнь исчерпывается; а жизнь будущего века делается к нам ближе. Ежели ты готов и выполнил все заповеданное Богом; то день сей будет для тебя днем спасения. В противном же случае не надейся сего. Впрочем, Апостол убеждает римских христиан не представлением горьких последствий, но указанием на блага, и таким образом стараясь отвлечь их от пристрастий к настоящему. Притом не удивительно, что они сначала и вскоре по принятии веры, когда усердие было еще в самой силе, отличались большею ревностию, с течением же времени ревность их ослабела. Потому Апостол внушает, что надлежит поступать совершенно напротив и с продолжением времени не ослабевать, но более воспламеняться. Чем ближе к нам Царь, тем более должны мы быть готовы. Чем ближе награда, тем больше должны мы возбуждать себя к подвигам. Так делают состязающиеся в бегу; они, когда приближаются к цели и к получению награды, тогда с большею ревностию напрягают последние силы. Посему Апостол сказал: ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом». Когда мы уверовали, то есть приняли веру Христову; то спасение, то есть второе пришествие Христово, когда обнаружится, спасен ли кто или нет, было от нас дальше; но после того, чем больше живешь, тем оно становится ближе, и, сколько мы прожили после крещения, настолько оно стало ближе. Но пока не придет второе пришествие, для каждого из нас час смерти есть то же, что оно само. Блаженный Фотий у Экумения пишет: «спасением Апостол называет конец жизни, потому что тогда открывается уже, достоин ли кто спасения и блаженства».
  Такие внушения подаются, если в приведенных словах разуметь второе пришествие. Но прямее будет разуметь в них первое пришествие, как показывают и следующие слова.
  Стих 12. Нощь убо прейде, а день приближися. Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света.
  Слова: нощь убо прейде, а день приближися — блаженный Феодорит толкует так: «Апостол нощию называет время неведения, и днем — время по пришествии Владыки; потому что Солнце правды, воссияв, осветило вселенную светом боговедения». И Амвросиаст пишет: «нощию назвал Апостол ветхого человека, который чрез крещение делается новым. Прешел, говорит, сей человек, как ночь, а день приближился, во свете коего истина нам открылась, — чтоб мы ведали, что должно нам делать. Прежде, не зная Христа, мы были во тьме; но, когда познали Его, свет воссиял в нас, потому что мы перешли от лжи к истине». А другие наши толковники, держась все той же мысли, что здесь Апостол говорит о втором Христовом пришествии, под нощию разумеют настоящую жизнь и настоящий век, а под днем будущий век; а что говорит Апостол: прейде и приближися, — то здесь то выражается, что как положено одному прейти, а другому приблизиться, и то и другое непременно будет, то содержи в уме, что это уже и есть: ночь прешла, а день приближился. Блаженный Феофилакт пишет одинаково с Экумением: «нощь прейде, — то есть ночь скоро кончится. Например: положим, что ночь состоит из двенадцати часов. Когда пройдет десять часов, то говорим, что ночь уже пресеклась, προέκοψεν, — вместо: прошла, близка к концу. Ночью называет Апостол настоящий век, потому что в нем многие находятся во тьме и житие каждого покрыто тьмою; а днем именует век будущий, как по причине светлости праведных, так и потому, что тогда откроются тайны всех». И святой Златоуст говорит: «итак, ежели ночь скончавается, а день приближается, то займемся уже дневными делами, а не ночными. Сие наблюдается и в делах житейских. Как скоро видим приближение рассвета и слышим пение ласточек, то будим друг друга, хотя бы ночь еще не прошла. А когда она пройдет, то понуждаем друг друга, говоря: наступил день, пора одеваться, расстаться с грезами, отрясти сон и приниматься за дела дневные. Пусть день застанет нас готовыми; ибо поздно уже вставать и сряжаться, когда осветят солнечные лучи. Так мы ведем себя в делах житейских; так будем поступать и в делах духовных. Оставим мечты, расстанемся с грезами настоящей жизни, отложим глубокий сон и, вместо одежды, облечемся в добродетели».
  Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Как мы просвещены святым крещением, — оправданы, освящены и облечены благодатию, то нам не пристало уже делать темные дела греховные; надо отложить их, сбросить и отбросить, а вместо того, облещися во оружие света, то есть в добродетели. Грехи суть темные дела, потому что во тьме творятся и в тьму погружают творящего их, в тьму неведения, ослепления, страстности и плотяности чувственной. Добродетели же суть оружие света, потому что каждая добродетель, утверждаясь в сердце, поражает противоположную страсть греховную, которая иначе и поражена быть не может, как сею противоположною ей добродетелию. Добродетель поставляет человека в светлое состояние: он тогда пред Богом ходит и дерзновенно воззревает на Него, видит себя самого ясно и не прячется от людей, смело смотрит всем в глаза. Такие свойства добродетели и грешности отражаются и во всем естестве человека; и те, у которых открыты очи духовные, одних видят темными, а других светлыми. Ангелы же Божии и всегда нас видят или светлыми, или темными, смотря по тому, каково наше внутреннее настроение.
  Блаженный Феофилакт пишет о сем так: «делами темными назвал Апостол греховные действия, а оружиями света наименовал действия добродетельные. Словами: отложим и облечемся — показал удобство того и другого, то есть удаления от злых дел и обращения к добродетели. Как не трудно отложить одежду и облечься в другую; так возможно удалиться от порока и восприять добродетель». — Но может быть, так говорится не потому, чтоб было легко то и другое: ибо на деле как совлечение грехов и страстей, так и облачение в добродетели сопровождается не малым трудом; но для того, чтоб внушить, что то и другое должно быть сделано полно, в совершенстве, так, чтобы и следа не оставалось ничего порочного и, напротив, добродетель была видна во всем, с какой стороны ни посмотри на человека.
  Амвросиаст так рассуждает: «дела тьмы — плотская жизнь, которая водится приманками и прелестями века сего. Будучи темны, они и достойны тьмы, как говорит Господь: связавше ему (не имевшему одеяния брачного) руце и нозе, возмите его и вверзите во тму кромешную (ср.: Мф. 22, 13). Оружия же света суть добрые деяния. Как худые дела отлагаются до темноты ночной, — потому что обыкновенно делающими их делаются утаенно; так и делающие добро действуют явно; потому что не стыдятся дел своих, а смело и радостно делают их. Добрые дела суть оружия света, потому что прогоняют тьму плотских страстей».
  Святой Златоуст останавливает внимание более на слове: оружие света — и воодушевляет к воинствованию за добро. — «День, говорит он, призывает нас в воинские ряды и на сражение. Но не пугайся, слыша о воинских рядах и об оружии. Тяжело и несносно облекаться в вещественное оружие; но облечься в духовное оружие вожделенно и должно составлять предмет наших молитв; потому что это оружие есть оружие света. Оно сделает тебя светлее солнечных лучей, блистающих как молния; оно поставит тебя в безопасность, потому что есть оружие; оно соделает тебя светоносным, потому что есть оружие света. Что же? Поэтому не нужно и сражаться? Сражаться нужно; но не опасайся при этом бед и изнурения. Ибо это не брань, а ликование и торжество. Таково свойство сего оружия, таково могущество вождя! Облеченный в сие оружие столько же украшен, как и жених, выходящий из брачного чертога; ибо он вместе и жених, и воин».
  Стих 13. Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию.
  Грех прячется во тьму ночи, а днем боится показаться наружно: ибо и самые грешники греха стыдятся и пред людьми стараются показывать себя добропорядочными. Этот обычный порядок берет Апостол во внимание и внушает, что как мы теперь во дни, в свете боговедения и в освещающей благодати, то нам надлежит ходить благообразно; не по внешности только, но паче по внутреннему настроению, в душе и сердце: ибо там и день у нас. Блаженный Феодорит пишет: «Апостол посредством телесного указует духовное. Ибо и возлюбившие жизнь беззаконную беззаконие творят ночью, а днем принимают на себя вид благочиния. Посему желательно ему, по прошествии ночи и по прекращении неведения, избавиться от дел злых». То же и у Амвросиаста: «публично не грешат; будем же и мы действовать так, как действуют публично».
  Но грех не всегда прячется. Бывают состояния общества, когда грех смело выступает наружу и не боится хвастаться самыми срамными делами. Это еще пророк Давид замечал: видех беззаконие и пререкание во граде. Днем и нощию обыдет и по стенам его: беззаконие и труд посреде его и неправда: и не оскуде от стогн его лихва и лесть (ср.: Пс. 54, 10 — 12). Впрочем, и то верно, что такое бесстыдство греха бывает только напускное и держится ожиданием, что и общество сочувствует таким делам. Но стоит только кому властно обнаружить неодобрение, как беззаконное общество разбежится и попрячется. Стыд ходит вслед греха и всегда покрывает грешащего, в большей или меньшей степени. Святой Златоуст говорит: «поелику римляне много ценили людское мнение, то Апостол и предлагает им в побуждение то, чем всего более трогаются люди обыкновенные, то есть благообразие».
  В чем должно состоять это благообразие, Апостол означает указанием безобразия, которого должно избегать. Безобразие это составляли пьянство, пирушки, срамные песни, блудные дела, ссоры, споры и подобное. От всего этого желающему жить благообразно надлежит воздерживаться. Мы, христиане, сыны света и дня, — прияли свет веры и благодать Духа. Не следует нам увлекаться такими делами или какое-нибудь принимать в них участие. Это языческие обычаи, и для нас они совсем непригодны. То же писал Апостол и солунянам и то же выставлял побуждение: мы не во тьме ночи, а во свете дня. Упиваются ночные, а нам надлежит трезвиться и бодрствовать (см.: 1 Сол. 5, 5 — 7). Это главный предмет настоящего отделения, в коем Апостол требует, чтоб христиане, пребывая добрыми гражданами, воздерживались, однако ж, от худых обычаев, получивших гражданство в языческих обществах. Святой апостол Петр замечает, что христиане тогда так себя и держали. Довлеет вам мимошедшее время жития, волю языческую творившим, ходившим в нечистотах, в похотех, в пиянстве, в козлогласованиих, в лихоимании. О немже дивятся (то есть язычники) не сходящимся вам в тоже блуда разлияние (ср.: 1 Пет. 4, 3 — 4). Из этого надлежит заключить, что послабление таким обычаям есть верный признак ослабления духа христианской жизни и что общество, в котором они в ходу, язычествует, прикрываясь именем христианским.
  Козлогласования — «пирушки, на которых имеют обычай буйствовать и сквернить язык срамными песнями; а виновник этого — пьянство. Оно же бывает материю непотребства и наставницею в ссорах и спорах» (блаженный Феодорит). Это — «разгульные пирушки, которые или сообща, в складчину, учреждаются, или поочередно устрояются каждым соучастником. На них никто не почитает стыдом говорить и делать срамное и нечестное, потому что каждый считает пирушку как бы своею. За чужим столом стыд удерживает, а здесь за тем и сходятся, чтоб посрамничать, под действием винных возлияний, и потешиться разными услаждениями похотными. Посему Апостол заповедует избегать такого рода пирушек» (Амвросиаст).
  Пиянство — излишнее употребление хмельных напитков, которое омрачает смысл и ведет к бессмысленным делам, возбуждая срамные похотения. «Не пить запрещает Апостол, а пить без меры; не употребление вина, но пиянство» (святой Златоуст). Оно причина всех безобразий, бывающих на пирах и вне их.
  Любодеяние, κοίτη, — слежание, незаконное смешение с женою, а: студодеяние, — ασέλγεια, — означает или неудержимость похотения, или неестественное его удовлетворение. «После запрещения разгульных пирушек и пиянства Апостол приложил запрещение и того, что обычно следует за тем, то есть бесстыдного смешения: ибо это прямой плод разгульности» (Амвросиаст). «Апостол возбраняет не сообщение с женщинами, а блуд, — предписывает меру наслаждения» (святой Златоуст).
  Два источника страстей и страстных дел — похоть и гнев. Отклонив от дел похоти, Апостол отклоняет теперь и от дел раздражения, от: рвения и зависти. Зависть — плод гордости, не терпящей, чтобы кто-либо выдвинулся в каком-либо отношении вперед нас. Зависть рождает задор (έρις), который в мирном виде понуждает ко всякого рода усилиям, чтоб снова опередить опередившего, а не в мирном задирает его, заводит споры, ссоры и драки, без которых не обходятся разгульные пирушки. Святой Златоуст говорит: «Апостол старается угасить те страсти, от которых воспламеняются прочие, именно: вожделение и гнев. И потому возбраняет не самые только страсти сии, но и источник оных. Ибо нетрезвость и пьянство всего сильнее разжигают вожделение и воспламеняют гнев. Посему, сказав сначала: не козлогласовании и пиянствы, — присовокупил потом: не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию».
  Стих 14. Но облецытеся Господем нашим Иисус Христом, и плоти угодил не творите в похоти.
  Которые крещены, те уже и облечены в Господа Иисуса Христа; как же говорит: облецытеся? — То было и есть таинственное облечение, а это — деятельное; там все совершает благодать, а здесь требуется и собственное усилие. Облецытеся — значит: являйте себя облеченными во Христа, блюдите всячески на себе сие Божественное облечение, чтоб все видели вас облеченными в него и не иначе разумели вас. Но что значит самое облечение во Христа? Или то, чтобы являть себя всегда так действующим, как действовал Христос Господь, являть такие в себе свойства и расположения, какие были во Христе Иисусе, так чтобы все видящие говорили: это подобник Христов, — настоящий Христов. Или то, чтобы, отвергши всякую самонадеянность и самоуверенность, всю надежду успеха в делах по Богу возложить на Христа Господа, Ему себя предать, да будет вседействующим в нас, в мыслях, в чувствах, расположениях, словах и делах, питая и полную веру, что Он ради сей преданности нашей и совершит в нас все должное, и приведет к чаемому блаженному концу. Последнее облечение есть причина первого, которое без него и явлено быть не может. В настоящем месте будто более первое разумеется, но, конечно, не без сего последнего. Святой Златоуст говорит о сем: «упоминая о пороках, Апостол сказал: отвергнем дела тьмы. А когда начал речь о добродетели, то называет ее не простыми делами, а оружием, показывая тем, что добродетель поставляет обладающего в совершенной безопасности и полном блеске. Даже и сим он не ограничился, но, простираясь выше, вместо одеяния дает нам, что несравненно ужаснее, Самого Владыку, Самого Царя. Кто в Него облечен, тот вполне вмещает в себе всякую добродетель. Когда же говорит: облецытеся, — повелевает нам отвсюду Им себя обложить. Подобное сему он выражает и в других местах, именно: аще же Христос в вас (8, 10); и еще: во внутреннем нашем человеце вселитися Христу (ср.: Еф. 3, 16 — 17). Апостол желает, чтобы душа наша была домом Христовым, чтобы Христос облегал нас, как одежда, был для нас всем, и свнутри и совне. Ибо Христос есть наше исполнение, так как Он есть исполнение Исполняющаго всяческая во всех (Еф. 1, 23). Он путь, Он супруг и жених: обручил бо вас единому мужу деву чисту (2 Кор. 11, 2). Он корень, и питие, и пища, и жизнь: живу не ктому аз, говорит Павел, но живет во мне Христос (ср.: Гал. 2, 20). Он — Апостол, и Архиерей, и Учитель, и Брат, и Отец, и снаследник и сообщник в гробе и кресте. Спогребохомся Ему, сказано, и снасаждени быхом подобию смерти Его (ср.: 6, 4 — 5). Он умоляет нас: по Христе убо молим (2 Кор. 5, 20). Он защищает нас пред Отцом; ибо, как говорит Павел, ходатайствует о нас (ср.: 8, 34). Он дом и обитатель: во Мне пребывает и Аз в Нем (ср.: Ин. 6, 56). Он основание и краеугольный камень; а мы Его члены, Его нива, Его здание, Его ветви, Его сотрудники. И чем не желает Он сделать нас, дабы, как-нибудь, прилепить и присоединить к Себе? Все сие доказывает безмерную любовь Его к нам. Итак, покорись Ему, восстань от сна и облекись в Него, а облекшись, держи в покорности пред Ним и плоть свою. Сие разумел Апостол, сказав: плоти угодим не творите в похоти (попечения о плоти не простирайте до похотей)».
  Угодив, πρόνοια, — промышление, попечение. Не творите в похоти, μη ποιεΐσβε είς επιθυμίας, — не творите по побуждениям похотей, во удовлетворение похотей или не превращайте в похоти. Потребностей телесных: есть, пить, спать, одеваться, иметь кров, давать отдых — нельзя не удовлетворять; но это удовлетворение просто и несложно и не требует больших забот, когда кто держится естественного порядка. Когда же кто выступает из сего порядка, тогда столько у него разрождается потреб плоти, что уж и сил и имения недостает у него к удовлетворению их; день и ночь трудится, и все мало, — и тянет он ярмо, как подъяремное животное. А отбросить эти неестественности не хочет; ибо претворил их в похоти; похоти же считает самим собою, так что отказать в чем-либо похоти считает будто покушением на жизнь. Так и тиранствует над плото-угодниками плотиугодие, претворенное в похоти, и не дает им высвободиться от уз своих. Но у христиан не должно иметь места такое рабство похотям плоти. Похоти плоти имеют тиранскую власть там, где дух заглушён. У христиан же дух Божиею благодатию пробужден и возведен в сильную власть, которая прежде всего обращается на укрощение плоти. Ибо похотения плоти суть последний предел ниспадения человека; почему и поднимание его или восстание неизбежно начинается с отвержения их. Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (ср.: Гал. 5, 24). А это почему? Потому что стали жить духом; ставши же жить духом, и ходить должны по духу, противоположно плотской похотливости (см.: Гал. 5, 25). Духом же начинает жить кто вместе с тем, как облекается во Христа. Почему Апостол и соединил с облечением во Христа пресечение похотей плотских.
  Святой Златоуст пространно говорит о сем: «как выше воспрещал Апостол не употребление вина, но пьянство, не брачную жизнь, но распутство; так и теперь запрещает не попечение о плоти, но попечение, простирающееся до похотей, то есть сверх нужды. А что он сам велит иметь попечение о плоти, послушай, как говорит о сем Тимофею: мало вина приемли стомаха ради твоего и частых недугов (ср.: 1 Тим. 5, 23). Подобно и во всем прочем имей попечение о плоти, но для поддержания здоровья, а не для удовлетворения чувственности. Ибо не значит уже иметь попечение, когда подкладываешь огонь и разжигаешь печь. А дабы точнее вам узнать, когда попечение о плоти простирается до похоти, и избегать такого попечения, представьте себе людей, предающихся пьянству, объядению, пристрастных к нарядам и забавам, ведущих жизнь изнеженную и роскошную, — и тогда уразумеете сказанное Апостолом. Такие люди что ни делают, делают не для поддержания здоровья, а для веселости, для воспламенения похоти. Напротив, ты, облекшийся во Христа, удали от себя все сие; в заботах о теле имей в виду только то, чтобы оно было здорово, и, сколько нужно для здравия, прилагай попечение о теле, далее же сего не простирайся. Напротив, все свое попечение употреби на заботы о духовном».
  Затем, изобразив, как плотепохотная жизнь есть сон, от которого любящих такую жизнь ожидает прегорькое пробуждение по смерти, святой Златоуст прилагает: «умоляю тебя, восстань от сна, исторгни с корнем сии терния и — отрезвись от пиянства, от которого и сон. Предлагаю совет свой тем наипаче, которые любят пировать с приятелями. Таких пиршеств нельзя назвать ни удовольствием, ни отдыхом; напротив, они суть наказание и муки. Удовольствие состоит не в срамном разговоре, но в благопристойной беседе, не в пресыщении, а в том, чтоб быть сыту... Но, говоря сие, не запрещаю вам сойтись друг с другом и отобедать вместе; а только требую, чтобы вы себя не позорили; желаю, чтобы ваше удовольствие было действительным удовольствием, а не обращалось в наказание, в муку, в пьянство и буйное веселие (от коего тягота головы и разные болезни). Пусть узнают язычники, что христиане всех лучше умеют веселиться, но веселиться, наблюдая благоприличие. — Ибо сказано: радуйтеся Господеви с трепетом (ср.: Пс. 2, 11). Как же должно радоваться? Произнося духовные песни, совершая молитвы, воспевая псалмы вместо срамных песен. Таким образом Сам Христос будет присутствовать при твоей трапезе и исполнит благословением все пиршество, — когда ты будешь молиться, когда будешь петь духовные песни, когда созовешь нищих разделять с тобою предлагаемое, когда в своем пире будешь соблюдать благочиние и умеренность. Таким образом место вашего собрания сделается Божиею церковию, когда, вместо неприличных криков и рукоплесканий, будешь ты воспевать Владыку всяческих. Не говори мне, что ныне заведен другой обычай; напротив, исправь, что худо. Аще ясте, говорит Апостол, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите (ср.: 1 Кор. 10, 31). А от ваших пиров рождаются у вас худые пожелания; от них сладострастие; от них супруги у вас в презрении, а развратные женщины в чести; от них падают домы, тысячи рождаются зол, — и все приходит в беспорядок... В избежание всего этого облечемся во Христа и всегда с Ним пребудем. Ибо облечься во Христа — значит: ни на минуту не быть без Него, но всегда являть Его в себе своею святостию и правотою. И о друзьях, чтоб изобразить их сильную любовь и неразрывную связь, мы говорим, что один облечен в другого. Ибо облекшийся представляется тем, во что облечен. Так и в нас всегда пусть будет виден Христос. Когда же Он будет в нас виден? Когда будем подражать делам Его. Что же делал Христос? Сын Человеческий, — говорит Он о Себе, — не имать где главу подклонити (ср.: Лк. 9, 58). И ты подражай Ему. Когда нужно было вкусить пищу, Христос употреблял ячменные хлебы. Когда бывал в пути, не имел у себя ни коней, ни других вьючных скотов, но ходил пешком, даже до утомления. Когда необходимо было уснуть, ложился, вместо возглавия, на носу лодки. Когда надобно было возлежать, приказывал садиться на траве. Одежды Его были недорогие; хаживал часто один, никого при Себе не имея. Далее, рассмотри все слова и дела Его, на кресте и среди различных поруганий, и вообще всю жизнь Его, — и старайся подражать ей. Таким образом ты облечешься во Христа, когда попечений о плоти не будешь простирать до похоти».
  Показав, как христиане должны жить и действовать, яко христиане и яко члены гражданского общества, Апостол:

         
3) ПРИСТУПАЕТ К ИСПРАВЛЕНИЮ ОДНОЙ НЕИСПРАВНОСТИ РИМСКИХ ХРИСТИАН, ОСОБЕННО ВЫДАВАВШЕЙСЯ (14, 1-15, 13)

   Неисправность сия состояла в том, что они не как следует относились друг к другу по случаю разностей в употреблении пищи. Одни из них воздерживались от некоторых яств, или всегда, или в иные только дни, а другие не делали никакого различения в яствах. Те и другие, считая свой образ действования правым, осуждали не державшихся его и нарушали тем закон братской любви и мира. Эту-то неисправность исправляет теперь Апостол. Он оставляет без определения, какой образ действования лучше, а все внимание обращает на то недоброе чувство, с каким они относились друг к другу по сему случаю. Не суди, говорит, не твое дело. Пусть всякий действует, как внушает ему его совесть.
  Кто были это воздержники, Апостол не указывает. Судя по тому, что было в других Церквах, можно полагать, что это были или иудеи, строго державшиеся закона о яствах, или язычники, которые, полагая, что идол есть нечто, думали, что приносимые им жертвы приемлют нечто от них и сквернятся, и потому не решались вкушать иных яств, боясь, не идоложертвенные ли они, как бывало в Церкви Коринфской. Наши все толковники видят здесь первых, а Климент Александрийский и блаженный Августин, как указывает один толковник, — последних. Можно разуметь и тех и других: ибо встречаются выражения, которые можно относить или только к первым, или только ко вторым. Апостол сам не указал, кого разумел; потому что это не требовалось для подтверждения правила, которое он предписывал.
  Глава 14, стих 1. Изнемогающаго же в вере приемлите не в сомнение помышлений.
  Изнемогающаго, άσθενοϋντα, — немоществующего в вере. Закон уже престал, и вера истинная разрешает совесть от всякого чувства обязательства в отношении к нему. Но немощная вера не дает совести такого разрешения и делает ее также немощною. Страждущий такою немощию достоин всякого братского снисхождения и внимания. Приемлите, говорит Апостол, принимайте в братское общение, не отворачивайтесь от него, не чуждайтесь его, не отталкивайте от себя. Слова: не в сомнение помышлений — не так ясны. Μη εις διακρίσεις διαλογισμών. — Διάκρισις — рассуждение; отсюда, с одной стороны, — раздумывание, колебание в мыслях и сомнение, а с другой, — разбор, суждение и осуждение. — Отсюда разные толкования. Блаженный Фотий у Экумения пишет: «не осуждай его, а принимай братски, как немощного». А блаженный Феофилакт перифразирует сии слова разно: «не осуждайте его, не соблазняйтесь, не смущайтесь многими помыслами, но всячески старайтесь уврачевать его, как немощного». Можно и так: без споров о мнениях, как в русском переводе, или так: не разбирая, по каким мыслям он то или другое делает, — или: не осуждая таких помышлений. Их будет судить Бог. Ты же видишь только одно воздержание, которое само по себе есть дело похвалы достойное.
  Святой Златоуст говорит на сие место: «знаю, что слова сии для многих трудны к уразумению. Посему нужно наперед изложить, что подало повод к сим наставлениям и что хочет исправить Апостол этими словами. Что же такое хочет он исправить? Многие из уверовавших иудеев, и по принятии веры имея совесть, связанную законом, наблюдали строгую разборчивость в пище, потому что не осмеливались вовсе отступить от закона. Притом, дабы, воздерживаясь только от свиного мяса, не подпасть за то нареканию, они стали уже воздерживаться от всего мясного и есть одни овощи под тем видом, что наблюдают пост, а не иудейскую разборчивость в пище по закону. С другой стороны, были и более совершенные в вере, которые сами нисколько не наблюдали подобной разборчивости в пище и еще наблюдавших оную отягощали и огорчали своими укоризнами и обличениями и даже ввергали в уныние. Посему блаженный Павел опасался, чтобы они, имея намерение исправить неважный недостаток, не испортили всего, — чтобы, желая отучить немощных в вере от разборчивости в пище, не довели их до отпадения от веры и, прежде времени стараясь все возвести к совершенству, не расстроили того добра, какого надлежало ожидать от них в это время, то есть чтобы непрестанными своими укоризнами не поколебали их в исповедании Христовом, так что после этого нельзя было бы исправить ни того, ни другого. — Смотри же, как благоразумно действует Апостол и с свойственною ему мудростию заботится о пользе той и другой стороны! Он не отваживается сказать укоряющим: вы делаете худо; ибо сим дал бы повод другим утвердиться в своей разборчивости. Не говорит также: хорошо вы делаете; ибо тогда они стали бы нападать еще сильнее. Напротив, вразумляет как должно тех и других, и хотя по-видимому делает выговор сильнейшей стороне, однако же сей самый выговор весь падает и на противную сторону. Это есть самый легкий и нечувствительный способ исправления, когда, обращая слово к одному, наносишь удар и другому. Тогда вразумляемому не даешь причины сердиться и неприметным образом вливаешь в него врачевство исправления. Заметь же, как благоразумно и благовременно делает сие Апостол! Сказав: плотиугодия не творите в похоти, — переходит вдруг к настоящей речи, дабы нельзя было подумать, что говорит в пользу тех, которые запрещали разборчивость и приказывали есть все. Слабую сторону всегда нужно больше беречь; почему и Апостол обращается с выговором к сильнейшей стороне и говорит так: изнемогающаго в вере приемлите. — Но видишь ли, что сим нанесен уже удар и наблюдающему разборчивость? Назвав его немоществующим, Апостол дает почувствовать, что он болен. Потом наносит другой удар, сказав: приемлите. Сим показывает, что много надобно прилагать о нем попечений; а это служит признаком крайней болезни. Не в сомнение помышлений: вот уже и третий нанесен удар! Из сих слов видно, сколь важно дело его; ибо оно возбуждает сомнение даже в тех, которые не участвуют в нем (вероятно, наводя на мысль: уж и в самом деле, не следует ли и нам держаться подобной разборчивости?). — Примечаешь ли, как по-видимому говорит одним, а между тем неприметно и не нанося огорчения упрекает других?»
Стих 2. Ов бо верует ясти вся, а изнемогаяй зелия (да) яст.
  Указывает Апостол, кого разумеет он под сильным и кого под немоществующим. Сильный тот, кто вся яст; но не потому он силен, что все ест, а потому, что, не колеблясь, верует, что всякое создание Божие добро и ничтоже отметно, со благодарением приемлемо (ср.: 1 Тим. 4, 4). А немощный — тот, кто зелия яст, но не потому он немощен, что: зелия яст, — ибо таковые бывают сильнее ядущих вся, а потому, что по слабости веры полагает, будто пища может нас поставити пред Богом (ср.: 1 Кор. 8, 8) и будто есть яства, которые могут сквернить человека. Немощен не от малоястия, а от немощи веры: «ибо, не имея совершенной веры, думает, что оскверняется какою-либо снедию» (блаженный Феодорит). Совершенный, дерзая по вере, питается всем безразлично, а несовершенный, как немощный, яст зелия. Поэтому последний заслуживает врачевание, а не укора (см.: блаженный Феофилакт). «Тот, веруя читаемому в Писании, не сомневается есть все, что дано на употребление человеку. Ибо читает в книге Бытия, что все, созданное Богом, добро зело (ср.: Быт. 1, 31). Почему ничего не должно отметать. И ни об Енохе, который первый угодил Богу, ни о Ное, который во время потопа один найден был праведным, ни об Аврааме, друге Божием, ни об Исааке и Иакове, праведных и другах Божиих, между которыми и Лот был, ни о прочих праведниках не читаем, чтоб они воздерживались от каких яств. Но иной полагает, что нельзя все без различия есть, и ест овощи. И пусть ест. Не надобно заставлять его есть мяса, чтоб не стал он вкушать пищу, с сомнящеюся и мятущеюся совестию, и не согрешил чрез то, что не соблюл своего решения или предложения своего произволения» (Амвросиаст). Надо полагать, что ядущими только зелия обнаруживались некоторые на каких-нибудь общих обедах. Здесь иудей верующий не ел совсем мяса, чтоб не показаться воздерживающимся от иных яств, из уважения к закону; а иные, из иудеев ли то или язычников, не ели, опасаясь напасть на идоложертвенное.
  Стих 3. Ядый не ядущаго да не укоряет: и не ядый ядущаго да не осуждает. Бог бо его прият.
  Ты, верующий, что можно все есть, и идущий все, не укоряй того, кто иначе думает и держит на совести и потому не все ест. И ты, не все ядущий, не осуждай все ядущего. Между римлянами же бывало так, что «как более совершенные (ядущие все) уничижали не ядущих, считая их маловерными, не прямыми христианами, носящими внутри себя скрытный недуг и придерживающимися еще иудейства; так последние осуждали первых, считая их нарушителями закона или даже предающимися объядению» (святой Златоуст). Самых дел тех и других, то есть ядения и неядения, Апостол не касается; ибо, отвлеченно судя, «на волю человеку дано — есть или не есть, и никакие в отношении сего вопросы и споры неуместны. Все сотворенное подчинено господству человека и предано в волю его» (Амвросиаст). Но, обращая внимание на то, что у тех и других на сердце, говорит — одним: не укоряй, — а другим: не осуждай. Есть ли в ядении и неядении грех, никто из вас решительно сказать не может, а в укорении и осуждении уже есть явный грех. Где больше беды и где она очевиднее, туда и спешит, чтоб ее отвратить и пресечь.
  Бог бо его прият, — «то есть язычника. Апостол продолжает речь, обращенную к иудею» (блаженный Феодорит). Не осуждай его, иудей, когда Бог приял его в благодать Свою, не положив препятствием к сему приятию то, что он не был под законом, а следовательно, под законом о различии яств, — и по приятии не возложил на него никакой тяготы подзаконной. «Что говоришь ты ему о законе, как преступнику? Бог принял его, то есть — явил на нем неизреченную благодать Свою и освободил его от всякой вины» (святой Златоуст).
  Но может быть, слова: Бог бо его прият — относятся к тому и другому, так: ядущий не укоряй неядущего; Бог бо его прият, и неядущий не осуждай ядущего; Бог бо его прият. Вы оба — в благодати Божией, приняты в Царство Его, почтены всыновлением: не выгоняйте же друг друга из сей спасительной ограды из-за таких мелочей, как различение и неразличение яств. Иудею не помешало быть приняту в благодать то, что он держался разборчивости в пище. Почему думаешь, что это помешает ему пребывать в благодати? Язычнику не помешала быть приняту в благодать его свобода в употреблении пищи. Почему думаешь, что она помешает ему пребыть в ней? Сию благодать имейте в сердце и благодарите Бога. Взаимное укорение и осуждение, порождающее разделения и иссушающее любовь, скорее изгонит вас из ограды Божией, чем разборчивость и неразборчивость в пище.
  Слова сии: Бог бо его прият — можно употреблять как врачевство против осуждения вообще. Осуждаешь грешника за соделанный грех, а того не берешь во внимание, что у него на душе после греха. Он уже воздохнул к Богу, сокрушился, оплакал грех, и Бог опять приял его в милость Свою, а ты осуждаешь его. — Видишь, какая несообразность? Не осуждай же никого никогда.
  Стих 4. Ты кто ecu судяй чуждему рабу? Своему Господеви стоит или падает: станет же, силен бо есть Бог возставити его.
  Это общее основание к неосуждению не в настоящем только случае, но и во всяком другом. Все люди Божии суть, яко Божии создания; Богу и работать должны и пред Ним только ответны. Хорошо ли он поступает — стоит, или худо — падает, тебе до этого дела нет. Пред Господом он хорош или худ, — Господь и Судия ему. Как ни с чем не сообразно, вошедши в чужой дом, судить тамошних слуг, так ни с чем не сообразно судить людей в их отношениях к Богу или в действиях их совести. Апостол и заповедует не судить. Он говорит как бы: «я заповедую тебе не судить другого не потому, что образ действования его не стоит осуждения, но потому, что он чужой раб, то есть не твой, а Божий. Стоит ли он или падает, то и другое касается Господа. Ежели падает, ущерб для Бога; равно, ежели стоит, приобретение для Бога же. — Смотри же, как сильно слова Апостольские должны были пристыдить укоряющего. Ежели Бог, рассуждает святой Павел, хотя терпит ущерб, однако ж не делает укоризн, то сколь безвременно (несообразно) действуешь ты и как далеко выходишь из границ и мешаешься в чужое дело, так муча и беспокоя слабого в вере брата?» (святой Златоуст). «Рабу судить сораба не должно: не дано ему на то власти. С какою совестию ест кто или не ест, Судия тому Бог, Чей раб есть поступающий так или иначе» (Амвросиаст).
  Станет же. Ты вдруг стал твердо на основании веры, а тот колеблется еще. Не вообще колеблется, а лишь в отношении к тому кругу дел, в которых ты его осуждаешь. Будучи тверд в общей вере, он мало-помалу окрепнет и в этом отношении и станет не хуже тебя. Хотя он и немощен в этой части, но не отступает от Бога. И Бог, видя его к Себе приверженность, поможет ему избавиться от немощи, почитаемой укорною. Ибо, и являясь немощным, он не себе угождает, но мнится службу приносити Богу, — действует так из благоговеинства пред Богом (см.: Фотий у Экумения), опасаясь оскорбить Его неправым действованием. Бог и не оставит его, но прострет к нему руку помощи и восставит его.

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

9 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 117 зач., XV, 7-16.

7Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.
8Разумею то, что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных - ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам, 9а для язычников - из милости, чтобы славили Бога, как написано: за то' буду славить Тебя, (Господи,) между язычниками, и буду петь имени Твоему.
10И еще сказано: возвеселитесь, язычники, с народом Его.
11И еще: хвали'те Господа, все язычники, и прославляйте Его, все народы.
12Исаия также говорит: будет корень Иессеев, и восстанет владеть народами; на Него язычники надеяться будут.
13Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святаго, обогатились надеждою.
14И сам я уверен о вас, братия мои, что и вы полны благости, исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга; 15но писал вам, братия, с некоторою смелостью, отчасти как бы в напоминание вам, по данной мне от Бога благодати 16быть служителем Иисуса Христа у язычников и совершать священнодействие благовествования Божия, дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно Богу.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.15:7. Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.

Повторяет прежнее увещание и приводит Христа в пример, чтобы мы принимали друг друга, потому что это служит к славе Божией. Ибо единение наше наипаче прославляет Бога, как сказано: «уверует мир, что Ты послал Меня», если ученики «будут едино» (Ин.17:21–23). Напротив, несогласия наносят Богу бесчестие. Ибо язычники видя, что христиане разногласят между собой, обвиняют саму веру.

Рим.15:8. Разумею то, что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных – ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам.

Держится прежнего предмета речи, показывая, что Христос не Себе угождал, но все принял для нас, и убеждает язычников, чтобы не превозносились над уверовавшими из иудеев. Ибо иудеи спасались по обетованию, данному отцам их, а язычники по одному милосердию и человеколюбию. Смысл сказанного такой. К Аврааму было обетование, что его семя получит в наследие мир (Быт.13:15); но происшедшие от Авраама все сделались достойными наказания, как нарушившие закон, и потому недостойными обетования. Поэтому пришел Христос и исполнил закон, приняв как прочее, так и обрезание. Исполнив же закон, приняв обрезание и став семенем Авраама, Он погасил гнев Божий и сделал нас способными к принятию обетовании. Он принял обрезание для того, чтобы обетование Божие не осталось тщетным, а не для того, чтобы утвердить закон. Что же ты, иудействующий, привязываешься к закону, который довел уже тебя до такой опасности, что ты лишился обетования?

Рим.15:9. а для язычников – из милости, чтобы славили Бога.

Происшедшие из иудеев хотя и недостойны были, однако имели обетования; а ты, призванный из язычества, спасен по одному человеколюбию. Поэтому и обязан ты особенно славить Бога. Бог же славится тогда, когда вы живете в союзе и единении между собой, когда ты сносишь немощных.

как написано: за то буду славить Тебя, (Господи), между язычниками, и буду петь имени Твоему.

Рим.15:10. И еще сказано: возвеселитесь, язычники, с народом Его.
Рим.15:11. И еще: хвалите Господа, все язычники, и прославляйте Его, все народы.
Рим.15:12. Исаия также говорит: будет корень Иессеев, и восстанет владеть народами; на Него язычники надеяться будут.

Привел все эти свидетельства в доказательство того, что призванные из язычников должны жить в единении и быть в единомыслии с пришедшими из иудеев; смиряет, чтобы не превозносились пред призванными из язычников, ибо их призывали все пророки, а призванных из язычников опять убеждает не надмеваться, показывая, что они более обязаны Богу, как получившие большую милость; ибо они, не будучи народом, соединены с народом. Слова «буду славить Тебя между язычниками» сказаны от лица Христова, вместо слов: проповедаю Тебя, Отче, в народах; а слава «будет корень Иессеев» сказаны вместо: от корня Иессеева вырастет Тот, Кто восстанет владеть народами, то есть Христос.

Рим.15:13. Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святаго, обогатились надеждою.

Молит, чтобы верующие из иудеев исполнились радости, ибо они печалились от укоризны, а верующие из язычников исполнились мира, ибо они являлись враждующими против придерживавшихся закона; лучше сказать, молит, чтобы те и другие исполнились радости и мира. Как же сделать это? Верой. А вера какое благо доставляет нам? Богатство надеждой. Ибо кто верит будущим благам и остается доволен настоящими, тот богат надеждой, то есть ожидает будущих благ и переносит все Временные бедствия. А какое благо доставляет нам упование? Приобретение силы Духа Святого, которая соделает упование наше крепчайшим. Ибо упование, с одной стороны, доставляет нам силу Духа Святого, а с другой – становится в нас от Духа Святого крепче.

Рим.15:14. И сам я уверен о вас. братия мои, что и вы полны благости, исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга;

Высказав выше мной жесткого, врачует, наконец, нанесенные раны. Не сказал: слышал, но: «и сам я уверен», который вас обличал и обвинял, «что и вы полны благости», то есть благомыслия и братолюбия, а может быть, называет благостью полноту добродетели. Не сказал также: имеете благость, но: «полны». Поскольку же нет никакой пользы в том, чтобы иметь только благость, между тем не знать, как пользоваться ею, присовокупил: «и можете наставлять друг друга», не только научиться, но более – других научить.

Рим.15:15. но писал вам, братия, с некоторою смелостью, отчасти как бы в напоминание вам,

Римляне пользовались уважением и были весьма надменны. Поэтому врачует их, когда говорит: «писал с некоторою смелостью»; ибо словом этим сильно сокрушает их. Но и этим не удовольствовался, а присовокупил: «отчасти», то есть несколько и вкратце, притом не как поучающий, но «как бы в напоминание», то есть слегка напоминая.

по данной мне от Бога благодати

Рим.15:16. быть служителем Иисуса Христа у язычников и совершать священнодействие благовествования Божия.

Сообщая речи своей смиренный тон, говорит: я не сам восхитил себе честь, но Бог повелел мне это, отделив меня для этого, не потому, чтобы я был достоин, но по благодати. На что же дана мне благодать? Чтобы быть мне служителем и священником Евангелия. Поэтому не вините меня за то, что я говорю к вам. Священство мое в том и состоит, чтобы возвещать Евангелие. А кто осмелится обвинять священника, приближающего нож к тому, что избрано в жертву?

Рим.15:16. дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно Богу.

Я, говорит, написал к вам не для того, чтобы вместе с другими народами и вы спасались, и чтобы, таким образом, приношение язычников было совершенно благоприятно от того, что все приносят Богу плоды. «Освящено Духом Святым», то есть духовной жизнью; ибо освящает не одна вера, но и жизнь. Правда, уверовав и крестившись, мы получили Духа; но если не будем и жить духовно, то благодать Духа угаснет. Смиряет гордость римлян, дабы они не почитали низким иметь учителем своим Того, Кто приводит к Богу все народы.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

Стих 7. Тежже приемлите друг друга, якоже и Христос прият вас во славу Божию.
  Новое побуждение к единомыслию. Не делитесь между собою, по причине незначительных у вас разностей во внешнем поведении, когда и тех и других из вас равно приял Христос Господь, что есть наисущественнейшее. Ради сей великой милости, общей вам, разорите средостение, разделяющее вас; единым объятием любви Божией держимые, обымитесь и сами друг с другом. Или, — так Апостол говорит к сильнейшим в вере, — такое предлагает он побуждение: вы каковы были, когда приял вас Господь? Из немощных немощные. И однако ж, Господь не почуждался вас ради немощей ваших, а милостиво приял вас в любовь Свою и в общение с Собою. Итак, как Господь поступил в отношении к вам, некогда немоществовавшим, так поступайте и вы в отношении к немощным братиям, не чуждайтесь их, а принимайте в любовь свою, в объятия свои и во всякое общение с собою. Так блаженный Феодорит: «и Владыка Христос не тогда, когда были мы праведны, возлюбил нас, но приял и оправдал грешников. Посему и вам надлежит переносить немощь братии и прилагать все меры к их спасению». Так Амвросиаст: «мы приняты от Христа так, что Он недуги наши прият и болезни понесе (ср.: Мф. 8, 17). Посему, побуждаясь сим примером, мы должны с терпением переносить взаимные немощи наши, чтоб не испразднить славы воспринятого нами имени; ибо, по благодати Христовой, мы именуемся сынами Божиими».
  Во славу Божию — можно относить и к приятию Христову: якоже Христос прият вас в славу Божию, — разумея под славою Божиею или славу Божескую, великую, которой сподобились приятые, как предсказывал и пророк Исаия: дам место именито, и имя вечно дам, — говорит Господь, — тем, кои вступят в завет Его и будут верны Ему (см.: Ис. 56, 5, 4). Так Амвросиаст. Или — во славу Божию, — славы ради имени Божия, — да прославится Отец в Сыне, яко многомилостивый. — Можно относить сие и к взаимному друг друга приятию. Приемлите друг друга — во славу Божию. Так прочие наши толковники. Феофилакт пишет: «повторяет Апостол прежнее увещание и приводит Христа в пример, чтобы мы принимали друг друга, потому что это служит к славе Божией. Ибо единение наше наипаче прославляет Бога; напротив, несогласие наносит Богу бесчестие. Ибо язычники, видя, что христиане разногласят между собою, обвиняют самую веру». Святой Златоуст выводит из сего: «тем особенно и прославляется Бог, если мы ограждаемся друг другом. Итак, если ты, огорчаясь за несогласие с тобою, заводишь раздор с братом твоим; подумай, что, отложив гнев, прославишь тем своего Владыку, и примирись с братом, если не для него самого, то для славы Божией; или, лучше сказать, для нее прежде всего и примирись. Об этом непрестанно повторял и Христос, и, беседуя с Отцом, Он сказал: потому узнают все, что Ты Меня послал, ежели (ученики Мои) будут едино (см.: Ин. 17, 21)».
  Но из последующего видно, что: во славу Божию — Апостол поставлял в соединении с — прият вас: ибо говорит, что иудеи приняты для того, чтоб явна была истина Божия в обетованиях отцам их, а язычники приняты по милости, чтоб прославился тем Бог.
  Стихи 8 — 9, 1-я половина. Глаголю же, Христа Иисуса служителя бывша обрезания по истине Божией, во еже утвердити обетования отцев: а языком по милости, прославити Бога.
  Говоря: Христос прият вас во славу Божию, — я разумею то, что Христос Иисус есть служитель, διάκονος, — посланник и святитель, άρχιερεύς, — исповедания нашего (см.: Евр. 3, 1), совершитель домостроительства Божия о нас, устроитель спасения нашего, — есть все сие, — для обрезанных по истине Божией, ради истинности Божией, да явится Бог истинен в словах Своих и в обетованиях Своих, данных отцам их, чрез исполнение их во Христе Иисусе; а для язычников Он есть все сие по милости, — потому что в отношении к ним Бог не связан никаким словом обетования, и если принимает их в участие благ о Христе Иисусе, то по одному тому, да явит богатство благости Своей к ним, чтоб все языки, сподобясь сего, прославляли Бога, многомилостивого и человеколюбивого Отца. То и другое, конечно, относительно: ибо и там милость, потому что самые обетования по милости, и здесь истинность, потому что и относительно их изречены обетования, хотя не отцам их. Но Апостолу нужно было выставить особенно последнее, по целям речи своей. Если тебе явлена такая милость, будь же сам милостив к немощным. Если явлена тебе милость сия, да прославится Бог, прославляй же Его не языком, но делом, подражая Ему в сердоболии и снисхождении к братиям и тем являя, что имеешь Его милостивым Отцом всех. Ничем так не славится Бог, как взаимным союзом братии. Святой Златоуст говорит: «Апостол, держась прежнего предмета речи, снова рассуждает о том, какое принял о нас попечение Христос, и показывает, сколько Он сделал для нас и как Он не Себе угождал. А вместе с этим доказывает также, что верующие из язычников более одолжены Богу. Если же они более одолжены, то их обязанность терпеть немощных из иудеев. Поелику Апостол нанес последним сильные удары, то, дабы не возгордились от того первые, укрощает теперь их высокоумие, доказывая, что иудеям дарованы блага по обетованию отцам их, а призванным из язычников по одному милосердию и человеколюбию. Почему и говорит: а языком по милости, прославити Бога. — Иудеи имели обетования, а ты того не имеешь, но спасен по одному человеколюбию. Апостол для того упоминает об обетованиях, чтоб язычники тем смирились и не восставали на немощных. О язычниках он говорит, что они спаслись только по милости; а потому обязаны особенно славить Бога. А Бог славится, когда мы живем в союзе и единении, когда единодушно благословляем Бога, терпеливо сносим того, кто немощнее нас, и не презираем отторгающегося члена».
  Стихи 9, 2-я половина, — 12. Якоже есть писано: сего ради исповемся Тебе во языцех, Господи, и имени Твоему пою. И паки глаголет: возвеселитеся языцы с людьми Его. И паки: хвалите Господа ecu языцы и похвалите Его ecu людие. И паки Исаия глаголет: будет корень Иессеов, и востаяй владети языки: на Того языцы уповают.
  Что язычники призваны по милости, да прославят Бога, сие доказывает Апостол свидетельствами Пророков, которые, предвозвещая призвание языков, приглашают их славить Бога.
  Первое пророчество взято из псалмов (см.: Пс. 17, 50). Пророк от лица Христа Господа говорит: исповемся Тебе во языцех, Господи. Призванные языки облекаются во Христа и имеют Его в себе живущим. Когда прославляют они за сие Бога, то это Христос Господь, в них живущий, подвигает их на сие славословие. Пророк представляет Господа издали провидящим сие и влагает во уста Его такую песнь к Богу Отцу: языки, быв обращены к вере благовестием Моим, Меня восприимут, и Я их устами исповемся Тебе и буду петь хвалу имени Твоему, подвигая их на славословие Твое. Амвросиаст пишет: «Пророк пишет, что языки будут допущены в благодать Божию для получения спасения. Это глас Христа, изрекающий, что благовестие Его среди языков будет иметь плодом исповедание Бога; почему Сын благодарит Отца за покорность языков. И в Евангелии Он взывает: исповедаютися Отче, Господи небесе и земли, яко утаил ecu сия от премудрых и разумных, и открыл ecu та младенцем. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою (ср.: Мф. 11, 25)». — И в день торжественного вшествия Его в Иерусалим, когда некие еллины, пришедшие, да поклонятся в праздник, были представлены Ему Апостолами, Он воззвал: прииде час, да прославится Сын Человеческий...  и в конце: Отче, прослави имя Твое (ср.: Ин. 12, 20, 23, 28).
  Второе пророчество взято из заключительной песни Моисея во Второзаконии (см.: Втор. 32, 43). — Пророк приглашает все языки возвеселиться с людьми Божиими, провидя будущее призвание их к участию в благах, кои народ Божий наследует по обетованию отцам его. Амвросиаст пишет: «Пророк показывает, что Бог, по милосердию Своему, издревле определил воедино собрать иудеев и язычников, чтоб языки, став причастными благодати, содружились с иудеями, которые и сами по дару милости Божией наименованы народом Его, — и чтоб все вместе, обрадованы быв познанием истины, прославили Бога, присоединением языков умножившего число верных людей своих. Когда, по поводу роптания иудеев на апостола Петра за приятие Корнилия-сотника в число спасаемых, Апостол сей объяснил им, как было дело; тогда они успокоились, говоря: убо и языком Бог покаяние даде в живот (Деян. 11, 18)».
  Третье пророчество взято из псалмов (см.: Пс. 116, 1). Пророк обще призывает все народы хвалить и воспевать Господа, потому что утвердися милость Его (Пс. 116, 2) на всех нас. Утвердилась, твердо установилась, стала непоколебимою и неотъемлемою. Когда же это совершилось, как не в пришествие на землю Христа Господа, в силу коего все просвещены истинным боговедением, и освящены благодатию Духа Святого, — и Церковь Божия созиждена и поставлена хранительницею сих благ до скончания века? Сознавая сие, народы хвалите и воспевайте Господа многомилостивого.
  Четвертое пророчество взято из пророка Исаии (см.: Ис. 11, 10). «Слова: будет корень Иессеов — сказаны вместо: от корня Иессеова вырастет Тот, Который восстанет владеть народами, то есть Христос» (блаженный Феофилакт). «Многими свидетельствами доказывает Апостол, что то было вечное определение Божие, чтоб все народы сподобились благословения о Христе Иисусе. А это доказывает затем, чтоб внушить народам, что упование их твердо и не подлежит сомнению» (Амвросиаст). Языки уверовавшие и уповают, и, поелику уповают великого, не могут удержаться от славословия Богу, особенно получив верные залоги, удостоверяющие в получении уповаемого.
  Святой Златоуст заключает сии свидетельства таким наведением: «все это приводит Апостол в доказательство того, что должно всем соединиться и славить Бога, а вместе хочет сим — и смирить иудея, дабы он не превозносился пред язычником, потому что все Пророки призывают и язычников (к славословию Божию), — и внушить скромность язычнику, показывая, что он обязан более благодарить Бога».
Стих 13. Бог же упования да исполнит вас всякия радости и мира в вере, избыточествовати вам во уповании, силою Духа Святаго.
  Опять молится святой Апостол. Это заключительная молитва на всё, о чем так много говорил он, начиная с предыдущей главы. Слова молитвы применяются к предшествующему пророческому слову. Там говорилось: на Того языцы уповать будут; а здесь говорится: и дай вам Господь, Бог упования, — уповать, и не только уповать, но избыточествовать упованием. Упование здесь — упование спасения в Господе Иисусе Христе, которое коль скоро кто возымеет, не станет уже придумывать новые для него опоры, — ненадежные и хрупкие, каковы, например: то есть, а этого не касаться или всё есть: от чего отстать убеждал Апостол выше. Так сия молитва, словесно прикрепляясь к только что приведенным словам Пророка, содержанием своим соответствует всему предыдущему отделению (главы 14 — 15).
  Замечательно очерченное здесь Апостолом в сжатом слове соотношение духовных чувств и расположений. Предмет молитвенного благожелания есть избыточество упования; чтоб оно было, благожелается исполнение сердца радостию и миром; источником этих указывается вера. Вера рождает радость и мир, радость и мир множит упование, все же сие бывает силою Духа Святого. Почему и молитва к Богу упования.
  Бог есть Бог упования, потому что одно слово: Бог движет — уже упование: ибо Он есть сама благость, беспредельно нам благожелающая и благодеющая, лучше нас знающая потребное нам, всегда готовая удовлетворить и всеми способами к тому обладающая. Почему пророк Давид исповедует, что Бог наш — Бог еже спасати (ср.: Пс. 67, 21). И блажен муж, емуже есть имя Господне упование (ср.: Пс. 39, 5). И потому Бог есть Бог упования, что Сам Он вселяет его в сердце; ибо есть источник всех духовных благ.
  Бог упования, говорит, да исполнит вас всякия радости и мира в вере. — В вере, εν τω πιστεύειν, — поелику веруете или поколику веруете. Наперед — вера. Бог дал вам веру, — и вы веруете. Поелику веруете, то нет никакой препоны, чтоб Бог исполнил вас всякими духовными благами, и действительно исполнит, поколику будете веровать. Вера есть и канал для протечения милостей Божиих, и вместилище для приятия их.
  Из всех духовных благ Апостол благожелает римлянам только радости и мира. Отвлеченно от состояния римлян, радость и мир потому паче других благ указаны, что они суть неотлучные спутники веры, осязательнее дающие себя ощутить верующему. Верующему грехи прощаются. Возьми сие в чувство, будешь чувствовать, будто гора свалилась с плеч. Как этому не радоваться? Верующий приемлется в милость Божию, в сыновство Богу и объемлется теплотой Отеческой любви Божией. Приявший сие в чувство как может не радоваться? Так с верою неразлучна радость; а с радостию и мир неразлучен: без мира и радости быть нельзя. Мир водворяется от осенения благодатию. Благодать, пришедши, подавляет, ради самоотвержения, все страсти и не дает им хода и силы. А когда страсти не в движении, тогда нечему возмущать мирного строя ни внутри, ни вне. Все тогда пребывает в естественном чине; а естественный чин есть мирное всего течение и устроение. Паче же мир оттого, что благодать с Богом соединяет, Который есть Бог мира, всюду с Собою мир приносящий.
  Применительно к состоянию римлян потому особенно желает Апостол радости и мира, что когда они будут, то те незначительные разности в убеждениях, о коих он говорит, не будут уже иметь тех недобрых последствий, какие теперь от них происходят, — радость и мир подавят всякую размолвку, разделение и отчуждение, и не дадут более возникать им. Блаженный Феофилакт пишет: «Апостол молит, чтобы верующие из иудеев исполнились радости, ибо они печалились от укоризн, а верующие из язычников исполнились мира, ибо они являлись немирными в отношении к придерживающимся закона; лучше же сказать, молит, чтобы те и другие исполнились радости и мира».
  Но Апостол не останавливается благожеланием на радости и мире, а простирает его далее: избыточествовать, вам во уповании. — Избыточествовати, εις το περισσεύειν, — во еже избыточествовати. Желает исполнения сердца радостию и миром, чтоб можно было избыточествовать упованием. Упование, что Бог, ради Господа Иисуса Христа, наилучшим образом устроит существенное наше благо, зарождается вместе с верою; а растет и множится по мере вкушения благ веры. Полученное и вкушенное благо удостоверяет, что и все прочее получится несомненно, и тем множит упование. Радость и мир — блага веры. Апостол и благожелает: даруй вам, Господи, исполняться миром и радостию, чтоб избыточествовали вы и упованием. Упование, или избыточество упованием, поставляется высшим благом, пределом благожеланий. Так оно и есть. И в житейском порядке безнадежному нельзя жить, тем паче в духовном. Как, напротив, жизнь цветет в том и другом порядке, вместе с умножением, расширением и избыточеством упования!
  Но надобно иметь в мысли, что духовные чувства и расположения так тесно связаны между собою и так влияют друг на друга, что последовательности их нельзя установлять в виде общего и неизменного закона. Мы говорим: вера рождает радость и мир, а радость и мир множит веру. Но можно и так: вера множит упование, а упование исполняет радостию и миром; или так: упование исполняет радостию и миром и чрез то поддерживает и оживляет веру. Жизнь духовная движется переливами духовных чувств и расположений одних в другие; и только такие переливы свидетельствуют, что жизнь духовная жива. Все же сие совершается силою Духа Святаго. Сила Духа Святого зарождает духовную жизнь; она же поддерживает ее и к совершенству ведет; от нее и все движения и изменения в духовной жизни. Как без души нет жизни в теле, так и без Духа Божия нет духовной жизни в душе. Бог упования прежде всего посылает благодать Духа; и она уже и веру порождает, и радостию с миром исполняет, и упование множит, и всякие между ними взаимновлияния и переходы устрояет. Почему и завершил Апостол свое благожелание благожеланием, чтобы все было у них силою Духа Святого. Где сия сила, там все прочно и благонадежно.

         
ПОСЛЕСЛОВИЕ (15, 14-16, 24)
   Его составляют: а) некоторые извещения; б) целования и: в) предостережение, после которого приложена: г) приписка с новыми целованиями. Все дышит теплою любовию и дружественным расположением.

         
а) Извещения (15, 14 — 33)

   аа) Извинившись, что писал несколько дерзее (15, 15) (см.: 15, 14 — 16), святой Павел: бб)сказывает им, что содела им Господь по делу проповеди (см.: 15, 17 — 22), и: вв) какие он имеет в сем отношении планы на будущее, обещаясь и к ним зайти (см.: 15, 23 — 29); и, наконец: гг)просит споспешествовать в сем ему молитвою (см.: 15, 30-33).

         
аа) Извинение (15, 14 — 16)

  Глава 15, стих 14. Извещен же есмь, братие моя, и сам аз о вас, яко и сами вы полни есте благости, исполнени всякаго разума, могуще и иныя научити.
  Похваляет, — и похвалою побуждает исполнить то, о чем писал: «ибо слышащий себе похвалу обычно берется за усилие оправдать ее и явить неотложною» (Амвросиаст). Укорял их за некий между ними разлад, обличающий недобросердечие, и за неумение держать себя в сих обстоятельствах, обличающее неразумие. Теперь смягчает сей укор, говоря: я уверен, что вы и добросердечны, и мудры, — так что даже других можете вразумлять, — νουθετεΤν. Святой Златоуст так изображает мысли Апостола: «Апостол выше сказал: понеже есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю (ср.: 11, 13); также: да не како и тебе не пощадит (11, 21); и еще: не бывайте мудри о себе (12, 16); и потом: ты же почто осуждаеши брата твоего?  (14, 10). И опять: ты кто ecu судяй чуждему рабу?  (14, 4). И, кроме этих выражений, много употреблял подобных. И так высказав в своем Послании много жестокого, напоследок врачует нанесенные раны и, чем начал, тем и оканчивает. В начале сказал он: благодарю Бога моего о всех вас, яко вера ваша возвещается во всем мире (ср.: 1, 8). Здесь же говорит: извещен есмь, яко вы полни есте благости и прочее. — И в этом месте сказано еще больше, нежели в первом. Не сказал он: слышал я, — но: извещен есмь: я не имею нужды наведываться от других, но я сам уверен в вас, — я сам, который вас обличал и укорял. Яко полни есте благости: это относится к недавно сделанному увещанию. Апостол как бы так говорит: я и не почитал вас жестокими и братоненавистниками, когда советовал принимать друг друга, не оставлять и не разорять дела Божия. Ибо я знаю, что вы полни благости. Благостию же, как думаю, именует он здесь полноту добродетели (доброту). И не сказал: имеете благость, — но: полни есте благости. С таким же усилием и продолжает: исполнены всякого разума. Что было бы пользы, если бы они при всей любви не знали, как должно обращаться с любимыми? Посему Апостол присовокупил: исполнени всякаго разума, могуще и иныя научити, — не только научиться, но учить и других».
  Наши все толковники читают: иных, άλλους, — научить, кроме Амвросиаста, с которым и другие читают: αλλήλους — взаимно друг друга учить, или вразумлять.
  Стих 15. Дерзее же писах вам, братие моя, отчасти, яко воспоминая вам, за благодать данную ми от Бога.
  Не сказал бы кто или не подумал: если уверен, что мы мудры, то зачем так строго пишешь и учишь. Не учу, отвечает святой Павел, а только привоспоминаю, ώς έπαναμιμνήσκων, — слегка напоминаю. Бывает, что и хорошо что-нибудь знаешь, да запамятуешь (см.: Амвросиаст). Так вот я вам слегка и привоспоминаю. Не подумал бы кто: а привоспоминать-то нам какое тебе дело? Святой Павел прилагает: долг имею: ибо поставлен быть служителем Иисус-Христовым во языцех. Так, хотя и вижу, что по-вашему, — по-столичному, — это может показаться неуместным, не мог не привоспомянуть вам слегка. Святой Златоуст дивится здесь смирению и мудрости святого Павла. «Заметь Павлово смиренномудрие, заметь его мудрость, как он, нанесши перед тем глубокую рану, когда уже достиг, чего хотел, прикладывает к оной разные врачевства. Довольно было уже к успокоению их одного сказанного; но Апостол сознается еще и в излишней смелости. То же делает он и в Послании к Евреям, говоря: надеемся же о вас, возлюбленнии, лучших и придержащихся спасения, аще и тако глаголем (Евр. 6, 9). Подобно и к коринфянам пишет: хвалю же вы, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите (ср.: 1 Кор. И, 2). И в Послании к Галатам говорит: аз надеюся о вас, яко ничтоже ино разумети будете (ср.: Гал. 5, 10). И во всех Посланиях Павловых не раз встретишь ту же мысль, но здесь особенно; потому что римляне пользовались большим уважением, и надменный их разум надлежало смирять не одними строгими, но и кроткими мерами. Апостол и употребляет те и другие. Поэтому и здесь говорит им: дерзее писах вам; даже, не довольствуясь тем, присовокупляет: отчасти — несколько. Но и на этом не останавливается, а что говорит? — Яко воспоминая вам. Не сказал: уча вас или напоминая вам, — но:  воспоминая, — то есть слегка напоминая. — Примечаешь ли, как конец (Послания) соответствует началу (оного)? — И здесь и там сходит он с учительской кафедры и беседует с ними, как с братьями, как с друзьями, как с равными. А это главное достоинство учителя, чтобы делать разнообразнее речь свою для пользы слушателей. Заметь же, что Апостол, сказав: дерзее писах вам, — притом: отчасти — и еще: яко воспоминая вам, — не удовольствовался тем, но, выражаясь еще скромнее, присовокупил: за благодать данную ми от Бога. И в начале сказал он: должен есмь (1, 14), как бы так говоря: не сам я восхитил себе честь, не сам собою взялся за дело, но Бог повелел мне это, и притом по благодати, а не потому, чтобы нашел меня достойным того. Итак, не огорчайтесь: не я восстаю на вас, Бог повелевает. И как там сказал Апостол: Емуже служу во благовестии Сына Его (ср.: 1, 9), так и здесь, сказав: за благодать данную ми от Бога, — присовокупил:»
  Стих 16. Во еже быти ми служителю Иисус Христову во языцех, священнодействующу благовестие Божие, да будет приношение, еже от язык благоприятно и освященно Духом Святым.
  Объясняет, какая благодать дана ему от Бога, — благодать Апостольства среди язычников. Я служитель, λειτουργός, — то же, что священник, Литургию совершающий, — я служитель Иисус Христов, и служба моя Ему есть благовествование Его среди язычников. Это моя Литургия, которую и ревную совершать со всем усердием и благоговеинством. Почему не могу быть равнодушным к тому, что у вас происходит, совесть моя Апостольская заставляет меня принять в том участие. И принимаю, в желании споспешествовать вашему в христианстве преспеянию. Так вы уж не ропщите на меня, что я несколько строго писал вам. Иначе мне нельзя было: долг.
  Замечательно определение благовестия священнодействием. Апостол — литургисающий — проповедь Евангелия — Литургия. Что же есть жертва? Жертва — верующие. Самоотвержением и преданием себя Господу они закалают себя; благодать Святого Духа, нисходя на них чрез таинства, освящает их и делает благоприятною Богу жертвою. Святой Златоуст говорит: «Апостол обращает речь к важнейшему достоинству своего Апостольства и называет оное не просто служением, как в начале, но священным служением, священнодействием. Проповедовать и благовествовать — это для меня священство, это жертва, мною приносимая. А священнику никто не поставит в вину его заботливость о том, чтобы приносимая им жертва была беспорочна. Такими словами Апостол вместе окрыляет умы верующих, показывая им, что они жертва, и оправдывает себя, внушая, что ему так повелено. Мой жертвенный нож, говорит он, есть Евангелие и слово проповеди, и цель моя не та, чтоб самому прославиться и сделаться знаменитым, но: да будет приношение, еже от язык благоприятно и освященно Духом Святым, — то есть да будут приятны Богу души научаемых мною. Бог, изведши меня на дело сие, не столько хотел меня прославить, сколько имел попечение о вас. Как же приношение может сделаться благоприятным? Во Святом Духе. Не одна вера нужна, но и духовная жизнь, дабы мы могли удержать в себе Духа, данного однажды. И дрова, и огонь, жертвенник и нож — все заменяет у нас Дух. Посему я всеми мерами стараюсь, чтоб этот огонь не угасал. Ибо мне поручено это. Как в Ветхом Завете священник предстоял (пред Богом), возжигая огонь, так я (служу Богу), возбуждая ваше усердие (привоспоминанием). И заметь, не сказал он: да будет приношение от вас, — но: приношение, еже от язык. А под словом: от язык — разумеет вселенную, то есть всю землю и море; и таким образом смиряет гордость римлян, дабы они не почитали за низкое иметь своим учителем того, которого действование простирается до пределов вселенной. То же сказал он и в начале Послания: якоже и в прочих языцех (то есть да имею плод и в вас). Еллином же и варваром, мудрым же и неразумным должен есмь (1, 13 — 14)».
  В словах: да будет приношение, еже от язык освященно Духом Святым — скрыта мысль, что если строго писал, то заботясь об их совершенстве. Я ревную о том, говорит, чтоб приношение от язык было освящено Духом Святым. Та же ревность у меня и в отношении к вам. «Правда, уверовав и крестившись, вы получили Духа; но если не будете и жить духовно, то благодать угаснет» (Экумений, блаженный Феофилакт). Как я заметил у вас нечто, что служит в ущерб духовной жизни, то и напомнил вам поправить неисправное, чтоб иначе, если закоснеете в сей неисправности, не отошел от вас Дух и вы не перестали быть приношением, освященным от Духа Святого.
А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

11 ИЮНЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 120 зач., XVI, 1-16

1Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской.
2Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому.
3Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе 4(которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь.
5Приветствуйте возлюбленного моего Епенета, который есть начаток Ахаии для Христа.
6Приветствуйте Мариам, которая много трудилась для нас.
7Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между Апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа.
8Приветствуйте Амплия, возлюбленного мне в Господе.
9Приветствуйте Урбана, сотрудника нашего во Христе, и Стахия, возлюбленного мне.
10Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе. Приветствуйте верных из дома Аристовулова.
11Приветствуйте Иродиона, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса тех, которые в Господе.
12Приветствуйте Трифену и Трифосу, трудящихся о Господе. Приветствуйте Персиду возлюбленную, которая много потрудилась о Господе.
13Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою.
14Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев.
15Приветствуйте Филолога и Юлию, Нирея и сестру его, и Олимпана, и всех с ними святых.
16Приветствуйте друг друга с целованием святым. Приветствуют вас все церкви Христовы.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.16:1. Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской.

Настоящее послание доставила римлянам Фива. Потому и знакомит их с нею. Высказывает свое уважение к ней и тем, что упомянул о ней на первом месте, и тем, что назвал ее сестрой (это великое достоинство), и тем, что показал ее должность, наименовав ее диакониссой.

Рим.16:2. Примите ее для Господа, как прилично святым.

То есть для Господа окажите ей честь. Принимающий для Господа и незначительного человека оказывает честь Господу; а Фива была святая: следовательно, тем более ей надлежало оказать честь. Поэтому присовокупил: «как прилично святым», то есть как следует принимать святых.

и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас,

То есть снабдите, чем можете, подайте руку помощи; ибо не сказал: удовлетворяйте всем ее нуждам.

ибо и она была помощницею многим и мне самому.

Сначала похвалил, потом в средине поместил увещание и, наконец, снова поставил похвалу, окружая с обеих сторон увещание свое – оказать ей честь. Ибо она, говорит, была помощницей многим, даже мне самому, вселенскому проповеднику, претерпевшему столько страданий.

Рим.16:3. Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе.

Они, говорит, помогали мне в слове и учении и разделяли со мной труды и опасности. Некоторые полагали, что сотрудники эти были помощниками Павла в делании палаток (Деян.18:3).

Рим.16:4. (которые голову свою полагали за мою душу,

Они были совершенными мучениками: ибо при Нероне были бесчисленные опасности.

которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников),

Здесь намекает на страннолюбие их. И дабы не подумали, что говорит из лести, представляет и других многих свидетелей.

и домашнюю их церковь.

Так они были добродетельны, что все домашние их сделались верными; ибо наименовал их церковью. Так наименовал их и за страннолюбие; ибо церковью называется тот дом, в котором находятся примерное благочестие и добродетель. Ведущие брачную жизнь пусть поймут, что брачный союз не служит для них препятствием к добродетели.

Рим.16:5. Приветствуйте возлюбленного моего Епенета, который есть начаток Ахаии для Христа.

Великое дело – быть возлюбленным Павла, который умел любить с разбором и не даром. Называет Епенета начатком или потому, что он первый уверовал, став началом и дверью к вере для всего народа, или потому, что показал в себе большее благочестие, почему и сказано: «который есть начаток для Христа», то есть не в мирских вещах, но в том, что относится ко Христу.

Рим.16:6. Приветствуйте Мариам, которая много трудилась для нас.

Украшает женщину трудами за истину. Мариам, говорит, трудилась, бодрствовала, молилась не для себя только, но и, что важнее, исполняла должность и вместо нас, апостолов. Как же говорит: «а учить жене не позволяю» (1Тим.2:12)? Запрещает ей не учить словом, но занимать почетное Место среди церкви и заседать на возвышении, а домашнее обучение весьма одобряет. Таким образом жена учит мужа своего (1Кор.7:16) и детей (1Тим.2:15); и Прискилла наставила Аполлоса в вере (Деян.18:26). Не сказал же: многому учила, но «много трудилась», дабы показать, что Мария служила снабжением деньгами и другими способами.

Рим.16:7. Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между Апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа.

Что они сродники Павла, это составляет не такую похвалу, какую составляет то, что они узники с ним; ибо они пострадали гораздо более всякого узника, быв влачимы с места на место и разоряемы. Важно и то, чтобы быть апостолом, особенно если взять во внимание, что Иуния была женщина: тем более важно быть славным между апостолами. А славились они делами своими. Не стыдится Павел говорить: «прежде меня еще уверовавших во Христа», поставляя им в похвалу, что выступили наперед и предвосхитили благо.

Рим.16:8. Приветствуйте Амплия, возлюбленного мне в Господе.

Если за великое почитается быть любимым царем; то насколько славнее быть любимым Павлом, который любит за добродетель и для Бога?

Рим.16:9. Приветствуйте Урбана, сотрудника нашего во Христе.

Эта похвала больше предыдущей; она даже причина той и содержит ее в себе: ибо кто сотрудник, тот и возлюбленный.

И Стахия, возлюбленного мне.

И этого венчает тем же.

Рим.16:10. Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе.

То есть безукоризненного и беспорочного во всем, а некоторые говорят, что это сказано в отличие от другого какого-то Апеллеса, не заслуживающего одобрения.

Приветствуйте верных из дома Аристовулова.

Эти, вероятно, были не таковы, как прежние, почему и не упомянул о них поименно.

Рим.16:11. Приветствуйте Иродиона, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса тех, которые в Господе.

То есть верных.

Рим.16:12. Приветствуйте Трифену и Трифосу, трудящихся о Господе.

О Мариам сказал выше (Рим.16:6.): «которая много потрудилась», а об этих говорит, что они еще трудятся. Великая похвала – всегда быть в деле и трудиться.

Приветствуйте Персиду возлюбленную, которая много потрудилась о Господе.

Эта выше упомянутых пред сим; потому что она не только много потрудилась, но и возлюбленная. Так именует каждого по достоинству, одних поощряя к большей ревности, а других возбуждая к соревнованию.

Рим.16:13. Приветствуйте Руфа, набранного в Господе, и матерь его и мою.

Двойное благо: и сын беспорочен, и мать безукоризненна. Ибо не сказал бы, конечно: «матерь его и мою», если бы не усвоял этой женщине великую добродетель.

Рим.16:14. Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев.

Здесь не на то смотри, что перечисляет их, не приписав им никакой похвалы, но на то, что хотя они были гораздо ниже всех, однако удостоились от апостола приветствия. Лучше же сказать, он и им приписал похвалу, когда назвал их братиями.

Рим.16:15. Приветствуйте Филолога и Юлию, Нирея и сестру его, и Олимпана, и всех с ними святых.

Великую похвалу приписывает и этим лицам: ибо назвал их святыми.

Рим.16:16. Приветствуйте друг друга с целованием святым.

Дабы не подать повода к распрям тем, что одних приветствует так, а других иначе, об одних отзывается с большими, а о других с меньшими похвалами, всех уравнивает святым лобзанием, дабы ни высший не презирал низшего, ни низший не завидовал высшему; потому что святое лобзание все умиротворяет и уравнивает.

Приветствуют вас все церкви Христовы.

Не только сам соединил их, но и посылает им приветствие от всех церквей, чтобы соединились; ибо говорит обо всех вообще, а не о том или другом. А стольким лицам высказал приветствия в этом послании, чего не сделал ни в каком другом, потому что еще не видал римлян. Поскольку же в Риме нашли прибежище многие из сродников его, то, достойно упоминая о них поименно, знакомит с ними римлян посредством послания.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

б) Целования (16, 1 — 16)

   С приветствиями или поклонами соединяет Апостол и одно поручение относительно Фивы, подательницы сего Послания.
  Глава 16, стих 1.  Вручаю же вам Фиву сестру нашу, сущу служительницу церкве, яже в Кегхреех.
  Вручаю, συνίστημι, — представляю, рекомендую, а лучше, на ваши руки, на попечение ваше отдаю. «Настоящее Послание доставила римлянам Фива. Поэтому Апостол и знакомит их с нею. Высказывает свое уважение к ней и тем, что упомянул о ней на первом месте, и тем, что назвал ее сестрою, и тем, что показал ее должность, наименовав ее служительницею (диакониссою)» (блаженный Феофилакт).
  Сестру нашу. — Сестру — по благорасположению и единству духа; нашу — или святого Павла, или его и спутников его, или — нашу — всех здешних христиан, или нашу с вами, римляне, то есть общую всех христиан, по ее добродетелям и благотворительности всем. Может быть, она известна была всем или некоторым из возвратившихся недавно с Востока иудеям.
  Сущу служительницу, διάκονον. В первенствующей Церкви, для служения при крещении женщин, для раздаяния им милостыни и для присмотра за больными из них, были избираемы отличавшиеся святостию жизни и готовностию на всякое добро девственницы и вдовицы. Из числа таковых была и Фива. Церковь, где она служила, была в Кегхреях <Кенхреях> — большой веси, стоявшей против Коринфа на берегу, у пристани. «Кегхрея есть одна из весьма больших Коринфских весей. Посему достойна удивления сила проповеди, ибо Апостол в короткое время не только города, но и веси наполнил благовестием. И таково было устройство Кегхрейской Церкви, что имела диакониссу, и притом женщину знаменитую и всюду известную. Таково было богатство преспеяний ее, что и от Апостольских уст приобрела похвалы» (блаженный Феодорит).
Стих 2. Да приимете ю о Господе достойне святым, и споспешествуйте ей, о нейже аще вас потребует вещи: ибо сия заступница многим бысть, и самому мне.
  Приимите ю о Господе, — «то есть для Господа примите ее с честию. Потому что приемлющий для Господа даже и незначительного человека принимает со тщанием. А как Фива была святая, то рассуди сам, как надлежало ей услуживать. Посему Апостол присовокупил: достойне святым, — то есть как следует принимать святых. Вы должны услужить ей по двум причинам, и потому, что принимаете ее для Господа, и потому, что она святая» (святой Златоуст).
  И споспешествуйте ей, παραστητε, — заступитесь за нее, будьте предстателями и ходатаями ее. Не бедность гнетет ее, а у нее есть дело, которое надобно выхлопотать. Так вы там употребите свое посредство, кто где и как может. Она и сама не бессильна; но может случиться, что потребуется и от вас услуга. Так не откажите ей тогда. «Видишь ли, как это не обременительно? Не сказал: удовлетворите всем ее нуждам, — но: подайте ей руку помощи и пособите, в чем будет она у вас иметь нужду. Говорю не о всех нуждах, но о тех, какие будет иметь у вас (по делу своему). Сделайте посему, что будет в ваших руках» (святой Златоуст).
  Заступница бысть. Тут разумеется не одно пособие нуждающемуся, не один кров страннику, хотя и это велико; но особенно заступление пред властями, когда кто неправедно был обижаем, терпел напраслину и угнетение. «Опять несказанная похвала! Но примечаешь ли благоразумие Павлово? Наперед поставил похвалу, за нею посредине увещание, потом опять похвалу; и этою двукратною похвалою тем паче обязывает помочь нуждам блаженной жены. Ибо не благоразумна ли Фива, когда удостоилась такого свидетельства от Павла и была в состоянии помогать самому Павлу, учителю вселенной? Это венец всех ее совершенств! Потому и Апостол поставил это в конце, сказав: и самому мне. То есть тому, кто был проповедником вселенной, претерпел бесчисленные страдания и один довлел для многих тысяч» (святой Златоуст). «Святой Павел и вознаграждает ее за то всякими почестями. Ибо хотя она, как вероятно, приняла его в дом (однажды-дважды) и на короткое время, когда он бывал в Коринфе (и заходил к ним); но он открыл ей вселенную, и везде, и на суше, и на море, стала славною жена сия; о ней узнали не одни римляне и еллины, но и все варвары» (блаженный Феодорит). Память Фивы 3<1б> сентября.
  Стихи 3 — 4. Целуйте Прискиллу и Акилу, споспешника моя о Христе Иисусе, иже по души моей своя выя положиша, ихже не аз един благодарю, но и вся церкви языческия: и домашнюю их церковь.
  Об Акиле с Прискиллою из книги Деяний (см.: Деян. 18) — известно, что Акила был понтянин родом, жил в Риме с женою своею. Оттуда они вместе с другими евреями изгнаны были при Клавдии и поселились в Коринфе. Когда святой Павел пришел с проповедию в Коринф, сошелся с ними, жил у них и работал вместе палатки. По установлении Церкви в Коринфе, святой Павел, отправляясь в Сирию, взял с собою и Акилу с Прискиллою и, на пути заехав в Ефес, оставил их там. Там они и жили все время, как святой Павел, побывав в Иерусалиме и Антиохии и обошедши прежде основанные Церкви в Малой Азии, остановился в Ефесе, и во все время пребывания его здесь. К концу этого времени, пиша Первое Послание к Коринфянам, Апостол посылал им целование от Акилы и Прискиллы. Значит, они еще были там. Но, спустя около года после того, когда писал настоящее Послание к Римлянам из Коринфа, пишет им приветствие в Рим. Значит, они уже там были, возвратившись по смерти Клавдия вместе с другими евреями, — в числе которых находились и все те, к коим пишет здесь приветствие святой Павел.
  Споспешниками своими, συνεργούς, — называет их Апостол потому, что они помогали ему в деле благовестия или вообще способствовали к обращению язычников, которое святой Павел почитает своим личным делом. Почему сказал не просто: «споспешника моя, — но прибавил:  о Христе Иисусе, — чтобы не подумал кто, что (называя их так) он подразумевает (одно) общение в художестве, потому что и они бяху скинотворцы (ср.: Деян. 18, 3)» (блаженный Феодорит). Он говорит как бы: «они помогали мне в слове и учении и разделяли со мною труды и опасности» (блаженный Феофилакт). Пример такого споспешничества представляет их руководство Аполлоса к совершеннейшему познанию пути Господня, или христианства (см.: Деян. 18, 26). Конечно, это был не единственный пример.
  Говорит далее в похвалу их святой Павел, что они своя выя положили за душу его. Это дает мысль, что для спасения жизни Апостола или для избавления его от большой какой-либо опасности они сами подверглись нападкам или даже побоям. Могло это случиться в Коринфе, могло случиться и в Ефесе или где-либо около него: ибо не было места, где бы смертные опасности не угрожали святому Павлу.
  Чтоб не подумали, что он так хорошо отзывается о них по особой с ними дружбе, Апостол представляет свидетелями их достохвальных деяний все языческие Церкви. Ихже, говорит, не аз един благодарю, но и вся церкви языческия. Благодарят не за совершенство в духе, а за благотворения. «Апостол разумеет страннолюбив и вспомоществование деньгами» (святой Златоуст).
  «И другую еще достохвальную их добродетель выставляет Апостол, приветствуя и домашнюю их церковь. Сие слово дает видеть превосходство их благочестия; ибо, как вероятно, они всех домашних обучили высокой добродетели и усердно совершали в доме Божественные службы» (блаженный Феодорит). Святой Златоуст говорит: «столько были они добродетельны, что обратили дом свой в церковь, так что все их домашние соделались верными и дом их отверст был для всех странных. Ибо Апостол не имеет обычая без разбора называть домы церквами, ежели в них нет примерного благочестия и не укоренен особенный страх Божий. Поэтому, и пиша об Онисиме (см.: Флм. 1, 10 — 18), говорит: Павел... Филимону... и Апфии... возлюбленней, и домашней их церкви (ср.: Флм. 1, 1 — 2). Ибо и в супружеской жизни можно быть достойным удивления и благородным. Вот и Акила с Прискиллою жили в супружестве и весьма просияли, хотя их промысел был незнатен. Они делали палатки, однако же добродетель покрыла все и показала их блистательнейшими солнца. Ни ремесло, ни брачный союз не вредили им; напротив, они явили в себе такую любовь, какой требовал Христос, сказав: больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (ср.: Ин. 15, 13). Они исполнили то, что служит признаком Христова ученика: взяли крест и последовали за Христом. Ибо делавшие это для Павла тем, конечно, паче показывали такое же мужество для Христа Господа».
  О последующей жизни Акилы с Прискиллою святитель Димитрий Ростовский говорит так: святой Павел Акилу поставил епископом и послал его обратно в Малую Азию распространять Евангелие. Прибыв туда и с подружием, Акила много помогал святому Тимофею в Ефесе, и святой Павел, пиша Второе к Тимофею Послание, приветствует их, говоря: целуй Прискиллу и Акилу (2 Тим. 4, 19). Проповедуя же Акила Христа в Асии, и Ахаии, и во Ираклии, многое множество душ человеческих привел ко спасению, обратив их от идольского неистовства к богоразумию и крестив. Прошел он и другие разные страны, благовествуя Царствие Божие; и где-то был убит неверными. Память его 14 <27> июля. Апостол из 70-ти.
Стих 5. Целуйте Епенета, возлюбленнаго ми, иже есть начаток Ахаии во Христа.
  «Целуйте Епенета, возлюбленнаго ми. Из этого видно, что Апостол воздает каждому свою похвалу: ибо быть возлюбленным Павла, который умел любить не даром, но с разбором, — такая похвала не маловажна, а напротив, очень велика и показывает в Епенете много добродетелей. Потом следует другая похвала: иже есть начаток Ахаии. Сим Апостол показывает, что Епенет или прежде всех притек ко Христу и уверовал (в Ахаии, то есть в Афинах или Коринфе), что также составляет немалую похвалу (ибо пролагал путь другим и воодушевлял), или, преимущественно пред прочими, показав в себе большее благочестие. Посему, сказав: иже есть начаток Ахаии, — Апостол не умолк, дабы не стал ты здесь разуметь мирских отличий, но присовокупил: во Христа. Ежели первенствующий в гражданских делах почитается великим и знатным, то тем паче первенствующий в делах духовных. И поелику Епенет, как вероятно, был низкого рода, то Апостол высказывает истинное его благородство и преимущество и, тем украшая его, говорит, что он не для одного Коринфа, но для целого народа был начатком, то есть соделался как бы дверию и входом для прочих. А таким дается не малая награда. Такой человек получит великое воздаяние за добродетели других, как не мало содействовавший им в начале» (святой Златоуст). Память его 30 июля<12 августа>. Святитель Димитрий пишет, что он был епископом в Карфагене. Апостол из 70-ти.
  Стих 6.  Целуйте Мариамь, яже много потрудися о нас.
  «Что это? Опять венчается и восхваляется женщина; а мы, мущины, опять постыждены или, лучше сказать, и почтены. Почтены тем, что у нас есть такие женщины; а постыждены тем, что мы, мущины, далеко отстаем от них. Но если, узнав, чем украшаются сии женщины, постараемся подражать им, то и мы вскоре уподобимся им. Чем же они украшаются? Да слышат это и мужи, и жены! Не перстнями, не ожерельями, не златоткаными одеждами, но трудами ради истины. Яже много потрудися о нас — говорит Апостол. Не за себя одну, не для собственного только усовершения в добродетели, она постилась, молилась в землю, что и ныне делают женщины; но и для спасения других вступала в подвиги Апостолов и Евангелистов. Как же говорит Павел: жене же учити не повелеваю (1 Тим. 2, 12)? Он запрещает женщине занимать почетное место среди церкви и заседать на возвышении; но не запрещает учить словом. В противном случае сказал ли бы он жене, имеющей мужем неверного: что бо веси, жено, аще мужа спасеши?  (1 Кор. 7, 16). — Итак, Апостол запрещает в словах сих не домашние назидательные беседы, но собеседования в общих собраниях, что прилично одним учителям. И опять, когда муж — человек верный, но она оказалась бы сведующее его, Апостол не запрещает ей учить и исправлять. И здесь не сказал он: которая многому учила, — но: много потрудися, — давая тем разуметь, что Мария, кроме слова, служила и иным образом, именно тем, что подвергалась опасностям, ссужала деньгами, совершала путешествия. Ибо тогда женщины были неустрашимее львов и разделяли с Апостолами труды проповедничества; почему с ними вместе путешествовали и исправляли все прочие службы. И за Христом следовали женщины, усердствуя Учителю имуществом своим и прислуживая Ему» (святой Златоуст).
  Стих 7. Целуйте Андроника и Иунию сродники моя и спленники моя, иже суть нарочиты во Апостолех, иже и прежде мене вероваша во Христа.
  «Сродники моя. Хотя и это кажется похвалою, однако следующее гораздо важнее. Что же именно? — И спленники моя. Вот самый славный венец, вот громкое провозглашение! Где же был пленником Павел, называющий их своими спленниками? Пленником он не был (в том смысле, чтоб чужой какой народ брал его в плен), но пострадал гораздо более всякого пленника (заключение в темницы разумеет, что многократно приходилось терпеть святому Павлу (см.: 2 Кор. 11, 23); Климент Римский, в Первом Послании к Коринфянам (глава 5), говорит, что он <Павел> семь раз сидел в узах темничных; где-нибудь при этом посидели вместе с ним и Андроник с Юниею <Иуниею>). Потом следует новая похвала: иже суть нарочиты во Апостолех. И то важно, чтоб быть Апостолом; посуди же, сколько похвальнее быть отличным между Апостолами! Отличались же они своими делами, своими заслугами. Но Павел и на сем не останавливается, а присовокупляет еще другую похвалу, говоря: иже и прежде мене вероваша во Христа. И это — предупредить других и прийти прежде — есть весьма большая похвала. Смотрите, сколько святая душа Павлова чиста была от тщеславия! При всей своей славе Павел предпочитает себе других, не скрывает того, что пришел последний, и не стыдится признаться в том. Поелику не мог предпочесть их в этом другим Апостолам, то отыскал пришедшего ко Христу после других, именно себя, и из этого составил им похвалу» (святой Златоуст).
  Память их 17<30> мая; Андроника с другими еще 30 июля<12 августа>. Он Апостол из 70-ти. Был епископом в Паннонии, а проповедовал во многих странах. Мощи его и Юнии открыты в царство Аркадия и Гонория (395 — 423) пред вратами Константинополя, носившими имя Евгениевых; память о чем бывает 22 февраля <7 марта>.
  Стих 8. Целуйте Амплия возлюбленнаго ми о Господе.
  «Апостол опять обращает в похвалу любовь свою; потому что Павлова любовь была любовь для Бога и заключала в себе бесчисленные блага. Ежели за великое почитается заслужить любовь царя, то какая похвала быть возлюбленным Павла! Кто не обладал многими добродетелями, тот не привлек бы его любви к себе. Апостол живущих худо и беззаконно не только не любил, но даже предавал проклятию. Так, например, говорит: аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят (1 Кор. 16, 22); и аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (ср.: Гал. 1, 9)» (святой Златоуст). «Апостол назвал Амплия возлюбленным о Господе, что указывает на его преспеяние» (блаженный Феодорит).
  Память его 31 октября <13 ноября>. Апостол из 70-ти. Святой апостол Андрей поставил его епископом в Диосполь; проповедовал он в Одиссе, в Мизии, что ныне Варна, и там убит еллинами. Мощи его перенесены в Константинополь и положены в Пигах — на источниках.
  Стих 9. Целуйте Урвана споспешника нашего о Христе и Стахия возлюбленнаго ми.
  Урвана споспешника. «Эта похвала больше предыдущей, потому что в ней заключается и предыдущая» (святой Златоуст). Споспешник, конечно, «в проповеди Христовой» и в подвигах благовестия (см.: блаженный Феодорит). «А кто таков, тот по сему самому есть и возлюбленный» (блаженный Феофилакт). Сказав: споспешника нашего, — дает разуметь, что он трудился не с одним апостолом Павлом, но и с другими Апостолами. Святой Димитрий Ростовский говорит, что он святым апостолом Андреем был поставлен епископом для Македонии, где мученически скончался.
  Стахия возлюбленнаго ми. «И этого венчает тем же» (святой Златоуст). Святой апостол Андрей поставил его в Аргираполе первым епископом Византийским.
  Память Урвана и Стахия вместе с Амплием 31 октября<13 ноября>. И мощи их вместе перенесены в Константинополь и в одном месте, в Пигах, положены.
  Стих 10.  Целуйте Апеллия искусна о Христе. Целуйте сущия от Аристовула.
  Апеллия искусна, δόκιμον, — или искусного, хорошо умеющего и проповедовать веру, и утверждать в ней, и защищать ее, и вообще вести все дела о Христе Господе; или испытанного, так что на него во всем положиться можно; ибо он делом доказал, что искренно верует, искренно предан делу веры и всем верующим. «Вот свидетельство высокой добродетели; ибо не иметь ничего поддельного — верх доброты» (блаженный Феодорит). «Ничто не равняется с этою похвалою — быть неукоризненным и не подавать даже повода к укоризне в делах по Богу. И когда Апостол называет Апеллия искусным о Христе, выражает тем все добродетели. — Почему Апостол не употребляет в приветствиях своих таких выражений: государя моего такого-то, господина моего? Потому, что Апостольская похвала важнее этой. В той выражается одна честь, а в Апостольской похвале выражаются добродетели. И Апостол не без разбора почтил их оною, приветствуя многих низших наряду с высшими и знаменитыми. Тем, что приветствует их, и приветствует вместе с другими в том же Послании, Апостол оказал всем равную честь; а тем, что каждого хвалит в особенности, представил нам собственную каждого добродетель. И это делает для того, чтоб не породить зависти, почтив одних и не почтив других, а также чтоб не смешать недостойных с достойными и не довести до нерадения, удостоив той же чести всех и не равно достойных» (святой Златоуст).
  Память его 31 октября <13 ноября>, вместе с предыдущими тремя. Апостол из 70-ти. Епископ в Ираклии от апостола Андрея, — по многих трудах и подвигах блаженную свою душу предал в руки Господа.
  Целуйте сущия от Аристовула. — «Эти, вероятно, были не таковы, как прежние, потому и не помянул о них поименно» (блаженный Феодорит). Были верующие, но ничем не отличавшиеся. Разумеются или семейные его с слугами, или и все родные. Или так: «у Аристовула были собрания братии о Христе. Желая показать, сколько одобряет дело его, он удостоивает приветствия собиравшихся у него» (Амвросиаст).
  Непонятно, почему самому Аристовулу не положено приветствия. Может быть, его самого не было тогда в Риме, а одни сущие от дома его. Аристовул — Апостол из 70-ти. Был епископом в Британии, где по многих трудах и страданиях скончался. Память его 31 октября<13 ноября>, вместе с четырьмя предыдущими.
  Стих 11. Целуйте Иродиона сродника моего. Целуйте иже от Наркисса сущия о Господе.
  Иродиона сродника — и ничего более не прибавил. Но по тому, что приветствует, дает разуметь, что он достойно стоит в ряду с другими. Святитель Димитрий Ростовский пишет, что он родом был из Тарса, прилепился к Апостолам и усердно служил им, перенося и все страдания вместе с ними; был епископом Неопатрским; а усечен вместе с другими многими, в то время как был распят Петр и обезглавлен Павел.
  Апостол из 70-ти. Память 8<21> апреля.
  Из тех, кои от Наркисса, приветствуются только сущия о Господе; «потому что были, конечно, у него и другие, которые не соделались еще таковыми» (блаженный Феодорит). Амвросиаст пишет о нем: «Наркисс этот был в то время пресвитером, как читается в некоторых кодексах. Как его самого не было в Риме налицо, то Апостол приветствует, яко святых, тех только, кои от дома его. Сам же он исправлял дело посещения верующих вне Рима, утверждая их в вере своими увещаниями. Апостол не знал, какими достоинствами отличались сущие от дома его; почему написал общее приветствие сущим из них о Господе, как бы так: кого из них признаете достойными приветствия моего, — которые, то есть, в Господе положили упование свое, — тех приветствуйте от моего имени».
  Наркисс — Апостол из 70-ти — епископствовал в Афинах. Память 31 октября <13 ноября>.
  Стих 12.  Целуйте Трифену и Трифосу труждающияся о Господе. Целуйте Персиду возлюбленную, яже много трудися о Господе.
  «Опять святой Павел начинает приветствовать женщин. О Трифене и Трифосе говорит, что они еще трудятся» (святой Златоуст). «Трудом означает или страннолюбие, или пост, или другую какую добродетель» (блаженный Феофилакт). «Не малая похвала всегда быть в деле, и не только содействовать, но и трудиться (отдельно от других). А Персиду называет Апостол возлюбленною, показывая тем, что она выше упомянутых пред нею. Ибо говорит: целуйте Персиду возлюбленную — и свидетельствует о многих трудах ее сими словами: яже много трудися о Господе. — Так умел святой Павел наименовать каждого по его достоинству; и одних поощряет к большей ревности тем, что никого не лишает принадлежащего ему, но возвещает и о малейшем преимуществе каждого; а других ведет к большей деятельности, возбуждая в них своими похвалами ту же ревность, какую оказали первые» (святой Златоуст).
  Предание ничего не сохранило более о сих святых женах.
  Стих 13. Целуйте Руфа избраннаго о Господе, и матерь его и мою.
  «Такой сын, такая мать — корень, соответственный плоду, и дом, полный благословения. Ибо недаром сказал Апостол:  матерь его и мою, — но засвидетельствовал тем о многих добродетелях сей женщины» (святой Златоуст). «Руфа избраннаго о Господе. И сия похвала так же вожделенна;  мнози бо суть звани, мало же избранных (Мф. 20, 16). И матерь Руфа прославил за многие преспеяния в добродетели, иначе не удостоилась бы она наименоваться матерью Павловою. Ибо материю Руфа соделала ее природа, а материю божественного Павла — достоуважаемая добродетель» (блаженный Феодорит).
  Руф — Апостол из 70-ти, епископствовал в Фивах, что в Елладе. Память 8<21> апреля.
  Стих 14. Целуйте Асигкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия, и сущую с ними братию.
  «Не на то смотри здесь, что Апостол перечислил их, не приписав им никакой особой похвалы, но на то, что, хотя они были гораздо ниже других, однако же удостоились его приветствия. Лучше же сказать, что немалая похвала, что называет их братиями, равно как и других с ними святых» (святой Златоуст). «Чего ради вместе их приветствует? Ибо знал, что они единодушны о Христе и соединены христианским дружеством» (Амвросиаст). Это будто особое собрание (по-нашему — приход с старшими в нем).
  Асигкрит <Асинкрит> — Апостол из 70-ти, был епископом в Иркании, стране Асийской. Флегонт — тоже из 70-ти; епископствовал в Марафоне Фракийском. Ермий — из 70-ти же, — потом епископ Далматский. Память их 8<21> апреля.
  Ерм — из 70-ти — был потом епископом в Филиппополе. Патров — тоже из 70-ти, епископствовал в Неаполе и Путеоле. Память их 5 <18> ноября. Ерм особо — 8<21> марта. — Сей Ерм не писатель книги «Пастырь».
  Стих 15. Целуйте Филолога и Иулию, Нирея и сестру его и Олимпана и сущия с ними вся святыя.
  «И эти все, разумеется, были единодушны, по какой причине Апостол и приветствует их вместе. Достоинство же их указывается теми, кои были с ними. Именуя сих последних святыми, Апостол дает знать, что и первых почитает святыми, и потому приветствует их по достоинству» (Амвросиаст). «Все они, живя вместе, за добродетель, какую имели, сподобились Апостольского приветствия» (блаженный Феодорит). Может быть, и эти составляли особое собрание, как и предыдущие.
  Филолог — из 70-ти — был потом святым апостолом Андреем поставлен в епископа Синопии. — Память его 5<18> ноября.
  Олимпан <Олимп> — тоже из 70-ти, последуя святому Петру, при смертном страдании его, в Риме от Нерона посечен вместе со святым Иродионом. Память его 10 <23> ноября.
  Стих 16. Целуйте друг друга лобзанием святым. Целуют вы вся церкви Христовы.
  «Дабы не подать повода к распрям тем, что одних приветствует так, а других иначе, одних поименно, а других вообще, одних с большими, а других с меньшими похвалами, Апостол наконец всех уравнивает равночестием любви и святым лобзанием, говоря: целуйте друг друга лобзанием святым. Сим миром удаляет от них всякий помысл, могущий возмутить их, и всякий повод к малодушию, дабы высший не презирал низшего и низший не завидовал высшему, но удалены были презорство и зависть и святым лобзанием все умиротворялось и уравнивалось» (святой Златоуст).
  «И не это только имел он в виду, пиша это, но и то, чтоб они взаимным лобзанием заменили его собственное лобзание, какое он дал бы каждому, если б находился среди них». Поэтому, как отсутствующий, не мог сам заключить их в свои объятия, то делает это чрез них самих, повелевая целовать друг друга, — и целовать лобзанием святым, честным, целомудренным, искренним, родственным, свободным от всякого коварства (см.: блаженный Феодорит); целованием святым, — «то есть в мире Христовом, не с плотскими чувствами, но в Духе Святом, чтоб целования были благочестные и благоговейные, а не чувственные» (Амвросиаст).
  Целуют вы вся церкви Христовы.
  Вы — «не того или другого, а всех, — и не тот или другой, а все церкви Христовы» (святой Златоуст). Соединяет Восток и Запад и из всех составляет одно братство, дышащее взаимною любовию о Христе Иисусе, полною и чистою.
  Святой Златоуст, приступая к изъяснению сих приветствий, говорил: «думаю, что многие проходят без внимания сию часть Послания, как бесполезную и не заключающую в себе ничего важного». Окончив же их изъяснение и включив в него множество назидательных наведений, прибавляет: «видишь ли, какую великую пользу получили мы от сих приветствий? Сколько сокровищ прошли бы мы мимо, если бы этой части Послания не разобрали со тщанием, разумею таким, какое было для нас возможно? А если бы сыскался мудрый и духовный муж, он проник бы глубже и увидел бы большее число жемчужин. — Но поелику некоторые неоднократно спрашивали: почему Апостол в этом Послании многих приветствует, чего не делал он в других Посланиях? — то ответствуем, что римляне были знаменитее прочих и в Риме, как в безопаснейшем и царственном городе, жили переселившиеся туда из других городов. Итак, поелику они жили на чужой стороне и имели нужду в большем покровительстве, некоторые же из них были лично знакомы Павлу, а другие, находясь в Риме, весьма много служили за него, то и прилично было Апостолу похвалить их на письме; так как Павел был тогда в такой уже великой славе, что удостоившиеся его Послания в самом этом Послании находили для себя великую защиту. Павла все уважали; все высокое о нем имели мнение. Посему, желая, чтобы они (к кому пишет и кого приветствует) были в безопасности и в чести, Апостол приветствует и отличает каждого по возможности. Иного назвал возлюбленным, иного сродником, иного спленником, иного споспешником, иного искусным, иного избранным. Равно и касательно женщин: то указывает на звание; ибо Фиву назвал служительницею, — не просто, но потому, что была она рукоположена в диакониссы, а иначе так же бы наименовал и Трифену с Персидою; то называет споспешницею и сотрудницею, то величает материю, то выставляет труды, какие понесены. Иным обращает в похвалу славу их дома, других приветствует именем братий и святых. Одних отличает тем, что удостоивает приветствия, других тем, что приветствует по имени; иных тем, что именует начатком, а иных отличает по старшинству; более же всех выхваляет Прискиллу и Акилу. Ибо хотя все они были верные, но не все равны между собою, а различались друг от друга подвигами. А потому Апостол, побуждая всех к большим трудам, не утаил ничьей похвалы. Ибо когда бы более трудившиеся получили небольшую награду, многие сделались бы нерадивыми».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

13 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Послание к Римлянам святого апостола Павла)

Рим., 103 зач., X, 1-10.

1Братия! желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение.
2Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению.
3Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией, 4потому что конец закона - Христос, к праведности всякого верующего.
5Моисей пишет о праведности от закона: исполнивший его человек жив будет им.
6А праведность от веры так говорит: не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? то есть Христа свести.
7Или кто сойдет в бездну? то есть Христа из мертвых возвести.
8Но что говорит Писание? Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем, то есть слово веры, которое проповедуем.
9Ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, 10потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.10:1. Братия! желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение.

Намереваясь нанести иудеям удар, предваряет его коротким словом, дабы не подумали, будто последующая речь его происходит от неприязни к ним, и говорит о «желании сердца», то есть о хотении своем, о сильном желании, даже о молитве своей за иудеев чтобы они не только освободились от наказания, но и спаслись. Как же, говорит, быть мне неприязненным к вам, когда я молюсь Богу о спасении вашем?

Рим.10:2. Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению.
Рим.10:3. Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией.

Сначала, казалось бы, благоприятствует и угождает иудеям, ибо сказав о них: «имеют ревность по Боге, но не по рассуждению», показывает, что они достойны больше милосердия, нежели наказания. Ревнуют они, говорит, о законе, данном им от Бога, однако ревнуют не по разуму, не желая познать того, что закон престал и упразднился. Но далее показывает страсть их к спорам и любоначалие. Они старались поставить собственную праведность, то есть праведность от закона, составляемую из собственных их дел и трудов, которая, как павшая уже, не может стоять, и таким образом и своей праведности не поставили, и праведности Божией не покорились. Это и есть знак самохвальства и любоначалия, даже неразумия – усиливаться поставить то, что не может стоять, и в этом проводить все время. Праведностью Божией называется здесь та, которая от веры, которая не зависит от трудов наших, но всецело есть дарование Божие.

Рим.10:4. Потому что конец закона – Христос, к праведности всякого верующего.

Так как по истине назвал праведностью ту праведность, которая от закона, то дабы, с одной стороны, уверовавшие из евреев не сказали: значит, мы сделались преступниками, когда оставили эту праведность, а с другой – не уверовавшие не могли сказать, что хотя теперь не выполнили они праведности по закону, однако могут совершенно выполнить ее после, апостол, устраняя ту и другую мысль, говорит: «конец закона Христос». Чего желал закон и не совершил, то совершил Христос, то есть оправдание человека. Поэтому не говори, уверовавший из евреев, что ты сделался преступником закона, напротив, ты познал волю закона, совершившуюся посредством веры во Христа. С другой стороны, и ты, не уверовавший еще иудей, не надейся сам совершить праведность по закону: совершитель ее Христос. Итак, если хочешь получить праведность, прими Христа верой и будешь иметь все.

Рим.10:5. Моисей пишет о праведности от закона: исполнивший его человек жив будет им.

Подтверждает сказанное: чего не совершил закон, то совершил Христос, и говорит: Моисей рассуждает об оправдании человека посредством дел. Но как не было ни одного человека, который исполнил бы дела, то оправдание по закону невозможно.

Рим.10:6. А праведность от веры так говорит: не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? то есть Христа свести.
Рим.10:7. Или кто сойдет в бездну? то есть Христа из мертвых возвести.
Рим.10:8. Но что говорит Писание? Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем, то есть слово веры, которое проповедуем.
Рим.10:9. Ибо если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься.

Познав, что дела закона не могут оправдать человека, научись, как без труда и легко оправдываемся мы во Христе: для этого требуется вера от сердца и исповедание от уст. Но нужно пространнее объяснить сказанное: «кто взойдет на небо? или кто сойдет в бездну?» Апостол заимствовал это у Моисея (Втор.31:11–14), но в том смысле, какой уразумел по своей высокой мудрости. Моисей в буквальном смысле говорит так: заповедь Божия лежит, иудей, перед очами твоими, так что тебе нет нужды ни всходить на небо, чтобы найти ее, ни сходить в бездну, ни переходить чрез море, чтобы там взять ее: она близ тебя, в устах твоих и в уме твоем: Бог все показал тебе посредством закона. Так, кажется, говорит Моисей буквально; но апостол отнес это ко Христу. Не сомневайся, говорит он, и не спрашивай в уме своем: как Христос сошел с небес и воплотился? или как, умерши, восстал из бездны, то есть из преисподних мест? Но веруй, что н сошел и воплотился, и что, быв погребен, восстал чрез воскресение; ибо Бог воздвиг Его. Поэтому, и смотря на достоинство Воздвигшего, удобно можно веровать. Что же легче этого, когда, ты имеешь спасение в устах своих? А дабы кто, по причине самой удобности, не почел дело веры достойным презрения, показывает, что помышления неверия противны самой вере и что их должно отражать с твердостью. Не говори, внушает, того или другого в сердце своем, то есть никаких сомнений не допускай в мыслях своих.

Рим.10:10. Потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению.

Сердце имеет нужду в устах. Ибо что пользы веровать в душе и не исповедывать пред людьми? Хотя вера оправдывает в уме, но совершенное спасение зависит от исповедания; ибо тогда вера сияет и многих пользует. Но и уста имеют нужду в сердце. Многие исповедуют Христа лицемерно, а сердце их далеко отстоит от Него.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

Глава 10, стих 1.  Братие, благоволение убо моего сердца и молитва, яже к Богу по Израили, есть во спасение.
  После слов: зане не от веры — иудеи могли возражать: мы ли не от веры? Кто больше нас проявляет ревность Божию? Имея в виду объяснить им, что, несмотря на сию ревность, они все суть не от веры, потому что не туда направили свою ревность, и таким образом произнесть им укор самый чувствительный, Апостол опять уверяет их в своем к ним благорасположении, чтобы смягчить укор и расположить внемлющих слову его к мирной благопокорности. Благоволение, говорит, моего сердца, — благожелание мое к вам — не на языке только; им полно все мое сердце; всем сердцем желаю и всегда молюсь Богу о том, чтоб весь Израиль спасение улучил. Святой Златоуст говорит: «Апостол намерен нанести израильтянам еще удар, сильнейший прежнего, а посему опять отклоняет от себя всякое подозрение в неприязни и приступает к делу после многих оговорок. Смотрите не на слова и обличения, говорит он, а на то, что говорю сие не с враждебным расположением. Несвойственно ненавидеть и отвращаться иудеев тому, кто желает им спасения, и не только желает, но и молится об оном. Ибо под словом: благоволение — Апостол разумеет здесь сильное желание. Заметь, что и молитва его происходит от сердца. Не о том прилагает он великое старание и молится, чтобы иудеи избегли наказания, но чтобы спаслись. И не в сих только словах, но и в следующих обнаруживает благорасположение, какое имеет к иудеям. Апостол с великим усилием старается, сколько можно, извинить иудеев и ищет для них хотя тень оправдания. И однако ж, не успевает в том, будучи побежден свойством самого дела».
  Стих 2. Свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по разуму.
  Свидетельствую — не противоречу, согласен, им самим в глаза говорю и всех других удостоверяю о них, что они имеют ревность. Да это и доказывать нечего. Коснись субботы, храма, праздников, жертв, десятин, и увидишь, какою всякий из них загорится ревностию. И глаза, и выражение лица, и жест, и слово — все скажет тебе о сей ревности. И ревность сия у них есть Божия, — за Божие дело, как по Богу, ревнует: ибо закон от Бога. При всем том, однако ж, ревность сия не по разуму. Ревнуют о законе, как по Богу, но не по смыслу и значению закона; ревнуют по Богу, но не сообразуясь с волею и указаниями Божиими. Закон сам в себе содержал удостоверение, что он есть тень и, следовательно, должен престать, когда явится тело, коего он есть тень. И Бог неоднократно свидетельствовал, что будет новый закон, Новый Завет, имеющий заменить собою первый завет и закон. Следовательно, ревность о законе без всяких ограничений — будет ревность не по разуму. Ревновать ревнуй; но и посматривай, не пришло ли то время, когда следует престать закону. Им говорят, что пришло, и доказывают то; а они, вместо того, чтоб вникнуть, не так ли и в самом деле есть, твердят одно: наш закон от Бога, не хотим отступать от него, — забывая, что Бог же извещал их, что престанет закон и что Новый Завет тоже от Бога изойдет и исходит. Новое неразумие. Ревность, не руководимая истиною, ослепила очи ума их и повела их дорогою, которой не может одобрить разум, по-иудейски же наученный истине Божией — ветхозаветной. Так «с похвалою соединил Апостол порицание, как бы приманкою какою прикрыв уду, чтобы польза слова соделалась для них удобо-приемлемою» (блаженный Феодорит).
  Стих 3. Не разумеюще бо правды Божией, и свою правду ищуще поставити, правде Божией не повинушася.
  Место это порождает разное течение мыслей, сходящихся, однако ж, к одному, — обличению, что ревность у иудеев, точно, неразумна. Не разумеюще правды Божией, — такой, какою она изображена и предписана в Ветхом Завете. Там и о страхе Божием говорится, и о том, что все надо делать во славу Божию и всячески блюсти чистым сердце от всех страстей, насаждая в нем добрые расположения, и затем в сем духе и настроении творить дела, как они предписаны в законе, — и дела благочестия, и дела правды и любви. Такова в существе правда Божия ветхозаветная. А они не уразумели сей правды и, полагая, что достаточно одной внешней исправности, о сердце, или о чувствах и расположениях к Богу и ближним, не заботились, а довольствовались одною этою деловою стороною, в ложной уверенности, что тут вся правда Божия и есть. Но это не была правда Божия, а правда, ими самими сочиненная, которую они покушались поставить вместо правды Божией. Что же из этого вышло? Вышло то, что они правде Божией не повинулись, — что можно разуметь двояко: не повинулись правде Божией, как она изображена и предписывалась в Ветхом Завете, как это видно из самого строя их жизни. Они извратили смысл той правды Божией и утвердились в таких порядках жизни, кои противны истинному ее смыслу. Святой Златоуст говорит: «сими словами Апостол показывает, что иудеи впали в заблуждение — и не поставили даже и той праведности, какая требуется законом». Или не повинулись правде Божией, теперь вновь проповедуемой, правде евангельской; потому что как та, ими измышленная правда, состоящая в одной внешней исправности поведения законного, им очень нравилась по легкости и нетребованию сердечных жертв и самоотвержений; то они на ней и почили и новой никакой принимать не хотели; этой принимать не хотели, а за свою упорно стояли и защищали ее.
  Можно это место и так разуметь: что, хотя бы иудеи содержали ветхозаветную правду и в истинном ее значении, все же ныне, когда вводится по Божию повелению евангельская правда, они не свободны от обличения, что свою правду ищут поставити, не покоряясь предлагаемой теперь правде Божией евангельской. Ветхозаветная правда была Божия правда до времени, и кто покорялся ей, Богу покорствовал и Ему благоугождал. Но когда срок ее кончился и Сам же Бог вводит новую правду, отменяя ту, то держащийся той правды уже не Богу покорствует, а своему нраву, уже не Божией воле следует, а своей, не Божию правду ищет поставити, а свою, — и, ища сию, — свою уже теперь, — правду поставити, правде Божией не повинуется. Блаженный Феодорит пишет: «Апостол своею правдою назвал неблаговременное хранение закона; потому что стараются хранить закон, утративший уже свою силу; а правдою Божиею наименовал правду, приобретенную по благодати верою».
  И еще такая может быть здесь мысль: своя правда есть та, которая своими трудами стяжается, а Божия правда есть та, которая благодатию Божиею в сердце водворяется. Эта последняя и есть только настоящая правда Божия; всякая другая уже не Божия правда. Иудеи же, говорит Апостол, не уразумели сего, то есть что та только и есть правда Божия, которая Богом в сердце созидается, и на том стояли, что своими трудами должно достигать совершенства правды. Почему когда, по Божию повелению, предлагаем мы идти к восприятию от Бога Божией правды посредством евангельской веры, то они не повинуются сему. Святой Златоуст говорит: «праведность иудеев Апостол называет собственною, или потому, что она приобретается трудами и потом, или потому, что закон не имеет уже силы. А правдою Божиею называет праведность от веры; потому что она приобретается единственно по благодати свыше, и мы оправдываемся не трудами, но по дару Божию. Напротив, те, которые постоянно противятся Святому Духу и усиливаются оправдаться посредством закона, далеки от веры. Будучи же далекими от веры и не получив оправдания, даруемого верою, а равно не имея возможности оправдаться законом, они всё потеряли».
  Стих 4. Кончина бо закона Христос в правду всякому верующему.
  Не разумели, говорит, правды Божией, потому что не разумели силы закона и, приняв неправые понятия о той и другом, свою правду составили, за которую и стоят, не покоряясь проповедуемой нами правде о Христе Иисусе. Если бы они уразумели силу закона, то в конце его узрели бы Христа Господа и не стали бы отвергать Его, когда Он проповедуется. Закон и устройством своим указывал на грядущего Христа, и словом своим возвещал о Нем. Почему Христос есть последняя цель закона, и кто верует во Христа, исполняет то, для чего дан закон, и делает то, что в нем закон достигает своей цели — приемлет кончину свою. В сем смысле блаженный Феодорит пишет: «вера в Господа не противна закону, но и весьма согласна с ним; закон путеводствовал нас ко Владыке Христу. Посему верующий во Владыку Христа исполняет назначение закона».
  Но это некоторым образом отвлеченная кончина закона во Христе; а в Нем есть, сверх того, и действительная кончина закона, о чем говорят следующие за сим слова: в правду всякому верующему. Закон имеет целию делать праведными, и кто бы исполнил его как должно, был бы праведен. Но на такое исполнение никто не был силен. Силу на это подает лишь Христос тем, которые веруют в Него; и они, прияв сию силу, делаются истинно праведными по всей широте закона: и оправдание получают, в чем погрешили против закона, и силою облекаются действовать во всем сообразно с законом. Так Христос есть в правду всякому верующему, то есть в дарование правды веры ради; почему есть и кончина закона. Праведность верою во Христа есть настоящая законная праведность; а праведность законная одна, без веры во Христа, не есть настоящая праведность. Были праведные и под законом, но лишь ради того, что веровали в грядущего Христа. Не будь сего, не быть бы им праведными. А теперь праведны законно все те, которые веруют в пришедшего уже Христа Господа. Праведность одна и там и здесь. Не уразумели сего иудеи, и по своему смышлению, составив себе обманчивый облик праведности, правде Божией о Христе Иисусе не покоряются, и остаются вне праведности, хотя ревнуют по ней. Святой Златоуст говорит: «заметь благоразумие Павлово! Поелику то и другое, закон и Евангелие, назвал он правдою; то верующие иудеи могли подумать о себе, что они имеют одну правду, а лишены другой и потому обвиняются в беззаконии, а неверующие иудеи могли надеяться исполнить правду и потому могли сказать: если мы доселе не исполняли, то, без сомнения, исполним. Смотри же, что делает Апостол! Он доказывает, что праведность одна, что законная праведность заключается в праведности по вере; и кто приобрел праведность по вере, тот исполнил и праведность законную; а кто отверг первую, тот лишился и последней. Ибо если конец закона есть Христос, то не имеющий Христа, хотя и думает иметь праведность, однако ж не имеет оной; а имеющий Христа хотя не исполнил закона, все приобрел. Цель врачевания — здравие. Как тот, кто может сделать здоровым, хотя и не владеет искусством врачебным, всем владеет, а не умеющий вылечивать, хотя и думает действовать по искусству, ничего не имеет: так должно сказать о законе и вере. Кто имеет веру, тот достиг цели закона; а кто вне веры, тот чужд и веры, и закона. Ибо чего хотел закон? Сделать человека праведным. Но он не мог сего сделать; потому что никто не исполнил закона. Таков был конец закона; к тому все клонилось, для того все было введено, и праздники, и заповеди, и жертвы, и все прочее, чтобы человек тем оправдался. Но сей цели достиг вернее Христос чрез веру. Итак, не бойся, говорит Апостол, что, приступив к вере, ты преступил закон. Ты тогда преступаешь закон, когда для закона не веруешь во Христа. Когда же веруешь в Него, тогда исполняешь и закон, даже в гораздо большей мере, чем велено в законе; потому что ты приобрел гораздо большую праведность».
  Когда сказал Апостол: всякому верующему, — то тем уничтожил всякое различие по рождению и крови. Кто ни будь, только уверуй во Христа, и в тебе совершится кончина закона, то есть и ты будешь праведен. «Прекрасно сказал Апостол: всякому верующему; потому что объял все естество человеческое: будет ли кто еллин или варвар, но, если уверует, улучит спасение» (блаженный Феодорит).
  Стих 5. Моисей бо пишет правду, юже от закона: яко сотворивый та человек жив будет в них.
  В стихах 5 — 8 Апостол из тех самых Книг Писания, в коих изображается закон, доказывает и то, что: кончина закона Христос в правду всякому верующему, — то есть что полное в совершенстве исполнение закона и достижение того, для чего дан закон, бывает только верою во Христа Господа, ничем не колеблющеюся. Первое место берет из книги Левит (см.: Лев. 18, 5), где кратко, но полно показывается, чего требует правда законная: сотворивый та человек жив будет в них. Сам Бог сказал сие чрез Моисея, когда, указывая на нечестие египтян, где жили израильтяне, и хананеев, куда они переводились, с угрозою запрещал касаться того и другого, но строго требовал, чтобы исполняли одни Его повеления и судьбы. Аз Господь Бог ваш. И сохраните вся повеления Моя, и вся судьбы Моя, и сотворите я: сотворивый та человек жив будет в них (ср.: Лев. 18, 5). Те народы за их нечестие и худую жизнь понесут казни, а вы жить будете — безбедно и безопасно (см.: Лев. 18, 25). Когда сказал: вся, — не оставил места никакому исключению: все исполни, и будешь прав по правде законной, — и жив будешь. Апостол не делает никаких наведений, а только словами самого закона показывает, чего требует правда законная, «показывает, в чем состоит законная праведность и чем приобретается. В чем же она состоит и чем приобретается? Исполнением закона. Сделаться праведным по закону нельзя иначе, как исполнивши все заповеди» (святой Златоуст).
  Так говорит закон о праведности законной. Но этим не ограничиваются его определения праведности; есть в нем такие указания о сем, какие немыслимы и в дело произойти никак не могут, если не привзойдет вера. Во Второзаконии (см.: Втор. 30), в заключительной речи к народу, Бог говорит чрез Моисея, что если он будет исполнять все заповеди Его, то благо ему будет; а если не будет, то беда за бедою постигнет его. Но если он, по прогневании Его, опять обратится к Нему, то опять будет принят в милость, и, даже если б был рассеян по далеким странам, опять будет собран в наследие отцов. Ибо теми бедствиями очистит Господь сердце твое, — любити Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея (ср.: Втор. 30, 6). Оградив таким образом угрозами верность закону, Бог устраняет потом всякое извинение в неисполнении его, какое мог бы кто предъявить по причине трудности знать закон и тяготы самого закона, наложенного, как иго.
  Заповедь сия, юже Аз заповедаю тебе днесь (впереди сказано: обращену быть тебе ко Господу Богу твоему от всего сердца твоего, и от всея души твоея [ср.: Втор. 30, 10]), не тяжка есть, ниже далече есть от тебе; не на небеси есть, глаголя: кто взыдет от нас на небо, и возмет ю нам, и услышавше ю сотворим? Ниже об ону страну моря есть, глаголяй: кто прейдет нам на ону страну моря, и возмет ю нам и услышавше ю сотворим? Близ тебе есть глагол зело, во устех твоих, и в сердцы твоем, и в руку твоею, творити его (ср.: Втор. 30, 11 — 14). — В словах сих указывается одно такое, что было пред очами, а другое, что имело быть, как обетование. Первое — то, что слово закона близ есть в руку твоею, то есть заповеди все ясно и подробно тебе изложены, ты знаешь и видишь их, как кто видит вещь, держимую на руке (у нас — как на ладонке). Нечего тебе воспарять ввысь или заноситься вдаль, чтоб узнать их, — они пред очами твоими. Второе — то, что глагол заповедей сих в сердце. Это особый и главнейший момент в принятии закона. Закон, написанный на скрижалях и хартии, хотя и близко, так что глаз видит и рука держит письмена его; но все же он вне есть. Переход его отвне в сердце есть особое действие или состояние приемлющего закон, в коем (состоянии) внешно принятое входит внутрь и сливается со всем существом человека, так что все заповеди тогда бывают написанными в сердце. Такое состояние или такое восприятие закона не было условием, при даровании и приятии закона, и не было проявляемо. Израильтяне усердствовали к закону, но из благодарности и покорности к Богу крепкому и благодеющему, а самое указание законного не из сердца исходило. Это ожидалось впереди, — прозреваемо было и предуказываемо. В настоящем месте делается намек только на это; но после Пророки изложили это яснее, когда предрекали о Новом Завете, в коем законы будут написаны не на скрижалях каменных, а на сердцах, для чего и самое сердце будет обновлено, и дух новый дан будет вступающим в завет тот (см.: Иер. 31, 33; Иез. 36, 26). Несмотря, однако ж, на прикровенность указания, место сие не чуждо предсказательного смысла, подобно тому как и пред сим мимоходом помянутое собрание из рассеяния (см.: Втор. 30, 4). Почему ученые иудеи не погрешили, видя здесь указание на время пришествия обетованного Избавителя и Предводителя народа. Для нас же не это иудейское разумение ценно, а то, что дух Апостольский в сих словах Бога, Дух изводящего, видел предуказание того, что в полном значении исполнилось во Христе Иисусе Господе нашем. — Святой Павел все сие место относит к учреждению Нового Завета и всякий термин в тех словесах Божиих прилагает к совершающемуся в сем завете, как к осуществлению предсказанного.
  Стихи 6 — 8.  А яже от веры правда еще глаголет: да не речеши в сердцы твоем: кто взыдет на небо? Сиречь Христа свести. Или кто снидет в бездну? Сиречь Христа из мертвых возвести. Но что глаголет Писание? Близ ти глагол есть во устех твоих, и в сердцы твоем, сиречь глагол веры, егоже проповедаем.
  Выше сказал, как пишет Моисей о правде, юже от закона. Теперь говорит: а яже от веры правда еще глаголет, — будто сама правда говорит, олицетворена будучи. Но лучше так изложить: а о той правде, яже от веры, так говорит Моисей или Бог чрез Моисея (см.: блаженный Феодорит). Что же говорит? Судя по пророчественному смыслу приводимого места, Апостолу следовало бы указать, как закон новозаветный написывается в сердце; а он говорит о вере, — будто совсем о другом или о далеком от содержащегося в том месте. Но так только кажется; в существе дела он говорит именно о предсказанном, только другими словами, или, лучше, — о предсказанном, как оно исполняется. — Как пишется Новый Завет со всеми его законами в сердце? Веруют в Господа, обновляются крещением, приемлют Духа Святого, и Сей Дух пишет новые законы в сердце. Начало всего — вера во Христа Господа, или она всё: ибо и Дух как пишет законы Свои? Облекая во Христа Господа. Всё, следовательно, в Нем, и верующий в Него полно и искренно имеет в себе уже все новозаветное и заповеди новые. Говорящий о приятии Господа верою говорит и о написании в сердце новых законов. Это и делает Апостол. По течению речи ему нужно было остановить внимание на вере во Христа Спасителя, не развлекая его указанием на то, как при сем и новые заповеди пишутся на сердце, давая сие пополнить самим читающим по руководству приводимого места. Почему к вере прямо относит и все, что, казалось бы, надлежало отнести к начертанию на сердце нового закона.
  В том месте, откуда берется приводимое предсказание, говорится: не говори, кто взойдет на небо, чтоб взять оттуда заповедь и принесть нам? Почему? Потому, что она уже принесена, изречена и написана. Святой Павел, с проречением соединяя исполнение, говорит: не говори, кто взойдет на небо, чтоб Христа свести, дабы с восприятием Его верою возыметь начертанным в сердце новый закон? Почему? Потому, что уже пришел Христос, воплотился Единородный Сын Божий, и всякий приемлющий Его верою и новый закон с Ним и в Нем приемлет.
  Второй вопрос в приводимом месте стоит так: не говори, кто пойдет за море, — тоже чтоб взять там заповедь и принесть к нам? — Она уже принесена. Святой Павел приводит сие в исполнении так: не говори, кто снидет в бездну, чтоб Христа из мертвых возвести?  Он уже возведен, воскрес. Это не противоречие, а то же другими словами. Море именуется и бездною, άβυσσος. Край моря в даль есть другая сторона, а край его в глубь есть дно, которое так далеко, что невольно подумаешь, будто нет его и что в этом направлении — бездна. Имея сие в мысли, Апостол сказал: не говори, кто снидет в бездну, чтоб Христа из мертвых возвести? Он уже вышел из нее, как Иона, пророчески погружавшийся в нее. Два предмета веры указывает Апостол, что пришел Господь, умер и воскрес. Приявший сие верою Христа имеет в себе, а с Ним и новый закон.
  В пророчественном месте далее говорится: близ ти глагол есть зело, во устех твоих и в сердцы твоем (ср.: Втор. 30, 14). И святой Павел повторяет сии слова, прилагая к ним исполнительное истолкование: сиречь глагол веры, егоже проповедаем. Как близ? И так же, как заповеди, Богом данные чрез Моисея, — то есть нечего вам далеко ходить, вот мы сами приходим и проповедуем; близ есть глагол веры, слушай и веруй; и весь закон найдешь тогда исполненным в себе: ибо будешь иметь кончину закона — Христа. И в том особенно отношении — близ есть глагол веры, что закон для исполнения своего требует всегда телесного дела и труда, своего времени, места и других соприкосновенных обстоятельств; в вере же все исполняется одним восприятием веры, совершающимся в сердце, а между тем сила сего действия такая, что в нем исполненным является весь закон и все заповеди: ибо имеющий веру имеет Христа, Который есть кончина закона.
  Так приведенным предсказательным местом Апостол доказал, что кончина закона — Христос, и потому, что в Нем исполняется предуказанное в законе, и потому, что в Нем исполняется самый закон и то, для чего дан закон. Закон дан для праведности; и тот, кто верует во Христа, делается праведным, — потому что приемлет в Нем и чрез Него благодать, претворяющую сердце и все его преисполняющую святых чувств и расположений, в коих исполнение заповедей или из которых исполнение заповедей исходит, как плод естественный. Если другим способом исполнение закона невозможно, то из ревности по закону не приемлющий веры во Христа уничтожает то самое, чего хощет закон, или идет против закона. Не очевидно ли, что такая ревность не по разуму?
  Такова мысль Апостола в приведении означенного места с указанием исполнения сказанного в нем верою. Но как дело веры всеобъемлюще, то слово о ней неудержимо касается и других ее сторон, кроме тех, о которых идет речь. Так и в настоящем месте — Апостол внушает и иное нечто, кроме того, о чем речь. Правда законная требует труда и подвига, чтоб дела свои все во всякое время и во всяком месте весть по закону. А правда от веры вся совершается внутри, не имея нужды в разнообразии действий и выражений: уверовал в сердце, и прав. Однако ж это не означает, что дело веры так легко, как легко поднимается перо движением воздуха. Вера — внутреннее действие; но по тому самому оно и труднее дел. Что в ней от благодати, то легко действуется, а что есть в ней от человека, то представляет чувствительный труд, хотя все внутренний. Движение веры есть полный перестрой всего внутреннего. Подвергающееся перестрою есть устарелое и укорененное, которое не может не предъявлять своих прав, давностию приобретенных, и не затруднять таким образом хода веры. Надо устранять сие, — вот и подвиг. Вера, когда изрекает: «верую», — есть единичное, моментальное действие; но доходят до сего не всегда в одну минуту. Вера есть величайший подвиг, высший всех подвигов, корень и основа их. Почему Апостол и говорит: да не речеши в сердцы твоем, — кто сведет Христа на землю и кто возведет Его из мертвых. Воплощение Сына Божия, Его смерть и воскресение — главный предмет веры и проповеди. Но сколько речей всегда поднимало и поднимает сие в сердцах слышащих? Апостол говорит: не допускай сих речей; да не речеши в сердцы твоем, — кто может сие совершить и как может сие совершиться; веруй просто, как дитя, препобедив все такие речи. «Не должно входить в исследование о Владычнем домостроительстве или подвергать сомнению, как вочеловечился Единородный Сын Божий и, прияв страдание, совершил воскресение, — но верою плодоносить спасение» (блаженный Феодорит).
  Святой Златоуст той же мысли другой некий дает оттенок: «дабы, доказывая, что путь сей удобен и краток, не навести на мысль, что он не стоит и внимания, смотри, как Апостол распространяется о нем, да не речеши в сердцы твоем. — Как добродетели, обнаруживающейся в делах, противоборствует нерадение и расслабление, делающее неспособным к трудам, и, дабы не предаться сему, потребна душа весьма бодрственная: так и в деле веры восстают помыслы, возмущающие и расслабляющие сердце многих, и для отражения оных потребна душа самая бодрая. Посему Апостол обнаруживает самые сии помыслы. И как поступил, рассуждая об Аврааме, так делает и здесь. Доказавши там, что Авраам оправдался верою, дабы не заключил кто, что венец сей приобретен им даром и ни за что, Апостол восхваляет свойство веры и говорит: паче упования во упование верова. Сим доказал, что Аврааму нужна была душа возвышенная, приемлющая то, что выше надежды, и не соблазняющаяся видимым. Так поступает и здесь, доказывая, что нам потребен ум любомудренный, воля сильная и взыскующая небесного. Не сказал просто: да не речеши, — но: да не речеши в сердцы твоем; то есть даже не колеблись мыслию и сам в себе не говори: как это возможно? Видишь ли, что таково преимущественное свойство веры, — оставив все земные соображения, искать того, что выше природы, и, отринув помощь помыслов, принимать все, утверждаясь на всемогуществе Божием?»
  Стих 9. Яко аще исповеси усты твоими Господа Иисуса и веруеши в сердце твоем, яко Бог Того воздвиже из мертвых, спасешися.
  Сила сих слов:  спасешися. Уже помянуто было о глаголе веры в устах и в сердце, и какой именно предмет сего глагола; теперь прилагается только, что если так будет, то спасешься. Это отвечает последнему слову приведенных мест: ибо и то место, которое к закону относится, заключается словом: жив будет, — и то, которое о вере говорит, заключается словом: сие живот твой (Втор. 30, 20). Живу быть чрез что-либо, или живот иметь чрез то, и есть спасену быть. Это есть заключительное применение предсказательной речи, или последняя конечная черта в исполнении предсказания.
  Что святой Павел особо говорит об исповедании устами, и особо о веровании сердцем, и что наперед ставит устное исповедание, а после него верование сердечное, — это делает он применительно к приведенному выше месту. В существе дела всё от веры сердечной. От избытка сердца говорят уста: и исповедание — от веры, в сердце водруженной. Да оно и невозможно без такой веры; и, если бывает иногда, значения никакого не имеет в производстве спасения. Но и вера, когда жива и пламенна, не может укрываться в сердце без обнаружения, а сама собой выходит и в слове, и во взоре, и в движении, и в делах. Так вера и исповедание ее, в истине своей, неразлучны. Да и внимание здесь у Апостола устремлено все на веру, и, приложив исповедание, он не особое что хотел указать, а ту же веру.
  Предмет исповедания — Господь Иисус: аще исповеси Господа Иисуса. Можно так: если исповедуешь Господа Иисуса, как Он есть в истине, то есть Сын Божий и Бог воплотившийся; или прямо: если исповедуешь Иисуса Господом, что Он есть Господь Бог. Сим утверждается как необходимое условие спасения — исповедание Божества Иисуса Христа. — Предмет веры сердечной — воскресение Христово. Почему так? Потому что от уверования в сие зачиналось и зачинается вера и на сем основывалось и основывается все последующее здание веры. Что Иисус, глаголемый Христос, распят и умер на кресте, это явно было всем и всем ведомо. И проповедь Апостольская не скрыла сего, а напротив, выставляла на вид, как первый свой пункт; только на этом не останавливалась, а всегда прибавляла: на кресте умер, но и воскресе и оживе (14, 9). С сего пункта и вера начиналась и им условливалась: ибо если б только умер, кто бы стал веровать? Апостолы всегда и изображали веру в воскресение, как основу веры Христовой и спасения (см.: 1 Кор. 15, 14).
  И по сим предметам видно, что Апостол не разделяет веры и исповедания, как бы возможно было исповедать Божество Иисуса Христа без исповедания Его воскресения или веровать в Его воскресение без веры в Божество, — не вредя делу спасения. То и другое нераздельно: ибо что Иисус Христос есть Сын Божий и Бог, сие явно из воскресения Его, как в начале сказал Апостол (см.: 1, 4); и вера в воскресение Его прямо ведет к исповеданию и Божества Его. Почему место сие по смыслу его можно читать так: если исповедуешь устами твоими и веруешь сердцем, что Иисус есть Господь и что Бог воскресил Его из мертвых, спасешься.
  Апостол сказал: Бог воскреси, — по немощи слышащих, чтоб не привзошла мысль, как возможно воскресение, и не пресекла течение веры. Поставив: Бог воскреси, — он устраняет всякое колебание о возможности: ибо то общая вера, что для Бога все возможно. Святой Златоуст говорит: «что Христос есть Господь, сие явствует из воскресения, как Апостол сказал и в начале Послания: наречением Сыне Божий из воскресения от мертвых (ср.: 1, 4). А что и воскресение есть дело не трудное, то и для самых несведущих доказано силою Воскрешающего». Что и воскрешенный есть Бог, это он только что сказал, заповедав исповедать Иисуса Христа Господом. Кто Господь есть, Тот и Сам силен воскреснуть. Если говорится, что Бог Его воскресил, то только для указания нераздельности Его с Богом Отцом. Ибо Сын Божий и Бог воплотился, не оставив недра Отча, и, когда воскрешаем был Отцом, участвовал в сем действии Его" и Сам. Действия Божеские нераздельны, — исходят от Триипостасного Божества. И воскресение Христово есть дело Бога Отца и Сына и Святого Духа.
  Так вот, когда будешь так веровать и исповедовать, что Иисус Христос есть Господь, Бог воплощенный, умерший и воскресший, нашего ради спасения, то спасешься. Но как сие устрояется? Ответ на это надо вывесть из всего предыдущего. То неотложимый закон, что без исполнения заповедей нет спасения. Аще хощеши внити в живот, соблюди заповеди (ср.: Мф. 19, 17), — говорит Господь. И еще: не всяк глаголяй ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное, но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех (ср.: Мф. 7, 21). Следовательно, если спасение, которое и есть внитие в Царствие и живот, условливается исповеданием и верою во Христа и воскресение Христа Господа, то, надо полагать, потому так есть, что с сим неразрывно соединено исполнение заповедей или воли Отца Небесного. Так оно и есть. Припомним, что говорилось впереди о близости закона. Святой Моисей говорил: близ ти закон, потому что написан и лежит у тебя пред глазами; и хотя прибавил, что он и в сердце, но это было только обетование, которого исполнение потом Пророки указали в будущем пришествии Обетованного, при Коем весь закон и все заповеди будут написаны не на хартии, а на сердце. Так это и бывает. Приемлющий пришедшего Обетованного верою прилепляется к Нему, а прилепляющийся к Нему бывает един дух с Ним (см.: 1 Кор. 6, 17). Дух же Его есть совокупность всех святых чувств, расположений и стремлений, требуемых заповедями и составляющих исполнение их. Следовательно, верою прилепляющийся ко Христу Господу носит в себе исполнение всех заповедей и по тому самому есть спасенный. И другим путем можно прийти к тому же заключению. Иже верует и крестится, спасен будет (ср.: Мк. 16, 16), — говорит Господь. Но кто во Христа крестится, тот во Христа облекается (см.: Гал. 3, 27). Христос же есть все святое и праведное. Следовательно, верующий во Христа носит в себе святость и правду, кои суть исполнение заповедей, и потому спасен. Или так: крещающийся в Господа в смерть Его крестится, чтоб, как Христос восстал от мертвых в славе Отчей, так и ему ходить в обновлении жизни; обновленная же жизнь есть жизнь святая и праведная, во всех заповедях Божиих ходящая. Следовательно, опять верующий потому спасается, что всех заповедей исполнение имеет. Или так: верующий и крестящийся возрождается Святым Духом к новой жизни и чадом Божиим бывает, не именем только, но существенно, потому что соделывается богоподобным, то есть святым, как и Родитель его — Триипостасный Бог свят, — и в этом имеет спасение. — Таким образом, чего ни коснись в вере во Христа Господа, от всего придешь к одному заключению, что, кто воистину верует, тот спасен; но потому, что по устроению веры он бывает исполнителем всех заповедей, кои носит начертанными в сердце, во святых чувствах и расположениях, Духом Святым там созидаемых.
Стих 10.  Сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение.
  Вера и исповедание — две стороны одного и того же: вера, поколику сокровенна, в глубине сердца пребывает, а поколику обнаруживается вовне пред всеми и словом и делом, есть исповедание. В существе дела то и другое неразлучны. Что за вера, если она в благопотребное время не являет себя? И что за исповедание, когда оно только в устах? Настоящее исповедание то есть, которое хотя устами свидетельствуется, но исходит из сердца, и настоящая вера та есть, которая хотя в сердце сокрыта, но тотчас дает о себе знать, коль скоро дело касается ее. «Есть потребность в том и другом, как в истинной и твердой вере, так и в исповедании, произносимом с дерзновением, чтоб и сердце украшалось несомненностью веры, и язык просиял, небоязненно проповедуя истину» (блаженный Феодорит). «Сердце имеет нужду в устах: ибо что пользы веровать в душе и не исповедовать пред людьми? Хотя вера оправдывает в уме, но совершенное спасение зависит от исповедания; ибо тогда вера просиявает и пользует многих. Но и уста имеют нужду в сердце. Многие исповедуют Христа лицемерно, а сердце их далеко отстоит от Него» (блаженный Феофилакт). Почему когда Апостол веру помещает в сердце, а исповедание в устах, то делает это применяясь к предыдущей предсказательной речи. Равно и указываемые плоды веры и исповедания одно означают. — Правда созидается в сердце верою, то есть всем устроением Христовой веры, и содевает то, в чем состоит спасение; и кому принадлежит спасение, у того оно есть не иначе как в силу насаждения в сердце всякой правды, то есть всего святого, чистого и непорочного, верою, или всем устроением веры. Таким образом и сей текст, как и предыдущий, можно так читать: сердцем веруется и устами исповедуется в правду и спасение.
  Так доказал Апостол, что вера дает то, что закон только обещал, — то есть правду и спасение, — и дает легко и действенно; потому ревность по законе пред лицом веры не имеет смысла, есть ревность не по разуму. «Когда оправдание, которое всего важнее, так легко и удобоприемлемо (верою), — когда иначе (без веры) и спастися невозможно; не крайнее ли неразумие, оставив удобное, легкое, браться за невозможное? Теперь никто уже не может сказать, что отказался от дела по трудности его. Видишь ли, как Апостол лишает иудеев всякого извинения? Ибо стоят ли какого оправдания те, которые избирают самое трудное и неудобоисполнимое, а оставляют легкое, но могущее их спасти, чего и самый закон не в состоянии был доставить? Все это доказывает, единственно, упорную волю, противляющуюся Богу. Закон обременителен, а благодать легка. Закон при бесчисленных условиях не спасает, а благодать дает оправдание как благодатное, так законное. Итак, что скажут в свое защищение те, которые упорствуют против благодати, которые без пользы и цели держатся закона?» (святой Златоуст).
  Теснит Апостол иудеев и гонит их к вере, представляя одно из сильнейших побуждений, определяющих волю нашу на дела, — разумность, если последуют словам его и пристанут к вере, — и неразумность, если не последуют и отвратятся от веры. Это достаточно уже объяснено, и можно бы остановить речь на сделанном в настоящем стихе выводе. «Но поелику сказанное Апостолом весьма важно; то он опять удостоверяет в том Писанием» (святой Златоуст). Вывод у него был такой: веруй в сердце и исповедуй устами, — и будешь праведен пред Богом и спасешься. Могло казаться иудею: это только твой вывод. Апостол и прибавляет: не мой; и слово Божие прямо говорит о спасительности, как веры, так и исповедания (стихи 11 — 13). Прочитав сии тексты, святой Златоуст говорит: «примечаешь ли, что Апостол приводит свидетельство о вере и исповедании? Когда говорит: всяк веруяй (стих 11), — указывает на веру; а когда говорит: всяк бо, иже аще призовет (стих 13), — разумеет исповедание».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

15 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла)

1 Кор., 122 зач., I, 1-9. 

1Павел, волею Божиею призванный Апостол Иисуса Христа, и Сосфен брат, 2церкви Божией, находящейся в Коринфе, освященным во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас: 3благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.
4Непрестанно благодарю Бога моего за вас, ради благодати Божией, дарованной вам во Христе Иисусе, 5потому что в Нем вы обогатились всем, всяким словом и всяким познанием,- 6ибо свидетельство Христово утвердилось в вас,- 7так что вы не имеете недостатка ни в каком даровании, ожидая явления Господа нашего Иисуса Христа, 8Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа.
9Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Предисловие к Первому посланию к Коринфянам. Коринф, славившийся большим богатством, и мудростью, хотя уверовал во Христа, но, уверовав, находился в опасности отпасть от Христа. Ибо богатые составляли свои партии, а мудрецы – свои, и, сами избрав себе учителей, порицали Павла, как бедного и необразованного человека. Кроме того, один из них смесился с мачехой; некоторые, по прожорливости, ели идоложертвенное; другие в денежных тяжбах судились пред эллинскими судьями; далее, мужчины отращивали волосы, ели в церквах и не уделяли нуждающимся; превозносились дарованиями духовными; относительно учения о воскресении колебались. Причиной же всех этих беспорядков была внешняя мудрость; ибо она есть мать всех зол для тех, которые верят ей во всем. Посему Павел пишет послание в Коринф с целью исправить все это. Поскольку же, что важнее всего, в Церкви были разделения, а это происходило от высокоумия; то он прежде всего старается истребить высокоумие. Зараженные высокоумием думали, что они учат чему-то высшему. Поэтому Павел и начинает следующим образом

1Кор.:. Павел, волею Божиею призванный апостол Иисуса Христа.

Вот начало, прямо изобличающее лжеучителей. Я, говорит, призван, а не сам изобрел, не своею мудростью постиг, и послан Христом, а не сам себя рукоположил, как ваши учители. «Иисуса Христа». Учитель Христос: как же вы назначаете в учителей для себя людей? « Волею» (δια θελήματος) «Божиею». Он спас и призвал нас не потому, чтобы мы были достойны того, но потому, что ему было угодно. Поэтому и теперь Он же хочет, чтобы я был вашим апостолом. Как же вы желаете себе других учителей? Не противники ли вы Богу? Заметь предлог δια (чрез), который здесь относится к Отцу.

1Кор.:. И Сосфен брат.

По скромности наряду с собой поставляет человека, который был гораздо меньше его; а поступает так, чтобы пристыдить высокоумных коринфян, которые всех презирали.

1Кор.:. Церкви Божией, находящейся в Коринфе.

Церкви не того или другого, но Божией. Как же вы имеете предстоятелями людей?2 Если, опять, вы Церковь, то должны быть в совершенном единении.

1Кор.:. Освященным во Христе Иисусе.

Вы освящены не в человеке каком-либо, но во Христе, то есть чрез крещение, а не чрез мудрость или богатство, которыми гордитесь.

1Кор.:. Призванным святым.

И то самое, говорит, что вы уверовали, не от вас, но вы послушались и уверовали потому, что были призваны Богом. Поэтому и вера имеет свое начало от Бога; ибо если бы Он не призвал, то вы не уверовали бы.

1Кор.:. Со всеми прибывающими имя Господа нашего Иисуса Христа.

Благодать, говорит, и мир да будут не только с вами, коринфяне, но и со всеми, призывающими имя Христа а не такого-то или такого-то.

1Кор.:. Во всяком месте, у них и у нас.

Упоминает о верующих во всяком месте, чтобы показать, что все верующие составляют одну Церковь, где бы они ни были. Как же вы, живя в одном городе, разделились? С другой стороны присовокупил « нашего». Ибо, сказав: «Господа нашего Иисуса Христа» и поместив в средине: «во всяком месте», повторил и сказал: Господа «у них и у нас», дабы показать, что Владыка для всех один. Некоторые, впрочем, понимают эти слова так, как они стоят: во всяком месте, у них и у нас, то есть в котором и мы живем и они.

1Кор.:. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.

Благодать и мир от Бога. Еще прежде, когда мы враждовали против Него, мы по Его благодати получили мир, и я молю, чтобы от Бога всегда было вам то и другое, чтобы, то есть, вы не лишались ни благодати Его, ни мира; потому что вы живете в несогласии между собой. Как же вы применяетесь к людям и ищете у них, как учителей, благодати и благоволения3?

1Кор.:. Непрестанно благодарю.

Научает нас быть благодарными. Так делает почти в каждом послании; но теперь особенно кстати говорит о благодарности. Ибо благодарность бывает за благодеяние, а благодеяние не есть ни долг, ни воздаяние. Следовательно, и этим низлагает гордость коринфян.

1Кор.:. Бога моего.

По великой любви, Бога, общего для всех, усвояет себе.

1Кор.:. За вас, ради благодати Божией.

Этим научает и коринфян всегда питать благодарные чувства к Богу а не к своим делам, ибо говорит: благодарю «ради благодати Божией», а не ради ваших дел.

1Кор.:. Дарованной вам во Христе Иисусе.

То есть чрез Христа Иисуса, а не чрез такого-то или такого-то. Зачем же вы внимаете людям?

1Кор.:. Потому что в Нем (εν αύτω) вы обогатились всем.

Выражение «в Нем» опять употреблено вместо: «чрез Него (δι’ αυτού)». Итак, когда у вас есть богатство, и богатство Божие, и во всем, и чрез Самого Единородного, то как же вы, неблагодарные, назначаете себе учителями людей?

1Кор.:. Всяким словом и всяким познанием.

Есть и слово без разума, когда, например, кто говорит пустое, без всякой мысли. Есть и разум без слова, когда кто мыслит о высоких предметах, а для выражения их не находит слов. Но вы имеете и слово, и божественный разум, так что можете и мыслить, и говорить.

1Кор.:. Ибо (καθώς) свидетельство Христово утвердилось в вас.

Слово ибо стоит вместо: «чрез которые» (δι᾿ ων). Чрез слово, говорит, и разум, которыми вы обогатились, утвердилось в вас «свидетельство», то есть проповедь о Христе; ибо вы приняли эту проповедь не чрез внешнюю мудрость, но чрез знамения и дарования, которых вы удостоились.

1Кор.:. Так что вы не имеете недостатка ни в каком даровании.

Если они не имели никакого недостатка в дарованиях, то как называет их далее (гл.3 ст.1) плотскими? На это скажем: не все были духовны, и не все плотяны; поэтому все, о чем говорит теперь, говорит к духовным, а дальнейшее говорит к плотским. Или: может быть, в начале они получили всякие дарования, но впоследствии сделались нерадивыми и стали жить по плоти4.

1Кор.:. Ожидая явления Господа нашего Иисуса Христа.

Здесь устрашает их, напоминая о втором пришествии Христовом. Ибо если Христос явится, то как же вы имеете чуждых предстоятелей? Показывает и то, что при дарованиях необходимы и добродетели. Ибо в тот день дарования нисколько не помогут тому, кто не жил добродетельно (Мф.7:21–23), Наконец, словом «явления» выражает ту мысль, что Христос и теперь присущ, но сокровенно, а тогда явится.

1Кор.:. Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа.

Словом «утвердит» показывает, что они колеблются, а словом «неповинными» выражает, что теперь они подлежат обвинению. В этом послании чаще, нежели в других, упоминает о Господе Иисусе Христе, чтобы этим напомнить коринфянам, Кем они спасены и Чье имя носят. Ибо христиане называются так от Христа, а не от имени какого-либо человека5.

1Кор.:. Верен Бог, Которым (δι᾿ ου) вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего.

То есть истинен Бог. Если же Он истинен, а призвал нас во общение Сына Своего, то есть к тому, чтобы вместе с Сыном прославить нас в Царстве Своем, то очевидно, что Он исполнит, что обещал. «Вы призваны», говорит, а не сами по собственному побуждению пришли. Как же вы гордитесь, будто своими делами? Заметь здесь, что слово «Которым» прямо относится к Отцу.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

1. Надпись и приветствие (1, 1–3)

    Надпись и приветствие, в общем, такие же, как и во всех посланиях. Но в частности некоторые речения, надо полагать, вставлены святым Апостолом по целям послания,– таковы: зван, волею Божиею... освященным о Христе Иисусе... со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа. Они очень вразумительно могли отозваться в сердце тех, кои недуговали разладом из-за избрания себе учителей, по уважениям, какие предъявляло им их суемудрие. Но если эти слова были приняты читавшими в таком значении, то от них подобный же оттенок переходил и на все другие; так что в этом самом обычном начале послания положено было начало вразумлению.
   Глава 1, стих 1. Павел, зван Апостол Иисус Христов, волею Божиею, и Сосфен брат.
   Святой Павел называет себя званным, потому что так было, чтоб показать, что хотя он был не из числа 12-ти, но подобно им призван непосредственно Самим Господом, потому одинаковый с ними имеет авторитет. Но как он не во всяком послании это выставляет, то причиною, почему он выставил это здесь, вероятно были особые цели послания. Так на это смотрят наши толковники, с разных сторон стараясь очертить мысль Апостола. В производстве разлада между коринфянами, которые разделились по учителям, конечно были зачинщики, которые выставляли себя точно понимающими дело Христово и Церкви, истолкователями воли Божией, как бы вторыми Апостолами. Называя себя званными Апостол говорит им: я зван, а вы как? «Я, говорит, не саморукоположенный Апостол, как же вы сами себя рукоположили в Апостолы?» (Экумений). То же напоминает он и тем, кои увлекались их умствованиями. – «Я послан Христом, не саморукоположен, как ваши теперешние новые учители» (Феофилакт).
   Апостол Иисус Христов. После того и эти слова, обычные, получали особый оттенок, такой например: «вы заимствуете себе имена от людей, а я именую себя не от людей, но от призвавшего меня и поставившего меня Апостолом Иисуса Христа» (Феодорит),– или такой: «учитель наш Христос, зачем людей сделали вы своими учителями?» (Экумений). «Зачем вносите вы себя в список учеников учителей-человеков?» (Феофилакт).– Или такой: «не сам я, говорит, изобрел то, чему научен, и не своею мудростию постиг это, но быв призван тогда, как гнал и опустошал Церковь. Здесь, можно сказать, все принадлежит Призвавшему, а призванному ничего, разве только послушание. Учитель ваш – Христос; а вы людей считаете начальниками учения» (святой Златоуст).
   Волею Божиею. Воля Божия была на то, чтобы призвать меня и поставить Апостолом языков. Ему благоугодно было и к вам меня привесть и сделать, чтоб вы услышали слово Его. «Бог восхотел, чтобы вы спаслись таким образом» (святой Златоуст), «Он хотел, чтоб я был вашим Апостолом. Как же вы других теперь хотите учителей? Против Бога хотите идти?» (Феофилакт).
   Сосфен брат. Верно, Сосфен был известен коринфянам и пользовался у них почетом; иначе не сопричислил бы его к себе святой Павел. Но кто он был? Очень вероятно, что это был тот начальник синагоги в Коринфе, который подвергся побоям, по случаю возмущения там против святого Павла (Деян. 18, 17). Этих побоев нельзя иначе объяснить, как какою-либо соприкосновенностию Сосфена к проповеди святого Павла. Если он и не был тогда еще христианином, то склонялся на то; побои за Христа не могли оставаться без следа для него: они привлекали обычно благодать. Очень вероятно, что он бросил иудейство, прилепился к святому Павлу и был ему помощником. Оттого и братом назван, не как только христианин, но и как единодушный сотрудник. Так полагает Феодорит; согласен с ним святой Димитрий Ростовский. Святой Златоуст и другие ничего не говорят о сем, а только делают нравственные наведения из сего поставления с собою – Апостолом и Сосфена. Так святой Златоуст говорит, что святой Павел «выразил смирение, поставляя наряду с собою того, кто был гораздо меньше его; ибо великое расстояние между Павлом и Сосфеном. Если же он, несмотря на такое расстояние, поставил низшего наряду с собою, то что могут сказать те, которые презирают равночестных?» Так сделал Апостол «к пристыждению высокомудрых коринфян, на всех свысока смотревших» (Феофилакт). Апостол этим сказал как бы: «не думайте, что присвояя себе достоинство учителя, я вышусь над вами. Се, наряду с собою ставлю Сосфена, и братом его нарицаю, и вместе с ним посылаю послание, делая его общником всего моего. Зачем же на вас нападаю? – Затем, что пагубно для вас возношение ученостию. Вам это нисколько не полезно, а те, которые слушают вас, отступают из-за вас от должного порядка, и чрез это разделяется на части единое тело Церкви» (Экумений).
   Стих 2. Церкви Божией сущей в Коринфе, освященным о Христе Иисусе, званным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, тех же и нашем.
   «Все сказанное содержит в себе врачевство от недуга, потому что свяязует то, в чем к несчастию произошло разделение. И во-первых Апостол называет коринфян единою Церковию Божиею и прилагает: о Христе Иисусе, а не о том или другом. Называет же их и званными, и святыми и связует с уверовавшими в целой вселенной, научая, что надлежит не им только пребывать в единомыслии, но и всем, поверившим спасительной проповеди, иметь один образ мыслей, как составляющим единое тело Владыки Христа» (Феодорит).
   Это общее представление содержания настоящего места. Другими нашими толковниками некоторые речения объясняются обстоятельнее. Церкви Божией сущей в Коринфе.– «Церкви не того или другого, но Божией. Видишь ли, как он каждым выражением низлагает их надменность, всячески возводя ум их к небу? Церковь называет Божиею, выражая, что в ней должно быть единение; ибо если она Божия, то соединена и есть едина не только в Коринфе, но и во всей вселенной. Имя Церкви есть имя не разделения, а единения и согласия» (святой Златоуст). К тому же «если вы Церковь Божия, то как вы по людям себя распределяете?» (Экумений).
   Освященным о Христе Иисусе. Этим объясняется, почему они – Церковь Божия. Потому, что освящены; а освящены они, когда по уверовании приняли святое крещение и возложение рук или миропомазание. Вселившаяся в них благодать Святого Духа сделала их освященными. «Что такое освящение? – Омовение, очищение. Напоминает им о той нечистоте, от которой он избавил их, и научает смиренномудрию, ибо они освящены не за собственные добрые дела, но по человеколюбию Божию» (святой Златоуст). «И вот что важно, а не мудрость земная, которою вы превозноситесь» (Феофилакт).
   Званным святым. Призваны к святости, дали слово жить в святости и благодать Святого Духа получили в таинствах на то, чтобы в точности исполнить это слово. Исполняющие его святы. Но источник всему – звание. Пришло звание свыше, они поверили, и вследствие того святы стали. «И то самое, что вы спасаетесь верою,– не от вас, говорит: ибо не вы первые приступили, но были призваны, так что и это малое не вполне принадлежит вам. Хотя вы приступили, быв виновны во множестве зол, но и этим обязаны не себе самим, а Богу. Посему и в послании к Ефесеям он говорит: благодатию есте спасени чрез веру, и сие не от вас (Еф. 2, 8). И вера не вполне принадлежит вам, ибо вы не сами, предварив Бога, уверовали, но послушались, когда были призваны» (святой Златоуст).
   Со всеми призывающими имя Господа Иисуса во всяком месте. «Имя не того-то и того-то, но Господа. Во всяком месте. Хотя послание писано только к коринфянам, но он упоминает о всех верующих по всей вселенной, выражая, что Церковь должны быть едина везде, хотя она находится в разных местах. Место разделяет, но Господь соединяет, как общий всех Господь. Как находящиеся в одном месте, когда имеют многих несогласных между собою господ, бывают разделены, и место нисколько не способствует им быть в единении, потому что господа дают им приказания различные и каждый требует своего, так и находящиеся в различных местах, когда имеют не различных господ, а только одного, от мест не теряют согласия, потому что один Господь соединяет их. Итак, говорит, вы, коринфяне, должны быть в согласии не только с коринфянами, но и со всеми верующими по всей вселенной, как имеющие общего Владыку» (святой Златоуст).
   Слова: тех же и нашем – ближе будто относятся к во всяком месте, как пояснение. Иные так и принимают. И пусть их принимают. Но слова – во всяком месте и сами по себе ясны и пояснение их излишне. Потому святые наши толковники αυτων τε και ημων – их и нас относят не к во всяком месте, а к со всеми призывающими Господа, и отсюда выводят важную мысль в побуждение к единению, ту, что Господь есть одинаково Господь и их, то есть всех призывающих, и наш с вами. Святой Златоуст говорит, что все это место так надо понимать, как бы читалось: «благодать и мир вам, находящимся в Коринфе, званным святым, не одним вам, но вместе со всеми во всяком месте призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа – Господа их и нашего». Вторично присовокупив Апостол – ημων, дабы кто-либо из неразумных не подумал, что он допускает разделение, когда сказал: имя Господа нашего. Посему в конце снова присовокупил αυτων τε και ημων, дабы дать знать, что он разумеет: Господа нашего и их. Так и Феодорит с Экумением и Феофилактом.
   Стих 3. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего, и Господа Иисуса Христа.
   «Благовременно пожелал им Апостол благодати и мира, как разделившимся и бывшим в раздоре друг с другом; подателем же благодати и мира представил не Отца только, но и Сына, доказывая сим равенство Отца и Сына» (Феодорит). И благодать, и мир – от Бога. Благодать приносит мир, и где нет мира, сомнительно, чтоб была там благодать. «Потому желаю, чтоб оба эти блага были у вас всегда, чтобы вы ни от благодати не отпадали, ни от мира, разноглася друг с другом. Но как же вы распределили себя по разным лицам – людям, и у них ищете благодати и благоволения, будто у учителей?» (Феофилакт).

         
2. Начало послания 1, 4–9

    а) Благодарит Апостол Бога за данную коринфянам благодать веры и дарований духовных (стихи 4–7), б) надеясь, что Он сохранит их неповинными до конца (стихи 8–9).

         
а) Апостол благодарит Бога за данную коринфянам благодать (1, 4–7)

    Благодаря Бога за благодать веры и за дарования коринфянам, святой Павел из дарований именует только дар слова и разума, потому что этих предметов касались неправости коринфян, о прочих же дарах поминает вообще, что они ни одного не лишены. Таким началом он, «намереваясь обличать, услаждает сперва слух, чтобы соделать способными к приятию врачевства; между тем сказанное им и не ложно, потому что благодарит Бога за дары, действительно данные им» (Феодорит).
  Стих 4. Благодарю Бога моего всегда о вас, о благодати Божией данней вам о Христе Иисусе.
   Благодарю Бога. «Чему других научает святой Павел, когда говорит: со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу (Флп. 4, 6), то делает и сам, внушая нам начинать все этими словами и благодарить Бога прежде всего. Ибо ничто так не угодно Богу, как благодарность и за себя, и за других. Почему святой Павел начинает так почти каждое послание, здесь же сделать это было необходимее, нежели в других. Ибо кто благодарит, тот благодарит, как чувствующий благодеяние, и как бы воздает за дарованную благодать; благодать же не есть ни долг, ни награда, ни воздаяние. Это нужно знать всем, тем более коринфянам, которые склонялись на сторону разделявших Церковь» (святой Златоуст).
   Бога моего. «По великой любви он усвояет себе принадлежащее всем и называет Бога своим, как обыкновенно выражались и Пророки: Боже, Боже, мой!  Вместе с тем внушает и им (коринфянам и нам) говорить то же. Кто говорит так, тот, оставив все человеческое, обращается к Тому, Кого призывает с великою любовию. Ибо так говорить может тот, кто, от житейского постоянно обращаясь к Богу, предпочитает Его всему и непрестанно благодарит не только за благодать, уже дарованную, но и за всякое благо, какое ни получит, возносит Ему хвалу. Посему не просто сказал: благодарю, но всегда о вас, научая их благодарить всегда, и не другого кого, а только Бога» (святой Златоуст).
   В слове всегда нет преувеличения, и для пояснения его нет нужды доразумевать: всегда, когда становлюсь на молитву, ибо благодарное сердце можно иметь постоянно, несмотря ни на какие занятия и дела. Равно и все другие благоговейные к Богу чувства – страха Божия, упования, предания себя в волю Божию, а наипаче любви – тоже и можно, и должно иметь постоянно. Кто их имеет, тот непрестанно с Богом пребывает и непрестанно молится.
   Благодарит за коринфян, а между тем сколько после обличает в них неисправностей! Из этого надо заключить, что корпус Церкви был здрав и что немощи прорывались только по окраинам, беспокоя, конечно, и подвергая опасности всю Церковь, но не всю ее проникая.
   О благодати Божией, данней вам о Христе Иисусе. Здесь разумеется благодать веры во Христа Господа со всеми благами духовными, коих причастниками делает она верующих. Великое благодеяние Божие, когда какая местность и тем паче народ какой просвещается верою! Во Христе Иисусе – неисследимое богатство духовное. Которые верою прилепляются к Нему, тотчас получают все существенное, чтó необходимо для того, чтобы быть настоящим христианином, а потом, по мере верности и успеха в жизни о Христе Господе, преподается постепенно и прочее, и сему восполнению конца нет. Апостол поминает здесь о всем, что уже сообщено Коринфской Церкви, чем уже они обладали. Тем, которые среди их были неисправны, этими словами напоминалось: «Итак, если вам дана благодать, то чтó высокомудрствуете? Почему надмеваетесь? И через кого она дана? Через меня ли, или чрез другого Апостола? – Нет, но чрез Иисуса Христа, ибо это означает выражение: о Христе Иисусе» (святой Златоуст). «Чрез Иисуса Христа, а не чрез такого-то или такого-то. Чего же вы человекам внимаете (как будто все от них)?» (Феофилакт). «Чрез Христа Господа все даровал вам Отец» (Экумений).
   Стих 5. Яко во всем обогатистеся о Нем, во всяком слове и всяком разуме.
   «Во всем обогатистеся. Чрез кого? – Опять чрез Него (то есть Господа Иисуса Христа). И не просто обогатистеся, но во всем. Итак, у вас есть богатство, и богатство Божие, и во всем, и чрез Единородного; какое неизреченное сокровище» (святой Златоуст).
   Причину представляет, почему сказал, что благодать дана им о Христе Иисусе. Потому, говорит, что если вы богаты всем в духовном отношении, то богаты чрез Него. Припомните, что вы были, и посмотрите, что стали теперь. Ничего того не было у вас, что теперь имеете; но как только уверовали и прилепились к Господу, видите, как стали богаты в духе. Или удар мысли на во всем, и яко οτι – относится к благодарю. Благодарю Бога за благодать – что всем обогатил вас.
   Во всяком слове и всяком разуме. «Вот частные виды духовных дарований, ибо сказано: овому дадеся слово премудрости, иному же слово разума, о том же Дусе (1 Кор. 12, 8)» (Феодорит).
   Под словом можно разуметь Слово Божие – Божественное откровение, все, что угодно было Богу открыть в Господе Иисусе Христе и чрез Апостолов сообщить людям. Все это Слово, говорит, вам передано, вы им обогащены. Далее прибавляет: и разуме. Не слово только вам передано, но и смысл его истолкован, и вы доведены до разумения его; все домостроительство спасения вы разумеете полно, богато. Итак, Апостол хотел выразить: вам сказана вся воля Божия и вы ее уразумели, то и другое богато. Это вам дар о Христе Иисусе от Бога Отца. И я благодарю Его ради сего за вас.
   Или под словом разумеет Апостол дар слова, не естественный, но благодатный, дар ясно, точно и убедительно излагать Божественное учение. И мысль его такая: не только вы полно все разумеете, но и умеете все хорошо высказать. Так святой Златоуст: «во всяком слове – не внешнем, но Божием. Есть разумение без слова, и есть разумение с словом. Есть много имеющих разум и не имеющих слова, каковы невежды и не умеющие ясно выразить того, что содержат в уме. А вы, говорит, не таковы, но способны и разуметь, и говорить». Так и все наши. Поелику неисправности у коринфян были и в употреблении дара слова, то очень уместно допустить, что сей дар и здесь разумеет Апостол. Дар слова, или достодолжного предлагания учения христианского в Церкви есть дар высокой цены. Он выше разумения: ибо этим в себе только богатится человек, а тем богатит и других.
  Стих 6. Якоже свидетельство Христово известися в вас.
   Якоже – καθως, так как, судя по тому, что свидетельство Христово, свидетельство о Христе, о Его Божестве, воплощении, страдании и смерти, воскресении и вознесении, об отпущении ради Его грехов и даровании благодати, и о будущих надеждах, на Нем утверждающихся,– вообще проповедь Христова или Евангельская (Фотий у Экумения и Феодорит),– известися – εβεβαιωθη, твердо удостоверено. Две мысли возможны: утвердилось в уме вашем, вы нашли твердыми основания его и убедились в истине его; и подтверждено, доказано неопровержимыми доводами, что оно истинно, свыше идет и обязывает принять его. Эти доводы были знамения и чудеса, сопровождавшие благовестие. «Извещением Евангелия называет Апостол совершение чудесных знамений, потому что ими доказывалась истинность проповеди» (Феодорит). «Не по доводам внешней мудрости приняли вы проповедь, но чрез знамения и благодатные дары, каких сподобились» (Феофилакт). В этом последнем свидетельстве соединяется та и другая мысль. Соединяются они и святым Златоустом: «Не внешнею философиею, говорит, и не внешним научением, но благодатию Божиею вы научились догматам истины и утвердились во свидетельстве Господнем, то есть в проповеди. Ибо вы удостоились многих знамений, многих чудес, неизреченной благодати, когда приняли проповедь. Итак, если вы утвердились знамениями и благодатию, то для чего колеблетесь?»
   Что подтверждает этим Апостол? – То, что благодать Божия богато излилась на них. Что это точно так, я, говорит, сужу об этом по тому, как утвердилась у вас проповедь.
   Стих 7. Яко вам не лишитися ни во едином даровании, чающим откровения Господа нашего Иисуса Христа.
   Яко – ωστε, так что. Богато излилась на вас благодать, так что я должен сказать, что вы не лишены ни одного дарования. Что всюду дается, то и вам. Никакая Церковь не имеет чего-либо больше, чем это есть у вас. Но какие дарования разумеет Апостол? – Или те, которыми они были обогащены: «ибо были причастны и пророческой благодати, говорили и разными языками, что яснее показывает Апостол впоследствии» (Феодорит); или те, какие явил Апостол в себе среди их, «то есть знамения, явленные им у них, как он говорит во втором к ним послании: знамения бо Апостолова содеяшася... в вас в знамениих, и чудесех и силах. Что бо есть, егоже лишистеся паче прочих церквей (2 Кор. 12, 12–13)?» (святой Златоуст).
   И то, и другое – все дело благодати, щедроты которой Апостол и выставляет во всем этом небольшом начальном отделении, чтоб потом смелее высказывать им исправительные уроки. Святой Златоуст видит здесь указание и на первый род дарований. Но это родило у него такой важный вопрос: «если они обогащены всяким словом и не имеют недостатка ни в каком даровании, то как они называются плотскими? Если они в начале имели все это, то не тем ли паче теперь? Почему же он называет их плотскими? Не могох, говорит,  глаголати вам, яко духовным, но яко плотским (–3, 1). Что сказать на это? – То, что они, вначале уверовав и получив всякие дарования, впоследствии сделались нерадивыми. Или если не так, то не ко всем говорится то и другое, но одно к достойным обличения, а другое к достойным похвалы. А что у них еще были дарования, об этом он говорит так: иной псалом имать, откровение имать, язык имать, сказание имать: вся же к созиданию да бывают...  и еще: пророцы же два или трие да сказуют (–14, 26, 29). Можно сказать и то, что, как мы обыкновенно о большей части говорим как о целом, так и он здесь сказал. Кроме того, мне кажется, он намекает на свои деяния, то есть на знамения. Таким образом, он, или, как я сказал, напоминает о своих деяниях, или говорит это к тем, которые еще более достойны похвалы. Ибо там было много святых, которые посвятили себя на служение святым и соделались начатком Ахаии, как он говорит в конце послания (1 Кор. 16, 15). С другой стороны, если похвалы и не весьма близки были к истине, но они предусмотрительно приводятся для того, чтобы предрасположить их к принятию слова. Кто с самого начала говорит строго, тот у немощных заграждает слух для своего слова. Если слушатели равны ему по достоинству, то гневаются; если гораздо ниже его, то предаются скорби. Дабы не случилось этого, он и начинает по-видимому похвалою: самая похвала относилась не к ним, а к благодати Божией; ибо отпущение грехов и оправдание есть дар свыше. Посему он и распространяется особенно о том, в чем выражается человеколюбие Божие, дабы лучше исцелить их от недуга».
   Чающим откровения Господа нашего Иисуса Христа.
   Чающим – απεκδεχομενους, с сильным, напряженным желанием ожидающим, как бы простертые вперед руки держащим для того, чтобы принять чаемое. Откровения – второго пришествия Господа, когда Он открыто всем явится и всеми увиден будет. Он и теперь есть со всеми, как обетовал: се Аз с вами есмь до скончания века. Но есть сокровенно, а тогда открыто явится. Тогда же во всем блеске откроется Его могущество, величие и слава, яко Судии всей вселенной; откроется и все величие Его Царства.
   В какой связи эти слова с предыдущею речью? Впереди сказано: призвал вас Господь, открыл вам волю Свою, снабдил вас всеми дарами; теперь вам от Него нечего ожидать, все имеете. Одного ожидать вам предлежит – второго Его пришествия. Вы его и чаете. И будьте в сем чаянии, делая, конечно, и все то, к чему это вас обязывает, то есть пребывая непоколебимо верными святой воле Его. Выразив так мысль Апостола, мы прямо подходим к тому, что говорится в следующем стихе, где Апостол выражает надежду, что Господь действительно сохранит их таковыми до конца. Следовательно, слова сии стоят здесь, как переход к следующим. Догматы наши кончаются вторым пришествием Господним, воскресением мертвых и жизнию будущего века. В нравственном строе христианина, когда он настоящим образом идет, все внимание тоже упирается на сии последние моменты. В них он стоит и ими поддерживает свою энергию и бодренность. Этому научились коринфяне у Апостола, который всегда почти сводит свои речи к сим последним надеждам христиан, когда выражает свои благожелания. То же делает он и теперь, пиша к коринфянам. Помянул он об этом будто мимоходом, чтоб выразить следующее за сим благожелание, но слова его уже сами собою вызывали целый ряд вразумительных мыслей. Святой Златоуст говорит: «Смотри, с какою мудростию, отклонив их от всего человеческого, он приводит их в страх, напомнив о Страшном суде и показав, что не начало только требуется доброе, но и конец. При дарованиях и при всякой добродетели нужно помнить об этом дне; и нужно много трудов, чтобы дойти до конца. Он называет этот день откровением, выражая, что хотя он еще невидим, но он есть, предстоит и теперь, а тогда явится. Посему нужно иметь терпение; для того вы и удостоились чудес, чтобы пребывать твердыми».

         
б) Апостол выражает надежду, что Бог сохранит их доконца (1, 8–9)

    Стих 8. Иже и утвердит вас даже до конца неповинных в день Господа нашего Иисуса Христа.
   Сказал, что всем снабжены и снаряжены в путь; впереди только откровение Христово. Но промежуток велик. Апостол говорит: не думайте, что вы оставлены одни. Господь, Которого чаете, Он же будет вам помощником и блюстителем в пути. Он утвердит вас в вере и жизни по вере и представит вас ко дню Своему неповинными ни в чем. Такова надежда моя о вас! Таково мое вам благожелание! – Утвердит – βεβαιωσει, и нравственную твердость вам даст, и удостоверит вас в том, что не поколеблетесь, твердыми пребудете до конца – до конца ли жизни, до минуты ли явления Господня – всяко до того момента, когда должна решиться вечная участь ваша.
   Неповинных – цель и плод утверждения,– так что вы явитесь неповинными как по вере, так и по жизни. «Пожелал им и утверждения, и безукоризненности» (Феодорит).– В день Господа нашего Иисуса Христа, то есть в день суда: ибо он есть день Господень.
  Стих 9. Верен Бог, Имже звани бысте во общение Сына Его Иисуса Христа Господа нашего.
   Вот на чем основывает надежду свою святой Павел! На верности Бога Самому Себе, Своим обетованиям и распоряжениям.– Уже то, что получает кто бытие, есть знак великого Божия благоволения – желания Его облаженствовать человека: ибо Бог не может давать бытие для страданий. Но то, что призван кто в общение Сына Божия, есть такое распоряжение, как взял бы кто кого за руку и ввел его в покои обвеселительные. Вы призваны, говорит, в общение Сына Божия. Сын же Божий сказал, что где Он, там и слуга Его будет; а Он одесную Бога в славе и величии. Следовательно, и вас ожидает то же. Такова Божия о вас воля! – Остается за вами одно – пребыть верными слугами Сыну Божию. В этом-то и утвердит вас Господь,– утвердит, если вы сами не помешаете Ему сделать это для вас.
   Святой Златоуст говорит на это: «Верен, говорит, Бог, то есть истинен. Если Он верен, то и сотворит, что обещал; а обещал Он сделать вас общниками Единороднаго Сына; для этого Он и призвал, нераскаянна бо дарования и звание Божия (Рим. 11, 29). Об этом он говорит теперь прежде всего, дабы после сильных обличений они не впали в отчаяние. Обещанное Богом непременно исполнится, если только мы сами не будем сильно противиться, подобно как иудеи, быв призываемы, не захотели принять благ. Это зависело уже не от Призывающаго, но от их неблагодарности. Он хотел даровать, а они не хотели принять и, таким образом, лишили сами себя того, что предлагалось. Если бы Он призывал их к делу трудному и тяжкому, то хотя бы неповиновение их и тогда не заслуживало прощения, но, по крайней мере, они могли бы сослаться на это. Если же призываются к очищению, к оправданию, к освящению, к искуплению, к благодати, к дару, к уготованным благам, ихже око не виде и ухо не слыша (1 Кор. 2, 9), если призывает Бог, и призывает Сам, то могут ли быть достойны прощения необращающиеся к Нему? Посему пусть никто не обвиняет Бога. Ибо не от Призывающаго происходит неверие, а от неповинующихся. Но скажешь: можно бы привести и нежелающих? – Нет; Бог не делает насилия или принуждения. И кто, призывая к почестям, венцам, торжествам, станет влечь кого-либо против воли связанного? Никто; потому что это свойственно принуждающему. В геенну Он посылает против воли, а в Царствие призывает добровольно; в огонь ведет связанных и плачущих, а к бесчисленным благам не так, ибо самые блага не были бы вожделенны, если бы они по свойству своему не были таковы, чтобы к ним стремились добровольно и по сознанию великого их достоинства».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

17 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла)

1 Кор., 129 зач., III, 18-23

18Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым.
19Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их.
20И еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны.
21Итак никто не хвались человеками, ибо все ваше: 22Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее,- все ваше; 23вы же - Христовы, а Христос - Божий.

блж.Феофилакт Болгарский:
1Кор.3:18. Никто не обольщай самого себя.
Думая, что это бывает иначе, а не так, как я сказал.
1Кор.3:18. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым.
Сделав легкий намек на согрешившего, опять обращает речь к тем, которые надмевались внешней мудростью. Кто, говорит, « думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным», то есть пусть отринет мудрость внешнюю, чтобы приобрести божественную. Ибо как нищета по Боге есть богатство, и бесславие – слава: так и безумие по Боге есть мудрость. Смотри же: не сказал: пусть отринет мудрость, но, что гораздо более, «будет безумным», то есть пусть ни о чем не умствует сам от себя, пусть не верит собственным доказательствам, но следует за Богом, как стадо за пастырем, и верует всему божественному.
1Кор.3:19. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом.
Ибо она не только не способствует к приобретению истинной мудрости, но, напротив, еще препятствует этому, потому что, высоко думая о себе, отвергает божественное учение и таким образом оставляет во всегдашнем неведении тех, кто имеет эту мудрость; поэтому они и уловляются Богом, как безумцы.
1Кор.3:19. Как написано: уловляет мудрых в лукавстве их.
Приводит свидетельство на то, каким образом человеческая мудрость есть безумие пред Богом, и говорит, что Бог уловляет мудрых, как безумных, то есть покоряет их собственным их оружием. Ибо, при всем своем лукавстве и мудрости, они обличаются в глупости и безумии. Например: одни думали, что не имеют нужды в Боге, а все могут постигать сами собой; но Бог делом показал им, что и сила и искусство слова нисколько не принесли им пользы, и что они особенно пред другими имели нужду в Боге, они, которые думали обойтись без всякой помощи. Итак, при всем своем искусстве, по которому почитали себя всеведущими, они оказались совершенными невеждами, и в предметах необходимых более необразованными, чем рыбаки и кожевники.
1Кор.3:20. И еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны.
Если же Господь знает, что умствования человеческие суетны, потому что в них нет ничего необходимого и спасительного, то как вы, коринфяне, питаете мысли, противные Богу, и занимаетесь ими, как бы полезными!
1Кор.3:21–22. Итак никто не хвались человеками, ибо все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа.
Это, кажется, говорит к подчиненным, но поражает начальников, внушая, что они отнюдь не должны тщеславиться ни внешнею мудростью, так как она есть безумие, ни духовными дарованиями, так как они принадлежат Богу и даются для пользы подчиненных. Это значит слова: «ибо все ваше», то есть что же гордятся учители ваши? и для чего вы надмеваете их и превозносите? Они ведь ничего не имеют собственного, но все, что у них есть, принадлежит вам, дано им для вашей пользы, и они должны быть вам благодарными. Между тем, опять упомянул о себе и о Петре: это для того, чтобы слова его были не так тяжки, и чтобы внушить: если и мы для вас получили дарования и для вас поставлены учителями, то тем более нынешние учителя ваши не должны гордиться дарами, как бы собственным приобретением: ибо это чужие блага.
1Кор.3:22. Или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее.
И «жизнь» учителей, говорит, для вас, для того, чтобы вы учились у них и получили пользу; и «смерть» их для вас; ибо за вас и для вашего спасения они подвергаются опасностям. Или иначе: и смерть Адамова для вас, чтобы вы уцеломудрились; и смерть Христова для вас, чтобы вы спаслись. Короче: весь «мир» для вас, чтобы вы чрез него восходили к Создателю и тленностью его научались желать благ нетленных. Для вас и «настоящее», то есть блага, которые еще здесь дарует Бог верующим; для вас же уготовано и «будущее».
1Кор.3:22–23. Все ваше; вы же – Христовы, а Христос – Божий.
Не в том же отношении Христос есть Божий, в каком мы – Христовы. Мы – Христовы как дело Его и творение, а Христос – Божий и как Сын предвечный, и как имеющий Своим виновником Отца. Таким образом, хотя выражение одно, но смысл различен, ибо все – наше не в том же отношении, в каком мы – Христовы; мы рабы Христовы и творение, а все существующее не есть ни что-либо, служебное нам, ни наше творение. Поэтому нехорошо поступаете, разделяясь по людям, тогда как вы принадлежите Христу.

Свт. Феофан Затворник.

γγ) Апостол Павел против мудрости века сего (3, 18–23)

   В стихах 18–23 заключение предыдущей речи, будто ответ на вопрос: что же нам делать? После предшествовавшего устрашения очень естественно родиться такому вопросу, и святой Павел отвечает на него: ααα) одни пусть бросят мудрость века сего (18–20); а βββ) другие пусть перестанут дивиться ей и подчиняться ее мудрованиям (21–23). «Намереваясь присовокупить то, что еще оставалось сказать, чтоб окончить этот предмет, Апостол обращается к опровержению внешней мудрости и к обличению тех, которые, гордясь ею, разделяли церковь» (святой Златоуст).

ααα) Мудрость века сего нужно бросить (3, 18–20)

   Стих 18. Никтоже себе да прельщает: аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет.
   Мнящийся быти мудрым в веке сем, стань безумным, чтоб быть премудрым,– разумеется, истинно, или пред Богом.– Кто этот мудрый в веке сем? – Всякий, мудрствующий не по тому, как Бог повелел в откровении, а как вещи кажутся по его собственному смышлению. «Апостол разумеет здесь мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами» (Феодорит).
   Мудрец этот свое имеет мировоззрение, в которое входит и понятие о нем самом, о месте его в мире и последних целях человека; обладает в разной степени ученостию и искусством слова; и главное, в устроении своей участи, своего быта и в ведении дел своих окончательно опирается на свои соображения, не сознавая нужды в высшей помощи; предметы, которыми занята его мудрость – всё внешние, земля и земное благобытие; забота о душе и спасении ее ему не всходит на ум. Но при всем совершенстве его мудрований по указанным частям, он только мнится мудр быти, а не есть. Другие, может быть, и не всегда считают его таковым, но сам он иначе на себя не смотрит, как на мудреца первой степени, хоть и ученость его, и житейская мудрость, и сумма познаний очень ограниченны, но он всегда высоко ставит себя по мудрости. И в этом он сам себя прельщает. Прелесть в том, что считает себя имеющим то, чего нет. В сей прелести запутаны все не истинные христиане. Она есть облачение гордости, облак, облежащий ее. Эту-то прелесть рассеивая, Апостол говорит: всякий такой буй да бывает, то есть прежде всего пусть сознает сам себя, что не имеет никакой мудрости; потом и самую мудрость мнимую пусть признает не мудростию, а пустым призраком мудрости; и затем пусть примет и учение, и образ жизни такие, которые и сам он прежде считал буйством, и все, которые одинакового с ним настроения, и считали, и считают буйством,– и таким буиим пусть явится пред лицом всех мудрых в веце сем. Буиим быть – значит и самого себя сознать таковым по внешней мудрости, и другие чтоб начали считать его таким, потому что он во всем переменился. Не отстать только от внешней мудрости, но и пристать к буйству проповеди заповедует Апостол. А такой не может обойтись без того, чтобы его не поносили, как буяго: верует в Распятого, раздает имение, умерщвляет плоть, ночи проводит в молитве, чуждается увеселений; обижает кто,– не защищается; пред ним красоты в разных видах, а он в них вкуса не находит; денежку не бережет про черный день, всегда о чем-то думает и чает себе того, чего не видит ни он и никто другой. По мудрости века сего – это всякого осуждения достойное буйство. Вот его-то и предлагает Апостол, удостоверяя, что кто станет таковым, тот-то и будет настоящим мудрецом. Да премудр будет, то есть иначе нельзя быть истинно премудрым, как явившись буиим пред лицом мудрости века сего: ибо кто таким явится, тот, значит, вступил в область премудрости, яже от Бога, и стал ее обладателем.
   Святой Златоуст говорит на это: «как повелевает Апостол быть мертвым для мира (Кол. 2, 20) и эта мертвость не только не вредит, но еще приносит пользу, соделываясь источником жизни, так теперь повелевает быть безумным для мира, указывая нам в этом истинную мудрость. Безумным для мира бывает тот, кто презирает внешнюю мудрость и убежден, что она нисколько не содействует ему в деле веры и спасения. Посему, как нищета по Богу ведет к богатству, смирение – к величию, презрение (мирской) славы – к славе, так и это безумие делает человека мудрее всех, ибо у нас все бывает напротив. И для чего он не сказал: да оставит мудрость, но буй да бывает? – Для того, чтобы как можно более унизить внешнюю ученость. Ибо не одно и то же сказать: оставь свою мудрость и: будь безумным.– С другой стороны, он научает нас не стыдиться нашей неучености, ибо представляет все смешное достойным осмеяния. Он не стыдится названий, потому что полагается на силу дел. Как крест, вещь по видимому поносная, сделался источником бесчисленных благ, причиною и виновником неизреченной славы, так и кажущееся безумие делается для нас виною мудрости. Как тот, кто худо научился чему-либо, если не оставит всего, не изгладит из души своей и не представит ее чистою для желающего вновь учить его, не познает ясно здравого учения, так и при внешней мудрости, если не оставишь всего, не очистишь ума своего и не представишь себя вере, подобно простолюдину, то не познаешь ничего доброго надлежащим образом; подобно тому, как имеющий слабое зрение, если, закрыв глаза, не вверяет себя другим, а руководствует своим испорченным зрением, блуждает гораздо более тех, которые совершенно ничего не видят. А как, скажешь, можно оставить внешнюю мудрость? – Не принимая ее учения».
   Стих 19. Премудрость бо мира сего, буйство у Бога есть. Писано бо есть: запинаяй премудрым в коварстве их.
   Мирская мудрость – буйство пред Богом, строгий приговор, но совершенно справедливый, повсюдным опытом оправдываемый. Сами мудрецы мира тот же произносят приговор над сею мудростию, когда познают истину и вступят вседушно в область премудрости Божией. То, что она считает себя вседовлетельною,– не буйство ли? То, что она высится над откровенною мудростию и ставит ее почти ни во что,– не буйство ли? То, что она только внешним, земным и тварным ограничивает свой кругозор, будучи сама, хотя и неблагопотребная, умного выспреннего (ранга) свойства,– не буйство ли? То, что она быт свой, свое счастие и дела, думает устроять по своим смышлениям, тогда как осязательно видит, как все вокруг течет помимо и наперекор человеческим соображениям,– не буйство ли? То, что она выбросила из предметов своего обсуждения, что будет за гробом, тогда как ясно видит, что настоящая жизнь мгновенна и последней цели бытия человека вместить не может,– не буйство ли? То, что она и думать не думает, что питомец ее человек ныне-завтра умрет, тогда как человечество широкою рекою течет во врата смерти,– не буйство ли? Так она – буйство, и буйство пред Богом, потому что не видит осязательных порядков Божиих, осуждает их, когда другие о том ей возвещают, и питомцев своих удерживает в своем мрачном буйстве, не позволяя им возникнуть от опутания собою и обратиться к истинной премудрости Божией. В этом отношении она богоборна. И выходит, что «она не только не помогает (человеку в последних целях его), но еще служит препятствием; следовательно надобно оставить ее, как вредную. Видишь ли как победоносно святой Павел опроверг ее, доказав, что она не только бесполезна, но еще приносит нам вред? Впрочем он не довольствуется собственными доказательствами, а приводит еще свидетельство: писано бо есть: запинаяй премудрым в коварстве их (Иов. 5, 13)» (святой Златоуст).
   Коварство премудрых не злонамеренность означает, а их всяческое ухищрение, чтоб все постигнуть и все в жизни своей и других устроить здесь, на земле, по своему смышлению. Пока это имеет свойство только пустоделия и не разоряет планов промышления Божия о роде человеческом, дотоле Бог оставляет их копаться в своем муравейнике, сколько хотят, и все строить и перестраивать, как им угодно; но когда покушения их заходят далеко, тогда Бог полагает им преграды, разоряет их планы, как паутинное плетение разоряет дитя легким прикосновением тонкого прутика. Разительный пример тому – столпотворение и рассеяние людей по лицу земли. Мудрецы во времена Апостолов до чего дошли? – До того, что и сами уже не знали, на чем остановиться: так разрознились в мыслях и так много надумали учений. И належала необходимость научить людей истине чрез неученых.– Святой Златоуст в этом видит уловление премудрых в коварстве их. «В коварстве их, то есть уловляя их собственным их оружием. Так как они употребляли мудрость свою на то, чтобы обходиться без Бога, то он чрез нее самую доказал им, что они имеют великую нужду в Боге. Как и каким образом? – Они чрез нее дошли до того, что сами не знали, куда деваться; следовательно чрез нее и уловлены. Ибо, думая обходиться без Бога, они пришли в такое бедственное состояние, что оказались хуже рыбарей и неученых, и в них же стали иметь нужду. Потому Апостол и говорит: запинаяй их в коварстве их. Слова: погублю премудрость – выражают совершенную ее бесполезность; а слова: запинаяй премудрым в коварстве их – показывают силу Божию».
   Стих 20. И паки: Господь весть помышления человеческа (в подлиннике греческого Апостола: мудрых), яко суть суетна (Пс. 93, 11).
   У пророка стоит: помышления человеческа; но Апостол поставил: помышления мудрых. Не у всякого только человека помышления суетны, но и у самих мудрецов. «А когда беспредельная премудрость произносит о них такой суд и представляет их такими-то, какого другого требовать доказательства крайнего их безумия?» (святой Златоуст).
   В чем суетность? – В тщетности: надеются на них, а из них ничего прочного не выходит. Думают мудрые, что своими соображениями дошли наконец до истины,– так всякий философ думал,– а истины в них не было. Думают на земле устроить рай, и все он не устраивается, а между тем в толк никто не возьмет, что это пустое начинание и что его следует бросить: все строят и строят. Думают, что за пределами видимости ничего более нет, а между тем там-то и есть настоящая существенность. И в других многих отношениях помышления самых мудрейших суетны. Но никто из мудрых не знает этого. Пророк и говорит: Господь весть, в смысле: один Господь знает, как они суетны. Как же быть? –Указывает это Пророк, говоря вслед за сим: блажен человек, егоже аще накажеши Господи, и от закона Твоего научиши его (Пс. 93, 12).

βββ) Мудрости века сего не следует дивиться (3, 21–23)

   «Воздав таким образом славу суду Божию (над мудростию мирскою), Апостол с большею силою обращается к поучаемым и говорит» (святой Златоуст):
   Стих 21. Темже никтоже да хвалится в человецех: вся бо ваша суть.
   Обращается теперь к увлеченным вожаками в разделение и говорит, что, после того, как самим Богом так обличена суетность мудрости человеческой, никому не следует дивиться ей, к ней прилепляться и гордиться тем, что принадлежишь к ее партии. Хвалиться в человецех,– надо понимать из противоположного: хвалиться в Господе, или о Господе. О Господе хвалящийся говорит: вот какой наш Господь! И то нам сделал, и то сделал, и все готов нам сделать, что ни попросим. Хвалящийся в человеках или о человеках говорит: вот какой у меня учитель! какие познания! какая речь! какой нрав! В Коринфе завелось, что стали хвалиться кто одним, кто другим, кто третьим из тамошних знаменитостей. Эти вожаки партий стояли у них на первом плане и увлекали на свою сторону других. Их суетную мудрость обличал Апостол доселе. Теперь берется остепенять увлекшихся, никтоже да хвалится в человецех. Я вам объяснил хорошо, что есть мудрость человеческая. Видите ясно, что не следует ею увлекаться, говоря: такой-то и такой-то умник, говорит так и так, надо под его знамя поступить, и подобное. Свой разум христианский имейте и по нему определяйте достоинство лиц и вещей.
   Чтоб они ведали, как же это сделать, Апостол представляет им лествицу соотношений, которая установилась вследствие того, что мы стали воссоединены с Богом в Господе Иисусе Христе. Христос в Боге, вы во Христе, всё прочее – лица и вещи – для вас как средства возведения вас в общение со Христом и поддержания в Нем. Вся ваша суть.
   Стихи 22 и 23. Аще Павел, или Аполлос, или Кифа, или мир, или живот, или смерть, или настоящая, или будущая: вся ваша суть. Вы же Христовы, Христос же Божий.
   «И мы Апостолы, говорит, ради вас сподобились апостольской благодати, чтобы вам проповедать слово; вам дана и настоящая, и ожидаемая жизнь; да и самая смерть внесена в естество к вашей же пользе; и все видимое создано на вашу потребность, и ради вас уготовано ожидаемое. Посему надлежит вам быть в единении с Владыкою Христом, Который есть податель всяких благ, а чрез Него – в единении с Богом всяческих. Ибо и с нами Он в единении по естеству, в которое от нас восприял, и со Отцем, по Божественной своей сущности, потому что Он от Отца рожден по естеству. Христос Божий не как Божия тварь, но как Сын Божий» (Феодорит).
   Вот куда возвел он их ум. К той истине, что живот наш сокровен есть со Христом в Боге (Кол. 3, 3). И с сей высоты обозревает все сущее, определяя достоинство всего сею истиною. Первоначально назначены мы для жизни в Боге, но отпали от Него. Как Божии дарования нераскаянны, то Он не попустил нам навсегда гибнуть в сем отпадении, но благоволил устроить неизъяснимо дивный образ воссоединения с Собою. Сын Божий воплотился и ипостасно соединил в Себе человечество и Божество, нераздельно пребыв в троичном единосущии. Люди, спасаемые верою и благодатию, таинственно и деятельно вступают в живой союз со Христом, а чрез Него с Богом. Так первоначальное назначение наше исполняется и достигается. Вы Христовы, Христос же Божий. Следовательно и вы – Божии. Подобное сему слову изрек и Сам Господь: Аз во Отце Моем, и вы во Мне, и Аз в вас (Ин. 14, 20). Почему потом и в молитве Своей ко Отцу помянул: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут (Ин. 17, 21). Это и начало уже действоваться и действуется. Но теперь дивное дело сие совершается сокровенно, въявь же придет, когда исполнится другое прошение Господа: Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною (24).
   Господь по воскресении вознесся на небо и сел одесную Отца. Туда возводятся к Нему данные Ему Отцом вратами смерти (и смерть – ваша). Но чтобы сими вратами к Нему возведену быть, а не отведену в другое место, для сего надобно в продолжение земной жизни надлежащим образом приготовиться к тому способами, от Самого Господа учрежденными. Способы сии все совмещены во Святой Церкви, чрез Апостолов Господом учрежденной на земле. Главные суть: вера в Евангельское слово, общение с Господом чрез таинства таинственное, и по принятии благодати углубление сего общения, или созрение в нем, деятельною жизнию под руководством сначала Апостолов, а потом преемников их (и Апостолы – для вас). Созревшие здесь переходят чрез смерть туда, где и Христос, да будут с Ним во век. В этом все дело домостроительства спасения во Христе Иисусе.
   Имея сие в мысли, не трудно видеть, как – аще Павел или Аполлос, или Кифа – ваши суть. Они ваши или для вас, потому что призывают ко Христу, освящают таинствами и руководят; это то же, что в другом месте говорит Апостол: я обручил вас, как деву чистую, в невесты Христу (2 Кор. 11, 2). Апостолы не для одних коринфян, но и для всех верующих таковы суть, не только в жизни своей, но и по смерти, действуя и сами невидимо, духовно, и чрез писания свои, и чрез преемников своих. Апостольство и по них пастырство – невестоводительство есть, и есть для нас, верующих.
   Как мир – ваш? – Он поприще, на котором совершилось домостроительство спасения и совершается спасение каждого. Мир стоит не для себя: цель его в духовном мире. Можно сказать: он стоит затем, чтоб народились все могущие спастися в Господе Иисусе Христе.
   Как живот – ваш? – Так, что рождаемся затем, чтоб уверовать в Господа и благодатными Его средствами приготовиться к блаженной вечности.
   Как смерть – ваша? – Так, что вратами ее переходим к Господу.
   Как настоящая и будущая – ваша? – Но что этим означается? – Будущая – это блаженное сопребывание с Господом в царстве славы. Соответственно сему настоящая – будет благодатное царство Христово на земле, или Церковь со всеми благодатными средствами. Как это – ваша, очевидно.
   Вот как святой Апостол осветил все соотношения вещей и лиц, и дал понять, на чем должно опираться надеждами, что ставить себе в славу и чего искать. Вы – Христовы. В этом все. Позаботьтесь же и пребыть навсегда Христовыми, ибо это единственное есть условие к тому, что все – ваше. Ничто не будет ваше, если вы не Христовы.

19 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла)

Рим., 100 зач., IX, 1-5

1Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, 2что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: 3я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, 4то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; 5их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Рим.9:1. Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом,
Рим.9:2. что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему.

В последующей речи намерен доказать, что не все, происшедшие от Авраама, суть семя его, а дабы кто не подумал, что говорит это в сильном возмущении духа, предваряет и, устраняя такое предположение, говорит о евреях благоприятное им, высказывает, что весьма любит их. Дабы ты поверил мне, говорит, истину говорю о Христе, не лгу. В доказательство этого приводит трех свидетелей: Христа, собственную совесть и Святого Духа, говоря: великая у меня печаль, снедающая сердце мое при имени евреев, что они находятся вне благодати; о чем и намерен он говорить.

Рим.9:3. Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти.

Сперва узнай, что такое отлучение. Оно – отделение, отчуждение. Как никто не смеет касаться дара, посвященного Богу, так и отлученного, только по другому чувству. К священному дару никто не осмеливается приблизиться из уважения, как посвященному Богу, а с отлученным все прерывают связи, как с оскверненным и отчужденным от Бога.

Что же значит сказываемое Павлом? Кажется, что он говорит здесь противоположное тому, о чем была речь выше. Там он сказал, что никто не отлучит нас от любви Божией, а здесь говорит, что он желал бы быть отлученным от Христа. Кажется, что он противоречит сказанному прежде; но на самом деле нет. И здесь высказывает он желание быть отлученным от Христа по любви к Богу. Все обвиняли Бога, что Он изгнал и лишил чести евреев, удостоенных усыновления, пользовавшихся особенной славой и называвшихся предками Христа, и вместо них ввел людей, никогда не знавших Бога, язычников, и высказывали ропот и хулу на Промысл, как будто сие делалось несправедливо и Бог обманывал праотцев, которым обещал дары. Поэтому-то Павел терзался, скорбел о славе Божией и желал сам быть отлученным, только бы спаслись иудеи и прекратилась их хула на Бога.

Видишь ли, что он по пламенной любви к Богу желает, если возможно, быть отлученным от сонма вечно живущих со Христом, – не от любви Его, но от славы Его и наслаждения ею? Так и отцы часто отделяются от сыновей, чтобы сыновья прославились, отнюдь не отчуждаясь от любви сыновей, но желая сами быть в бесславии, чтобы они сделались славными. Итак, рассуждает апостол, я, совершивший несчетное множество подвигов, любящий Бога безмерно, желаю для славы Божией лишиться славы Христовой. А это не значит лишиться, но скорее приобрести. Словами «за братьев моих, родных мне по плоти» указывает на самую нежную и пламенную любовь свою к иудеям.

Рим.9:4. То есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования;
Рим.9:5. их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь.

Здесь хвалит и превозносит иудеев; дабы кто, как я сказал, не подумал, будто говорит в сильном возмущении духа. Незаметно же высказывает, что Бог желал и им спастись. Это видно из того, что Он удостоил их усыновления и славы, дал обетования отцам их, снабдил их всеми прочими преимуществами и соизволил, чтобы от них родился Христос. Но они сами отвергли благодеяние. Посему, изумляясь любви Божией, воссылает благодарение Единородному и говорит: «сущий над всеми Бог, благословенный во веки». Хотя другие, рассуждает, хулят, что принятие язычников было не основательно, но мы, зная тайны Христовы, знаем, что Он достоин прославления. При этом должен посрамиться Арий, потому что Павел называет Христа Богом над всем.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

5) НЕВЕРИЕ ИУДЕЕВ ПРЕД ЛИЦОМ ХРИСТИАНСТВА (9, 1-11, 36)

   Сущность христианства со всеми его благотворными действиями на падшее человечество объяснена. Можно бы и заключить тем теоретическую часть учения и обратиться к правилам жизни. Но у апостола Павла, бывшего таким ревнителем веры праотцев, по убеждению в ее Божественном происхождении, всегда в уме пред лицом христианства стояло иудейство и навязывало вопрос: что же оно, от Бога получившее начало, с такими обетованиями отцам нашим и нам? Сам для себя, в совести своей Апостол носил умиротворяющее решение этого вопроса в том убеждении, что и христианство от Бога и вводится вседействием Божиим именно для того, чтобы заменить собою иудейство, исполнившее уже свое временное назначение, — убеждении, водворенном в уме и сердце его таким живым и действенным путем, как неоднократные явления ему Самого Христа Господа и необычайные дары, полученные им по вере в Него. Итак, сам в себе, он всегда имел в противовес прежним убеждениям, когда они приходили на ум, сии новые и живые убеждения. Но и когда другим объяснял дело устроения нашего спасения, не скупился делиться с ними этими новыми убеждениями, зная наверно, как углаждало это путь к вере в Господа и какими крепкими узами привязывало к ней и держало в ней. Почему напоминание о сем встречаем почти в каждом его Послании, как только подавался к тому повод течением речи. То же делает он и здесь, — и тем паче здесь, что в начале Послания уже доказывал, что как иудею, так и язычнику спасение одно — в вере во Христа Господа — и что цель Послания есть всестороннее изображение силы и значения христианства. Это изображение было бы не полно, если бы Апостол не коснулся и иудейства и не указал таким образом верующим иудеям, что отвечать неверующим, когда они станут выставлять на вид Божии им обетования. Блаженный Феодорит пишет: «божественный Апостол ясно доказал, что вочеловечение Бога и Спасителя нашего необходимо и доставляет верующим неизреченные блага. Поелику же иудеи, выставляя на вид данные Богом обетования, покушались доказывать с своей стороны, что проповедь Апостольская противна сим обетованиям, как предлагаемая, вопреки Божию обетованию, и язычникам; то по необходимости предлагает на среду и их возражения и весьма премудро разрешает их, кстати пользуясь и свидетельствами Писания, и древними примерами».
  Впрочем, обращаясь к иудейству, Апостол берет здесь во внимание не столько самое существо его, сколько то особенно обстоятельство, что есть неверующие иудеи. Существа иудейства он касался и в прежних главах, доказывая, что оно должно уступить христианству; теперь же, не выпуская и сего из мысли, решает паче следующие вопросы: б) если обетования об избрании народа иудейского непреложны, то как есть ныне иудеи неверующие и, следовательно, отверженные? в) от чего это случилось, кто в этом виноват? Дав на это должные ответы, именно что обетование и дано было не всем, а только достойным и что непричастные теперь обетования не причастны по своей вине, Апостол наконец: г) предлагает и некоторые в сем отношении утешения иудею. Приступая же к решению сих вопросов, при коем нельзя было не упомянуть об отвержении иудеев неверных, Апостол предпосылает: а) удостоверение в своей чрезмерной любви к народу своему, чтобы видели, что он говорит так не по нерасположению к ним, а по тому единому, что так воистину есть и что так повелел Бог. К удостоверению же сему он естественно пришел, после восторженного созерцания, что будут христиане наконец, и после выражения упования, что это несомненно будет неотъемлемым достоянием их. Любовь к роду своему сказала ему: ты сего чаешь — столь высокого, а братия твои по плоти что суть? Он отвечает: ничего так не желал бы, как чтобы и они все сподобились того же, даже готов всем этим пожертвовать для них.

         
а) Удостоверение святого Павла в чрезмерной любви своей к народу своему (9, 1 — 5)

  Глава 9, стих 1. Истину глаголю о Христе, не лгу, послушествующей ми совести моей Духом Святым.
  Такое сильное удостоверение! «Трех свидетелей приводит — Христа, собственную совесть и Духа Святого, чтобы поверили, что имел сказать, ибо имел сказать нечто очень важное и великое» (Экумений, блаженный Феофилакт). «Намереваясь коснуться того, чему многие затруднятся поверить, Апостол свидетельствует наперед, что то, что намерен сказать, есть непреложная истина. Так обыкновенно поступает всякий, кто намеревается говорить о чем-либо для многих невероятном, и в чем, однако же, сам он твердо убежден» (святой Златоуст). Но на что собственно направлено такое удостоверение? Прямо за сим следует выражение великой скорби Апостола и непрестающей болезни сердца его об отвержении иудеев из благодатного Царства за неверие их в обетованного и уже явившегося Спасителя, чем выражалась великая его любовь к братьям. Почему можно полагать, что прямо в этой любви удостоверяет он. Удостоверение в любви такой шло к лицу апостола Павла: ибо иудеи думали, что он разлюбил их и веру их. Так если бы даже об обычной любви говорил Апостол; то предпослать ему такое удостоверение было бы прилично. Но когда он выражает столь необычайно сильную любовь, что готов бы был за любимых и от Христа отлученным быть; то удостоверение такое было уже совершенно необходимо. Верующие из иудеев и простому слову могли поверить; но Апостол, излагая вполне учение христианское, имел в виду не одних верующих, но и неверующих, для побеждения предубеждения которых нужно было и показание любви необычайной, и свидетельство в том великое. Итак, прямо в любви своей удостоверяет Апостол такими свидетелями. Но поелику самое удостоверение в любви нужно было для того, чтобы угладить путь к вере в то, что он имел сказать о неверовавших иудеях; то нет сомнения, что те удостоверительные свидетельства силу свою простирают и на сие последнее. Наши все толковники в этом паче смысле и смотрят на эти свидетельства. Блаженный Феофилакт пишет, что так как в последующей речи Апостол намерен показать, почему не все уверовали, тем, что не все сущие от Авраама суть семя Авраамово: то, «дабы кто не подумал, что говорит сие в сильном возмущении духа (в раздражении на иудеев), устраняя такое предположение, высказывает, что весьма любит их».
  Удостоверительны ли приведенные свидетели? Удостоверение именем Христа Спасителя и Духом Святым очевидно имело силу. Ибо всем известно было, что для апостола Павла было еже жити Христос (ср.: Флп. 1, 21); всем также известно было исповедание его, что все, что ни делает он, не он делает, а сущая в нем благодать Духа, Которого потому оскорблять ложью он ни за что не согласился бы. Но есть ли сила в удостоверении свидетельством совести? В лице Апостола есть. Грешная совесть может хромать то по причине представляющейся выгоды, то от напора угрожающих бед. Но совесть, Духом Святым исторгнутая из уз страстей, не преклоняет колен пред сими идолами. Что так было у Апостола, о сем свидетельствует вся жизнь его. Но в нем еще прежде обращения совесть являла полную силу. Если ревновал он так по иудейству, то потому, что по совести верил, что в нем истина. Затем, когда подобное убеждение, по основаниям непоперечимым, перешло на христианство, он, силою той же совести влеком, вседушно предался Христу Господу, принесши Ему в жертву все, что дорого было для него, яко иудея. После сего уже ничто не могло колебать его совести: тысячи смертей грозили ему, а он непоколебимо верным пребыл тому, в чем удостоверяла его совесть его Духом Святым. На лицо с такою совестию можно было, не колеблясь, положиться, что не лжет. Амвросиаст так выражает силу предложенных свидетельств: «так как выше Апостол говорил по-видимому против иудеев, чаявших оправдаться законом; то теперь изъявляет сильную к ним любовь и благожелательность, удостоверяя, что говорит по искренней совести, во Христе Иисусе и в Духе Святом, чтобы, перестав видеть в нем врага своего, они дали полную веру словам его. Христа Иисуса и Духа Святого дает свидетелями, потому что от Них нет ничего сокрытого, и что свидетельство Их не может быть не принято после того, как Они столько раз уже давали свидетельство о нем, творя чрез него знамения».
  Стих 2. Яко скорбь ми есть велия и непрестающая болезнь сердцу моему.
  «Состав сей речи не полон, надлежало бы дополнить: непрестающая у меня печаль по причине или отвержения, или неверия иудеев; но, наблюдая осторожность, Апостол не употребил сих речений, смысл же сказанного дает уразуметь из последующих слов» (блаженный Феодорит). «Болит так душою Апостол о роде своем по плоти того ради, что они неверием своим лишили себя сами вечного спасения во Христе Иисусе» (Амвросиаст). Скорбь велия — уже много выражает; но когда прибавил: болезнь, οδύνη, — слово, которое употребляется наиболее для означения боли рождающей, насколько усилил сие выражение? Назвав же эту боль непрестающею, и притом сердце его мучащею, указал в себе то, что редкая душа может носить и выносить. Святой Павел и о спасении всех людей болел. Кто изнемогает, и не изнемогаю; кто соблазняется, и аз не разжизаюся (ср.: 2 Кор. 11, 29), говорил он, — и это среди бесчисленных нужд, лишений, бед и напастей. Но конечно, о роде своем не мог он не болеть сильнее, потому что тут к благодати прилагалось и естество. Святой Златоуст, изобразив в предыдущей Беседе в конце толкования 8-й главы любовь святого Павла вообще, настоящую Беседу в начале толкования 9-й главы начинает так: «не великим ли, не сверхъестественным ли казалось вам то, что говорил я в предыдущей Беседе о Павловой любви? Подлинно, все это и само в себе велико и превыше всякого слова! Но сказанное теперь (в начале 9-й главы) столько превосходит прежнее, сколько прежнее превосходит все, что можем сказать о себе. Я и сам не представлял, чтобы могло быть что-нибудь выше сказанного в прошлой Беседе; но оказывается, что читанное нам сего дня гораздо блистательнее всего прежнего. Сам Павел чувствовал и объявил в самом начале, что он намерен коснуться еще важнейшего, чему многие не поверят».
Стих 3.  Молилбыхся бо сам аз отлучен быти от Христа по братии моей, сродницех моих по плоти.
  «Что ты говоришь, Павел? От возлюбленного тобою Христа, от Которого не могли отлучить тебя ни Царство, ни геенна, ни видимое, ни представляемое умом, ни все тому подобное, от Сего Христа желаешь теперь отлучен быти? Что с тобою сделалось? Не переменился ли ты, не отступился ли ты от любви? Нимало; не опасайся сего; я только усилил в себе любовь сию, ответствует Павел. Почему же желаешь быть отлученным, домогаешься отчуждения и такого разрыва, после которого другой уже и невозможен? Потому что сильно люблю Его, ответствует Павел. Как же это, каким образом, объясни нам, ибо слова твои походят на загадку» (святой Златоуст).
  Отлучен быти, ανάθεμα είναι, — быть анафемою. «Слово: анафема — имеет двоякий смысл. Ибо и посвященное Богу именуется анафема, и чуждое сего имеет то же наименование. И первому значению научает нас общий обычай, потому что приносимое Богу мы называем αναθήματα. А второму научил божественный Апостол в Послании к Коринфянам: аще кто не любит Господа нашего Иисуса Христа, да будет проклят (ανάθεμα) (ср.: 1 Кор. 16, 22)» (блаженный Феодорит). «То есть да будут прерваны с ним связи и сделается он для всех чужд. Как никто не смеет касаться без нужды руками или приближаться к дару, который посвящен Богу; так отлученного от Церкви, отсекая от всех и как бы сколько можно более отдаляя, Апостол в противоположном смысле называет именем отложенного дара (ανάθημα) и тем предуведомляет всякого, чтобы он со страхом удалялся и убежал прочь от такого человека. К дару никто не осмеливался приближаться из уважения; с отлученным же прерывали связи по другому, противоположному чувству. В обоих случаях одинаково прерываются связи, и предмет делается для людей чуждым. Но способ прерывания связей не одинаков; напротив, один другому противоположен. От одного оберегаются потому, что оно посвящено Богу, а от другого потому, что отчуждено от Бога, отлучено от Церкви. В последнем смысле сказал Павел: молилбыхся отлучен быти от Христа» (святой Златоуст).
  Отлученный от Христа не имеет уже части со Христом, лишается наследия Его —. Царства Небесного, и часть его с осужденными. Следовательно, Апостол готов принесть за братий своих такую жертву, выше которой уже нет: по великости желания велика и жертва. Тут совмещено все, что только мог принесть с своей стороны святой Павел. Какая любовь! Подобную сей изъявлял пророк Моисей, когда умолял Бога простить иудеям грех слияния тельца, говоря:  молютися Господи: согрешиша людие сии грех велик. И ныне аще убо оставиши им грех их, остави: аще же ни, изглади мя из книги Твоея, в нюже вписал ecu мя (ср.: Исх. 32, 31 — 32). Отлучену быть от Христа равносильно изглажену быть из книги живота. Святой Златоуст говорит: «иные думают, будто бы Павел говорит здесь в словах:  молилбыхся отлучен быти от Христа — о временной смерти. О таких скажу, что им столько же, или еще гораздо более, неизвестен Павел, как слепым луч солнечный. Кто каждый день умирал, подвергся тучам бед и говорил: кто ны разлучит от любве Христовы, скорбь ли, или теснота, или глад, или гонение?  кто, не удовольствовавшись исчисленным, превзошел небо и небо небеси, опередил Ангелов, Архангелов и все горнее; кто, совокупив все, — настоящее, будущее, видимое, постигаемое умом, горестное, благое, причастное тому и другому, — ничего не оставил без внимания и тем не удовольствовался, но предполагает другое подобное и еще не существующее творение: ужели бы такой человек при всем этом стал упоминать о временной смерти, как о чем-нибудь важном? Нет, нет! Так думать о Павле неприлично. Если бы о сем говорил он, на что бы ему желать быть отлучену от Христа? Временная смерть теснее соединяет с ликом Христовым и дает вкушать будущую славу. Итак, оставив сказки и пустословие, которые, подобно детскому лепету, не стоят опровержения, и возвратясь к собственным словам Апостола, насладимся морем любви его; будем представлять в мыслях сей неизреченный пламень, о котором, что ни говори, ничего не скажешь достойного. Ибо любовь Павла была шире моря, сильнее всякого огня. И никакое слово не может изобразить ее по достоинству. Один Павел постигал ее, как вполне ею обладавший» (у святого Златоуста стоит сие под 6-м стихом).
  Но возможна ли предлагаемая жертва и возможно ли желаемое в силу сей жертвы? Того, кто пламенел такою любовию к братьям по любви ко Господу, возможно ли отлучить? Внешно отдалить можно бы. Но как порвать живой союз любви, составляющей жизнь души Апостоловой? И как отдалить от Вездесущего, не могущего не благоволить к любящим? Благоволение любви любимого Господа и любовь, дышащая любимым Господом, — это и есть рай. Любящий Господа и любимый Им везде будет в раю, хоть помести его в ад, как, наоборот, не любимый Господом и не любящий Его везде будет в аду, хоть помести его в рай. Почему блаженный Феофилакт толкует: что Апостол желает отлучен быть не от любви, а от славы Христовой. «Видишь ли, что он по пламенной любви к Богу желает, если можно, быть отлученным от сонма вечно-живущих со Христом, не от любви Его, но от славы Его и наслаждения ею. Я, рассуждает Апостол, совершивший неисчетное множество подвигов, любящий Бога безмерно, желаю, для славы Божией, лишиться славы Христовой. А это не значит лишиться, но, скорее, приобрести». С другой стороны, чего желает Апостол для братий? Чтобы и они стали участниками в Царстве Христовом — благодатном и славном. А это условливается верою и приверженностию ко Господу, которые без произволения как вселить в душу? Внешний дар можно дать помимо произволения; а внутреннее изменение как произвесть без участия его? Насиловать же произволение Господь не хочет. Он все делает, чтобы вызвать его, но никогда не насилует. Все это уже сделано Им и для иудеев; но они всё упорничают и о Христе Спасителе слышать не хотят. Так Апостол желал невыполнимого.
  Апостол сам знал, что то и другое несбыточно; но сказал так, выражая свою крайне сильную любовь к роду иудейскому. Если бы можно было такою жертвою устроить спасение братий моих, то я готов на нее. «Говорит: желал бы, opta-bam, — а не: желаю, opto. Ибо знает, что невозможно, чтобы такой славный член, без всякого порока, был отсечен от тела Христова. Он показывает этим только великую любовь и приверженность к роду своему» (Амвросиаст). И однако же, это были не слова только, но искреннее, из глубины души исходящее желание, — желание безвозвратное. Будь возможно желаемое им, он готов был в самом деле на предлагаемую жертву. «Не говорит просто: желал бы, — но выражает усиленное желание: молилбыхся, ηύχόμην, — молитвою, из сердца исторгающеюся и все существо его объемлющею» (святой Златоуст).
  К показанию сильной любви надлежит относить и слова: сам аз, — то есть тот самый я, который пред сим свидетельствовал, что ничто не может отлучить меня от Христа, теперь сам желаю отлучения от Него, лишь бы спаслись братия мои. Блаженный Феодорит пишет: «весьма кстати Апостол внес и сие: сам аз, — напоминая сказанное уже о любви ко Христу и как бы так говоря: я, которого ни жизнь, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая, ни ина кая тварь не возмогут разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе, весьма охотно разлучился бы со Христом ради спасения иудеев».
  Но, говоря, что он готов отлучен быть от Христа по братии своей и сродницех своих по плоти, не подает ли Апостол мысли, что он любит род свой больше Христа и его предпочитает Господу? То правда, что «словами: по братии моей, сродницех моих по плоти — Апостол указывает на самую нежную и пламенную любовь свою к иудеям» (блаженный Феофилакт). Но самая любовь-то сия в каком духе и в силу чего имеется? В духе Христовом, в силу любви ко Христу, в желании все принести в жертву для славы имени Его. «Итак, причиною сего опять тот же возлюбленный Иисус» (святой Златоуст). «Явно потому, что Апостол не предпочитал иудеев Спасителю, а изъявляя только любовь и приверженность свою к ним, сказал это, желая увидеть, чтобы все покорились и охотно приняли спасительную проповедь» (блаженный Феодорит). «Как Моисей по-видимому ходатайствовал за иудеев, но все делал для славы Божией и говорил: прекрати гнев, дабы не сказали, что Ты не мог спасти и извел погубити их в пустыни (ср.: Втор. 9, 28); так и Павел говорит: я желал бы отлучен быть, только бы не сказали, что обетование Божие осталось без исполнения, что Бог не устоял в обещании и слова своего не привел в действие» (святой Златоуст).
  Место это подробнее излагает Фотий у Экумения. Приводим его слова, не желая лишить читателей удовольствия слышать сего премудрого учителя. «Тот, кого ничто не может разлучить от любве Божия, ни смерть, ни живот, ни тамошнее, ни здешнее, ничто, что бы кто ни придумал, — ибо для этого помянул он и об Ангелах и Силах, о глубине и высоте, — кого ничто не может разлучить, тот как сам произвольно отступает? И это за сродников по плоти? И не просто отступает своею волею, но сильно желает, ищет и молится отлучен быть от любве Христовой? Что же это такое? Как согласить несогласующееся? Во-первых, скажем, что сказанное не противно одно другому. Ибо не противно любить Христа так, чтобы ни по причине мук, ни по причине предлагаемых благ не отступать от любви к Нему и любить ближних так, чтобы спасение их почитать равным собственному своему спасению, и даже большим его. Это не противоположно, а очень согласно между собою. Ибо любящий брата своего любит и Господа, и наоборот (см.: 1 Ин. 4, 20 — 21). О сем разумеют ecu, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин. 13, 35), — говорит Господь. И сам Павел пишет в другом месте: исполнение закона любы есть (ср.: 13, 10). И опять Господь говорит о любви к Богу и ближнему: в сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 40), показывая, что любовь есть глава и источник всех дел любительных — и к Богу, и к ближнему — совместно. Это так, скажет кто; но здесь он любовь к ближнему предпочитает любви к Богу и молится отлучену быть от Сего, да тех приобрящет. Христос же говорит: любяй отца или матерь паче Мене несть Мене достоин (ср.: Мф. 10, 37). Но то, что говорит Апостол, не означает, что он любит ближних паче Христа. Ибо чего хочет любовь его к ним? Того, чтобы присвоить их Христу. Где же тут любовь к ним паче любви ко Христу, когда он и тех ревнует привлечь в любовь ко Христу и покорность Ему? Нет; он здесь показывает, что имел преимущественную любовь ко Христу, потому что и других ревновал привлечь к Нему. Было бы так, скажешь, если бы он не отлучал себя от Христа. Да он и не отлучал; ибо не этого собственно желал, но, горя пламенною ко Христу любовию, ревновал привить к Нему всех, паче же иудеев. И, сие-то представить желая, говорит, что если бы возможно было моею погибелию прославиться паче Христу и спастися иудеям, то я не отказался бы от такой жертвы:  молилбыхся, — если бы это было уместно, если бы принято было мое предложение, если бы кто уступил моему выбору. Чего желал бы ты (слышит будто он): отлучену ли быть от Христа, чтобы весь народ иудейский соединился с Ним, и чрез то паче прославился Христос и исполнились обетования Отца, — или пребыть в единении с Ним, а народ иудейский оставался бы в отчуждении от Него и противлении Ему, — и по причине того хулим был Христос? Если бы это, говорит, предложено было мне; то я предпочел бы славу Христову и спасение многих собственному спасению. Видишь ли преизбыточество любви ко Христу? Поелику от всего сущего показал уже он любовь свою ко Христу, то теперь представляет доказательство ее из не сущего, из мысленно предполагаемого: за славу Христову и за обращение иудеев я предположительно поверг бы долу и собственное свое спасение. Но, отлучен быв от Христа, и за славу Христову, и соединение с Ним иудеев, Павел опять соединился бы и сочетался бы с Ним, как младенец с материю, по отлучении от чрева ее, и таким образом сам опять бы спасся, Христос же наипаче прославился, народ иудейский спасся и обетования ему и заветы с ним пришли бы к концу. Даже что? Так и для сей цели отлучая себя, он не был бы отлучен, но паче соединен».
Стих 4. Иже суть Израилите, ихже всыновление и слава, и завети и законоположение, и служение, и обетования.
  Не одна естественная любовь к роду своему располагала Апостола предложить такую жертву за спасение его; но паче промыслительные о нем распоряжения, Богом излитые на них щедроты и благодеяния. Жалел, что все это пропадет даром, не принесши соответственного плода, если иудеи не обратятся ко Христу; потому готов был на крайнюю жертву, лишь бы отвратить эту пагубность, и не только это, но и — что имя Божие хулимо было по причине отчуждения иудеев и обращения язычников. Святой Златоуст говорит: «не без причины сказал Апостол слова сии; но потому, что, обвиняя Бога, говорили, что изгоняются и лишаются чести те, которые удостоились именоваться сынами Божиими, приняли закон, познали Бога прежде всех других народов, пользовались особою славою, служили Богу, когда еще никто не служил Ему, получили обетования — и, что всего важнее, стали праотцами Самого Христа; ибо сие значат слова: от нихже Христос по плоти; и что, вместо них, вводятся люди из язычников, никогда не знавшие Бога. Поелику говорившие так хулили Бога; то Павел, слыша сие, терзался, скорбел о славе Божией и желал быть отлученным, если бы то можно было, только бы спаслись иудеи, богохульство прекратилось и никто не оставался в той мысли, что Бог обманывал их праотцев, которым обещал дары. Павел желал быть отлученным, дабы ты знал, сколько его сокрушала мысль, какая могла поселиться во многих, будто бы осталось без исполнения обетование Божие».
  Очищая, однако же, таким образом свою скорбь и болезнь сердечную от естественных побуждений и освящая воздействием на рождение ее богопромыслительных паче порядков, Апостол не меньше того имел в виду раздражить и в сердцах иудеев жаление о потере стольких преимуществ и привлечь к вере во Христа, без коей невозможно сохранить их. Он, как бы не говоря, говорит им: столько преимуществ! И все это теряется по одному вашему нехотению уверовать в Господа. Пожалейте же себя и приступите ко Господу Спасителю! Амвросиаст пишет: «Апостол перечисляет такие высокие преимущества иудеев и славные им обетования для того, чтобы у всех их возродить болезненное о том жаление. Ибо, не приемля Христа, они теряли преимущества отцов и лишались обетований, становясь таким образом хуже язычников, которых прежде презирали, как таких, кои были без Бога. Ибо более горько потерять достоинство, нежели не иметь его».
  Иже суть Израилите. «Ибо и это имя было именито; потому что Богом дано праотцу и к потомкам перешло как наследство» (блаженный Феодорит). Дано было имя это Иакову после того, как до утра пребыл он в борьбе с Явившимся, Который вследствие того и сказал ему: не прозовется ктому имя твое Иаков, но Израиль будет имя тебе: понеже укрепился ecu с Богом и с человеки силен будеши (ср.: Быт. 32, 28). Имя сие означает богозрителя, состоящего под Божиим покровом и сильного Его благословениями среди людей. Почему оно и почетно было у всех. Господь, увидев Нафанаила, почтил его сим именем, сказав: се воистину Израильтянин, в немже льсти несть (ср.: Ин. 1, 47). Святой Павел, имея нужду показать, что и он не ниже других, говорит: Израилите ли суть? и аз (ср.: Флп. 3, 5). Когда потом иудейство расслылось (Расслыться — здесь: прийти в упадок), именем сим хвалились христиане, называя себя новым Израилем.
  Ихже всыновление. «Потому что они получили и это имя; сказано: сын Мой первенец Израиль (Исх. 4, 22)» (блаженный Феодорит). Так называл Господь Бог народ израильский в угрозе фараону, когда за притеснение сего народа, яко первенца, положил взять первенца и царева, и всех египтян. Сын дорог, а первенец — тем паче. Почтены же таким именем израильтяне по той причине, что Бог избрал их из всех народов и Себе присвоил, чтобы составляли как бы дом Его. Почему Моисей говорит во Второзаконии: сынове есте Господа Бога вашего. Яко людие святи есте Господеви Богу вашему и вас избра Господь Бог ваш быти вам людем избранным Ему от всех язык, иже на лице земли (ср.: Втор. 14, 1 — 2). Избрав их, Бог и попечение имел об них особенное, как о своих Ему, как о детях. И бысть часть Господня, людие Его Иаков: уже наследия Его Израиль. Удовли его в пустыни, сохрани его яко зеницу ока. Яко орел покры гнездо свое, и на птенцы своя возжеле: простер крыле свои, и прият их и подъят их на раму своею (ср.: Втор. 32, 9 — 11). Почему, когда израильтяне оказывались неисправными пред Богом, Бог укорял их так: сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене (Ис. 1, 2). Но это всыновление — внешнее — было прообразом того истинного и существенного сыновства, которого сподобляются христиане, бывая рождаемы от Бога Духом Святым и облекаемы во Христа, Сына Божия, благоволившего соделаться братом нам чрез воплощение. И слава. «Ибо соделались славными по чудесам» (блаженный Феодорит). Как слава поставляется здесь в ряду особенных преимуществ израильского народа; то она, надо полагать, означает здесь особенное нечто. Это есть видимое знамение Божия присутствия среди сего народа. Первым из таковых был столп облачный, водивший его днем и светивший, как огонь, ночью (см.: Исх. 13, 21), во все время странствования по пустыне; вторым — слава Божия, сошедшая на гору Синайскую и покрывавшая ее (см.: Исх. 24, 16); третьим — облак, покрывший скинию свидения в момент освящения ее, когда скиния сия исполнилась славы Господней (см.: Исх. 40, 34). Это повторилось и при освящении созданного Соломоном храма в показание, что замена скинии храмом не изменила Божия среди них присутствия (см.: 3 Цар. 8, 11). Постоянным же знамением присутствия Божия среди израильтян служил ковчег завета, осененный Ангелами, из среды которых Бог давал ответы Свои (см.: Исх. 25, 22). Почему, когда взят был ковчег завета филистимлянами, народ в плаче воззвал: преселися слава (Божия) от Израиля, яко взятся кивот Господень (ср.: 1 Цар. 4, 21). Ковчег возвратился, а с ним и слава Божия, и святой пророк Давид, когда говорил о скинии, именовал ее местом селения славы Божией ради присущего в ней ковчега. Господи, возлюбих благолепие дому Твоего, и место селения славы Твоея (ср.: Пс. 25, 8). И когда приходил в храм, говорил: во святем явихся Тебе видети силу Твою и славу Твою (ср.: Пс. 62, 3).
  И завети. «Ибо Бог обетовал дать им не только Ветхий, но и Новый Завет; сказано: завещаю дому Израилеву завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их (ср.: Иер. 31, 31 — 32); но сами они не захотели приять последнего завета» (блаженный Феодорит). Но хотя они и не приняли его, когда пришло время вступления его в силу; но в обетовании приняли и чаяли прибытия его. Почему и Новый Завет есть их же завет. Непринятие его равносильно нарушениям принятого и, подобно сему, делает их виновными пред Богом. Впрочем, желающие могут под заветами разуметь один Ветхий Завет, многократно возобновленный: дан Аврааму, повторен Исааку и Иакову, торжественно провозглашен всему народу и после того неоднократно восстановляем по причине частых нарушений его со стороны народа.
  И законоположение. «Потому что им дан закон Моисеев» (блаженный Феодорит). Закон был великим благодеянием для народа. Он определял подробно и семейную жизнь, и гражданскую, и отношения к другим народам, и, главное, сочетавая воедино весь народ, царем для него объявил Бога, Который, когда требовалось, открывал волю Свою из среды очистилища над кивотом и в час нужды защищал Свой народ рукою крепкою и мышцею высокою.
  И служение. «Потому что, предпочтя их другим народам, научил законному священнодействию» (блаженный Феодорит). Чины служения Богу входят в состав законоположения. Там и все дела и законы положены и принимаемы были, как служение Богу. Апостол выделил его из общего законоположения и помянул о нем особо, потому что гражданство и прочие житейские и правительственные порядки со времени учреждения царей приняли иной вид и служением Богу осталось преимущественно богослужение. Особенно под конец оно одно и служило отличительною чертою народа израильского от прочих народов. Если взять во внимание цель Апостола — всячески привлекать ко Христу Господу; то можно положить, что он потому помянул особо о служении, что все чины его были тению тела Христова.
  И обетования. «И данные Богом отцам, и возвещенные Пророками» (блаженный Феодорит). Отцам — Аврааму, Исааку и Иакову; Пророкам всем, начиная от Моисея и кончая Малахиею. Предмет обетований — Мессия и Царство Его. В пророческих вещаниях все сюда относящееся определено подробно. И только ослепление и уклонение к мирским целям заправлявших народом лиц не дало в явившемся Спасителе узнать обетованного.
  Стих 5. Ихже отцы и от нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог благословен во веки. Аминь.
  Ихже отцы. «Те славные и именитые, Богом которых наименовал Себя Бог» (блаженный Феодорит). Разумеются здесь Авраам, Исаак и Иаков. Хотя все знаменитые лица ветхозаветные именуются отцами, но эти по преимуществу суть отцы, как родоначальники народа и как такие, с которыми Бог положил завет — начало и основание Ветхого Завета и всех обетований. Почему как Бог именовал себя Богом Авраама, Исаака и Иакова, так и иудеи и Бога именовали Богом отцов своих, и сами хвалились именами их, и дорожили тем преимуществом, что суть потомки таких родоначальников и отцов.
  И от нихже Христос по плоти. «В заключение Апостол приводит величайшее из благ» (блаженный Феодорит). Тут основание и всех других преимуществ. Потому и всыновление, и слава, и заветы, и законоположение, и служение, что имел родиться в их роде предопределенный Избавитель рода человеческого, к Коему относились и все обетования. Все ветхозаветное держалось на Христе Господе. Почему отчуждение от Господа Спасителя делало ничтожным все другие преимущества.
  Сый над всеми Бог благословен во веки. Сказав: от нихже Христос по плоти, — Апостол дал разуметь, что Христос одно есть по плоти, а другое не по плоти. По плоти человек, а не по плоти что? Сый над всеми Бог. Блаженный Феодорит пишет: «хотя сего присовокупления: по плоти — достаточно было, чтобы дать видеть Божество Владыки Христа, однако же, как в самом начале, сказав: бывшем от семени Давидова по плоти, — Апостол присовокупил: наречением Сыне Божий в силе (ср.: 1, 3 — 4); так и здесь, сказав: от нихже Христос по плоти, — прибавил: сый над всеми Бог благословен во веки, — и различие естеств показуя, и научая, что иудеи имеют основательную причину плакать, потому что от них по плоти Сый над всеми Бог, а они утратили сие благородство и соделались чуждыми оного родства».
  Сый над всеми — и по естеству, яко Бог, и потому, что есть Творец (см.: Ин. 1, 3), Коим создана всяческая (ср.: Кол. 1, 16). Вседержитель, носяй всяческая глаголом силы Своея (ср.: Евр. 1, 3) и Промыслитель, Который, властвуя на небеси и на земли (Мф. 28, 18), все ведет к тому последнему концу, да будет Бог всяческая во всех (1 Кор. 15, 28). Экумений пишет: «здесь блистательнейше Апостол называет Христа Богом. Устыдись, треокаянный Арий, слыша, как Павел славословит Христа истинным Богом. Пусть, говорит, иудеи износят хулы на Него, но я, зная неизреченное в Нем домостроительство и ведая промышление Его, провозглашаю, что Христос достойно славословим есть, яко Бог над всеми сый и благословенный во веки».
  В заключение изображения таких преимуществ иудеев, в коем у Апостола так явно выказывалось сожаление о потере их ими, блаженный Феодорит пишет: «Апостол уподобляется плачущим женщинам, которые в своих причитаниях над умершими и оплакиваемыми изображают и красоту тела, и цветущий возраст, и знаменитость предков, и богатство, и могущество».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

21 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Послание к Филиппийцам святого апостола Павла)

Флп., 240 зач., II, 5-11.

5Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: 6Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; 7но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; 8смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.

9Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, 10дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, 11и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Флп.2:5. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе:

Как Христос говорит: «будьте милосердны, как и Отец ваш небесный милосерд» (Лк.6:36)1), и затем: «научитесь от Меня, ибо Я кроток» (Мф.11:29); так и Павел, научая смиренномудрию, чтобы больше устыдить нас, приводит в пример Христа, как и в другом месте говорит: «Он, будучи богат, обнищал ради вас» (2Кор.8:9). Когда он указывает на Сына Божия, высочайшего всякой высоты и так уничижившегося, кого из высокомудрствующих он этим не пристыдит?

Флп.2:6. Он, будучи образом (μορφ) Божиим, не почитал хищением быть равным Богу;

Исчисли, сколько здесь низлагается еретиков. Маркион Понтийский говорил, что мир и плоть – зло, и что поэтому Бог не принимал плоти. Маркелл Галатийский, Фотин и Софроний говорили, что Слово Божие – сила, а не ипостасное существо, что эта сила обитала в Том, Кто произошел от семени Давидова. А Павел Самосатский говорил, что Отец, Сын и Святой Дух – простые имена, приписанные одному лицу. Арий говорил, что Сын есть творение. Аполлинарий Лаодикийский говорил, что Он не принимал разумной души. Итак, посмотри, как все эти еретики падают от одного почти удара: «будучи образом Божиим». Как же вы, маркеллиане, говорите, что Слово есть сила, а не сущность? Образом Божиим называется сущность Божия точно так же, как образом раба называется природа раба. Как же и ты, Самосатский, говоришь, что Он начал свое бытие от Марии? Ибо Он пред существовал во образе и сущности божественной. Но посмотри, как падает и Савеллий. «Не почитал Хищением», говорит апостол, «быть равным Богу». «Равный» не говорится об одном лице; если равен, то кому-нибудь равен. Таким образом, ясно, что речь идет о двух лицах. И Арий опровергается многими способами: «образом Божиим», то есть сущностью. И не сказал: бывший – γεγονώς, но «будучи» – υπάρχων, что подобно изречению: «Я есмь Сущий» (Исх.3:14). И: «не почитал хищением быть равным Богу». Видишь ли равенство? После этого как же ты говоришь, что Отец больше, а Сын меньше? Но посмотри на безрассудное упорство еретиков. Сын, говорят, будучи малым Богом, не почитал хищением быть равным великому Богу. Но, во-первых, какое писание учит нас, что есть малый и великий Бог? Так учат эллины. А что и Сын великий Бог, послушай, что говорит Павел: «ожидая», говорит, «явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (Тит.2:13). Затем, если Он мал, каким образом Он почитал хищением Себе быть великим? Кроме того, Павел, имеющий в виду научить смиренномудрию, оказался бы нелепым, если бы внушал следующее: поскольку малый Бог не восставал против великого Бога, то и вы должны смиряться друг перед другом. Потому что, какое же это смирение, когда меньший не восстает против большего? Это одно только бессилие. Смирением называется то, что Он, равный и равномощный Богу добровольно сделался человеком. Итак, об этом довольно. Далее, посмотри, что говорит Павел: «не почитал хищением». Когда кто-нибудь похитит что-нибудь, боится отложить это, дабы не потерять не принадлежащее ему. А когда имеет что-нибудь от природы, легко пренебрегает этим, зная, что он не может сего лишиться, и если, казалось бы, отказывается от этого, то опять оное воспримет. Таким образом, апостол говорит, что Сын Божий не убоялся унизить Своего собственного достоинства, потому что Он имел его, то есть равенство с Богом Отцом, не чрез хищение, но признавал это достоинство принадлежащим Своей природе. Поэтому Он и избрал уничижение, так как и в уничижении сохраняет Свое величие.

Флп.2:7. но уничижил Себя Самого, приняв образ раба?

Где те, которые говорят, что Он сошел не добровольно, а исполняя повеление? Пусть знают те, что Он уничижил Себя, как Господь, как Самовластный. Говоря: «образ раба», этим самым апостол пристыжает Аполлинария; потому что принимающий образ – μορφ - или, иначе, природу раба, имеет и душу вполне разумную.

cделавшись подобным человекам.

Основываясь на этом, маркиониты говорят, что Сын Божий воплотился призрачно; потому что, говорят они, видишь ли, как Павел говорит, что Он принял подобие человека и облекся в человеческий образ, а не по существу сделался человеком? Но что же это значит? Это значит, что Господь не все имел наше, но чего-то и не имел, именно: не родился по естественному порядку и не грешил. Но Он не был только тем, чем казался, но и Богом: не был Он обычным человеком. Поэтому апостол и говорит: «подобным человекам», потому что мы душа и тело, а Он душа и тело и Бог. На этом основании, когда апостол говорит: «в подобии плоти греховной» (Рим.8:3), то не то говорит, что Он не имел плоти, но что плоть эта не грешила, а была подобна греховной плоти по природе, а не по злу. Таким образом, как там подобие не в смысле всецелого равенства, так и здесь он говорит о подобии в том смысле, что Он не был рожден по естественному порядку, был безгрешным и не был простым человеком.

и по виду став как человек

Так как апостол сказал, что «уничижил Себя Самого», то, чтобы ты не счел это дело изменением и превращением, он говорит: оставаясь тем, чем был. Он принял то, чем не был; природа Его не изменилась, но Он явился во внешнем виде, то есть во плоти, потому что плоти свойственно иметь вид. Ибо, когда он сказал: «приняв образ раба», то после этого осмелился сказать и это, как бы этим заграждая уста кому. Прекрасно он сказал: «как человек», так как Он не был один из многих, но – как один из многих. Потому что Бог-Слово не превратился в человека, но явился как человек, и, будучи невидимым, явился имея «вид». Некоторые же толковали это место так: «и образом», как уже истинно человек, как и Иоанн говорит в Евангелии: «славу как единородного от Отца» (Ин.1:14), вместо того чтобы сказать: славу, какую прилично иметь единородному; потому что «как» – ως - означает и колебание, и утверждение.

Флп.2:8. cмирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.

Снова говорит: «смирил себя», дабы не подумали, что Он снизошел не добровольно. Но ариане говорят: вот, о Нем сказано: «послушен». Так что же, неразумные? Мы и друзьям своим повинуемся, и это нисколько не уменьшает нашего достоинства. Как Сын, Он добровольно повиновался Отцу, показывая и этим Свое сродство с Ним; потому что долг истинного Сына – почитать Отца. Обрати внимание на усиление выражения: не только сделался рабом, но принял смерть, и еще более того, – позорную, то есть крестную смерть, проклятую, назначенную беззаконникам.

Флп.2:9. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени,

Когда Павел упомянул о плоти, то смело говорит о всем Его унижении, так как плоти это свойственно. Таким образом, и эти слова разумей о плоти, не разделяя единого Христа. Какое же имя даровано человеческой природе единого Христа? Имя это – Сын, имя это – Бог; потому что Сей Человек есть Сын Божий, как и архангел сказал: «и рождаемое святое наречется Сыном Божиим».(Лк.1:35).

Флп.2:10. дабы пред именем Иисуса преклонилось, всякое колено небесных, земных и преисподних,

То есть весь мир, ангелы, люди и демоны; или: и праведники, и грешники. Потому что и демоны познают, и непокорные подчинятся, не противоборствуя более истине, как они и прежде того времени говорили: «знаю Тебя, Кто Ты» (Лк.4:34).

Флп.2:11. и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.

То есть чтобы все говорили, что Господь Иисус Христос есть Господь и Бог. В том заключается слава Отца, что Он имеет Такого Сына, Которому покоряется все. Видишь ли, что в прославлении Единородного заключается слава Отца? Так что, напротив, умаление Его составляет унижение Отца.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

  Стих 5. Сие 6о да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе.
  «Господь наш Иисус Христос, побуждая учеников Своих к великим подвигам, представляет в пример то Себя Самого, то Отца Своего, то Пророков. Так, в одном месте Он говорит: тако бо изгнаша пророки, иже беша прежде вас (ср.: Мф. 5, 12); в другом: аще Мене изгнаша, и вас изженут (Ин. 15, 20); и: научитеся от Мене, яко кроток есмь (Мф. 11, 29); в третьем: будите милосерди, якоже Отец ваш Небесный (ср.: Лк. 6, 36). То же делает и блаженный Павел. Ибо, побуждая филиппийцев к смиренномудрию, представляет в пример Христа. И не здесь только, но и когда беседует о нищелюбии. Так он говорит: весте бо благодать Господа нашего Иисуса Христа, яко вас ради обнища богат сый (2 Кор. 8, 9). Ибо великую и любомудрую душу ничто столько не поощряет к добрым делам, как познание, что она чрез сие уподобляется Богу. Что может быть равносильно этому для побуждения? Ничто. Зная сие, Павел, при убеждении филиппинцев к смиренномудрию, сперва просил их и умолял, потом убеждал, наконец, присовокупил: сие бо да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе» (святой Златоуст).
  Пример сей, чрез: бо — ибо, прямо соединяется с непосредственно предыдущим, — что не своих си, но и дружних смотрять надлежит. Из него и видно, что, коль скоро благо ближнего требует какого деятельного пособия, никак не должно отступать пред ним, как бы оно уничижительно ни казалось. Апостол говорит как бы: вы должны, неотложный долг ваш есть — подражать Господу нашему Иисусу Христу. Господь же, будучи Бог по естеству, благоволил умалить Себя до приятия зрака рабия, когда это было необходимо для спасения человека. И не только это, но Он смирил Себя даже до смерти крестныя, — до последнего предела самоуничижения, ниже которого уже и сходить нельзя. Войдите в побудительную силу этого примера, и никогда не будете своих только смотрять, а не и дружних, никогда не будете выситься над другими, а напротив, станете смиренномудрием честию друг друга больша себе творить и особенно исполнитесь любовию друг к другу самоотверженною, ни в чем не отделяющеюся от братии, но со всеми живущею в одну душу и в один ум. Таким образом в этом примере светят все указанные пред сим добродетели и осуждаются все сказанные недобродетели. Но особенно светит благодеющее смиренномудрие.
  Указать на сей пример достаточно было и кратким словом: сие да мудрствуется в вас. — Но святой Павел, ум которого всегда погружен был в созерцание великого и неисследимого домостроительства нашего спасения, не мог коснуться сего таинства, чтобы речь его не потекла неудержимым потоком. Почему он не упустил и здесь случая — сжато, но всеобъятно и всесторонне, очертить все дело Господа во спасение наше. Он сводит Сына Божия с превыше небес, облекает в человека Иисуса, низводит до крестной смерти и опять возводит превыше всего на поклонение всякому колену небесных, земных и преисподних. Догмат о воплощении и искуплении и о лице Иисуса Христа, яко Богочеловека, изображен здесь с такою определенностию, что одно это место поражает всех еретиков, погрешавших в сем отношении.
  Святой Златоуст, приступая к беседе о сем месте, приходит в движение и говорит своим слушателям: «внемлите, прошу вас, и воспряните. Как острый, о двух лезвиях, меч, куда бы ни был направлен, хотя бы на бесчисленное множество войска, легко посекает и истребляет его, потому что отовсюду остр и ничто не может устоять против острия его: точно таковы и эти изречения Святаго Духа. Ибо сими изречениями Он низложил последователей Ария Александрийского, и Павла Самосатского, и Маркелла Галатийского, и Савеллия Ливийского, и Маркиона Понтийского, Валента, и Манеса, и Аполлинария Лаодикийского, и Фотина, и Софрония, и вообще все ереси. Итак, желая видеть такое зрелище и столько полчищ падающими от одного удара, воспряните, дабы вам не лишиться удовольствия от сего зрелища, — удовольствия, когда мы, при благодати Божией, опровергнем вдруг и одним разом все еретические мнения и диавольские сооружения с их управителями?» Стих 6. Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу.
  Кто Господь наш Иисус Христос? Естеством Бог, умаливший Себя до принятия естества человеческого, так что на вид Он был как всякий другой человек. В настоящем тексте говорится о Божестве Его, в следующем — о вочеловечении.
  Иже во образе Божии сый. Образ Божий здесь не в том смысле, как в человеке есть образ Божий — черты подобия Богу; а в том, что само естество Его есть Божеское. Для всякого рода существ есть своя норма бытия, по которой тотчас определяем мы: а! это вот кто. Всем известна норма человека, норма животного, норма дерева; так что, взглянувши только, мы тотчас говорим: это человек, это дерево, это животное Применительно к этому есть, рассуждая по-человечески, своя норма бытия и в Боге. Кто имеет сию норму Божеского бытия, тот Бог, как, кто имеет норму человеческого бытия, тот человек о Господе Спасителе Апостол говорит здесь, что Он по норме бытия — Бог, — бытие Его, существо и естество есть Божеское.
  Святой Златоуст поясняет это сличением выражения: во образе Божии сый — с выражением - зрак раба приим. Здесь образ Божий μορφη, там зрак раба тоже — μορφη. Но зрак раба там означает естество человеческое, следовательно, и образ Божий здесь означает естество Божеское. — Против Ария он направляет речь свою так: «Арий говорит, что Сын имеет другую сущность. — Но скажи мне, что значат слова. зрак раба приим? То, говорит, что Он сделался человеком. Следовательно: и во образе Божии сый — значит был Бог. Ибо и там и здесь стоит одно и то же слово образ. Если истинно первое, то и последнее. Быть во образе раба — значит быть человеком по естеству, и быть во образе Божии — значит быть Богом по естеству». Довольно ниже опять возвращается к тому же и говорит: «я сказал, что образ раба есть истинный, и ничем не меньше: так и образ Бога есть совершенный, и ничем не меньше. Посему Апостол не сказал: во образе Божии бывший, но: сый. Сие выражение равносильно словам - Аз есмь сый (ср.: Исх 3, 14). Образ, как образ (норма), показывает совершенное сходство. И быть не может, чтобы кто-нибудь имел сущность одного существа, а образ (норму) другого. Например, ни один человек не имеет образа (нормы) Ангела; никакое бессловесное не имеет образа (нормы) человека. — Так и Сын.— Только поелику мы сложны, то образ (норма) в нас относится к телу (наиболее), в простом же и совершенно несложном он относится к сущности (умной, духовной)».
  Не восхищением непщева быти равен Богу — не почитал хищением быть равным Богу,— не по чуждоприсвоению было то, что Он имел Себя равным Богу, ισα υεω, — ровно, на одной линии с Богом: но потому, что собственное Его естество и существо было Божеское. Святой Златоуст говорит: «достоинство быть равным Богу у Него было не похищенное, но естественное. Почему Апостол не сказал: не восхитил, но: не восхищением непщева; то есть имел власть не похищенную, но естественную, не данную, но постоянно и неотъемлемо Ему принадлежащую». Еретики, замечает еще святой Златоуст, извратили сие место и смысл его передают превратно. Они видят здесь ту мысль, будто, по Апостолу, Господь, будучи меньше Бога, не решался ставить Себя наравне с Богом. «Они говорят: будучи меньшим Богом, Он не восхотел того, чтобы равняться Богу великому, высочайшему.— Так вы вводите в церковные догматы языческое учение? У язычников есть великий и малый Бог. У нас есть ли, не знаю. Но в Писании нигде не найдешь сего. Великого найдешь везде, а малого нигде. Ибо если Он малый, то что Он за Бог? Кто мал, тот не Бог. В Писании Бог истинный везде и называется Великий: Велий Господь и хвален зело (ср.: Пс. 47, 2) и подобное.— Но говорят: это сказано об Отце, а Сын малый (Бог). Так говоришь ты, но Писание — напротив: оно говорит и о Сыне так же, как об Отце. Слушай, что говорит Павел: ждуще блаженнаго упования и явления славы Великаго Бога (ср.: Тит. 2, 13). Об Отце ли сказано сие? Никак. Сего не допускают прибавленные тотчас Апостолом слова: Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Вот и Сын велик. — Почему же ты говоришь о малом и великом? Знай, что и Пророк называет Его Ангелом великого совета. Ангел великого совета ужели не велик? Бог крепкий (ср.: Иер. 32, 18) ужели не велик, а мал? Как же после сего говорят бесстыдные и дерзкие, что Он — малый Бог? Я часто повторяю слова их; дабы вы более удалялись их».
  Стих 7. Но Себе умалил (истощил), зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек.
  Но себе умалил, εκενωσεν,— истощил. Слово это употреблено по противоположности: не восхищением непщева. Сознавая Себя равным Богу, Он не восхитил чуждого: но, пребывая таким нечуждо восхитителем, Сам Себя добровольно обхитил, — опустошил, Свое с Себя сложил, совлекшись видимой славы и величия, свойственных Божеству и Ему, яко Богу, принадлежащих. В сем отношении некоторые умалил разумеют: сокрыл славу Своего Божества. «Бог по естеству, имея равенство со Отцом, сокрыв достоинство, избрал крайнее смирение» (блаженный Феодорит).
  Следующие слова объясняют, как Он Себя умалил. — Зрак раба приим,— то есть приняв на Себя естество тварное. Какое же именно? Человеческое: в подобии человечестем быв. Не получило ли от сего естество человеческое какого-либо отличия? Нет. Как все люди, таков и Он был: образом обретеся якоже человек.
  Зрак раба принял. Кто? Тот, Кто есть во образе Божий сый, — Бог по естеству. Если Он принял, яко Бог, то и по принятии пребыл Бог, приявший зрак раба. Зрак раба — не признак, а норму раба. Слово: раба — употреблено в противоположность Божеству в словах: во образе Божии сый. Там образ Бога означает норму Божеского естества, Творческое Божество; здесь зрак раба означает норму раба — естества, работного Богу, тварного. Зрак раба приим — приняв тварное естество, которое, на какой бы степени ни стояло, всегда есть работно Богу. Из сего что следовало? То, что безначальный — начинается; вездесущий — определяется местом, вечный — проживает дни, месяцы и годы; всесовершенный — возрастает возрастом и разумом; всесодержащий и всеоживляющий — питается и содержится Другими; всеведущий — не ведает; всемогущий — связывается; источающий жизнь — умирает. И все сие проходит Он, естеством Бог сый, принятым Им на Себя естеством тварным.
  Какое тварное естество принял Бог? Человеческое. Не от Ангел приемлет, но от Семене Авраамова. Стал в зраке раба, в подобии человечестем быв. Святой Златоуст говорит: «маркиониты, привязываясь к словам, говорят: Он не был человек, а только в подобии человеческом.— Как же можно быть в подобии человеческом? Облекшись тению? Но это призрак, а не подобие человека. Сходное с сим выражение есть у святого Павла и еще. Он говорит: в подобии плоти греха (Рим. 8, 3) (то есть плоть у Него такая же, как у всякого, только та плоть грешная, а у Него безгрешная. Она во всем подобна плоти грешной, кроме греха) Что же значат слова: в подобии человечестем быв? То, что Он имел много нашего, а иного не имел. Например,— Он родился не естественным образом рождения, греха не сотворил. Вот, что имел Он, чего из людей никто не имеет. Он был не тем только, чем являлся, но и Богом Он являлся человеком, но во многом не был подобен (нам), хотя по плоти и был подобен. Следовательно, Он не был простым человеком. Поэтому и сказано: в подобии человечестем. Мы — душа и тело: Он же — Бог, душа и тело. Поэтому и сказано: в подобии. И дабы ты, услышавши, что Он Себе умалил, не представил изменения, превращения и какого-либо уничтожения, то Писание говорит, что Он, пребывая тем, чем был, принял то, чем не был, и, сделавшись плотию, пребыл истинным Богом Словом».
  Словами: в подобии человечестем быв — определяется, что Он принял человеческое естество; а словами: и образом обретеся якоже человек — означается, что Он подчинился и всему быту человеческому, являлся живущим, как все люди, так что по этой видимости, ахтщап,— Он во всем был как человек. Святой Златоуст говорит: «так как в сем отношении Он подобен человеку, то Апостол и говорит: и образом, — чем выражает не то, будто природа изменилась или произошло какое смешение, но что Он по образу стал человеком. — Хорошо сказал Апостол: якоже человек. Ибо Он не был один из многих, но как бы один из многих. Поелику Бог Слово не превратился в человека и существо Его не изменилось, но Он явился как человек, не призрак нам представляя, но поучая смирению.— Замечай: говоря о Божестве, Апостол выражается: во образе Божии сый, — не восхищением непщева быти равен Богу,-- не употребляет слов: стал, принял. Но, говоря о человечестве, употребляет слова: принял, стал: зрак раба приим, образом обретеся. — Сим стал, сие принял, тем был. Итак, не будем ни смешивать, ни разделять (Божества и человечества). Един Бог, Един Христос — Сын Божий. А когда я говорю: один, то выражаю соединение, а не смешение; так как одно естество не превратилось в другое, но только соединилось с ним».
  Стих 8. Смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя.
  Воплощение — первая степень самоуничижения в лице Бога, благоволившего скрыть славу Божества под покровом человечества. Но пребывание в нем могло быть славно. И этого не восхотел Господь. Он избрал самый невидный род жизни: родился в яслях, возрос в бедности и трудах работных, жил среди лишений, не имея, где главу преклонить. Так смирил Себе. Этим смирил Себе означается добровольное избрание такой жизни,— определяется характер всей жизни. Словом же: послушлив был — обнимается самое течение жизни, со всеми ее случайностями. Святой Евангелист говорит о Нем, что Он трости сокрушенны не преломил. Ничему из текущего не поперечил, но подчинялся всему, как оно текло. Яко Бог, Он всем правил; и жизни Своей течение мог направлять Сам, но Он отрекся от Своей власти и смиренно принимал все случавшееся и подчинялся тому. Только однажды словом: Аз есмь — и еще два раза тем, что делался невидимым, когда хотели побить Его, становился Он будто поперек подступавшей злобе; но это на одну минуту, и то для того, чтобы показать, что предается в руки ей добровольно. Так суждено в тайне Пресвятой Троицы. Сам Господь именовал это покорностию воле Отца Своего Небесного.
  Послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. И тому даже не противился, когда подошла смерть, и притом такая уничиженная. И простой смерти подлежать — было бы уничиженно; но подчиниться такой смерти — было последним пределом уничижения. Смерть подходила обычным сплетением замыслов и волей человеческих. Он это видел — издали и во всех подробностях,— но ничему не воспротивился и добровольно принял смерть, какую придумала зависть и неправда. Послушлив же во всем этом был Он не злобе людской, а определениям Бога в Троице поклоняемого, выражаемым волею Отца Небесного. Там в тайне Божества суждено, чтобы Господь подчинился такому течению жизни и такому концу ее. Самое же течение шло по общим законам Божественного промысла, то определяющего, то соизволяющего и по пущающего.
  Святой Златоуст говорит на это место: «вот, говорят, был послушен; значит — не равен Тому, Кому послушен. О несмысленные и неразумные! Это нисколько не делает Его меньше. И мы часто слушаемся своих друзей, но это нисколько не делает нас меньшими. Он, как Сын, покорясь Отцу добровольно, не ниспал в состояние раба, но сим самым великим почтением к Отцу особенно сохранил честь (даица) сродства с Ним. Сын почтил Отца не для того, чтобы ты Его бесчестил, но — чтобы более почтил и из сего познал, что Он есть истинный Сын; поелику более всех почтил Отца. Никто таким образом не чтил Бога. Сколь высок Он был, столь же глубоко смирил Себя. Так как Он больше всех и никто Ему не равен, то и почтением к Отцу превзошел всех, не по принуждению и не по неволе. И это есть дело Его доблести, или не знаю, как это сказать. Ах, и рабом стать есть дело великое и весьма неизреченное; а подвергнуться смерти — гораздо больше! Но есть и другое нечто еще большее и удивительнейшее сего. Что же такое? То, что не всякая смерть была подобна Его смерти. Поелику такая смерть почиталась поноснейшею из всех и проклятою. Проклят бо, сказано, всяк висяй на древе (ср.: Втор. 21, 23). Для того-то иудеи и постарались умертвить Его такою смертшо и чрез то сделать презрительным, дабы такой род смерти отвратил всякого от Него, если бы (просто) смерть не отвратила никого. Для того-то и два разбойника были распяты с Ним, дабы Он разделял с ними их бесчестие и дабы исполнилось сказанное: и со беззаконными вменися (Ис. 53, 12). Но истина тем, чем более просиявает, тем блистательнейшею становится. Ибо когда столько было злоумышлении против Его славы, а между тем она сияет, то гораздо больше является честь. Не простым умерщвлением, но умерщвлением именно такого рода они думали сделать Его отвратительным и представить отвратительнее всех; но нимало не успели.— Сие нисколько не повредило Его славе».
  Стих 9. Темже и Бог Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене.
  Темже — за то, что так Он Себя смирил — даже до крестной смерти. И: Бог — Бог Отец, или Бог в Троице поклоняемый, Божество. Превознесе, — так превознес, что выше того и возносить невозможно. Кого? Того же, Кто во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но Себя умалил и смирил Себя до крестной смерти. Ибо лицо одно — лицо Бога воплощенна. Превознесен Он же, но не яко Бог, а яко человек. Превознесение сие означает, что и человечество Его введено в славу и силу Божества. Ему же оно приписывается; ибо человечество в Нем не есть отдельное лицо, а есть Его человечество. Человечество в Нем невозможно отдельно превознесть так, чтоб превознесение сие не относилось к Нему, как и предшествовавшее умаление и смирение хотя по человечеству было, но было Его собственное. Оттого оно и силу бесконечную возымело. Бог превознесе человечество в Нем, но как сие человечество Его собственное, то, превознося то, превознес Его. Святой Златоуст говорит: «если сие говорится не о воплотившемся, если о Боге Слове (помимо воплощения), то как превознесе Его? Ужели — давши что-либо большее? В таком случае Он был бы не совершен и чрез нас сделался бы совершенным. Ибо если б Он не благодетельствовал нам, то не получил бы чести. (Так рассуждать нельзя)». Вот о сем слова и блаженного Феодорита: «и для самых малосмысленных явно, что естество Божие ни в чем не имеет нужды и что в В очеловечившемся не оно превознесено, как бы смиренное, хотя оно, быв превознесено по естеству, смирило Само Себя (в вочеловечении). Не яко Сын Божий приял Он то, чего прежде (будто) не имел; но как человек приял Он то, что имел как Бог. Смирив Себя, Он не только не утратил того, что имел как Бог, но восприял сие и как человек».
  И дарова Ему имя, еже паче всякаго имене. Сын Божий имел имя, которое не отошло от Него чрез воплощение: но и теперь оно приемлется Им, как дар, яко человеком. До сего момента, яко Бог, имел Он сие имя, но не яко человек. Теперь даруется оно Ему и яко человеку. Даруется; ибо человечество, даже и быв воспринято Божеством, не может заслужить такое имя, не может дойти до того, чтоб оно принадлежало Ему по закону правды. Имя паче всякаго имене. Какое это имя выше всякого имени? Вот имена, кои суть выше всех имен! Бог, Троица, Отец, Сын, Дух Святый. Вот они выше всех имен и все равно — честны. Какое же из них даровано Сущему во образе Божий и умалившемуся до крестной смерти? Бог, Сын (см.: Экумений, блаженный Феофилакт), или Бог Сын, Сын Божий. — Так именовался Он, прежде мир не бысть, теперь то же имя переносится и на человечество. В Послании к Евреям пишется, что Он наследовал имя преславнее паче Ангелов. И Апостол тотчас объяснил, что это за имя, говоря: кому бо рече когда от Ангел: Сын Мой ecи Ты, Аз днесь родих Тя? и паки: Аз буду Ему во Отца и Той будет Мне в Сына (ср. Евр. 1, 5 — 6) (см. блаженный Феодорит).
  Превознесение и дарование имени, паче всякого имени, есть то же, что в других местах выражается досаждением одесную Отца Как это есть принятие участия в силе и власти Божеской, так и то Иначе это можно назвать обожением человечества в лице Господа Иисуса Христа — Искупителя и Спасителя нашего. Оно введено в сей чин с минуты воплощения; но самым делом стало таковым после крестной смерти, воскресения и вознесения — в момент седения одесную Отца
  Стих 10. Да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних.
  Как только совершилось превознесение в показанном смысле и запечатлено особым соответствующим именем: следствием сего должно было быть Божеское поклонение всех тварей — небесных, земных и преисподних. В Послании к Евреям говорится, что когда Бог ввел паки первородного во вселенную (паки в Богочеловечестве), то повелел: да поклонятся Ему вcи Ангели Божии (Евр. 1, 6). Не это ли повеление исполняя, Ангелы, в Апокалипсисе, с сущими с ними, тысящами тысящ гласов взывали: достоин есть Агнец закланный прияти силу и богатство, и премудрость, и крепость, честь и славу и благословение. И всяко создание, еже есть на небеси, и на земли, и под землею, и на мори, яже суть, и сущая в них, вся слышах глаголющая: седящему на престоле, и Агнцу благословение, и честь, и слава и держава во веки веков (ср : Апок. 5, 12 — 13)
  Да поклонится всякое колено — Божеским поклонением ради ипостасного соединения человечества с Божеством в лице Господа Иисуса Христа. Словами: небесных, земных и преисподних — выражается — вся тварь: небесная — Ангелы, земная — люди живущие, преисподняя — люди умершие (см: блаженный Феодорит). Святой же Златоуст говорит: «то есть весь мир, и Ангелы, и люди, и демоны, и праведники, и грешники»
  Все сие само собою следовало: ибо воплотившийся есть Бог Сын
  Стих 11. И всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.
  Всяк язык — опять всякая тварь, имеющая смысл и слово. Да исповесть — и да признает, и да возгласит и воспрославит. Яко Господь Иисус Христос,— что Иисус Христос есть Господь и Бог (см.: блаженный Феофилакт). В славу Бога Отца. «Дабы все так говорили (то есть что Он есть Господь Бог). А в этом слава Отца» (святой Златоуст). Или: «чтобы Он славим был так же, как и Отец, яко Ему равный и подобный» (святой Дамаскин). То есть да исповесть всяк язык, что поелику Иисус Христос воссиявает и познается яко Господь и Бог, то это подвигает всех на непрестанное славословие Бога Отца, или что Иисус Христос есть Господь в равной славе с Богом Отцом, в меру славы Бога Отца.
  Святой Златоуст заключает толкование сих последних стихов следующим наведением: «итак, будем веровать во славу Его и жить во славу Его. Ибо одно без другого бесполезно. Так что когда славим хорошо, а живем нехорошо, то весьма оскорбляем Его: поелику, признавая Его Господом и учителем, презираем Его и не боимся страшного суда Его Нечистая жизнь еллинов нимало не удивительна и не заслуживает великого осуждения; но подобная нечистая жизнь христиан, участвующих в таковых таинствах и наслаждающихся такою славою (призванных к такой славе), всего хуже и несноснее».
  вв) Указание, как жить по-христиански (2, 12-18)
  Не то указывается, какими заповедями определяется истинная жизнь христианская, а то, как в сих заповедях пребыть, как жить достойно христианства. Определяет сие Апостол такими словами: со страхом и трепетом, — все творя без роптания и размышления, — слово животно придержаще. Слово Божие сказывает, что должно делать; узнавши то, делай с усердием и ревностию, без роптания и размышления, оживляя сию ревность страхом Божиим; в виду же имея то, чтобы во всем быть чадами Божиими непорочными и имя Божие прославлять собою, сияя в мире подобно светилам.

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ

23 ИЮЛЯ

Апостольское чтение: (Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла)

  1 Кор., 137 зач., VII, 12-24

12Прочим же я говорю, а не Господь: __ если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; 13и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его.

24В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение Феофилакт, блж Болгарский :

Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его.

Что ты говоришь? Если муж неверующий, то пусть остается с женой; а если блудник, то не должен оставаться с нею? Но неверие хуже блудодеяния? Точно хуже; но Бог взыскивает более за грехи против ближних, чем против себя. Ибо сказано: «оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде, примирись с братом твоим» (Мф.5:24). И десять тысяч талантов, Ему должных, Он простил: но за того, кто должен был сто динариев, Он не оставил обиды без отмщения (Мф.18:34). Так и в настоящем случае: грех неверия, который оскорбляет Самого Бога, Он оставляет без внимания, но грех прелюбодеяния наказывает, как грех против жены. Некоторые, впрочем, так объясняют: человек, говорят, остается в неверии по неведению, которое, может быть, и кончится, как и сам апостол (ст.16) говорит: «почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа?» – а блуд одеяние совершается вследствие явного развращения. Кроме того, блудник уже сам прежде отделил себя, ибо, отняв свои члены у жены, сделал их членами блудницы; между тем, как неверный не сделал никакого греха против плотского единения, или лучше сказать, чрез это единение он, может быть, соединится и по вере. Не говорю уже о том, что и порядок жизни извратится, и Евангелие подвергнется поношению, если верная половина отделится от неверной. Между тем, рассматриваемую заповедь апостола относи к тому только случаю, если муж и жена соединились браком, когда еще оба находились в неверии, но после та или другая сторона обратились к вере. Ибо, если прежде только один муж был неверующим, или только одна жена, то верующей половине вовсе не позволялось вступать в брак с неверующей: это видно из слов апостола, ибо не сказал он: если кто пожелает взять неверующую, но: «если какой брат имеет». Опять не просто предписывает жить верующей половине с неверующей, но только в том случае, если последняя пожелает того; ибо это значит: «согласна», то есть если пожелает.

1Кор.:. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим.

То есть изобилием чистоты верующей половины преодолевается нечистота неверующей. Это значат слова апостола, а не то, будто язычник делается святым. Ибо апостол не сказал: бывает свят, но: «освящается», то есть побеждается святостью верной половины. А говорит об этом для того, чтобы верующая жена не опасалась сделаться нечистой, если будет иметь сожительство с таким мужем. Но спрашивается: совокупляющийся с блудницею, делаясь одним с нею телом, становится нечистым (ср. 6:16); очевидно, и совокупляющийся с язычницею становится одним с нею телом. Если первый нечист, то как же не делается нечистым последний? Что касается блудодеяния, в нем бывает точно так. Когда имеют общение между собой блудники, то их смешение имеет нечистоту, и потому они оба нечисты. Но иначе это дело при сожительстве верующей половины с неверующей. Неверующий муж – нечист по его неверию. Но жена имеет с ним общение не в неверии, а в ложе. В этом общении не оказывается никакой нечистоты. Ибо оно есть законный брак. Посему-то верующая половина и не делается нечистой.

1Кор.:. Иначе дети ваши были бы нечисты.

Если бы неверная половина не побеждалась чистотой верной, то дети их были бы нечисты, или только наполовину чисты.

1Кор.:. А теперь святы.

То есть не нечисты. Излишним выражением «святы» апостол изгоняет страх подобного подозрения.

1Кор.:. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится.

Например, если он повелевает тебе или принять участие в его неверии, или отказаться от прав брака, то разведись. Ибо лучше разрешить узы брака, нежели нарушить благочестие.

1Кор.:. Брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь.

Если муж ссорится с тобой за то, что ты не принимаешь участия в его неверии, то разведись с ним. Ибо ты не порабощена ему в таком случае, то есть тебя не принуждают следовать за ним и в таковых делах. Лучше разделиться с ним, нежели ссориться; потому что и Бог не хочет этого: «к миру призвал нас Господь». Итак, если муж ссорится с тобой, то этим он сам подал причину к разводу.

1Кор.:. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа?

Снова обратившись к тому увещанию, что «не должна оставлять» жена мужа, предлагает настоящий вопрос. Ибо если, говорит, он не ссорится с тобой, то останься с ним, и увещевай его: может быть, что-нибудь и сделаешь, Представляет успех сомнительным, с одной стороны, для того, чтобы не подумали, будто поставляет жене в непременную обязанность – совершенно убедить своего мужа, а с другой – для того, чтобы поддержать в ней надежду на обращение мужа и предупредить отчаяние.

1Кор.:. Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только (εί μ») каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал.

Некоторые так читали: «или ты, муж, почему знаешь, спасешь ли жену или нет» (ή μ»)? Потом начинали другое предложение таким образом: «каждый поступай так, как Бог ему определил», то есть откуда знать тебе, спасешь ее, или нет? Это совершенно неизвестно. Но если неизвестно, то не должно расторгать брак, потому что, если ты не спасешь ее, не повредишь себе, а если спасешь, то и себе и другим принесешь пользу. Но не так читал святый Иоанн, а так: «каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал». И это чтение несравненно лучше. Апостол как бы так сказал: не должно быть развода под предлогом неверия, но каждый поступай так, как благоволил о нем Бог. Ты призван, имея жену из неверных. Оставь ее при себе, и за неверие не изгоняй ее.

1Кор.:. Так я повелеваю по всем церквам.

Это сказал для того, чтобы коринфяне тем охотнее послушались его, когда и другим вместе с ними повелевает то же самое.

1Кор.:. Призван ли кто обрезанным, не скрывайся (μη έπισπάσθω).

Вероятно, многие, стыдясь обрезания, каким-нибудь лекарством приводили обрезанный член в первобытный вид, наращивая на нем кожицу.

1Кор.:. Призван ли кто необрезанным, не обрезывайся.

С другой стороны, некоторые, находя в обрезании что-то важное, обрезывались по обращении к вере. Посему говорит, что это нисколько не содействует вере.

1Кор.:. Обрезание ничто и необрезание ничто, но все в соблюдении заповедей Божиих.

Везде, говорит, вместе с верой требуется исполнение добродетели, а все прочее или мало или вовсе не требуется.

1Кор.:. Каждый оставайся в том звании, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся.

«В том звании, в котором призван», то есть в каком роде жизни, и в каком чине и состоянии ты уверовал, в том и оставайся; ибо под призванием разумеет приведение к вере. Рабом ли ты принял веру? не беспокойся и не смущайся; ибо рабство вовсе не вредит тебе, так, что если бы ты мог сделаться свободным, – «то лучшим воспользуйся», жертвуй собой для пользы другим.

1Кор.:. Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов.

Свободным называется тот, кто освобожден от рабства. Итак, говорит: ты, который уверовал в состоянии рабства, ты – свободный Господа; ибо Христос освободил тебя и от греха, и от оного внешнего рабства, хотя ты и раб. Кто не покоряется страстям, имея душу благородную, тот не раб, хотя и кажется таковым. С другой стороны, иной свободным призван к вере; такой – раб Христов. Итак, если название рабства возмущает раба, то пусть уразумеет он, что он сделался свободным во Христе, а эта свобода гораздо важнее человеческой. Опять, если имя свободы надмевает свободного, то пусть уразумеет такой, что он – раб Христов и смирится, представляя, что он подчинен такому Владыке и должен угождать Ему. Видишь ли мудрость, с какой дает апостол наставления рабам и свободным.

1Кор.:. Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков. В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом.

Это говорит не к одним рабам, но и к свободным, увещевая всех христиан ничего не делать для угождения людям и не повиноваться им, если их повеления противозаконны. Вот что значит: купленным от Бога быть рабами человеков. Не к тому убеждает, чтобы рабы отпадали от своих господ, – нет; это видно из последующих его слов: «в каком звании кто призван» и т.д., то есть если кто призван и в состоянии рабства, в том пусть и остается. «Пред Богом» присовокупил для того, чтобы чрез повиновение беззаконным владыкам не отпасть от Бога. Заботится о том и другом, то есть чтобы, с одной стороны, под предлогом повиновения Богу рабы не отпали от владык, а с другой, оказывая своим владыкам сверхдолжное повиновение, не отпали от Бога.

[взломанный сайт]
толкование на Апостольское чтение свят. Феофана Затворника  :

бб) Наставление брачным, когда один из неверующих (7, 12–24)

    Давая наставления брачным, из коих одна сторона принадлежит к неверным, Апостол и при таких браках, α) верующим советует не разлучаться, если сочетанные с ними неверные того желают (стихи 12–16); а чтоб расположить их к этому, изображает, β) как он всех везде учит оставаться в том состоянии, в каком кто бывает призван к вере (17–24). Эта последняя речь будто сторонняя; но она прямо вела к цели, то есть располагала действовать, как советовал Апостол.

         α) Совет брачным не разлучаться (7, 12–16)

    Стихи 12 и 13. Прочим же аз глаголю, а не Господь: аще который брат жену имать неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея; и жена аще имать мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его.
   «Сие: аз глаголю, значит: не нашел я, чтобы закон сей написан был в Священном Евангелии (предан был от Господа), но постановляю оный теперь. А что законы апостольские суть законы Владыки Христа, сие явно для сведущих в божественном. Ибо Апостолом сказано: понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа (2 Кор. 13, 3); и: не аз, но благодать, яже со мною (1 Кор. 15, 10); и еще: благодатию давшеюся мне (Рим. 12, 3). Так и здесь дает закон, потому что вещает чрез него Святой Дух» (Феодорит).
   В чем же существо узаконения? – «Если, говорит, жена имеет мужа неверного или муж жену неверную, то они не должны оставлять друг друга» (святой Златоуст). «Не узаконяет брать жену неверующую и не повелевает жене верующей сочетаваться с мужем неверующим, но дает правила для сочетавшихся прежде приятия проповеди. Ибо случалось, что муж уверует, а жена остается в неверии, и обратно: жена приемлет проповедь, а муж пребывает в недуге неверия. И Апостол повелевает здравому переносить немощь пребывающего с ним в супружестве, заботясь о спасении его» (Феодорит).
  Стих 14. Святится бо муж неверен о жене верне, и святится жена неверна о мужи верне: иначе бо чада ваша нечиста были бы, ныне же свята суть.
   Это место не совсем понятно. Как святятся неверные супруги ради верных? Благодатного освящения конечно разуметь здесь нельзя, ибо к сему освящению один путь – вера и принятие таинств крещения и миропомазания. Неверный муж и неверная жена, желая жить с верною женою и с верным мужем, несмотря на веру во Христа Господа, хотя показывают скрытное благорасположение, или благоволительное снисхождение к сей вере, но в этом можно предполагать только зародыш будущей личной веры и вследствие ее имеющего быть освящения, но не самое освящение. Как же понять: святится? – Надо понимать: святится муж, яко муж, и жена, яко жена, то есть в брачном отношении. Иначе сказать: брак твой, верная жена, с мужем неверным не превратился в незаконное сожительство от того, что ты уверовала; напротив, твое уверование освятило сей брак (святится – ηγιασται освятился уже) и мужа твоего в брачном отношении. То же да содержит в уме и муж верный, у которого жена остается неверною. Цель у Апостола успокоить смущение совести от непонимания, как поступать, и та еще, чтоб предотвратить разделения и распадения семейств, могущие много наделать шума и вредно повлиять на дело проповеди, и особенно та, что коль скоро муж и жена неверные не отвращаются от жены и мужа верных, то есть надежда, что и они со временем обратятся, как ниже он говорит о сем прямо.
   Святой Златоуст говорит: «Так сказал Апостол для того, дабы жена (верная) не опасалась сделаться нечистою от сожития с таким мужем (неверным, и обратно). Напротив, чистота жены верной превозмогает нечистоту мужа неверного, равно как и чистота верного мужа превозмогает нечистоту неверной жены. Идолослужитель нечист, но жена его от этого не нечиста. Если б она участвовала с ним в том, в чем он нечист, то есть в нечестии, то и сама стала бы нечистою; а теперь в ином нечист идолослужитель, а в ином участвует с ним жена, в чем он не нечист, ибо в браке и совокуплении они взаимно участвуют. Притом здесь есть надежда, что жена неверного обратит его, ибо она для него своя. Притом с неверным она живет не просто, а по его желанию. Итак, есть ли, скажи мне, какой вред от того, что они остаются в соединении, когда и благочестие сохраняется в целости, и остается благая надежда на обращение неверного, и избегаются поводы к напрасным ссорам? Святится муж неверен. Как, неужели язычник свят? – Нет он не сказал: свят, но святится о жене, сказал это не для того, чтобы признать язычника святым, а для того, чтобы как можно более успокоить жену и в муже возбудить желание истины. Нечистота заключается не в телах сочетавшихся, а в произволении и помыслах». Феодорит полагает, что в видах успокоения совести и сохранения мира семейного «Апостол употребил усиленный образ речи, убеждая не оставлять сожительства». В подобном же смысле и дети от таковых браков святы. Не в том смысле святы, как святы христиане, ибо дети и от христиан освященных рождаются в таком состоянии, что требуют освящения таинствами,– но в том, что не суть нечистые, незаконнорожденные, непотребные дети. Святой Златоуст говорит: «Святы, то есть не нечисты. Называет их святыми для того, чтобы таким названием еще сильнее отогнать опасение супругов».
  Стих 15.  Аще ли неверный отлучается, да разлучится. Не поработися бо брат или сестра в таковых; в мир бо призва нас Господь Бог.
   Как идоложертвенное есть, при здравом понятии, что идол – ничтоже есть и не может иметь никакого влияния на свойство пищи, не делает нечестивым ядущего, ибо нечестие в признании идола чем либо; так и жить с неверным в брачном общении не делает нечистым, как делают нечистым блуд и прелюбодеяние. Естественное дело сожительства само по себе ничего не имеет нечистого, нечистым делают это в блудниках и прелюбодеях похотные пожелания. Посему Апостол и повелел жить спокойно в брачном союзе с неверными. Но узаконил это не безусловно, а под условием согласия неверующего лица. Коль же скоро этого согласия нет, то есть если неверный муж не хочет жить с женою верною, а предлагает ей или возвратиться к прежнему нечестию, или оставить его, то очевидно, что должно оставить такого мужа, ибо о том, чтоб изменить вере и думать не следует, а оставаться с мужем при вере, наперекор ему, значило бы вводить намеренно разлад и ссоры в семью. Итак, говорит: мира ради оставляйте таковых мужей и жен; в таком случае вы свободны от ига брачного, не подработны ему. «Сторона верующая,– говорит Апостол,– да не подаст повода к разлучению; а если сторона болящая захочет разойтись, ты невиновен и свободен от обвинения» (Феодорит). «Если неверный повелевает тебе приносить жертвы и участвовать в его нечестии по праву супружества или же оставить его, то лучше оставить брак, нежели благочестие. Если неверный ежедневно оскорбляет и заводит ссоры, то лучше разлучиться: в мир бо призва нас Господь Бог. Неверный сам подает к этому повод» (святой Златоуст).
   Но как же в мире призва Господь, когда сам Господь говорит: не приидох воврещи мир на землю (Мф. 10, 34)? – «Сказанное Апостолом не противоречит учению Господню, но объясняет его. Ибо, говорит, спасительная проповедь не смятение вводит в жизнь, а, напротив, того домогается паче истинного и боголюбивого мира. Расторгает сперва худое согласие (в нечестии) и разногласием достигает похвального единомыслия. Ибо приявшие Божественную проповедь, став учителями неверных, производили сверх чаяния чудный переворот и разъединившиеся семейства приводили в достолюбезное согласие. Это и выражает Апостол тотчас» (Феодорит).
   Стих 16. Что бо веси, жено, аще мужа спасеши? Или что веси, мужу, аще жену спасеши?
   «Если муж не беспокоит тебя, то оставайся, говорит, с ним; от этого может быть и польза; оставайся и увещевай, советуй, убеждай: никакой учитель не может убедить так, как жена. Впрочем, Апостол не принуждает ее и не требует этого от нее непременно, дабы опять не возложить на нее слишком тяжелого бремени; советует не отчаиваться и оставляет это под сомнением, по неизвестности будущего» (святой Златоуст). «С доброю надеждою, говорит, прими на себя труд; помощником усердию имеешь Бога» (Феодорит). Дело обращения к вере благодать совершает; а как? – это тайна. Орудий у нее много, но чрез какое пройдет в душу грешную или неверную, и пройдет ли, никто определить того не может. Ибо тут привходит с своими правами и свобода, которой уклонения неопределимы, но с которою соображается вся во всех во благо действующий Бог. Оттого и говорит Апостол: что бо веси, жено, что бо веси, мужу?

         β) Совет оставаться в том состоянии, в каком кто бывает призван к вере (7, 17–24)

    Чтоб еще более успокоить в этом отношении коринфян, Апостол объявляет им, что он никому нигде не велит переменять внешнего своего состояния, в котором призван к вере, а заповедует оставаться в нем. Мысль, им приводимая, та, что внешнее в деле спасения ничего не значит; здесь все зависит от веры и благодати, созидающей дух веры ради. Можно быть в самом низком состоянии и самым высоким в духе, и самым высоким по состоянию и самым ничтожным в духе. Так, говорит, на внешнее не смотрите; пусть оно как было, так и будет. «Все это ничего не значит для веры, посему не спорь и не смущайся; вера выше всего этого. Каждый в каком призван звании, в том и оставайся. Призван ли ты в супружестве с женою неверною? – Оставайся с нею, не изгоняй жены из-за веры. Призван ли рабом? – Не печалься и оставайся рабом. Призван ли необрезанным? – Оставайся необрезанным. Уверовал ли, будучи обрезанным? – Оставайся обрезанным. Все это не служит препятствием благочестию. Ты призван в состоянии раба, другой в супружестве с неверною, иной в обрезании» (святой Златоуст). Всем равно открыт путь спасения и все сокровища благодати.
  Стих 17. Точию коемуждо якоже разделил есть Бог, кийждо якоже призван бысть Господем, тако да ходит; и тако во всех церквах повелеваю.
   Точию,– ει μη,– если не, если нет. Убеждаю вас не разлучаться, в надежде, что, может быть, неверная сторона уверует и обратится к Господу. Но если и не будет этого, или если и нельзя питать такой надежды, все же не разлучайтесь, покоряясь тому закону, что надобно жить в той доле, какую Бог дал, в том состоянии, в каком кто призван. Чтобы понятнее был строй этого текста, тако да ходит надо поставить впереди: тако да ходит, якоже коемуждо разделил есть Бог,– разделил, εμερισεν, отмерил часть, или долю,– и якоже кийждо призван бысть Господем, в каком то есть состоянии призван. Тако да ходит, так и живи, не рвись из него, оставайся в нем. «Один Бог знает, что кому полезно и что лучше,– то ли, чтобы верный с самого начала был сочетан браком с неверною, или то, чтоб с верною. Иногда лучше верному быть сочетану и жить с верною, а иногда с неверною. Это оправдывалось и делом. Но причин этого никто не может знать, кроме Бога, так устроившего и разделившего доли, и кроме Господа, призвавшего в том или другом состоянии. Если же Бог и Господь устроил и распределил такие сочетания, судя по тому, как кому полезнее, то верный, оказавшись сочетанным с неверною, не должен тяготиться тем, или искать разрешения и свободы, но как кто призван, в том и пребывать, и такою жизнию жить» (Экумений). Экумений свое объяснение изречения апостольского применил только к браку верного с неверною и обратно; но что он сказал в отношении к ним, то можно приложить ко всем другим состояниям. Положение у Апостола общее, хотя изречено по частному случаю.
   Тако во всех церквах повелеваю...  Не у вас одних такие завожу порядки, но везде тоже. «Это сказал он для того, чтоб они, узнав, что имеют и других общниками подобного порядка жизни, тем усерднее расположились к покорности постановлению Апостола» (Феофилакт).
  Стих 18. Во обрезании ли кто призван бысть, да не отторгнется; в необрезании ли кто призван бысть, да не обрезуется.
   Выставляет примеры, как именно он везде повелевает, и вместе поясняет, что значит, в чем кто призван, в том и пребывай. Только два случая приводит: обрезание и необрезание, и рабство и свободу. Верно, их коснуться поучительно было для коринфян.
   Да не отторгнется,– μη επισπασθω. Слово это наводит на мысль об искусственном восстановлении обрезанной части, после которого обрезание незаметно, и обрезанный делается будто и не был обрезан. В славянском нашем переводе и делается замечание: да не творит себе необрезания. Фотий у Экумения приводит замечание святого Епифания, что можно какими-то врачебными средствами обрезанного сделать необрезанным. Другие передают, будто в гонение Антиоха многие евреи пользовались этими средствами для прикрытия своего еврейства. Догадываются, что и некоторые из уверовавших евреев делали то же, кто из ревности, чтоб и следов не оставалось иудейства, кто по другому чему. Их имея в виду, будто и святой Павел написал: не делайте этого; напрасный труд; и обрезание, и необрезание – ничто в деле спасения. Может быть, и так было.
   Зачем говорит: необрезанный да не обрезывается? Ужели были такие, которые, быв призваны необрезанными, обрезывались? – Верно – бывали. Их доводили до этого толки иудействующих. Феофилакт пишет: «Некоторые, напротив, увлекаясь кажущеюся преславностию обрезания, обрезывались по принятии веры. Им и говорит святой Павел, что это ничего не прибавляет к делу веры и спасения».
   О том и другом случае поминает Апостол, или в предотвращение, или в обличение и исправление.
   Стих 19. Обрезание ничтоже есть, и необрезание ничтоже есть, но соблюдение заповедей Божиих.
   «Ни обрезание не пособствует делу спасения, ни необрезание не вредит ему. Одно требуется – соблюдение заповедей» (Экумений). «И благо от исполнения заповедей вкушают равно и обрезанные, и необрезанные» (Фотий у Экумения). В послании к Римлянам Апостол учит, что пред Богом ценно обрезание сердца. Что здесь требует, есть одно с этим. Ибо обрезание сердца есть очищение его от страстей; а заповеди направлены против страстей, так что исполняющий их изгоняет страсти из сердца, или обрезывает его. В другом месте обрезанию и необрезанию противопоставляет Апостол веру, любовию споспешествуемую, а то еще и благодать Святого Духа. И это все совмещается в исполнении заповедей, как средство необходимое. Вера приводит к источникам благодати; напоившийся ею сильным становится к исполнению заповедей; а исполняя их, доходит до чистоты сердечной, или истинного его обрезания; чистое же сердце пламенеет любовию. Вот что нужно, а обрезание и необрезание – ничто, как и всякое другое внешнее состояние или положение.
   Стих 20. Кийждо в звании в немже призван бысть, в том да пребывает.
   Уже во второй раз говорит это Апостол; и еще раз скажет в конце сего отделеньица (стих 24). Эту заповедь напечатлеть в уме и имел он в виду; для того и примеры приводит. «Какой род жизни имел ты, в каком классе состоял, в каком состоянии находился, когда уверовал, в том и оставайся. Призванием называет он приведение к вере» (Феофилакт).
   Стих 21. Раб ли призван был еси, да не нерадиши, но аще и можеши свободен быти, больше поработи себе.
   Да не нерадиши,– μη σοι μελετω,– греки говорят: τι με μελει? какое мне дело? И Апостол хочет сказать: какое дело, что ты раб? И внимания на это не обращай, и думать об этом не думай (Фотий у Экумения). Больше поработи себе – μαλλον χρησαι, «лучше пользуйся рабством» (Фотий у Экумения),– лучше оставайся в рабстве, и в этом состоянии приняв веру, и преуспевай в ней.
   Святой Златоуст говорит на сие место: «Вот как он смотрит на рабство. Как обрезание нисколько не приносит пользы и необрезание нисколько не вредит, так равно и рабство и свобода. Но дабы показать это как можно яснее, он говорит: но аще и можеши свободен быти, больше поработи себе (χρησαι), то есть тем более служи. Для чего же он повелевает оставаться рабом тому, кто может сделаться свободным? – Для того, чтобы показать, что рабство не только не вредит, но еще доставляет пользу. Знаю, что некоторые утверждают будто слова: больше поработи себе, сказаны о свободе, и объясняют их так: если можешь сделаться свободным, то освободись. Но такая мысль была бы совершенно противна намерению Павла; утешая раба и доказывая ему, что рабство не причиняет никакого вреда, он не стал бы повелевать ему искать свободы, ибо тогда иной мог бы сказать: а если я не могу сделаться свободным, то терплю унижение и вред? Итак Павел не то разумеет, а хочет показать, как я сказал прежде, что освобождающийся от рабства не получает никакой пользы; хотя бы, говорит, в твоей власти было сделаться свободным, ты лучше оставайся рабом». Феодорит пишет: «Благодать не знает различия между рабством и господством. Посему не бегай рабства, будто недостойного веры; но если и возможно получить свободу, оставайся в рабстве, и ожидай воздаяния. Убеждает не избегать рабства под предлогом благочестия».
  Стих 22. Призванный бо о Господе раб, свободник Господень есть; такожде и призванный свободник, раб есть Христов.
   Свободник,– απελευθερος, вольноотпущенный. Состоянию рабства и отпущению на волю внешнему противопоставляет Апостол вольноотпущенность в Господе Иисусе Христе и рабство Ему. Тут они оба сходятся в одном и том же лице. Свободность в Господе есть освобождение от рабства греху, миру и диаволу. Она производится в сердце на основании веры благодатию Святого Духа, чрез таинства сообщаемою. Обратившийся к Господу и таинственно с Ним соединившийся есть уже свободник Христов: таково таинство веры нашей. Но эту свободу получает он вследствие совершенного предания себя Господу и полной покорности воле Его, какие свидетельствует он в начале решимостию, а потом во всю жизнь всеми делами своими. В то самое время, как он всею душою отдаст себя таким образом в рабство Господу, Господь благодатию Своею освобождает его от прежнего нравственного рабства, враг изгоняется из сердца, обаяния мира разоблачаются и видятся в их отталкивающем безобразии, и над живущим внутрь грехом дается власть попирать его и наступать на выю его всякий раз, как подымет он голову свою. Это происходит со всяким,– раб ли он, или свободен внешне, будь он царь – все одно. «В отношении ко Христу, говорит, тот и другой равны. Как ты – раб Христов, так и господин твой. Когда же раб бывает свободным, оставаясь рабом? Когда он освобождается от страстей и душевных болезней, когда не предается корыстолюбию, гневу и другим подобным страстям» (святой Златоуст). Ибо кто в такой мере свободен, в какой освободившийся от греха? И кто рабствует в таком горьком рабстве, в каком состоящий в рабстве у страстей? (Феодорит).
   Стих 23. Ценою куплени есте; не будите раби человеком.
   Пред этим только сказал, чтобы даже, когда бы имели возможность свободу получить, оставались в рабстве, а теперь говорит: не будите раби человеком. Как же это? Надобно разуметь здесь рабство не внешнее, а душевное,– нравственное, и именно только в отношении к человекам. Рабство душевное, как видели, в разных видах является: есть рабство страстям, есть рабство миру и диаволу. От этого всестороннего рабства свободу получают христиане в Господе Иисусе Христе. Куплены, говорит, вы ценою крови Единороднаго Сына Божия, куплены все, и рабы, и свободные, работать должны Господу всесторонне. Это нравственно. Следовательно, и не будите раби человеком – тоже нравственно. Что же это? – Не человекоугодничайте. Это одна, малозаметная, но много зла делающая в нравственном отношении, сторона рабства миру, человеческим мнениям, человеческим обычаям и желаниям человеков, с которыми приходится жить. Апостол говорит как бы: что вы рабы, это не важно во Христе, но вот что имейте в виду, чтобы не быть рабами человеческих мнений, обычаев и желаний, наперекор воле Господа. Куплены вы Господом; Его воля во всем да господствует в вас, противное же сей воле, в чем бы оно ни проявлялось, ни за что не соглашайтесь делать из угождения людям. Это правило подходит к другим правилам Апостола: плоти угодия не творить в похоти, не себе угождать, а тут: людям не угождать, когда этим нарушается воля Господа.
   Феодорит пишет: «Не противный сказанному постановляет закон; но повелевает не иметь раболепного образа мыслей, и тому, кто называется рабом, и тому, кто именуется свободным». Феофилакт: «Это говорит он не к рабам только, но и к свободным, убеждая всех христиан ничего не делать из угождения людям и никак не слушаться их, когда они велят делать что противозаконное, ибо это и значит быть рабами человеков». Святой Златоуст пространное об этом говорит слово: «Можно и в рабстве не быть рабом, и в свободе не быть свободным. Когда же раб не бывает рабом? – Когда он делает все для Бога, когда служит не лицемерно и не из человекоугодия: это и значит быть рабом людей и оставаться свободным. И наоборот, когда свободный бывает рабом? – Когда он служит людям в чем-либо худом, в чревоугодии, корыстолюбии или честолюбии. Такой человек, хотя и свободен, хуже всякого раба. Вот пример того и другого. Иосиф был рабом, но не рабствовал людям; потому и в рабстве был свободнее всех свободных, ибо не покорился госпоже. Госпожа же его, напротив, хотя была свободна, но оказалась ниже всякого раба, и не могла склонить его, свободного, к тому, чего он не хотел. Подлинно он был не рабом, но в высшей степени свободным. Так есть пределы рабства, положенные Богом, есть законы, до чего оно может простираться, которых преступать не должно. Когда господин не требует ничего противного воле Божией, тогда должно повиноваться ему и покоряться, а простираться далее не должно; так раб остается свободным! Если же ты простираешься далее, то делаешься рабом, хотя и свободен. Не таков был Иосиф; он везде и во всем был истинен и оставался свободен. Поработить его ничто не могло, ни узы, ни рабство, ни любовь госпожи, ни пребывание в земле чужой, но всегда он оставался свободным. Это и есть высшая свобода, которая сияет и в рабстве».
  Стих 24. Кийждо в немже призван бысть, братие, в том да пребывает пред Богом.
   Опять, в третий раз, повторяет то же. Здесь – и в заключение, и в предотвращение недоразумения, могшего у иных родиться по поводу слов: не будите раби человеком. Не в том, говорит, смысле сказал я это, чтоб вы бежали от господ. Нет, закон, прежде изреченный,– пребывать в том же состоянии, в каком кто призван, остается и при этом неизменным. «Предыдущими словами,– пишет Феофилакт,– Апостол не то внушает, чтобы рабы бежали от господ. Да не будет! Что не это внушает, видно из настоящих слов: кийждо в немже призван бысть, в том да пребывает; то есть хоть и в рабстве призван, оставайся в нем. Слово же: пред Богом, приложил он, чтоб, с другой стороны, и от Бога не отступать из-за покорности господам, беззаконное повелевающим. То и другое он устраняет: и то, чтобы, под предлогом угождения Богу, не отбегать от господ, и то, чтобы от Бога не отступать, покоряясь господам более, чем должно».

А ТАКЖЕ ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ :  АПОСТОЛЬСКОЕ И ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ ДНЯ